Герой по найму

Глава шестнадцатая МОРСКОЙ ЦАРЬ

Зеленый шел первым. Точнее, не шел, а скакал. Прыг-скок, и ждет, прыг-скок… Игги неотступно следовал за его скачками, словно деревенский житель в большом городе, не видевший ничего, окромя коровников, да свинарников, крутил головой направо и налево, широко раскрыв рот и ловя взглядом все необычное, новое, интересное.

А посмотреть было на что.

Подземный город изнутри напоминал сад чудес — все вокруг разноцветное, яркое, пестрое. Каждый дом выполнен в своей цветовой гамме, да и сами домики были миленькие, отделанные кораллами, украшенные морскими звездами.

Внутреннее освещение города давали многочисленные надутые рыбы, подвешенные в прозрачных банках. Их тела светились изнутри тусклым белым светом, давая возможность обозревать окрестности на несколько шагов. Но банок с рыбами было много, а помимо них вдоль улиц были подвешены целые гирлянды.

Параллельно с более-менее понятными и привычными улицами шли улицы для подводных обитателей.

Разделенные тем же самым барьером, что накрывал город сверху, справа и слева проносились стаи рыб, русалы на гиппокампах, медузы, морские звезды, даже дельфины. Все спешили по своим надобностям, не обращая ни малейшего внимания на прямоходящих.

Все было устроено настолько удобно и понятно, что ни у кого и мысли не возникало в неестественности подобной системы.

Джуба глядел по сторонам, и диву давался. Большая часть его внимания, конечно, досталась тем, кто дышал воздухом, как и он сам.

Обитатели здесь были сплошь люди-человеки. Но про то Игги уже догадался — пленники с затонувших кораблей. Однако Джуба не заметил ни одного особо грустного лица. Казалось бы, ты в плену — сострой суровую морду и страдай, ан нет!

Девки красивые, мужики сплошь справные — широкоплечие, сильные.

И каждый при деле.

Одни строили дом, как водится, артелью. Таскали, пилили, рубили, вырезали, подгоняли… но домик рос прямо на глазах.

Другие гнали стадо овец прямо по главной дороге. А овечки жирные, шерсти много — аж на загляденье!

И девки встречались все деловые. Одна несла на коромысле сразу два ведра с парным молоком, другая прямо во дворе вышивала узор огромного ковра. И рисунок был такой интересный: русалы на гиппокампах преследуют стаю акул. Как видно, даже у Морского царя и его подданных имелись в море и враги. Игги старался примечать все мелочи и фиксировать их в Чертогах памяти, мало ли что пригодится в дальнейшем.

Помимо людей встречались и другие существа. Вот, например, жаб Зеленый. Джуба всю дорогу задавался вопросом, почему он Зеленый, если он красный. Но спросить постеснялся.

Таких жаб они встретили еще несколько по дороге, а вот те, кстати, были именно зеленого цвета — не придраться.

Помимо очеловеченных жаб Игги увидел пару гибких, выющихся, высоких особей, нижняя половина тела которых, была, как и у русалов, хвостата, а вот выше талии — обычные люди — сильные, мускулистые, с прекрасными чертами лиц мужчины и женщины. Одеты они были в однотонно серые плащи. Они словно парили в воздухе, передвигаясь, не касаясь пола. И угроза от этих двоих исходила настолько явная, что подсознательно хотелось держаться подальше.

Зеленый даже сделал ему знак остановиться и пропустить этих двух, после чего Джуба сделал вывод, что не ошибся, и человеко-змей следует опасаться.

— Кто это был? — поинтересовался он, когда те прошли мимо.

— Лютозмеи. М и Ж. Опасные, — лаконично ответил Зеленый.

Джуба решил не развивать тему со змеями, вместо этого задал другой вполне логичный вопрос:

— А куда мы идем?

— Во дворец. Ты просил аудиенции, ты ее получишь, — пояснил жаба.

— Неужели любой может попросить и его тут же примут? — удивился Игги. В Велиграде все обстояло несколько иначе. Попасть на прием к царю Громославу было не то, что сложно, а практически нереально. Даже взятки не играли роли в этом деле. Царь было недосягаем для людей. На то он и царь.

А еще Громослав терпеть не мог людей. Не каких-то конкретных, а всех без исключений. Об этой своей мизантропии он предпочитал не распространяться, но во дворце слухи ходили давно. Поэтому и аудиенцию у него было не выбить, Громослав предпочитал перекладывать любое человеческое общение на бояр.

