Гастон. История любви и коварства

Глава 25 Агата

– ТЫ ПРАВДА ДУМАЕШЬ, что получится? – спросил Гастон. – Не нужно ли использовать какие-то волшебные средства, чтобы вывести её на чистую воду?

Агата села на край бархатной тахты в гостиной, сцепив руки на коленях. Ей понадобилось несколько часов, чтобы примириться с увиденным и решить, что предпринять. Всё ещё не верилось, что Ленора, её единственная подруга в доме, предала её. Девушка, конечно, пару раз ловила задумчивый взгляд Леноры и даже подозревала, что подруга замечает изменения в её внешности. Но если бывшая аристократка и знала о способностях Агаты, она тем не менее несколько раз помогала ей избежать неприятностей. Почему же теперь она решила разоблачить её?

Открылась дверь, и Ленора сунула в комнату голову.

Агата написала ей простую записку:

Можно всё уладить. Встретимся в большой гостиной в половине четвёртого.

– Агата? – спросила Ленора, входя в комнату и закрывая за собой двойные двери. Она направилась к диванам. – Что случилось? Что ты хочешь уладить?

Агата вздохнула и указала на диван напротив:

– Сядь, пожалуйста.

Ленора подошла и внезапно вздрогнула:

– Гастон! Я вас не заметила!

Юноша коротко кивнул ей от камина. Агата настояла, чтобы он не принимал участия в разговоре, если только она не попросит его. Он неохотно согласился. Но даже одно его присутствие казалось зловещим. Словно ворон наметил жертву и кружит над ней.

– Могу я предложить тебе чаю, Ленора? – Агата взяла серебряный чайник и стала наливать чай в фарфоровую чашку. – Со сливками и без сахара, как ты любишь?

Ленора кивнула, взяла у неё чашку и села.

– Когда ты догадалась, что я владею магией?

Руки у Леноры задрожали, и она пролила чай на ковёр.

– Я не знаю... – произнесла Ленора и поставила чашку на столик. – Я не понимаю, что ты имеешь в виду.

Гастон осторожно подошёл к горничной, сложив руки на груди, и наклонился над ней.

– Ещё как понимаешь.

– Гастон! – прошептала Агата, бросая ему предупреждающий взгляд. – Я справлюсь.

Он отступил на два шага, продолжая нависать над Ленорой. Не обращая на него внимания, Агата повернулась к подруге.

– Ты поняла, что я улучшаю внешность Гвен не только косметическими средствами? Потому что, скажу тебе, это предел моих возможностей. Небольшие уловки, которым научила меня мать...

– А как насчёт него? – резко спросила Ленора, быстрым жестом указывая на Гастона. – Его преображение – это не простой фокус! Думаешь, я слепая? Или безмозглая?

Когда она снова повернулась к Агате, девушка прочитала на её лице такое отвращение, что ей сразу вспомнился отец – настороженность вперемешку с брезгливостью, которые он проявлял, сталкиваясь со свидетельствами её дара. Он считал способность к магии злом и относился к дочери как к гнусной, презренной ведьме. Теперь Агата видела на лице у Леноры то же самое выражение.

Агги почувствовала острую боль в груди и сгорбилась, чтобы заглушить её.

– Я никому не хотела причинить вред... Я стремилась только к добрым делам.

Ленора фыркнула и покачала головой.

– Как тебе могло прийти в голову дать жестокому мальчишке физическую силу и превратить его в злобного, вероломного мужчину? Это позволило ему украсть у брата то, что принадлежало Жоржу по праву.

– Я старший сын, – рявкнул Гастон. – Прямой наследник!

– Но ты никогда не заслуживал этого, – прозвучал низкий голос.

Агата повернула голову и увидела стоящего в дверном проёме Жоржа с насупленными бровями. Давно он здесь? Слышал ли он обвинения Леноры? Агата перевела взгляд на Гастона, но юноша молча смотрел на младшего брата.

– Что ты здесь делаешь, Жорж? Это не имеет к тебе отношения, – произнёс наконец Гастон, играя желваками.

