Гарем-академия 3. Капитан

Глава 12. Заключение союза (без правок)

Аттона оказалась симпатичным и более современным городом, чем Сереген. Точнее, как Даари наскоро вычитала в Большой Энциклопедии Цивилизации в Сети, по возрасту Аттона была даже старше и восходила чуть не ко временам подземных цивилизаций; тут до сих пор остался ничем не заваленный спуск в пещерный комплекс, где проживало одно из человеческих племен в драконьи времена, и туда даже водили экскурсии. Но во время одного из Больших Прорывов лет, кажется, шестьдесят или семьдесят назад какой-то особо мощный демон прорвал оцепление и так хорошо покуролесил в центре города, что старинных зданий и булыжных мостовых тут почти не осталось.

Зато теперь в центре города возвышался относительно новый — всего-то лет двадцать от строительства — многоэтажный крытый рынок, с движущимися лестницами и даже настоящим водопадом в холле. Птуш, помнится, со смешком рассказывал Даари, что многие рядовые-призывники из глубинки специально ездят глазеть на этот водопад. И предупреждал, что когда осенью призывники нагрянут на свои законные два месяца, чтобы она в это время лучше в Аттону не ездила. Не то чтобы для женщин-офицеров — тем более, магов — есть какая-то опасность, но молодые ребята частенько шалеют от свободы вдали от родителей (тем более, что многими два месяца армейской подготовки в год воспринимаются как своеобразные каникулы), ведут себя грубо, завязывают драки с местными и все такое. Если она как офицер это увидит, ей придется вмешаться — разбираться, писать протокол и все такое.

Честно говоря, если бы не новый выставочный центр, построенный на отреставрированной набережной вблизи их квартиры, Даари и сама бы на этот водопад глазела, открыв рот. Даром что из столицы! С другой стороны, Ло-Саарон далек от процветающих столиц прежних королевств; там только Академия, Университет, Дворец и несколько министерств, причем даже не самых важных (культуры, например, спорта, этики и так далее). Военное министерство — в Биркенаате, министерство магического развития — в Точчиконе... Говорят, в свое время Дракон завел этот порядок, чтобы не сосредотачивать слишком много власти и денег в одном месте. Самому-то ему ничего не стоит летать туда-сюда.

В общем, Аттона ей понравилась. По-деревенски улыбчивые и неторопливые жители, а дома новые и красивые, дороги все мощеные, на улицах разметка и светофоры…

— Ну, тут я вас покину, — сказал генерал Лаор, остановив внедорожник на центральной площади, как раз рядом с этим новым крытым рынком, в котором на первом этаже располагался почтамт и дорогой ресторан, а на последнем этаже — гостиница. — Спасибо за познавательный разговор, капитан Сат!

И все. Никаких приглашений, ни приличных — на службу — ни неприличных, куда-нибудь еще.

Не сказать, чтобы Даари всерьез чего-то ждала, но… почувствовала себя немного глупо. Даже не обиделась: на что тут обижаться? А просто: блин, ну вот, навоображала о себе всякого, мозги надо иметь!..

Едва Лаор хлопнул дверью, как вперед перебрался Прият.

— Ф-фух! — сказал он. — А Старик-то наш молоток! Я слышал сплетни, что он любит побаловаться фигурами высшего пилотажа! Но что еще и с повозкой может… каков, а?

— Крут, — согласилась Даари отрешенно.

— Вы с ним как… нормально поговорили? Там сзади ничего не было слышно.

Судя по лицу Прията, он ничуть не сомневался, что разговор велся на довольно интимные темы, понимал, что ему ничего не скажут, но все-таки надеялся — а вдруг?

Даари вздохнула:

— Генерал прощупывал меня насчет политики. Спрашивал, как ему основная стратегическая концепция нашей армии и не поддерживаю ли я социальщиков.

— Серьезно? — удивился Прият. — Погоди, а ты что, поддерживаешь?

— Нет, — сказала Даари, не покривив душой. — Я сто процентно лояльна курсу, выбранному Владыкой и поддерживаемым верховным командованием.

— Да ладно, — Прият закатил глаза. — Ты что, решила, что я доносчик?

— Да даже если бы ты и был доносчиком, — Даари фыркнула. — Пары лишних часов «политпросвещения» я не боюсь. Нет, я правда так думаю. Просто иногда… ну, знаешь, хочется узнать, что командование реально думает обо всем об этом. Что они планируют, на что рассчитывают.

— И Старик с тобой этим поделился?

Даари пожала плечами.

— Не уверена.

