Генерал-предатель

IX

— Первый, — спокойно сказал Гаунт. Они уже лежали более пятнадцати минут, и это был третий раз, когда он пытался связаться. По крайней мере, теперь на заднем фоне канала было шипение, которое указывало на то, что связь, наконец-то, ожила. Внезапный щелчок заставил его пульс подскочить.

— Первый, — повторил он.

— Серебро.

Они быстро выдвинулись вперед, вдоль дренажного канала со стороны поля, с Макколлом впереди. Немного погодя они заметили транспортник на четырех гусеницах, припаркованный под деревьями.

Макколл бросил взгляд на Гаунта.

— Оккупационные воиска, — прошептала Кёрк.

Они поспешили вперед и осторожно пересекли дорогу у силосных башен разрушенного сельскохозяйственного комплекса. Место было тихим и безветренным в жарком полдне. Жужжали насекомые. Затуманенное, загрязненное небо прожарилось до цвета ядовитой охры, покрытой болезненными облаками.

Внезапно Макколл поднял оружие. Позади низкого забора появился Бонин. Он улыбался.

— Рад вас видеть, — окликнул он.

Они побежали к нему. Бонин и Макколл хлопнули друг друга по ладоням в простом приветствии, и затем Бонин повел их по дороге к дальней силосной башне.

Роун и остальные стаскивали трупы врагов во двор и складывали в кучу.

Фейгор и Бростин были заняты тем, что обшаривали карманы и ранцы в поисках чего-нибудь полезного. Или ценного. Большинство вещей они выбрасывали: уродливые талисманы, нечестивые тексты, напечатанные в тонких дешевых книжонках несъедобные или непонятные рационы. Даже золотые монеты теряли свои шарм для такого бывалого мародера, как Фейгор, когда на них были отметины Губительных Сил.

— Были заняты, майор? — спросил Гаунт.

Роун поднял глаза и пожал плечами. — Они пришли посмотреть, и мы показали им Танитское гостеприимство.

— Выжившие? — спросил Макколл.

Роун одарил сержанта разведчиков испепеляющим взглядом. — Маквеннер осматривает территорию второй раз, но я думаю, что мы были довольно тщательны.

— И очень осторожны, — добавил Фейгор.

Кёрк посмотрела на скрюченные тела и подняла бровь.

— Это... целый отряд, — сказала она.

Роун пожал плечами. — Они не сделали ни выстрела. А мы не сделали ни звука. — Он повернулся к Гаунту. — Кто это? — спросил он.

— Контакт, за которым мы пошли, — сказал Гаунт. — Майор Роун, Майор Кёрк. — Они кивнули друг другу.

— Остальные с ней. Акресон и Пловер. Правильно? — Кёрк снова кивнула. Двое членов ячейки, которые сопровождали ее, здоровались с Пурчасоном и Лефивром. Подполье было тесно связанной группировкой.

— Как только они обнаружат, что кто-то опаздывает, враг снова придет, — сказала Кёрк, делая жест к сторону трупов.

— Нас уже давно не будет, — заверил ее Гаунт. — Роун. Собери отряд и приготовьтесь уходить. Майор Кёрк здесь, чтобы направить нас к следующей точке.

— Хорошо. Я уже устал ждать, — сказал Роун.

— Есть место, вне поля зрения, куда мы можем свалить тела? — спросил Гаунт.

— Силосные башни? — предложил Бонин.

— Это первое место, где они посмотрят, — сказала Кёрк.

— Там есть силосная яма, — сказал Варл, подходя и вытирая свой кинжал о солому.

— Тогда сделаем так, — согласился Гаунт. Бростин, Варл, Фейгор и Бонин начали утаскивать тела.

— Что насчет транспорта? — спросил Ландерсон. — Его не так легко спрятать.

— Мы может использовать транспорт, — тихо сказал Макколл. Гаунт посмотрел на него.

— Он достаточно большой, — добавил Макколл. — И менее вероятно, что они остановят военный транспорт. — Гаунт задумался и взглянул на Кёрк. Она пожала плечами. — Это рискованно, так же, как и все остальное. Но, определенно, это уменьшит время нашего путешествия. Провинция Эдриан в шестидесяти километрах отсюда. Я предвкушала пару дней ходьбы туда.

— Мы возьмем транспорт, — решил Гаунт. — Хотя бы сейчас. Мы можем бросить его, если будет нужно. У Варла с Фейгором есть некоторый опыт в вождении тяжелых машин. — Он повернулся и крикнул людям, которые сбрасывали тела в яму. — Варл! Оставь пару комплектов брони. Как минимум, шлем и наплечники!