Жорж вошёл в гостиную.

– Ты, как обычно, ошибаешься, малыш.

Гастон взглянул на брата исподлобья, глаза его метали синие молнии. Он был уже далеко не малышом.

– О чём ты говоришь? – осторожно произнёс Гастон.

– О том, что ты не единственный, кто хочет жениться на девушке, которую родители не одобряют.

Жорж подошёл к Леноре и положил руку ей на плечо. Она с блаженной улыбкой сжала его пальцы.

Агата шумно втянула воздух. Значит, их танец на балу означал гораздо больше и Ленора проникла на маскарад, переодевшись загадочной незнакомкой, не просто ради забавы. Так же как и сама Агата, она пришла туда ради конкретного человека.

Гастон замер, как безупречно одетая статуя, лицо с выпуклыми скулами выражало ярость.

Агата с трудом верила намёкам Жоржа и всё же удивлялась, как она могла не догадаться об этом союзе. Младший брат больше всех выиграет, если родители лишат Гастона наследства, а Ленора отчаянно стремится восстановить положение в обществе. Теперь казалось совершенно логичным, что они с Жоржем объединились против Гастона. Но им не удалось опорочить его в глазах отца, и тогда они принялись за Агату – стали шантажировать, чтобы она отменила помолвку. Если девушка откажется и её обвинят в колдовстве, заговорщики таким образом избавятся и от неё, и от Гастона.

– Ты... – процедил Гастон. – Это ты вредил мне всё это время?

Жорж пожал Леноре плечо и обернулся к старшему брату.

– Свалить на тебя вину за кражу табакерки было просто. Я забрал её, а Ленора распространила среди слуг слух, будто тебя видели входящим к отцу в кабинет. Кто-то из них рано или поздно должен был упомянуть об этом.

Жорж начал расхаживать по комнате, но держал спину прямо, а голову высоко. Спокойный, уверенный в себе человек. Даже слишком. Агата прищурившись посмотрела на Ленору, которая тоже расслабилась и откинулась на спинку дивана, положив ногу на ногу и раскачивая туфлей.

Они считали, что преимущество на их стороне, что с помощью Агаты можно управлять Гастоном. Но они недооценивали её силу. Она способна не только сделать модную причёску даме и расширить плечи кавалеру. Сияние щекотало ей ладони, но она сдержала его, решив дослушать признание заговорщиков до конца.

– С отцовским конём пришлось повозиться подольше. Я познакомился со всеми конюхами, пока не нашёл мальчишку, чьё бедственное положение не позволяло отказаться от моего предложения. Он получил месячное жалованье за то, что искалечил ценного жеребца и солгал, что оседлал его для тебя. – Жорж сам себе усмехнулся.

Гастон по-прежнему не двигался.

Улыбка Жоржа стала какой-то звериной.

– Ах да, и неприятность с Давидом. Я заплатил бедняге, чтобы он спровоцировал драку с тобой в таверне. Его семья, знаешь ли, разорена. – Младший брат поднял бровь и взглянул на Гастона, который сдержанно кивнул. – Я подучил Давида, чтобы он позволил тебе выиграть. Здесь он меня подвёл, и я уже думал, что всё пропало. Но я недооценил тебя... твою жестокость, а также силу убеждения. Как тебе удалось уговорить отца уладить дело с судьёй?

Гастон пожал плечами.

– Почему бы тебе не спросить у самого уважаемого судьи, когда я пошлю за ним?

– Зачем? – Жорж презрительно усмехнулся. – У тебя нет никаких доказательств.

Гастон ответил до жути самодовольной ухмылкой.

– Может, и нет. Но когда я расскажу отцу о твоих смехотворных аферах, направленных против меня, а Агата пожалуется, что Ленора шантажирует её из зависти, – чему, как ты думаешь, он поверит? Глупым россказням о колдовстве или истории о том, как вы двое вступили в сговор, чтобы ты мог унаследовать титул?

Жорж вытаращил глаза и посмотрел на Ленору, потом снова на брата.

Гастон сделал шаг вперёд.