Но чем-то он с ней поделился, точно. Показалось ей или нет, что генерал испытывает какую-то глубокую тревогу, и что борьба с социальщиками в Звездном Совете при Владыке — это для него что-то очень личное?.. Как будто особой поддержки сверху не дождешься.

А что, кто знает. Может быть, его конфликт с Драконом как раз этим и вызван: позицией по поводу социальщиков. Владыка, конечно, принимает решения всегда самостоятельно, но всем известно, что он обычно считается с четко выраженной волей Звездного Совета. Насколько Даари успела изучить Дракона — а, честно говоря, четырех-пяти коротких встреч для нормального изучения маловато — он, если ему задать прямой вопрос, сказал бы что-то типа: «Зачем возиться, создавать сложный аппарат управления, чтобы потом решать все вопросы самостоятельно? Когда же я буду наслаждаться жизнью?»

Они с Приятом распрощались тут же, на площади, договорившись встретиться через пять часов. Можно было и позже, но Даари настояла, что на обратную дорогу нужно предусмотреть не час, а два. Три — это уже перебор; если вдруг случится серьезная поломка, которую нельзя устранить за час, они просто позвонят Рахату с дороги, тот войдет в положение. Но отправляться назад впритык и надеяться, что пронесет — это прямо-таки напрашиваться на взыскание.

— Да что там может случиться! — запротестовал было Прият.

— Со мной — все что угодно! — сказала Даари. — Я паталогически невезуча.

Прият только хмыкнул.

По званию они были равны. но Прият был старше по выслуге лет и дольше работал в гараже — следовательно, в этой поездке главным был он, хотя официально Рахат никого не назначал. Но Даари давно заметила, что большинство сотрудников гаража, даже в одном с ней звании, почему-то ей подчиняются. То ли дело было в слухах о ее шурах-мурах с Лаором, то ли еще в чем. Например, Тоннар ей как-то сказала: «А из тебя настоящий капитан получился!» «Да я не лидер и совсем вами с Гешвири не командую», — заспорила с ней Даари. «Зато ты надежная. На тебя можно положиться. Ты нам организуешь условия для работы… ну, вот это все».

Даари не замечала, чтобы она так уж сильно «организовывала условия для работы» в гараже… С другой стороны, фоновой магии явно стало меньше, а техника начала работать лучше — после того, разумеется, когда Даари немного разобралась с этим всем. Может быть, за это ее и уважали.

Даари отправилась на почту, забрала посылку от Тарика — дело нескольких минут, потому что утром буднего дня на почте ошивались только сами почтальоны, сортирующие редкую бумажную корреспонденцию.

Коробка оказалась сравнительно небольшой и легко поместилась в рюкзак, который дозволялось носить вместе с формой.

Даари задумалась, как быть дальше: зайти в кафе перекусить или пошататься по крытому рынку? Идти на улицу не хотелось: жара. А может быть, отправиться в кино — она сто лет не была в кино, если подумать, просто даже времени не было!

Даари достала магфон, чтобы посмотреть афиши, но тут устройство тихо пиликнуло прямо у нее в руке. В чармике службы сообщений «Голубь» трепыхались крылышки: кто-то о ней вспомнил. Маловероятно, что Тарик либо Инге: оба должны быть на работе (Даари даже не стала заякаться, что на летних каникулах Тарику стоило бы отдохнуть: понимала, что не послушает) и оба к работе относятся серьезно. Значит…

«Привет, — сообщение появилось рядом со стилизованным розовым лотосом. — Нужно встретиться лично. Я в Аттоне. Можешь выбраться в увольнение, или мне приехать в Сереген?»

У Даари даже руки задрожали. Она абсолютно не ожидала увидеть здесь Гешвири.

«Я тоже в Аттоне сейчас, у меня есть еще четыре часа, — Даари на всякий случай приврала, мало ли, как повернется встреча. — Ты где?»

«Сижу на лавочке возле главпочтамта».

Не бывает таких совпадений!

Даари выскочила из прохладного помещения почты, освеженного климатическими чарами, в душную июльскую жару. Огляделась, как заполошенная. Она и не думала, что так обрадуется визиту Гешвири! Но вот обрадовалась так, что сердце готово было выпрыгнуть из груди. И одновременно испугалась: кто знает, о чем подруга — или бывшая подруга? — собралась поговорить? А вдруг ее семья окончательно решила отстранить ее от борьбы за власть, все надежды Гешвири рухнули, и та винит в этом Даари?

Но Гешвири не было ни на скамейках, ни на низком парапете, окружающем небольшой фонтан перед входом на почту, ни…

— Привет, — высокая черноволосая девушка, удивительно гибкая и изящная для своего роста, поднялась со скамейки.