— Сэр! — крикнул в ответ Варл. — Мы можем их сначала помыть?

— Делай то, что считаешь нужным.

Гаунт прошел через двор и присоединился к Керт. Она сидела на лонжероне нерабочего отвала плуга и проверяла нарцетиум. — Хорошо, что ты вернулся, — сказала она.

В ее голосе было настоящее чувство.

— Есть проблемы? — спросил он.

— За исключением очевидных? — сказала она, кивнув в сторону мертвецов.

— Я имею ввиду такие, которыми военный хирург делится со своим командиром.

— Болотная лихорадка наступает. Белтайн и Крийд жалуются на головные боли, как при пыльцовой лихорадке. У Фейгора температура, хотя он и не признается, и кажется, что у него развивается инфекция вокруг аугметической голосовой коробки. Я сделала ему еще один укол, и я присматриваю за ним. Ларкин говорит, что с ним все в порядке, но он плохо спит. Кошмары. Я слышала его. Он разговаривает во сне с Браггом. Говорит с мертвым. Это не может быть хорошим признаком.

— Для Ларкса это почти нормально.

Она улыбнулась на его бессердечие. — Бростин всего лишь нервничает. Плохое самообладание.

— И опять таки, почти нормально. Это всего лишь ломка. Бростин, при обычных обстоятельствах, курил бы без остановки.

— Ааа, — сказала она. — Я знаю это ощущение.

— Что-то еще?

— Все устали. Больше, чем обычное утомление. И у всех вот это. — Она отодвинула манжету. Ее бледное предплечье было все испещерено точками, похожими за злобную сыпь. — Аллергическая реакция. Я полагаю, что это из-за спор в тех чертовых башнях.

Гаунт покачал головой. Он отодвинул свой воротник и показал ей аналогичную сыпь вдоль основания шеи и ключицы.

— Это у нас всех. Это точно аллергическая реакция. Этот мир заражен. Майор Кёрк говорит, что это заразило всех на Гереоне в первые несколько недель после вторжения. Когда это спадет... вот тогда я буду беспокоиться. Потому что тогда мы акклиматизируемся.

— А когда мы заразились? — спросила она.

Он пожал плечами.

— Майор Кёрк, — сказала Керт, скашивая глаза в сторону офицера сопротивления на другой стороне двора, которая стояла и разговаривала со своими людьми и Ландерсоном. — Она... симпатичная женщина, ты так не думаешь?

— Не могу сказать, что думал об этом, — ответил Гаунт.

— Лучше я тебя проверю, — сказала Керт, вставая. — А-то окажется, что зараза Гереона подавляет твои гормоны.

Он тихо рассмеялся. — Себя тоже проверь, Ана. У Гереона может быть заразная форма ревности. — Она ударила его по руке. — Только в ваших снах, полковник-комиссар, — ухмыльнулась она и ушла.

Гаунт смотрел, как она уходит. Он подумал о своих снах. Уже прошло столько времени, как их посещала Беати, Святая Саббат. Было ощущение, как будто она всегда была в его мыслях, от болезненных высокогорных видов Хагии до той маленькой, заброшенной часовни в лесах на Айэкс Кардинале. Направляя его, ведя его, сбивая его с толку. Иногда он грезил о Сании, а иногда появлялся бедный Вамберфельд, истекающий кровью от девяти святых ран, которые он получил в Шрайнхолде, как доверенное лицо Святой.

Жизнь Гаунта и его судьба теперь были связаны со Святой, и он это знал. Это было предопределено какой-то высшей силой, и он надеялся всей душой, что эта сила сидит на золотом троне.

Херодор, чертов Херодор, всего лишь год назад, был точкой раздела. Гаунт предполагал, что встреча с Воплощенной Святой лицом к лицу должна была развеять его сны. Но, совсем наоборот, сны стали только хуже с того времени. Его сны посещала Святая в своем триумфе, такая прекрасная, что заставляла его плакать, и он просыпался со слезами, текущими по лицу. Ее сопровождали фигуры, едва различимые в тумане его кружащихся видений, люди, по которым он очень скучал. Иногда старый Слайдо, сгорбившийся и бледный. Брагг, дорогой Еще Разок Брагг, с удивлением оглядывающийся по сторонам на окружающую тьму. Иногда, крайне редко, Колм Корбек, смеющийся и зовущий Гаунта присоединиться к нему.