— Разумеется. Вот только если тема окажется несущественной и недостойной, чтобы отрывать великого мудреца от его раздумий, то подобного просителя немедленно казнят. Таков новый закон. Раньше многие ходили, выпрашивали. Потом перестали. Сейчас тишина…

— А что так? Многих казнили по новому закону?

— Ну, почитай, девять из десяти. Так что, мил человек, лучше бы твой вопрос оказался важным и интересным. Очень на то надеюсь…

Зеленый замолчал, а Джуба крепко призадумался. Все происходящее начинало ему не нравиться. Подвиг идет за подвигом, а конца-края не видно. Он и под воду спустился, и к царю почти попал, но это только начало. Что если морской гад решит, будто дело Джубы недостойно траты его времени? Тело Игги разорвут на части гиппокампами? Грустная гибель. Нет, надо было пускать перед собой Кудра, как главного претендента. Если уж помирать, то ему. Но теперь-то поздно…

По мере продвижения по городу маленькие, неказистые домики сменяли большие, с изыском устроенные. Видно было, что они идут от менее богатых районов к процветающим.

И, как главное доказательство сего постулата, вдалеке показался дворец.

Джуба прежде считал, что многоярусный терем Громослава это дворец мирового лидера. Теперь же, узрев обиталище Морского царя, он переменил свое мнение.

То был даже не дворец, а целый город. Он высился и ширился, простирался и располагался, находился и был сам по себе твердыней.

Десятки выходов и входов, множества снующих по своим делам слуг и придворных, которых издали можно было отличить по цветным камзолам и пошловатым манерам.

Сотни тысяч разноцветных кораллов, великолепных раковин украшали каждый элемент дворца. Тут же были видны и туннели для морских подданных, которые сновали туда-сюда безостановочно.

В водных проходах охрану блюли русалы, здесь же под куполом безопасностью царя и его близкого круга заведовали люди. А кто, как не они, смогут лучше защитить, обезвредить нападавших, понять угрозу…

— И что, верхним жителям здесь такое доверие? — поинтересовался, словно между делом, Игги.

Жаба пожал узкими плечами и ответил.

— В том секрета нет. Служат они не за страх и совесть, а за близких своих. За жизни их. В охрану набраны лишь те, у кого семья в заложниках. Живут те в иных кварталах, туда так просто не попасть. Если вдруг кто-то неповиновение проявит, беда… придут за его семьей и покарают всех, без разбора. Их жилые сектора затопят, а потом придут рыбы. Они не имеют жалости.

Игги слушал и сжимал кулаки до крови. Вот, значит, как здесь дела обстоят! Угнетают людей наших, шантажом держат, жен, матерей, да детей взяв в заложники. Ироды треклятые!

А что же те другие? Ходят, улыбаются? Видно, их не коснулась история с заложниками, вот и служат довольные…

На входе во дворец он низко поклонился суровым мужчинам, уже зная их беды. Те ловкими пальцами проверили его карманы и приказали оставить меч-кладенец.

— Люди добрые! — сказал Игги. — Неужто позволите вы человеку доброму, да без оружия перед чужим царем предстать? Это ж позор несусветный! Разве мало у него охранников там, в залах? Уж не уберегут ли они своего царя от одного-единственного супостата?

Трое стражников переглянулись между собой, а потом и пропустили внутрь с оружием. Мол, прав ты, человек, пусть за жизнь царя отвечает ближний круг охраны… а порешат его, так и поделом…

Зеленый терпеливо ждал, пока Игги осмотрят, и на результаты проверки даже глазом не повел.

Дворец подавлял своим блеском и богатством. Повсюду на стенах самая дорогая золотая порча, мраморные полы, алебастровые вазы, чаши, сосуды с благовониями, источавшими ароматы сквозь пористые стенки. На стенах и потолках искусная лепнина, изображавшая подвиги Морского царя и разных чудовищ. Доспехи в полный рост, но не привычные Джубе, а особые, сродни тех, что он видел на русалах.

И стража на каждом шагу в караулах. Практически каждый стражник косился на меч-кладенец, висевший в ножнах у пояса Джубы, но отнимать оружие более никто не пытался.

— Как вести себя с царем вашим? — спросил совета Игги.

