И прочие существа, живущие в этом лучшем из миров (здесь и далее примечания случайного свидетеля всего произошедшего, носителя тайного знания, магистра орденов Хрустальной Совы и Золотого Петуха, Локтеона Петрушкинда).
Внутри в лучшем случае находилось пара берестяных свитков, заполненных корявым почерком самого Джубы.
Царский десятник мог претендовать на пенсию по истечении всего лишь пятидесяти лет службы, и вдобавок получал казенный двухэтажный терем. Вот только за всю историю царства ни один десятник еще не сумел дожить до этого счастливого дня.
Здесь честно не использовали в пирожках котятину и собачатину. И это был плюс.
Слишком уж накладной для казны оказалась идея кормить кучу умников, которые не могли даже предсказать непредсказуемую погоду на завтра.
Ну, родился он восьмым в семье, с кем не бывает…
Не мог же Громослав жить вечно, хотя, несомненно, крайне этого желал.
Как обещал заезжий заклинатель-предсказатель, за весьма щедрую плату нашептавший защитные слова. Правда, веры ему было мало, потому как на обратной дороге предсказателю на голову упал непредсказанный камень, который за какой-то странной надобностью переносил в клюве аист. Переносил и случайно уронил, прервав жизнь великого человека.
Колоброд, он же бездельник.
Однажды Громослав казнил главного городского мудреца лишь за то, что тот, не разглядев сослепу, налетел на царя и наступил ему на больную мозоль. Но это еще было понятно. Непредсказуемость же заключалась в том, что мудреца утопили в тазу.
То есть давал людям все то, что они хотели получить: хлеба и зрелищ.
Этим удивительным свойством пыль обладала во всех мирах. Казалось, только прибрался, даже мокрой тряпочкой прошелся. А через минуту пыль стоит столбом, как ни в чем не бывало. Чудеса!
Перечень блюд, поданных к их столу, заставил бы заполненную мелким почерком страницу пергамента струиться до пола, поэтому приводить его здесь не имеет ни малейшего смысла.
Фофан — глупый человек, которого легко обмануть, простофиля.
Обдувала — человек, с которым не стоит иметь дела, обманщик.
Сигизмунд Джуба в свободное время любил заниматься словообразованием, считая это занятие тонкой и весьма пронзительной наукой, где нет места людям без музыкального слуха.
Этим словом обозначались члены городской гильдии, состоящей из крайне неприятных людей, будивших по утрам честной народ стуком в окна. Их били камнями, топили в реке, обливали нечистотами… но потом извинялись, платили звонкой монетой и просили не забыть разбудить их и следующим утром. Глава гильдии извинения принимал и повышал оплату.
Проверенный метод тройной защиты от воров. Редкий вор нашел бы в себе терпение расследовать эту практически непредсказуемую систему сокрытия ключа. Куда проще и быстрее было выбить окно или дверь. Но Игги так было спокойнее на душе
Маркиз пытался записать это название для потомков. Записал, но второй раз прочитать не сумел. Однако листок сохранился, и любой имеет шанс попробовать выговорить слово «borschtsch», но с предупреждением, что заодно случайно могут появиться демоны и спросить, зачем их вызвали.
Даже одинокая белая мышь, проживавшая в сарае, не смогла потерять невинность по причине отсутствия партнера противоположного пола — другие мыши не желали селиться в обедневшем именье. Мышь думала было повеситься, но в итоге дезертировала вслед за садовником в поисках лучшей жизни.
Говоря честно, попросту наврав.
Принц обычно не мелочился, и когда необходимость его пребывания в том или ином месте исчезала, он попросту возвращал дом бывшим владельцам.
В Тридевятоземелье принято считать, что у любой живой твари есть душа. Кроме иностранцев.
Умению скрытно двигаться и драться без оружия его научил старый монах, сосланный в пустыню за сквернословие. Монах часто повторял маленькому Джафару: «Порхай, как бабочка! Жаль, что ты петух!» Мальчик тогда не понимал всю глубину этой великой мысли и лишь с возрастом осознал, что всему нужно учиться у животного мира.
Позже в нем заночевал маркиз де Гак.
Согласно логике вещей и языковым правилам, дно где-то должно было быть. Но по факту, в этом месте пространства и времени его не существовало. И барон обречен был вечно погружаться в бесконечную темную пучину, не имеющую ни начала, ни конца. Задыхаясь, но оставаясь живым. Вечность.
Птица хотела донести до каждого, кто готов был ее слушать и мог понять, что лучше бы барон остался в своем старом, давно не реновированном замке, охотясь на редких зайцев и вовсе не редких кротов, перекопавших весь его огород вдоль и поперек. Но понимание истинного счастья приходит лишь с истинным несчастьем.
Любой горожанин, проживший в Велиграде хотя бы пару лет, прекрасно знал адрес «Товарищества». Дом Джубы был своего рода достопримечательностью, а им самим пугали непослушных детей. Некоторые девицы, да и что скрывать, даже степенные матроны вовсе не отказались бы, чтобы слухи стали явью, и Игги приходил бы по ночам и наказывал их.