Позади Корбека, каждый раз, когда он появлялся, ожидала гордая почетная гвардия призраков, с винтовками на плечах...

Баффелс, Адаре, Лерод, Блейн, Дойл, Кокоер, Клюгган, Гатс, Мюрил...

Гаунт отогнал воспоминания. Несмотря на удушающую жару на дворе он чувствовал, как холодный пот струится по его спине. Призраки. Призраки, которых он создал, и затем сделал призраками.

И самое ужасное из всего этого, вспомнил он, был крик. Сон, в котором была только тьма, и человеческий голос жалобно кричал в ней. Кто это был? Кто это был? Казалось, что он узнал голос, но...

Голос казался таким беспомощным и таким далеким.

И ни разу, ни разу после Херодора, ему не снилось лицо, по которому он скучал больше, чем по любому другому, даже больше, чем по лицу Колма. Брин Майло никогда не появлялся в его снах.

Был еще один последний факт, который изводил его разум. С того самого момента, как он ступил на Гереон, он вообще не видел сны. Месяцы снов и лиц, и посещений призраками, а сейчас ни одного, как будто осторожные души больше не могут добраться до него на этой отравленной планете.

Вот почему он так сильно отреагировал на Кёрк. На Саббатину Кёрк.

Это было первое доказательство, после его прибытия, что Святая не забыла о нем.

— Нам действительно нужно проходить это сегодня снова? — вздохнул фегат.

— Да, нам нужно, — сказал Десолэйн, ведя его по каменному коридору. — Тебе нужно, фегат.

— Я устал, — сказал фегат.

— Я знаю, — ответил Десолэйн. В музыкальном голосе телохранителя было что-то, близко похожее на сострадание. — Но требования были предъявлены. На Исидора Наместника давит командование. Говорят, что Анарх лично, чьему слову мы служим и чье слово заглушает все остальные, разочарован отсутствием прогресса. В качестве ресурса ты подаешь большие надежды, фегат, но ты пока еще ничего не предоставил. Великий Сек может быть уже расценивает тебя, как растрату энергии, и казнит тебя, если ты не выдашь свои секреты.

Фегат обдумал это, легкая улыбка появилась на его лице. Его беседа с Маббоном Этогором многое открыла о планах Магистра Сека. Слишком многое, возможно. Теперь фегату было ясно, что у Магистра Анакванара Сека, повелителя воинства, Анарха, избранного воителя Архонта Урлока Гора, есть идеи насчет его места. Сек хотел силы. Контроля. Власти. И ублюдок расценивал генерала-предателя в качестве ключевого инструмента для получения этой силы.

Фегат помнил некоторые брифинги, которые он провел, будучи высшим офицером Имперской Гвардии. На Балгауте Крестовый Поход уничтожил Надзибара, который был Архонтом воиск Хаоса. Отступая, силы архиврага были расколоты борьбой за право наследования, потому что фракции Хаоса конкурировали между собой за право выбрать нового Архонта. Многие из печально известных магистров-военачальников соперничали между собой – Нокад Губительный, Шолен Скара, Квакс Безглазый, Херитор Асфодель, Энок Иннокенти. Были слухи, что в этой междоусобной войне за приемственность было убито больше архиврагов, чем Крестовым Походом в то время.

Из всех претендентов у Нокада была харизма, у Асфоделя характер, а у Квакса абсолютный перевес в верных служителях. Но Сек, Анакванар Сек (чьему слову мы служим, напомнил себе фегат, и чье слово заглушает все остальные) был очевидным выбором. Ни один другой магистр не был даже близко таким блестящим тактиком. Владение тактикой и лидерство у Сека были бесподобными, лучше, чем у Слайдо, лучше, чем даже у Макарота.

Будь прокляты жизнь и имя Магистра Войны.

Тем не менее, Гор, малоизвестный военачальник с окраин Миров Саббат, стал Архонтом. Почему?

Потому что он обладал единственной вещью, которой не было у остальных магистров. Даже у великого и нечистивого Сека.

То, что Урлок Гор выставил на стол, было доведенной до совершенства, тренированной и дисциплинированной военной силой. Все другие магистры командовали огромными легионами культистов и безумных почитателей. Страшные силы, но совершенно без концентрации, и уязвимые к несгибаемому наступлению Имперской Гвардии.

Воинство Урлока Гора было известно, как Кровавый Пакт. Они были верны ему, чрезвычайно преданны, их тела были ритуально шрамированы зазубренными краями личной брони Гора. У них была дисциплина, броня, тактические способности и великолепные боевые навыки. По факту они были армией, а не воинством.