Не передать, как цвет волос меняет человека! Казалось, даже лицо стало приятнее (хотя Даари оно и так со временем стало казаться почти красивым). Или просто Даари так по ней соскучилась?

Но в любом случае: черные волосы! Это что, значит…

— Нет, меня не исключили из клана, — усмехнулась Гешвири, правильно истолковав ужас на лице Даари. — Просто в этих краях аристократы — как правило, маги на военной службе. Не хотелось доказывать каждому встречному военному патрулю, что я не нарушаю форму одежды!

— Ясно, — против воли Даари расплылась в улыбке. — А я и не знала, что вам можно не краситься!

На миг на лицо Гешвири вернулось прежнее высокомерно-презрительное выражение, отчего она снова подурнела (ага, так вот в чем дело!).

— Красить волосы в родовые цвета — не обязанность, а привилегия. Нет и не может быть закона, который обязывал бы нас это делать. Как бы иначе кланы добывали бы сведения друг о друга и сражались бы между собой?

— А это идея, — задумчиво сказала Даари. — Запретить вам перекрашивать волосы — и все, никаких шпионов.

— Владыка пытался триста пятьдесят лет назад — не вышло! — сухо ответила Гешвири.

Их глаза встретились — и внезапно обе девушки широко, неудержимо заулыбались. Даари почувствовала, как она отчаянно, глубоко соскучилась. Не только по Гешвири — по всей ее прежней жизни, даже по Академии, как бы это странно ни звучало!

Она запрещала себе об этом думать, но тут ей было так одиноко… И вечера: либо в пустой суете офицерского клуба, либо у себя в комнате, за каким-нибудь учебником…

Как-то так само собой получилось, что Даари шагнула к подруге — а та к ней — и они обнялись.

— Я соскучилась, — сказала Даари, и тут же обмерла: не слишком ли это личное, не посмеется ли Гешвири?

Но Гешвири неожиданно сказала, обдав теплым дыханием ухо Даари:

— Я тоже.

А потом добавила:

— Я сняла номер в отеле, тут рядом. Удобнее всего поговорить там.

***

До разговора дошло не сразу: едва за ними захлопнулась дверь, как они начали целоваться.

Даари сама не поняла, как это получилось. Вроде бы на этот раз она на Гешвири не набрасывалась… или все-таки? В общем, кто начал первой, она потом не сумела вспомнить. Главное, они так и застряли прямо у входа в апартаменты (верная себе и клановым представлениям о комфорте, Гешвири не ограничилась обычным номером), и отчаянно, страстно вжимались друг в друга, словно пытались втиснуть в эти объятия все прошедшие месяцы, все накопившиеся проблемы и всю фрустрацию от того, как нелепо устроен мир!

Руку проникали под одежду, и на сей раз Даари не ставила никаких границ, даже не думала их ставить. Все это казалось таким смешным, детским: теперь, когда Гешвири приехала сюда, на край света! Гешвири еще зимой говорила, что Даари созрела и даже переспела, а с тех пор прошло еще четыре месяца — и Даари до сих пор ни с кем… Ну, не считать же неоформленные фантазии о генерале Лаоре? Так что нет, ни на какую сдержанность ее просто больше не хватало!

Короче, все случилось именно там и так, неожиданно быстро, неожиданно грубо, хотя Гешвири старалась быть нежной — насколько это возможно в той дикой спешке, которая неожиданно ими овладела. Даари не думала ни о том, что она неопытна, не думала даже о том, что Гешвири одного с ней пола (а если бы и подумала, то решила бы: и отлично, можно не предохраняться!): просто хотелось быть ближе к теплому, приятно пахнущему человеческому телу, к тому, кому доверяешь; целовать, кусать, обнимать, забыть на секунду о проблемах, о неясном будущем, о всех этих своих сложных отношениях — с Драконом, с Лаором, с Сиитом, со всеми остальными мужчинами в ее жизни, включая братьев. Просто быть с кем-то, кто ее понимает, кому тоже несладко.

А еще — у Гешвири, как у всякого талантливого мага оказались очень ловкие пальцы, и этими пальцами, несмотря на спешку и некоторую резкость движений, она проделывала такое!..

Сил не было терпеть. Даари и не стала: ахнула и как будто взорвалась изнутри, прямо стоя, в прихожей, опираясь на Гешвири. Бесы-демоны, а когда она себя ласкала, никогда не было так круто!..

(Вроде бы это как-то связано с тем, как человеческий мозг настроен на обработку информации от органов чувств, но Даари не хотелось в этот момент думать о биологии.)