Зеленый повел на него правым глазом, подумал и ответил:

— Повелитель наш считается величайшим мудрецом среди всех живущих царей: морских, земных, небесных. Если ты сможешь удивить его интеллектом своим, неожиданной ученой загадкой, неким забытым секретом, то есть у тебя шанс выжить сегодня. А уж в конце разговора обмолвись и о деле своем, как о чем-то незначительном и несущественном…

— Благодарю, Зеленый!..

Чем ближе подходили к залу для аудиенций, тем выше и плечистее стражники стояли у дверей. И уже то были и не люди, а иные неведомые Игги диковинные создания.

Головы у них были рыбьи, а тела великанские, тролльи. В руках она держали глефы, и видно было, что рыбо-человеки умеют ими пользоваться. На морды у них были натянуты маски с хоботом-отводом, ведущим к резервуару с водой за спиной.

И все так же, как и на улице, во дворце в простеньях были оборудованы каналы для рыбьих подданных царя. Там была своя охрана, своя иерархия, и, как Игги был уверен, в случае опасности, любое внутреннее помещенье мгновенно могло быть затоплено, чтобы в дело вступили живущие в воде.

— Приближаемся, богатырь, соберись с мыслями! — негромко предупредил жаб, и Игги был ему за это благодарен.

Он постарался успокоить дыхание, сосредоточиться и сконцентрироваться. Все же сейчас он предстанет перед самым первым мудрецом мира, и от того, как он преподнесет себя, зависит и его судьба, и судьба многих других людей.

Рыбо-люди распахнули высоченные, в несколько ростов, двери очередного зала. Зеленый тут же вырвался вперед, заскочил внутрь, встал чуть справа и сообщил громко и звучно:

— Человек из верхнего мира, герой-богатырь, посланник царя Тридевятоземельского, Игги Джуба!

Немного пафосно, решил Джуба, но в целом, сойдет. Он шагнул вперед, ступив на красно-белую дорожку, ведущую к высокому трону, стоявшему в дальней части большого зала.

Игги ожидал увидеть множество придворных, слуг, охранников, но в зале находился лишь сам царь, сидевший на высоком троне, инкрустированным жемчугом всех цветов, кораллами и цветами.

Да и сам зал выглядел, хоть и богатым, но безжизненным. Чувствовалось, что здесь давно уже никого не принимали. Растения в кадках повяли, летны и банты потускнели. Где-то вокруг, наверняка, была и охрана, и Джуба понимал, что любое движение — и ему смерть.

Но Игги интересовал в первую очередь сам царь. По мере того, как он приближался к трону в сопровождении Зеленого, он мог все отчетливее разглядеть Морского повелителя и составить о нем собственное мнение.

Густая кучерявая борода, практически вся седая, и столько же мощная шевелюра на голове. Тело крупное, подходящее скорее воину, чем мыслителю. Руки толстые, жилистые, торс крепкий, плечи широкие. Вместо ног — хвост — это было очевидно заранее.

На груди простая вышитая рубаха, а поверх — доспех. На голове — золотая корона, украшенная кораллами и драгоценными камнями — крупными и бесценными.

А на шее у него висело ожерелье из очень крупных уникальных черно-белых жемчужин. То самое ожерелье, что требовал Громослав!

В руках царь держал трезубец, почти такой же, как у русалов, только инкрустированный драгоценностями. Царский трезубец!

В общем, не походил он на заумного мыслителя из Университетуса, а походил на того, кто шею свернет одним разом и не поморщится. За троном был заметен водоотвод, в который царь мог нырнуть при первой же опасности.

Джуба подошел на дозволенное расстояние и склонился в глубоком поклоне.

— Подойди ближе, человек! — приказал царь. Голос у него был тусклый и еле слышный.

Игги повиновался и приблизился до расстояния в десять шагов, тут Зеленый негромко кашлянул, мол, достаточно.

— Явился ты, витязь из верхнего мира, с просьбой, — все так же безразлично молвил Морской царь, — яви же ее!..

Джуба смотрел на него и недоумевал, какой же этакий недуг поразил столь крепкого на вид мужчину, что ему стало наплевать буквально на все.