Фегат никогда не видел Кровавый Пакт в действии, но он знал о них из докладов разведки. Они были худшим страхом человечества, силой Губительных сил, осмысленной и реализованной на военных моделях. Они могли встретиться с Имперской Гвардией и нанести ей поражение на своих условиях, переиграть их.

По той простой причине, что Кровавый Пакт был создан непосредственно по образцу структуры Имперской Гвардии.

Они позаимствовали их оружие и броню, они похитили их униформу, они переманили Гвардейцев в свои ряды и сделали их предателями, завладев их навыками. Они были силой, с которой Империум обязан был считаться, и они обеспечили Гору звание Архонта.

Трон их побери, возможно, у них даже было мастерство, чтобы изгнать Крестовый Поход Макарота из этих звезд.

И этого, попросту говоря, хотел Сек. Он поносил Гора за его успех. Сек хотел, жаждал, стремился к тому, чтобы его называли Архонтом. Он выжидал, играя роль верного магистра для всевышнего Архонта. Но он расценивал это звание, как свое собственное. Он чувствовал, что заслужил его. Он был, по любым оценкам, лучшим лидером, чем Гор.

И первым шагом на пути было создание своего личного Кровавого Пакта. Полностью и хорошо обученная военная сила, такая же хорошая, если не лучше, чем Кровавый Пакт.

Это был тот деликатный вопрос, о котором ему поведал Маббон Этогор. Маббон – и почему коллега так сильно начинал нравиться фегату – по-своему был предателем. Этогор было званием Кровавого Пакта. Маббон, по причинам, которые фегат даже не мог себе представить, сбежал со службы Гору и его нанял Сек, чтобы использовать его знания о том, как функционирует Кровавый Пакт, и выковать похожую силу.

Гереон был базой для этой работы. Фегат, с его глубокими познаниями Имперской Гвардии, бесценный инструмент. Вместе с Маббоном, фегат должен был использовать свои навыки, обучение и способности, чтобы создать войско Сека.

Маббон дал этому название, пока они разговаривали на обдуваемой ветром террасе: Сыны Сека. Войско воинов, которое затмит Кровавый Пакт и беспощадно уничтожит хваленую Имперскую Гвардию.

— Фегат? — сказал Десолэйн. Люк был открыт.

— Они ждут меня? — спросил фегат.Десолэйн кивнул.

— Десолэйн... пойми, пожалуйста, я так хочу, чтобы они узнали мои секреты, — сказал фегат. — Это просто...

— Ментальная блокировка, — ответил Десолэйн. Телохранитель постучал пальцем по своей бронзовой маске, как будто указывал на череп под ней. Стуки звучали пугающе глухо, как будто под бронзовой маской ничего не было.

Фегат вошел в люк и прошел в маленькую каменную комнату. Он сел на свое место. Оно было очищено и стерилизовано после его последнего визита. Он закрепился. Электрические манжеты защелкнулись на его запястьях и лодыжках. Стул стал откидываться назад, пока он не уставился на сводчатую крышу.

— Фегат, — прошептал голос.

— Привет, — ответил он.

— И снова мы начинаем.

Фегат не мог видеть псайкеров, но он мог слышать, как они шаркают вблизи. В комнате стало холодно.

Над ним образовались сосульки. Он напрягся, и его аугметическая рука крепко стиснула стальной подлокотник. Псайкеры приблизились.

Покрытые струпьями руки выдернули маленькие резиновые затычки из просверленных отверстий в его черепе.

— Боги, как я ненавижу это...— пробормотал фегат.

Послышался механический вой сервомоторов и пронзительный визг. Тонкие иглы пси-зондов, прикрепленные к биомеханической арматуре, приблизились к его бритому черепу и скользнули в отверстия.

Фегат забился в конвульсиях. Его рот широко открылся.

— Давайте начнем с самого начала, — скомандовал пси-голос.

— Аааааа! — отреагировал фегат.— Ваше звание?

— Хррр! Генерал! Лорд-генерал!

— Ваше имя?

— Хррр! Я не могу... Я не могу вспомнить! Я-ааааа!

— Откройтесь! Вы должны открыться! Откройтесь! — кричал голос.

— Ааааааа! Не могу! Не могу! Не могу!

Десолэйн слушал какое-то время, а когда крики стали слишком сильными, даже для слуха телохранителя, он закрыл люк комнаты транскодирования и ушел.