— Теперь твоя очередь, — решительно заявила она Гешвири. — Пойдем на кровать.

— Тебе не обязательно…

— Я хочу. Пошли. Тут же есть кровать? А то у меня ноги дрожат.

Даари оказалась способной ученицей. А еще она с удивлением обнаружила, что давать удовольствие — так же возбуждающе, как и дарить его. С минимальной помощью собственной руки она кончила повторно.

— Ну, теперь мы можем поговорить? — тяжело дыша, спросила Гешвири.

— Не делай вид, как будто… тебе… не понравилось, — так же ответила Даари; ее еще била дрожь.

— Твою неопытность с лихвой искупает энтузиазм, — признала Гешвири. — Но у меня правда есть серьезный разговор. Хотя… пожалуй, удачно, что мы занялись сексом. С твоим серьезным отношением к нему это дополнительная гарантия.

— Гарантия чего? — спросила Даари, садясь на кровати рядом с ней. Машинально она поглядела на часы: нет, их опыты заняли меньше часа, времени еще было навалом.

— Что ты все воспримешь правильно… У меня к тебе есть предложение и предупреждение.

— Выкладывай.

Впервые за долгое время Даари чувствовала себя абсолютно счастливой и расслабленной, так что никакой рассказ Гешвири, кажется, не мог поколебать ее счастливое расположение духа.

— Помнишь покушение на генерала Лаора, которое ты случайно раскрыла? — спросила она.

Даари нахмурилась.

— Такое не забывается!

— Есть информация, что его устроил сам Лаор. Что это была провокация. Что Лаор собирает войска и готовит заговор против Владыки. Либо хочет отделиться, либо просто сражается за место рядом с троном… и, возможно, хочет тебя втянуть.

Даари как холодной водой окатили.

— Да нет, — сказала она. — Не может быть! Принц-генерал верен Владыке!

И тут же подумала: а точно ли? Странно как-то Лаор говорил об отце, с какой-то затаенной горечью. И еще эта скрытая бесовщинка, лихачество, которые почуяла в нем Даари… можно ли до конца доверять человеку, в которому есть такое?

Гешвири вздохнула.

— То есть он уже начал тебя обхаживать. М-да. Мне говорили, что он очень обаятелен, но я не верила.

— Меня? — Даари фыркнула. — Ты что, серьезно? Да зачем я ему нужна!

— Веришь или нет, но ты фигура, за обладание которой готовы сражаться в Главной резиденции, — серьезно проговорила Гешвири. — Так говорит дядя Геон, а мне нет причины ему не верить. И Лаор решил подсуетиться первым.

— Да почему?!

— То, что ты сделала с Оорани Вейкат, — просто сказала Гешвири. — Ты просто не понимаешь, как это выглядело со стороны! И после этого Дракон не наказал тебя, даже из Академии не исключил — отправил в армию с наказом «подумать о своем поведении». Это даже не сигнальчик, это сигналище — для тех, кто понимает!

— И что же они поняли? — спросила Даари, чувствуя сильнейший холодок.

— То, что Дракон ожидает появление мага небывалой силы, — чуть раздраженным тоном пояснила Гешвири. — Это же его конек, — в ее голосе появилась горечь, — создать как можно более сильных магов! Не только для рождения полудраконов, кто бы что ни говорил. Вскоре ожидают большой прорыв — вероятно, он хочет, чтобы ты к тому времени набрала сил и закрыла его. И если ты после этого выживешь… твоя карьера не то что взлетит в гору — ты можешь сразу оказаться на вершине. Даже Салагон не посмеет тебя тронуть!

Даари помотала головой.

— Ты что-то путаешь. Где сильный маг, а где я… И потом, слишком сложно! Очень много предположений… Ты мне сама говорила, что успешная интрига должна быть простой!

— Так в том-то и дело, что это не интрига! Дракон делает ставку на тебя. Конечно, ставка может прогореть, а может и… — Гешвири прервала себя. — Короче, я тоже хочу сделать на тебя ставку. Как Тоннар раньше, только больше. Я предлагаю тебе полноценный союз. Готова помогать тебе всем, чем могу. Мы только что переспали, ты видишь, чувствуешь, что искренне мне нравишься. Ты можешь мне доверять. Ведь можешь?

Даари медленно кивнула.

— И у тебя кроме меня нет союзницы среди реестра… ну, то есть я тоже не в реестре, конечно… Но близкая подруга-женщина поможет тебе сильнее привязать Дракона, как мы уже говорили. Плюс я все-таки не без связей. Дядя обещал помочь, а он как-никак главный евнух.

