Желанный

Глава 10

Алан Паркер был адвокатом моего дяди, сколько я помню. Это был древний мужчина с офисом в престижной юридической фирме, которая занималась делами ХПГД.

Я прибежала в офис запыхавшись, обливаясь потом, и на целых десять минут позже назначенного, потому что сломала каблук, а поездка на лифте в пентхаус и обратно заняла больше времени, чем я рассчитывала. Наверное, следовало взять такси, но я хотела пройтись и решила, что успею вовремя.

Я решила неправильно, и когда администратор провела меня через холл к залу для совещаний, я чувствовала себя ужасно. Моя блузка прилипла к спине под летней кофточкой, и я была уверена, что мои густые волосы находятся в полном беспорядке.

Я нашла утешение в мысли, что буду всего лишь одной из, должно быть, дюжины наследников, и в толпе никто не обратит на меня внимания.

Но когда я вошла, в зале был только один человек. Эван.

Он встал, когда я вошла. Он был настолько же спокоен и аккуратен, насколько я была растрепанной и несчастной. Он вежливо кивнул мне и сел. Я не видела ни малейшего следа мужчины с танцпола. Если на то пошло, я не видела ни следа мужчины, который сделал мне какао и прижимал к себе. Я не видела даже того, кто ушел от меня.

Я не знала этого Эвана, и, надо признать, была этому рада. Мое заявление Кевину о скором переезде в Вашингтон было реакцией труса, но оно было правильным. И я боролась с желанием сказать Эвану, что уезжаю и что чертовски счастлива по этому поводу.

Прежде, чем у меня появилась такая возможность, вошел Алан в сопровождении двух юристов, чьи лица, прически и осанка были так же идеальны, как и их костюмы.

Я села напротив Эвана, а Алан со своими помощниками занял место во главе стола. Я не отрывала взгляда от юристов, чтобы не смотреть на Эвана.

– Мы ждем кого-то еще?

– Нет, – сказал он, – все наследники на месте.

– О.

Женщина-юрист что-то записала, потом улыбнулась мне, продемонстрировав неестественно белые зубы.

– Большая часть собственности вашего дяди входила в трастовый фонд, и не входит в наследование.

Я кивнула, как будто поняла, что она сказала.

Алан прочистил горло.

– Как вы оба знаете, Говард Джен собрал внушительную коллекцию предметов искусства и артефактов вдобавок к наличности, ценным бумагам и недвижимости.

Учитывая, что я жила в апартаментах, которые были больше похожи на музей, я это отлично знала.

– Незадолго до смерти мистер Джен провел тщательную инвентаризацию своей собственности. Он добавил большую часть к своему трастовому фонду. Все, от наличности до самой мелкой монетки из его коллекции. Фактически, осталось всего три объекта, которых касается его завещание. Сегодня мы здесь собрались, чтобы распорядиться этими объектами.

Он прочистил горло, открыл папку, лежавшую перед ним, и начал читать.

– Моему хорошему другу Эвану Блэку я оставляю свой шестизарядный револьвер «Кольт», который когда-то принадлежал самому Аль Капоне, в надежде, что он всегда будет помнить о своей безопасности и осторожности.

Я подавила ироничную усмешку. Я знала, что Эван всегда восхищался этим револьвером, который Джен держал в витрине в своем офисе. Но если Кевин был прав о противозаконных делах Эвана, это делало завещание еще более метким.

Эван тоже выглядел довольным, но посерьезнел, когда Алан добавил, что дядя Джен оставил ему еще и письмо.

– Он отдал его мне в тот день, когда составлял завещание, и просил отдать вместе с револьвером.

– Я единственный, кому он написал? – спросил Эван, и, хотя он больше ничего не добавил, я была уверена, что он интересуется насчет Коула и Тайлера, отсутствие которых было подозрительно.

Алан покачал головой.

– Нет, мне поручили передать еще несколько. Мы можем продолжать?

Эван кивнул.

– Моей любимой племяннице…

– Подождите.

Мы оба посмотрели на Эвана.

– Разве вы не должны закончить со мной?

Алан поправил очки на носу.

– Я закончил, мистер Блэк. Как я объяснил, мистер Джен значительно пересмотрел свои владения и завещание. Новое было составлено всего несколько недель назад.

– Понятно, – сказал Эван, хотя было видно, что ему непонятно.

Алан посмотрел на него минуту, потом удовлетворенно кивнул и повернулся ко мне.

