Гарем-академия 3. Капитан

Глава 1. Интриги и расследования

Даари не хотелось никому рассказывать о том, как так получилось, что она вместо Академии оказалась в Пограничье, да еще на “горячем” его участке, где прорывы демонов и нечистых тварей обнаруживают если не каждый день, то каждую неделю точно. Однако сама она думала об этом часто. В некотором роде этот поворот стал для нее спасением: после того, что произошло в финале Большого Турнира Даари вообще могла бы закончить свои дни либо в секретной лаборатории Сиары Салагон, либо в тюрьме. Либо в могиле… но тут уже по собственной глупости, а не по закону.

А Дракон за нее вступился.

Ну, типа.

Правда, теперь смешно было бы ожидать, что вступится еще раз.

Чаще всего мысли возвращались к подготовке к Снегострою — тогда Даари начала проявлять инициативу. Ей казалось, что она берет судьбу в свои руки, и что покровительство Дракона ей поможет, а оказалось…

Но обо всем по порядку.

***

Поле, которое формируется вокруг магических каналов, неспособно удерживать что-то тяжелое, вроде камня или бетона. Снег — дело другое. Поднятый в воздух, он замирает в потоках поля изысканным кружевом, создавая почти любые фигуры. Насколько хватит у мага фантазии и искусства. Тут мало быть просто мастером созидательного чароплества, нужны еще художественные таланты, чутье, умение.

По глазам Гешвири Даари видела, что она весьма скептически относится и к фантазии, и к чутью, и к умениям своего капитана. А могла бы усомниться и в психическом здоровье — то, что она создала по эскизу Даари, вполне этого заслуживало.

— Вот это? — спросила дочь Утреннего Лотоса. — Вот это вызовет эмоции?!

Перед ними в провокационной позе лежала на снегу созданная из снега женщина: метра три в длину (нельзя было это назвать ростом, поскольку фигура лежала) с раздвинутыми ногами. Из промежности женщины высовывался длинный скорпионий хвост. Да и сама эта дама выглядела… своеобразно. Более или менее человеческое тело покрывали торчащие чешуйки, а вместо сосков на вздыбленных к небу огромных грудях красовались загнутые когти.

— Ну да, — ответила Даари. — Хочешь сказать, у тебя не вызывает?

— Отвращение! — воскликнула Гешвири.

— Отвращение — это смесь страха и гнева, — сказала Даари. — Оно хорошо детектируется тем типом сети, которой улавливают эмоции во время Снегостроя. Я проверяла. Почему нет-то?

— Потому что ты не первая такая умная, — вздохнула Тоннар. Она стояла рядом, в парке, надетой поверх более легкого форменного пальто, в меховых наушниках, в рукавицах и в войлочных чунях. В Ло-Саароне зимы снежные, но относительно теплые: и в том, и в другом случае сказывается близость моря. Но Тоннар выросла на юге, в Чипчискане, поэтому мерзла.

— В смысле? — спросила Даари.

— Эротика и провокационный контент правилами запрещены. То же касается и чрезмерно агрессивных пугалок, типа вывороченных кишок, вот этого во всего… А то Снегострой быстро выродился бы в конкурс типа “кто кого перещеголяет в распущенности”.

— М-да… — сказала Даари, с некоторым сожалением посмотрев на страховидную фигуру. — Жаль. Надо подумать, что с этим делать.

— Нечего думать, — сухо сказала Гешвири. — Внезапно выскакивающие твари — лучшее, что можно сделать на Снегострое. Жюри у нас тертое, приученное ко всему. Но реакция на внезапно выскочившую угрозу заложена эволюцией. Адреналин в крови подскакивает, сердцебиение усиливается, сеть это ловит. Даже если судья ухитрился сохранить внешнюю невозмутимость.

— Насколько я знаю, это действительно так, — согласилась Тоннар. — Из тех, кто выбирает пугать, а не восхищать, Гешвири лучшая. Все соревнуются только в том, кто сделает угрозу более правдоподобной. В прошлом году одна девушка умудрилась раскрасить своих зверей, но вышло только хуже — ей не удалось естественно цвета наложить.

— Там были и другие технические проблемы, — буркнула Гешвири не без зависти.

— Постой, — Даари тем временем заинтересовалась другим. — Говоришь, сеть ловит не эмоции, а чисто физиологические признаки?