— Выгодное предложение, — Даари отчаянно искала слова. — Но… Эйши, я, скорее всего, не смогу согласиться с твоим предложением.

— Почему? — Гешвири напряглась; по ее тону Даари почувствовала, что она вот-вот обидится, и обида эта будет очень серьезной.

Ну да, еще бы: Гешвири все поставила на этот разговор, даже до Аттоны добралась… как, интересно? Если на повозке от Галаты, то почему не поехала дальше, до самого Серегена? Или… тоже прилетела, как Лаор? Да нет, вроде бы, у нее не настолько высокий уровень…

— У меня есть условие, которое ты, скорее всего, не примешь.

— А именно?

Даари выдохнула.

— Мне не нужны интриги ради интриг. Я когда-то думала, что хочу пробиться наверх, чтобы доказать что-то… нет, не хочу на самом деле! И доказывать мне ничего не надо по-настоящему. Если и надо было, то истории с Вейкатшей мне хватило. Если мы будем стремиться занять главенствующее положение рядом с Драконом, то у нас с тобой будет цель. Нормальная, настоящая цель — а не, допустим, «упрочить положение Утреннего Тигра-и-Лотоса!» Потому что, извини, по-большому счету, большинству жителей Цивилизации абсолютно плевать, какой клан на вершине — хоть Утреннего Лотоса, хоть Ночной Жабы!

— Ночной Жабы не существует, есть только Дождевая, на острове Перекайт, у них сейчас всего около восьмидесяти членов, и они изоляционисты, — заметилаГешврии. — Маловероятно, чтобы они заняли главенствующее положение при дворе.

Даари не удивилась: эти «геральдические справки», как она называла их, сыпались из нее часто.

Машинально она поинтересовалась:

— Вот как! Так ведь жабы и не хищники, и не норные?

— Вообще-то, хищники, — хмыкнула Гешвири. — Некоторые даже мышей едят. Ладно, я поняла, что аристократическое мышление я тебе не привью. Какую же цель ты считаешь настоящей?

— Положить конец вторжениям из Нечистого измерения, — бухнула Даари почти неожиданно для себя. — Вычистить Нечистое измерение. Найти разумных тварей, которые там обитают — если обитают — и договориться с ними, либо уничтожить. Дать Цивилизации возможность развиваться нормально!

«Почти неожиданно» — в том смысле, что, оказывается, эти мысли давно уже зрели в ней, но оформились только сейчас.

Когда она вживую посмотрела на военную машину, с помощью которой Цивилизация пыталась контролировать Серегенскую степь (ведь относительно небольшой кусочек континента, а столько ресурсов!), на людей и технику, простаивающей много-много человекочасов — только потому, что три раза, четыре в раза в неделю то тут, то там возникали порталы, откуда вылезали жадные твари, вытягивающие из природы кругом магию, портящие поля, убивающие людей… Многое, о чем она раньше даже и не думала или думала только мельком, стало яснее ясного, вышло из периферии на передний план сознания.

При этом Даари сама пока еще не видела ни одного прорыва. Пробовала напроситься на ликвидацию, но на нее посмотрели как на идиотку. Однако ей вполне хватило и наблюдения за тыловым обеспечением. При том, что она заранее и заочно недолюбливала генерала Солнечную Камелию — как-никак, та была связана с Ингеорном Снежной Змеюкой — она знала, что ее считают хорошим командиром. И при этом мало из какого выезда ее маги возвращались без ранений! Ну, так говорили помощницы лекарей и лекарши из госпиталя, Даари слышала. (У них был свой клуб, но они иногда появлялись в офицерском: мол, надоедает постоянно видеть все те же лица.) Даари и сама чистила от остаточной магии внедорожники и грузовики, на которых выезжали спецмаги, и вредоноски там этой было — ого-го! Не почистишь вовремя, точно какая-то нечисть заведется по углам.

И ведь раньше так не было. Во времена Драконов твари не преследовали ни драконов, ни человечество. Во времена Древних королевств, после драконов, прорывов было меньше; по некоторым мнениям, то, что они участились, и позволило Дракону прийти к власти восемьсот лет назад…

Значит ли это, что зачистка Нечистого измерения от тварей означает и конец Цивилизации в ее нынешнем виде? Может быть. Но пора уже кончать с этим, наконец! Три тысячи лет террора — не хватит ли?

— Принято, — сказала Гешвири просто.

— Что? — Даари даже не поверила своим ушам.

— Я принимаю твое условие, — чуть улыбаясь, сказала Гешвири.