Деньги есть — жри, пей вволю, царство процветает, подданных достаточно, никто воевать с тобой не собирается — о втором Морском царе никто и слыхом не слыхивал, а дела верхних обитателей крайне редко касаются дел подводных, и уж точно речь не идет о войне, а обычно о рыболовном промысле, чтобы могли добывать улов без помех, чтобы шторма не чинили, лодки не топили, косяки подгоняли…

— Просьба у меня такая, о великий и премудрый царь всех вод окрестных, и далеких, повелитель людей и рыб, властитель сущностей, мудрец и мыслитель, покоритель премудрых высот, учитель и просветитель…

— Давай-ка ближе к делу, — прервал его царь, и теперь в его голосе чувствовалось чуть больше живости, — а то таким темпом ты до вечера мои заслуги перечислять будешь…

— А что же не перечислить, если человек хороший? — спросил Игги.

Жаб Зеленый схватился за голову, где-то за портьерам послышалось легкое шевеление.

«Кажется, сейчас меня будут убивать!» — понял Джуба.

Обошлось.

Морской посмотрел на него долгим взглядом из-под кустистых, похожих на водоросли, зеленых бровей, и внезапно рассмеялся, впервые выпав из своего замкнутого состояния.

— А ты веселый добрый молодец! Давно таких не встречал! Что же, а теперь давай, молви просьбу безо всяких прелюдий, а я выслушаю и тут же ответ дам!

Выбора не было, Игги и сказал, что от него требовалось:

— Прошу ожерелье твое, что носишь ты на шее! Надобно оно мне…

— Ожерелье! — Морской встал перед троном во весь свой внушительный рост, сжимая в руке грозный трезубец и сверкая молниями из глаз[58]. — Да знаешь ли ты, богатырь, что это за ожерелье?

— Знать не знаю, ведать не ведаю. Таков заказ получил я… точнее, клиент мой… и выбора у меня нет, только добыть ожерелье и привезти его Громославу в Велиград.

— Громославу? — переспросил Морской, после чего внезапно успокоился и уселся обратно на трон, — он все не теряет попытки раздобыть ожерелье сие? Что же, похвально! Такое долготерпение должно быть поощрено, как считаешь, витязь?

Игги пожал плечами, они ничего не понимал в царских междоусобицах, и понимать не хотел.

— А я тебе поясню! — внезапно решил Морской. — Ожерелье это состоит из ста уникальных по своей природе черно-белых жемчужин, каждая из которых дает человеку дополнительный год жизни. То есть сто лет жизни в сумме! Каково?

Сильно, посчитал Игги, даже очень. Громослав уже в таком возрасте, когда пора задуматься о вечном, а он, как видно, не хочет этого делать. Продлить собственную жизнь — кто о таком не мечтал?

— Более того, — продолжил Морской, — если кто-то погиб внезапно, и в рот ему быстро положить жемчужину, то растворится она в теле его и вернет того человека к жизни. Оставил бы себе такое ожерелье, добрый молодец? На старость, аль на всякий случай? По глазам вижу, оставил бы, припрятал бы в сундук до поры, до времени… а вот мне оно без надобности — моя жизнь и так исчисляется столетьями, так что могу и отдать!

Вот это было сюрпризом, подобного завершения тирады Джуба не ожидал. Вот только он понимал, что так запросто Морской царь не захочет расстаться с великим ожерельем.

— Что желаешь ты взамен, о повелитель пучин морских?

— Две вещи, — такое ощущение, что список у Морского был уже под рукой, — первое, найди мне задачу премудрую, чтобы заняла мозг мой на долгое время. Ибо скучно мне, человек, так скучно, что, дабы развеяться, взбаломучу пучину морскую и пойду крушить все, что встретится на пути!

— А вторая задача? — мрачно спросил Джуба, который в душе не представлял, чем бы таким занять Морского.

— Слышал я, Громослав жениха ищет для дочурки своей. У меня тоже дочь имеется, и тоже на выданье. Старая уже селедка, пора ей замуж! Полурыба-получеловек! Все бы ничего, сам такой, но есть одно отличие. Башка у нее рыбья, а низ человечий. Беда-беда… Найди ей мужа честного, с именем знатным, но без выкрутасов. Чтобы полюбил ее такой, какая есть. Верным был, надежным. Не каким-то там окунем! Выполнишь оба условия — ожерелье твое! Сроку тебе — седмица! Не выполнишь — пожалеешь…

После этих слов Морской сел на трон и отвернулся к стене.

Джуба попытался было уточнить некоторые вопросы, но жаб Зеленый потянул его за рукав, приговаривая негромко:

— Аудиенция окончена! Морской царь повелевает тебе явиться вновь лишь, когда оба его условия будут полностью выполнены…