— Разумеется, — удивленно проговорила Гешвири. — Безусловно, существуют сети, улавливающие мозговые волны напрямую, но поскольку пока все равно никому не удалось их расшифровать, смысл их практического применения близок к нулевому.

— А… в Академии эту сетку-детектор для лабиринта случайно не профессор Виаллина делает? — спросила Даари.

— Случайно, она, — Гешвири скупо улыбнулась. — Дай угадаю: ты приняла за чистую монету фокус, который она проворачивает на первогодках?

Тоннар увидела выражение лица Даари, неодобрительно зыркнула на Гешвири и пояснила:

— Вообще-то, фокус на самом деле есть! Потому что никто не знает, каким образом госпоже Виаллине удается так точно интерпретировать результаты! Она и впрямь четко подлавливает новичков, никому другому, кто плетет похожие чары, не удалось добиться ничего подобного. Причем в службе безопасности, на допросах, она никогда не работала.

Даари вспомнила вспомнила кое-что из рассказов Тарика. Они тогда смотрели очередной ромком, посвященный любви молодой циркачки и миллиардера, и Тарик тогда разошелся на целую лекцию (как поняла Даари, он перессказывал нечто, вычитанное в какой-то книге по социологии). Мол, всякие-там балаганные зазывалы, конферансье в цирке и распорядители представлений в классическом теневом театре не просто так надевают павлиньи наряды. То есть они говорят, что это традиция, но на самом деле традиция возникла не на пустом месте: это такой прием, чтобы отвлечь внимание публики, заворожить, заставить “расслабить лицо” и потерять бдительность. Видно, излишне пестрое одеяние и клоунский макияж госпожи Виаллины служили той же цели!

“Холодное чтение, — подумала Даари. — Холодное чтение и нейролингвистическое программирование, о котором рассказывал мне Тарик! Маги просто имеют свойство недооценивать трюки, придуманные простецами. А Виаллина, видно, снизошла…”

Даари примерно то же и озвучила своим сокомандницам.

— Если бы все было так просто, ее бы давно разгадали, — раздраженно ответила Тоннар. — Нет, она как-то хитро так сетку свою плетет, что та ей дает информации больше, чем стандартные плетения. И никто не может понять, как!

— Ладно, хватит о чужих плетениях, — Гешвири взмахнула рукой, разрушая излишне натуралистичную даму со скорпиьоньей вагиной. — Давайте подумаем о нашем. Я так понимаю, на этом идеи исчерпаны?

— Нет, — сказала Даари. — Просто я буду думать.

Гешвири приподняла брови.

— Ну, подумай, — сказала она.

Вдруг стало особенно очевидно, какая она все еще бледная и одинокая. Движимая неожиданным сочувствием, Даари сказала:

— Не хочешь с нами чаю попить?

И приготовилась, что вот сейчас Гешвири с ледяной аристократической вежливостью скажет, что у нее другие планы.

Но вместо этого Гешвири улыбнулась и сказала:

— Охотно! Только, чур, капитан, ты мне расскажешь, что там за дело было с покушением на генерала Лаора во время Желтой дуэли.

— Да, — подключилась Тоннар, — мне тоже интересно!

“Ох, — подумала Даари, — а я-то надеялась, что они забудут!”

***

Конечно, надежда была глупой. Едва ли девушки могли оставить в покое тему, о которой по Академии ходили дичайшие слухи. На Желтой дуэли присутствовало около тридцати человек зрителей — какая уж тут тайна!

К счастью, ни один из этих слухов ничего не говорил об участии Даари. Просто, мол, судья Ламаррана прервала дуэль и отвела участниц для разбирательства. Почему прервала — по этому поводу говорили разное. Даже то, что Тия Метельная Роза начала биться в конвульсиях, изрыгая проклятия Дракону и всем его детям, и живым, и почившим, и не родившимся, на губах у нее появилась пена, и эта пена якобы оставила ожоги на коже у Дождевой Сливы и у сотрудников службы безопасности, которые прибежали ее скрутить.

Кроме того, всем было известно, что ни Метельная Роза, ни Дождевая Слива на занятиях не присутствовали. Про Дождевую Сливу ее подруги довольно скоро сообщили всем желающим, что тетка забрала свою наследницу в главную клановую резиденцию, где она будет пребывать под охраной, пока ситуация не прояснится. А про Метельную Розу — молчок.