– Можешь не сомневаться: я не колеблясь отправлю твою подружку под арест.

Ленора вскочила с дивана.

– Агги, извини меня. Я не хотела причинить тебе вред!

Агата встала, тело её отяжелело и похолодело как камень. Эта девушка, которая была её подругой, помогала ей, плакала вместе с ней, вдруг чуть не обрекла её на верную гибель.

Жорж подскочил к Леноре.

Агата встретилась с ним взглядом, и из костяшек пальцев брызнули искры.

Поражённый Жорж схватил Ленору за руку.

– Предлагаю тебе признать поражение, брат, – проскрежетал Гастон сквозь стиснутые зубы. – Если только ты не хочешь, чтобы тебя заколдовали.

Агата, сама не зная, чего добивается, выпустила сияние на свободу. Она понимала только одно: нельзя позволить, чтобы кто-то ещё узнал о её волшебном даре. Что там говорила Бо о естественном порядке вещей? Курсирующий по венам гнев мешал ей вспомнить.

Жорж прижал к себе дрожащую Ленору и бросил на Агату ненавидящий взгляд.

– Оставь нас в покое, ведьма!

Агата подняла руки, вокруг которых вертелись клубки света.

– Я не ведьма. Я чародейка!

Ленора повернула к ней лицо, залитое ручьями слёз, и проговорила:

– Запомни мои слова, Агата: Гастон принесёт тебе только боль!

– К счастью для тебя, это больше не твоя забота.

Уже мысленно произнося заклятие, стирающее память противников, Агата знала, что дорого заплатит за своё колдовство. Она бросила Гастону выразительный взгляд, и жених немедленно встал рядом с ней.

Жорж взял Ленору за руку и потащил сообщницу к двери.

– Мы ещё посмотрим, кто кого, Гастон.

Сияние вырвалось вперёд и окутало беглецов, лишив их возможности двигаться. Агата, неуверенная и немного испуганная, заморгала, глядя на Гастона. Внезапно слова Бо вспыхнули у неё в мозгу, и девушке захотелось взлететь. «Чародейка рождается со способностями к волшебству. Таких, как мы, на свете чрезвычайно мало. У тебя очень сильное сияние».

– Не медли, Агата, – шёпотом поторопил её Гастон.

«За магию нужно платить».

Агата часто дышала, крепко удерживая сияние и не решаясь давать ему волю. Забрать у кого-то воспоминания против его воли – это явно противоречит естественному порядку вещей.

– Не знаю, имею ли я право... Я могу навредить им.

– Нельзя позволить им распространять слухи. Это ставит твою жизнь под угрозу. – Он уверенно положил широкую ладонь ей на поясницу. – Я поймаю тебя, когда ты будешь падать.

Агата зажмурилась и вызвала силу из самых глубин. Когда она снова открыла глаза, зрение застилали лучи, похожие на лунный свет, и она произнесла своё намерение вслух:

– Ни один из вас не будет помнить или подозревать, что я владею магией. Вы станете относиться ко мне только как к идеальной невесте для Гастона и никогда больше не попытаетесь причинить нам зло.

Жгучий холод вырвался из её тела, пронёсся по комнате и окутал Жоржа и Ленору. Они оба заморгали и повернулись друг к другу с вопросительными взглядами. Темнота сомкнулась вокруг Агаты, и, падая на руки Гастона, она знала, что переступила черту, а это навсегда отберёт у неё частичку души.

Через две недели утром в день рождения Гастона Агата и Гвен сели в карету и поехали в город за покупками. Гвен уже давно хотелось отвезти будущую невестку к модистке и заказать ей приличный гардероб, не говоря уже о подвенечном платье. Кроме того, Гвен нужно было купить Гастону подарок на двадцатилетие.

Но Агата уже поздравила жениха. Накануне ночью, когда он уже спал, она проскользнула к нему в комнату, укрепила его мышцы и увеличила рост. После этого она потеряла сознание, поскольку на сей раз он не совершал добрых дел, чтобы заслужить преображение. Однако пробудилась девушка полностью отдохнувшей. Видимо, когда она не надрывалась на работе с утра до вечера, колдовские чары не отнимали у неё весь остаток сил.