Если бы Дубыня знал об этом, то мог бы построить свою карьеру в Гильдии воров. Но он не знал, и не построил.
Самое любимое лакомство Дубыни, без которого он не мог прожить и дня. Он даже начал было давать баранкам имена, но потом посчитал, что нельзя есть друзей, и перестал это делать.
Животный мир Тридевятоземелья был разнообразен до невозможности. Здесь водились даже давно вымершие в прочих землях виды, и вполне хорошо себя чувствовали.
Это была та самая поляна, где уже побывал младший принц Джафар, похитив заветное перо.
Откуда он взял мешок, останется тайной. Ведь не всякое должно быть объяснено логически, иногда случается чудо, и это как раз тот случай. Для тех, кто не верит в чудеса, все же поясним: Джуба обмотал его вокруг пояса и теперь развязал. Кто не поверил в эту версию, ваши проблемы.
Злое и жестокое время стояло на дворе.
В Тридевятоземелье случаются происшествия, которые невозможно объяснить научным путем. В таких случаях говорит, что во всем виноваты ведьмы, и тут же начинают ловить всех красивых баб. Но, в отличие от заграницы, их не топят и даже не сжигают. Их просто сажают под замок и заставляют вязать крестиком пледы и зимние шапочки. От такой нудной и методичной работы ведьмы чахнут и теряют свой дар.
На самом деле перьев в хвосте было существенно больше, вот только они все отличались размерами. Те, что выдрали претенденты, были самыми большими и красивыми.
Сам того не зная, он в точности описал царский зоопарк. Вот только в зоопарке крылья птицам подрезали, дабы те не улетели восвояси. И если бы Джуба задумался об этом, возможно, он раскрыл понял бы, что ждет птенца в скором будущем. С другой стороны, кормежка и крыша над головой там были гарантированы.
В узких эстетских кругах велиградских любителей роскоши и эксклюзива. Прочий же народ считал Веселину мрачной девахой. Хорошо хоть, у нее был бесконечный доступ к орехам. Иначе, глядишь, ее смурной взгляд чаще начал бы шарить по лицам подданных. А это к добру не ведет, всякий знает.
Игги был бы превосходным педагогом в любом сфере. Его методика личностного обучения была уникально-идеальна.
Имя было написано неразборчиво, видно царь позабыл, как зовут боярского сынка, а переспрашивать ему было лень. Главное, общий смысл угадывался.
Ни о каком случае речь, разумеется, не шла. Царь лично выбирал, кому именно выдать тот или иной приказ. Иногда он хихикал, иногда плакал, заранее печалясь об участи претендента, иногда ему было плевать. Последнее чаще прочего.
Точный размер территории между морями указать невозможно, ибо она не ведает счета.
А вот тут Громослав соврал и не поморщился. Слухи об ожерелье царя Морского ходили самые разнообразные. Основные версии склонялись к следующему: 1.Дает бессмертие (в рамках вечной жизни, то есть: убит быть можешь, но сам не сдохнешь). 2.Дает силу мужскую в пределах неограниченных (эта версия была даже более вероятной, чем первая, иначе как объяснить исключительную обильность рыболовного промысла в тех краях. Икру метать — тут сила нужна! 3.Молодит ожерелье до неприличия. Морской царь уже как триста лет отметил, а все крепок и силен! В любом случае, ценное это было ожерелье, факт!
Все равно делать было нечего, дело было с утра и до вечера. Дубыня жрал, Ворон кричал, Громослав ногой качал.
До девяти потерпит, не сотрется.
Убил иль не убил, вот в чем вопрос!
Ведь ежели убил, то отвечать придется перед всеми.
А коли силу точно рассчитал, то жив останется парнишка.
Но, может, проведет годок-другой в темнице…
Все это как-то рассказал Игги один из профессоров Университетуса незадолго до позорного изгнания. Джуба по своей привычке отложил знания на дальнюю полочку сознания, чтобы в нужный момент выудить их оттуда. Это был его особый дар и талант. Он ничего и никогда не забывал. Ни обид, ни помощи.
Ох, как же он не любил это имя, но в некоторых случаях пользовался, потому что оно звучало солиднее, чем просто «Игги».
Квест — это слово Джуба подцепил у иностранного агента под прикрытием в виде шляпы. Агент ездил по селам и весям и пытался продать настойку для мужской силы, но был бит велиградским золотарем, на которого настойка не подействовала. Слово же, как примерно перевел Игги, означало «подвиг».
Иноземцам до половины, но на то они и иноземцы, у них много всякого неучтенного под подушкой припрятано. Одно слово, ироды!
С красотой вышел небольшой перебор, но уж это правда, как она есть. Краше нет на свете мест, чем в Тридевятоземелье, это всякий разумный человек понимает. Ну а неразумному быстро все пояснят сначала словами, а коли не поймет — кулаками. Последний метод, как показывает долгий опыт, самый действенный. Усвояемость — сто процентов!