— У нее в груди нашли чароплетение вокруг алхимического артефакта, который превращал некоторые выделения ее тела в яд.

— Какие выделения? — тут же заинтересовалась Тоннар.

— Молоко у нее из груди капало, — ответила Даари.

Тут ее осенило, и она добавила, сочетая ложь и полуправду:

— Это я запаниковала, когда капли увидела. Подала сигнал госпоже Ламарране остановить дуэль. Оказывается, все знали, что у нее в груди специальный имплант, она на него разрешение получила. И знали, что он как раз предназначен для производства этого, типа молока. Только мне сказать забыли. Оказывается, многих мужчин возбуждает…

— Угу, я про такое читала, — кивнула Тоннар. — И дальше что? Почему ее арестовали?

— Ее не арестовали. Она в больнице. В коме. Она при мне потеряла сознание. Видно, сама своим ядом отравилась. А больше ничего не знаю, честное слово!

— Очень странно, — нахмурилась Гешвири. — Раз она так тяжело пострадала, значит, ее использовали втемную. Но ведь это очень трудно — вживить в тело мага вредоносный артефакт так, чтобы маг этого не заметил!

— Может, ей лекарь наплел с три короба, что это временный эффект, — покачала головой Тоннар. — Или артефакт не был вредоносным, пока не начал вырабатывать яд в ключевой момент. Вот она и не замечала. Нет, это детали. Мне куда как интереснее, что это за странное покушение! И на кого.

— На генерала Лаора, разумеется, — безразличным тоном произнесла Гешвири.

Даари искоса поглядела на Гешвири. И это дочь клана, с опытом в отношении интриг! Хотя… может быть, потому Гешвири и оказалась в таком плачевном положении.

— Ну-да, ну-да, — скептически заметила Тоннар. — Вот так я и поверила, что ты этому поверила! Не надо тут изображать идиотку! Если бы покушение было на Лаора, девица уж бы дождалась, пока он захотел бы свести с ней знакомство и пригласил бы в свои покои. И то не факт — принц-генерал Лаор известен тем, что хороший обед он предпочитает хорошенькой девице!

— Желтая дуэль — дело особое, — качнула головой Гешвири. — Действует как мощный афродизиак. Но… допустим. Я тоже думала, что тут не сходится. Однако покушение не обязательно должно быть умным и умелым. Разные люди покушаются на власть, в том числе и идиоты.

— Ага, только вот у идиота не получилось бы подрядить на это дело Тию. Она как бы тоже не совсем дура… Ну, я так слышала.

— А если не на Лаора, — продолжала спорить Гешвири, — то это совсем бессмысленно. У Дождевой Сливы и Метельной Розы нет общих интересов.

Тоннар сощурилась, глядя на Гешвири.

— То есть ты нам настолько не доверяешь, да?

— У меня пока нет причины доверять или не доверять вам, — ровно ответила та. — Мы в одной команды, но степень нашего знакомства не предполагает взаимного доверия. Однако в данном случае я не понимаю, о чем ты.

— У Метельной Розы и Дождевой Сливы и правда нет общих интересов, — тоном, каким говорят с малышом, разъяснила Тоннар. — Зато они есть у Дождевой Сливы и Утреннего Лотоса! Точнее, Дождевой Сливы и Утреннего Тигра, если ты настаиваешь на точности формулировок. Ведь Алия Дождевая Слива обручена с Сейнироном Утренним Тигром, хотя о помолвке, разумеется, не объявляли официально. И не объявят до лета, когда Алия окончит Академию.

На лице Гешвири отразилось такое живое удивление, что оно даже прорвалось сквозь ее маску.

— Мой старший брат… обручен с Алией Дождевой Сливой? — спросила она.

— Стой, ты что, правда не знала? — поразилась Тоннар. — Ну извини тогда! Я думала, уж тебе-то он сказал.

— Он старше меня больше чем на десять лет, — скованно проговорила Гешвири, — с тех пор, как я вышла из детского возраста, мы почти не общаемся. Но ты права, о таких изменениях обычно сообщают… И все равно, я не понимаю. У нашего клана тоже нет общих интересов с Метельным Тигром-и-Розой… и, хотя они когда-то вышли из того же родительского клана, что и мы, у нас с ними несколько веков уже ни особой вражды, ни дружбы…

— Да, они вам не чета, — охотно кивнула Тоннар. — А только знаешь, почему твоего брата выдают… тьфу, прости, почему Дождевую Сливу выдают за твоего брата?