Девушка представляла, как Гастон проснётся и заметит свою новую мощную фигуру. Жорж никогда больше не посмеет назвать его малышом. А поскольку Гастон много раз доказал свою галантность и благородство, то в этот самый день преображение станет постоянным.

Агата и Гвен вышли из кареты и направились в деревню. Несмотря на мороз, Агги шла лёгким шагом. Последние несколько недель выдались просто волшебными. Тайные встречи с Гастоном по углам только укрепили их связь. В Новый год он даже повёл её на прогулку по набережной вдоль реки и представлял всем встречным, называя её «моя очаровательная невеста». С тех пор как девушка встретила его в лесу, Гастон изменился до неузнаваемости. Он больше не был вечной мишенью для издевательств и казался совершенно довольным жизнью. Вместе с отцом он ездил на охоту, и они возвращались, весело смеясь над своими приключениями. Видимо, у Гастона всё-таки был талант к стрельбе из лука.

Агата тоже больше не была грустной одинокой девушкой, заблудившейся в лесу. Она осознала свою силу и почти убедила себя, что опасения потерять частицу души из-за колдовства в корыстных целях – всего лишь игра воображения, побочное явление страха и гнева.

Теперь дни были наполнены светом и счастьем – и всё благодаря Гастону. Несмотря на предательства и другие тяжёлые испытания, которые они пережили – а может быть, отчасти благодаря им, – их любовь обещала длиться вечно. Агата начала считать недели до свадьбы. Она не могла дождаться, когда станет женой Гастона.

Поощряемая им, она ещё улучшила свою внешность: губы стали полнее, бёдра круче, талия тоньше, волосы сверкали золотом, как волны под луной, брови приобрели выразительный изгиб. Гастон поминутно говорил ей, что она самая красивая женщина в мире.

– О чём это ты замечталась? – спросила Гвен, когда они направлялись к ряду домов, за которыми можно было хотя бы слегка укрыться от холодного ветра. – Только не говори, что о моём брате!

– Ладно, не буду. – Агата засмеялась.

Для неё стало приятной неожиданностью, как легко Гвен приняла её в новой роли. Агата подозревала, что это из-за её всегдашней готовности помочь дочери герцога навести красоту для важных приёмов. К тому же Гвен наконец привлекла внимание Апселя Оклера, и он официально ухаживал за ней. От этого мадемуазель похорошела ещё больше.

Между тем, к полному замешательству мадам Бургунди, герцогиня Сильвена взяла Агату под своё крыло и стала обучать её вести хозяйство замка, включая управление персоналом. Агги гордилась тем, что ей удалось добиться расположения членов семьи. Даже Жорж относился к ней с уважением благодаря заклятию, которое стёрло ему воспоминания не только о её способностях, но и о её прежнем положении прислуги в доме. Временами казалось, что Жорж с Гастоном поменялись местами. Младший брат хандрил, поскольку теперь был нелюбимым сыном, его роман с Ленорой, видимо, тоже увял, особенно после того, как Гастон перевёл её в горничные, которые убирают в комнатах. Но если Агата испытывала соблазн пожалеть их, то сразу вспоминала, как Жорж и Ленора злоумышляли против них с Гастоном.

– Пришли, – сказала Гвен, открывая дверь лавки. Колокольчик над головой звякнул. – Я покажу тебе, где лежат лучшие ткани.

Через четыре часа Агата вышла из магазина в новом элегантном платье из бархата сапфирового цвета, сочетающихся с ним сапожках и в тёмно-зелёном плаще, подбитом густым горностаевым мехом. Гвен также настояла, чтобы она заказала себе ещё дюжину повседневных платьев из различных тканей и разных цветов, а кроме того, три бальных наряда и подвенечное платье из плотного белого шёлка с лифом, расшитым серебряными звёздами.