Говорят, Фердинанд обошел все горы по кругу три раза, поднялся на каждую вершину, спускался в самые глубокие проемы. А потом катанием на деревянной доске по склонам, и однажды разогнался так быстро, что обогнал скорость восприятия — саму важную из скоростей, и скрылся в иных вселенных.
Как-то в Велиград привозили одного элефанта с цирком. Он испражнялся столь обильно, что трое цирковых постоянно ходили за ним с лопатами и ведрами. Известный стихослагатель и певец из народа Елисей даже сложил в его честь поэму. К сожалению, большая ее часть считается утраченной, удалось сохранить лишь эти строки:
«По улицам слона водили, как будто напоказ,
Слон гадил столько, как не принято у нас…»
От рассвета да заката, день за днем, год за годом, поколение за поколением, они жили по канонам, которые никогда не менялись. В этом были и плюсы, но был и огромный минус — скука! Впрочем, скучно было лишь тем, кто привык к иной жизни, крестьяне же не скучали, считая свое существование полным благ и даров. Они так и говорили друг другу при встрече: «Даров!». Что означало «Пусть боги будут к тебе щедры и внимательны!»
Мастером Оггром, как выяснилось, звали того самого карлика-распорядителя. От удара камнем, запущенным крепкой рукой Джубы, он обрел просветление и ушел в горы, наблюдая там за прыжками горных козлов и козочек. В какой-то момент он решил, что и сам способен на подобное, но, к сожалению, карлик ошибся. Его ножки были коротковаты, и первый же прыжок через пропасть закончился для него трагически.
Бздых — термин, которым прибрежные жители, считающие себя богоизбранными существами, называли всех остальных, кто не имеет счастья жить у моря.
Одна любопытная рыба приняла батискаф за рыбьего бога, начала ему поклоняться, и, уйдя на нерест в северные реки, назвала его неведомым именем тысячи своих детей. Позже те эволюционировали, вышли на берег, опираясь на крючковатые лапки, и хотели развиваться дальше, меняться, строить города, садить скверы, воевать с соседями… но были пойманы, а в последствии и сожраны случайными путниками, которым очень хотелось наваристой ухи. А на крохотные лапки путники внимания не обратили, как а на мечты их обладателей.
К счастью для Джубы, в переносном смысле.
Зоййю очень любили бы собаки, но в подводном городе они не водились, а кальмаров и осьминогов, приползавших к дверям, Зоййя нещадно била шваброй.
Судя по всему, даже Мика была наслышана уже о судьбе Игги, и вовсе не считала, что тот справится с испытаниями. Обидно.
Рыба в морском царстве была двух сортов: разумная и пищевая.
Спасибо, тренеру!
Этот-то момент и видел Игги на тарелочке.
Ввоз карет и повозок из-за границы был запрещен строжайшим указом, а в Тридевятозмелье подобных не производили.
Или же в чем они вылупились из яиц, что было вернее.
Вредные бабки.
Сельдь-морская любила покушать.
Слух о ватерклозете, установленном во Дворце для новобрачных, как теперь стали называть дом, отстроенный Святополком, стремительно разлетелся по всему городу. И теперь каждая матрона требовала от своего благоверного устроить подобное и у них. Услуги заморского архитектора были просто нарасхват. Он быстро разбогател, начал есть много красного мяса и запивать его вином. Через год умер. Завистники зарезали.
Из своего кармана она пока не заплатила ни единой медной монеты, но это ничего не меняло в ее антипатии к местным расценкам.
Отличавшийся особой жестокостью лесной убийца обычно претворялся цветочком на полянке, но когда жертва подходила достаточно близко, то встречалась с невыразимо мерзкой пастью, усеянной множеством острейших зубов. К счастью, этот вид почти исчез. Местные бабы стали ходить по лесу и полям с вилами, и чуть завидев цветочки, тыкали в землю острыми зубцами, проверяя, нет ли здесь ловушки.
Игги искренне в это верил, впрочем, он вообще не доверял женскому полу с тех самых пор, как его бросила мать.
Вот это «мы» очень не понравилось Джубе, и в то же время понравилось. Он ведь тоже был человек, и вид девицы, стоящей прямо перед ним, раскрасневшейся после испытания, взволнованной и, что уж скрывать, красивой, слегка завораживал и туманил его разум. Но соглашение, и правда, было честным.
Это старая традиция, когда к форме пришивается лисий воротник, мехом вниз, который, как говорят, приносит удачу.
На самом деле мыслил он иными словами, но с целью показать Аркасара человеком, верящим в друзей, здесь представлена именно эта интерпретация его высказывания.
То патруль наткнулся на выбравшегося из клетки голодного медведя. Их было трое, несчастных стражников, ведомых судьбой. Двоих мишка сходу рубанул когтями, порвав на части. Остался один. Медведь облизнулся. Тогда последний бедный стражник сделал единственное, что мог в данной ситуации. Он безнадежно закричал. Этот-то крик и услышал Папагай. Схватка могла бы войти в анналы истории, но мишка сожрал всех, вместе с аналами.