— Деловые интересы, — мгновенно отозывалась Гешвири. — У Дождевой Сливы — фармацевтический концерн, у нас — производство медицинских артефактов. Видно, решили создать совместный проект. Долгосрочный, требующий немалых вложений, но с высокой итоговой прибылью. Иначе не требовалось бы таких серьезных гарантий, как брак. И все же не понимаю, зачем Метельному Тигре-и-Розе срывать сделку?

— Я думаю, не им, — сказала Тоннар. — Все знают их плачевное положение. Земли у них в кредитах. Я думаю, тем, кто дал им денег.

— Они пожертвовали собственной дочерью, чтобы убрать Алию? — на лице Гешвири читался неподдельный шок. Даари, которая почти не участвовала в дискуссии, почувствовала жалость.

— Ну, это ведь в традициях у вас, клановых, не так ли? — Тоннар пожала плечами. — Так в книжках пишут.

— Дикость и средневековье! — отчеканила Гешвири. — Я считаю, что это все дурное совпадение! Плохо продуманное покушение на принца-генерала — и только!

…Очередная встреча с Лаили Канно состоялась на следующий день, когда та явилась со своим еженедельным опросником — и заодно тоненькой папочкой из свиной кожи.

— Вот, — сказала старший инспектор Канно. — Разрешили тебя ознакомить. Это по поводу Желтой дуэли.

Даари жадно схватила папочку, раскрыла ее — и была разочарована. Внутри лежало всего два листка, верхний — лекарское заключение, написанное почти непонятным заковыристым языком медицинской алхимии (все эти красные драконы, черная и белая желчь и тому подобное). Поэтому она сразу переключилась на второй листок — запись о ходе следствия. И окаменела.

Тия Метельная Роза умерла в больнице, не приходя в сознание, поэтому допросить ее не получилось. Ее родственники от всего отболтались, финансового следа найти не удалось. На беседах со следователями родители Тии “вели себя адекватно обстоятельствам” — то есть, перевела Даари, казались неподдельно шокированными и убитыми горем. Если кто-то и вел переговоры с Тией, скорее всего, он делал это без их участия… ну или они оба отличные актеры.

Однако секрет, выделяемый телом Тии, исследовать удалось (тут Даари все-таки пришлось вернуться к лекарской бумажке) Это было соединение, которое, будучи нанесеным на слизистые половых органов, с высокой долей вероятности делало жертву женского пола бесплодной, вызывая тяжелое поражение яичников.

— Прицельный алхимический состав, явно специально сделанный, а не случайно давший вот такой побочный эффект, — пояснила Лаили Канно фрагмент, оставшийся для Даари непонятным. — В высокой концентрации крайне токсичен. Он-то Тию и убил.

— То есть она хотела сорвать брак Дождевой Сливы с наследником Утреннего Тигра? — спросила Даари. — Как-то… сложно, что ли.

— Ну да. Я видела секретную договоренность о помолвке. Тигру-и-Лотосу нужны дети, этот клан сейчас недонаселен. Там один из пунктов, что невеста проверена клановыми лекарями, которые гарантируют ее плодовитость. Она обязана родить по крайней мере одного наследника в первые два года брака и еще троих в течение следующих пятнадцати лет, если предыдущие роды пройдут без осложнений. После свадьбы ее бы проверили лекари Утреннего Тигра, увидели бы проблемы. А это жутко принципиально для кланов: обман доверия, покусительство на святое — воспроизводство! Был бы внутренний скандал, а может, и наружу бы что прорвалось. Но сделка точно расстроилась бы.

— И ради этого ее убили?

В Даари поднимался холодный гнев вперемешку со страхом. Она не знала Тию, даже парой слов с ней не перемолвилась, а поведением после боя девушка ей не понравилась. Однако сама мысль, что живого человека, полного амбиций и надежд, вот так использовали как одноразовый шприц, чтобы сразу же отбросить… И даже не для убийства, это было бы как-то легче понять. Ради срыва сделки!

— Раньше в кланах убивали и ради меньшего, это последние лет сто присмирели, — Канно пожала плечами.

— И что, с девушкой покончили, теперь и концы в воду?

— Почему сразу в воду? Будем искать.

Даари почему-то сомневалась, что найдут. Но себе зарубку на память сделала.