Агата сунула одетые в перчатки руки в отороченную мехом муфту и вдохнула разносившийся по площади запах свежего хлеба. Гвен осталась в лавке, чтобы заказать и себе несколько туалетов, включая нежно-розовое платье, которое собиралась надеть на свадьбу, а Агата пообещала ей найти подходящий подарок для Гастона от имени Гвен.

Несколько палаток стояли на противоположной стороне площади, где ветер дул не так сильно. Агата подошла к ним, ища Бо. В последние недели девушка была невероятно занята и не смогла выкроить время, чтобы снова навестить пожилую женщину. Но ей не терпелось поделиться со старой колдуньей тем, как замечательно обернулась её жизнь.

Агата подошла к стеклодуву и осведомилась, где Бо.

– О, она в такую скверную погоду не приходит, – ответил мужчина. – Но думаю, она у себя дома.

– Спасибо! – Агата радостно улыбнулась мастеру и побежала через шумную площадь мимо книжного магазина.

Солнечный свет не проникал в извилистый переулок, и, всматриваясь в промозглом мраке в жилище торговки, девушка плотнее закуталась в плащ. Остановившись наверху крошащейся каменной лестницы, она поглядела вниз на тёмную дверь и вся задрожала. Вероятно, Бо наложила заклятие, отпугивающее посетителей. Девушка спустилась по ступеням и постучала. Изнутри не послышалось ни звука, и она позвала:

– Бо, вы дома? Это Агата.

Ответа не было.

Агата вздохнула, в облачке пара, которое она выдохнула, замёрзли капли влаги. Она очень хотела купить подарок Гастону на день рождения, но ещё больше её тянуло поговорить с этой женщиной, узнать о ней больше и разобраться, кого же она ей напоминает. Девушка положила ладонь на ручку двери, и из кончиков пальцев посыпались искры. Было бы так просто отпереть замок с помощью магии. Вероятно, тогда ей удалось бы найти ответы на мучившие её вопросы. Живот у Агаты скрутило, и она уронила руку. Надо же такое придумать – вломиться в квартиру старухи. Разве можно так подчиняться любопытству?

Девушка уже собиралась уходить, как вдруг заметила выглядывающий из-под двери конверт, который светился в полутьме. Агата опасливо наклонилась и взяла письмо, сомневаясь, обманывают ли её глаза или она действительно видит сияние магии на бумаге. Конверт оказался тяжёлым, и Агата поднялась по ступеням в переулок, куда проникали редкие лучи водянистого света.

И там она увидела, что послание адресовано ей.

Задрожав от безотчётного чувства опасности, девушка надорвала конверт, развернула вложенный лист и прочитала:

Агата смяла бумагу в кулаке. Почему она раньше этого не видела? Не замечала сходства? Не придала значения загадочному совету: «Порой, чтобы вспомнить забытое, мы должны расстаться с прошлым»?

Барбо – девичья фамилия её матери. Беатрис – второе имя. «Э.» означало «Эстер», её первое имя.

Сердце Агаты подпрыгнуло к горлу и задушило все мысли, кроме одной: Бо – её мать в чужом обличье. Девушка покачнулась и схватилась за стену, через тонкую перчатку рука почувствовала холод камня. Почему мама не раскрыла себя, когда Агги пришла к ней за помощью в понимании своей магии? Неужели она не доверяет собственной дочери?

«Трусость» – это правильно сказано. Но Агата от такого недуга больше не страдает.

Она сунула письмо в карман и снова спустилась к двери, намереваясь войти в каморку, но тут кто-то схватил её за запястье. В горячности девушка попыталась вырваться, однако мясистая рука схватила её за вторую руку. Нападающий повернул сё к себе, и Агата очутилась нос к носу с графом Гербертом Дюраном.

– Надеялась сбежать от меня, обручившись с другим, да? – глумливо усмехнулся граф Дюран, ярко блестя глазами, – он всё знал. – Я давно за тобой наблюдаю. Колдовством превратила этого чахлого маркиза в цветущего молодого самца?

Агата поскрипела зубами, пытаясь справиться с потрясением. Девушка подозревала, что отец рассказал престарелому распутнику о её даре, но подтверждение этой догадки всё-таки ошеломило сё.

Дюран покачал головой.

– Возмутительно бросать на ветер столь мощную силу. – Он Оскалил гнилые зубы в зловещей ухмылке. Кустистые брови и лохматая полуседая борода не могли скрыть обрюзгшего морщинистого лица сластолюбца, которому отец практически продал её. Сердце Агаты опутали щупальца страха, и она вызвала на поверхность сияние, уверяя себя, что сможет справиться с негодяем в один миг.

Она покачала головой.

– Я не давала согласия выйти за вас замуж. Это мой отец обещал вам мою руку, – проговорила она, пытаясь, высвободиться.

Но Дюран на удивление крепко для старика вцепился в неё.

– Однако сговор совершился, и ты выполнишь свой долг. – От него несло табаком и спиртным перегаром.

– Ни за что! – Агата вскинула голову и призвала сияние, приготовившись стереть ему память так же, как Жоржу и Леноре.

Но в этот миг послышался металлический щелчок, и сила остановилась в венах девушки. Она пыталась высвободить сияние, но магия не отвечала на её призыв.

Дюран отпустил её, и Агата пошатнулась назад, обнаружив на правой руке над окаймлённым мехом раструбом перчатки браслет.

– Я пришёл бы за тобой раньше, голуба, – говорил Дюран, – но понадобилось время, чтобы найти для твоей силы подходящую тюрьму. – Он обшарил её взглядом с ног до головы, словно оценивал одновременно тело и содержащуюся в нём мощь. – Должен сказать, я одобряю те изменения, которые ты произвела над собой.

Агги подсунула палец под серебряный наручник, и оказалось, что металл мягкий и пульсирует. Эта штука была живая. Отвращение и страх перехватили ей горло, и она повернула браслет в поисках застёжки. Но обод был гладким, без каких-либо следов замка. Агата сильно дёрнула его, это не помогло, тогда она сорвала перчатку и обхватила браслет голыми пальцами. Колдунья старалась направить магию на разрушение' безобразного существа, но сияние не пошевелилось. Оно застыло где-то в глубине, там, где она не могла до него дотянуться.

Старик захихикал.

– Не трать силы понапрасну, голуба. Я отвалил кругленькую сумму глупой старой ведьме за оковы, способные сдержать твои порывы. А это... – он поднял левую руку и показал такой же браслет, – позволит мне самому распоряжаться твоими талантами.

Агата невольно перевела взгляд на дверь, за которой пряталась под личиной старой торговки её мать. Не мама ли создала уродца, обхватившего её запястье? Неужели она прячется в своей берлоге даже сейчас, когда это отвратительное существо поймало её в ловушку?

– Да нет, эта сумасшедшая ни при чём, – сказал Дюран, проследив за взглядом девушки. – Она даже разговаривать со мной отказалась, когда я объяснил, что мне нужно.

Облегчение смешалось с сомнениями. Откуда этот опасный человек знает, что торговка вязаными изделиями владеет магией? Агату пронзила обида. Мама была здесь, в двух шагах, и решила не показываться единственной дочери.

– Помогите мне! – крикнула Агата. – Бо, пожалуйста, помогите!

Ответа не было. Почему она не выходила?

– Так-так. Нам пора идти, милая. – Дюран похромал вперёд, сверкая глазами от ликования и предвкушения. – В соседнем городишке нас ждёт священник. Ты станешь моей уже сегодня.

Агата попятилась и приготовилась бежать. Хромому графу Дюрану ни за что её не догнать. Но старик подскочил к ней на удивление быстро и снова схватил её за руку. Агата открыла рот, чтобы закричать что есть мочи.

Слишком поздно. Не успела она набрать воздух в лёгкие, как Дюран поднял руку, и его браслет замерцал. Агата почувствовала, как сияние провернулось внутри её, поднялось, как мутная вода, к горлу, и вылилось изо рта. Она захлебнулась, в глазах потемнело. Магия отключила её сознание. Перед глазами закружились звёздочки, потом перед ней обрушилась чернота, и больше девушка уже ничего не видела.