– Моей любимой племяннице Анжелине Рэйн, известной как Энжи или Лина, я оставляю свои апартаменты в пентхаусе, включая примыкающее жилье для обслуживающего персонала, а также всю мебель и собственность, оставшуюся в моем владении. – Алан поднял на меня глаза. – Вы должны понимать, что основные ценные вещи в квартире включены в траст. Здесь имеются в виду предметы обихода: мебель, посуда, белье. Он также создал фонд, обеспечивающий жалование Петерсона, а также единовременную выплату, ежегодные налоги и ежемесячные коммунальные платежи. Я буду управлять этим фондом от вашего имени. Если вы решите сдавать или продать апартаменты, вы имеете на это полное право, но в этом случае фонд будет присоединен к основному фонду, кроме жалования Петерсона.

– О. – У меня закружилась голова. – Ладно.

– Вдобавок к собственности и ее содержимому ваш дядя оставил вам один особый предмет. Хотя он находится в апартаментах и не входит в фонд, он ясно дал понять, что эта вещь должна достаться вам. – Он еще полистал бумаги и прочистил горло. – Также моей любимой Лине я оставляю мою факсимильную копию «Книги Сотворения да Винчи», так как она несомненно поймет и оценит настоящую ценность этого предмета.

– Лина? – пробормотала я. Почему, черт возьми, он обратился ко мне, как к Лине?

Но никто не услышал мой тихий вопрос, заглушенный громким выкриком Эвана.

– Вы что, шутите? – Он вскочил на ноги, более оживленный, чем утром. – Он оставил книгу да Винчи Энжи?

– А в чем проблема? – огрызнулась я. – Он знал, что я люблю ее. Почему он не должен был оставить ее мне?

Эван меня проигнорировал, сконцентрировав внимание на Алане. Его выражение лица было настолько пугающим, что я удивилась, как адвокат не убежал, спасая свою жизнь.

– Когда? – прорычал Эван.

– Простите?

Я видела, как Эван сделал три вдоха, с видимым трудом сдерживая себя.

– Когда Говард изменил завещание?

Я с ужасом осознала, что отстаю от остальных. Эван расстроился не потому, что я получила книгу, а потому что до изменения завещания она должна была достаться ему.

Алан посмотрел на своих помощников, которые стали быстро просматривать документы.

– Около месяца назад, – ответил наконец мужчина. – Третьего апреля.

– Понятно, – выпалил Эван, хотя по озадаченному взгляду, который он на меня бросил, я видела, что ему все же ничего не понятно.

Однако мне кажется, я понимала и сделала глубокий вдох. В тот день Джен вытащил меня из тюрьмы. Когда я рассказала ему правду о Грейси.

Это поднимало вопрос, что именно в моей исповеди заставило его оставить мне такую странную – и прекрасную – вещь? Может, таким образом он говорил, что доверяет мне? Что, несмотря на то, что я сделала, он не считает меня безответственным человеком? Или…

– Мисс Рэйн?

Я вскинула голову, осознав, что Алан пытается привлечь мое внимание.

– Простите, – извинилась я, – я задумалась.

Алан кивнул и продолжил, но взгляд Эвана остался прикованным ко мне. Он открыто изучал меня, нахмурив брови. Я мечтала, чтобы у меня было мужество посмотреть на него в ответ. Вместо этого я опустила голову ниже и стала теребить край бумаги, которую фирма предусмотрительно положила на каждое место в конференц-зале.

Остаток встречи был посвящен подписанию документов, и я была словно зомби. Или как знаменитость, которая расписывается там, где ей говорят, быстро переходя к следующей бумаге.

Наконец мы закончили, и нам разрешили уйти. Я поспешила вперед, в надежде сесть в лифт в одиночестве и уйти от подозрительного молчания Эвана.

Это не сработало. К тому времени, как лифт приехал, он уже стоял рядом со мной, и когда я вошла в открытые двери, он сделал то же самое. Воцарилась осязаемая неловкая тишина, но я думала, что смогу ее вытерпеть. В смысле, насколько долгой может быть поездка в лифте до холла? Кроме того, он стоял на другой стороне кабины, скрестив руки на груди и слегка наклонив голову. Он выглядел как глубоко задумавшийся человек, и я надеялась, что он таким и останется, пока мы не приедем.

Я надеялась зря.

Едва мы поехали, он отошел от стенки и подошел ко мне. На нем был деловой костюм, весь его вид излучал уверенность и силу, мои колени начали слегка дрожать, а пульс ускорился, хотя больше всего мне хотелось сбежать.

Он наклонился ко мне, и от такой близости меня пронзил электрический разряд. Я сжала челюсти, злая на свое тело за такую реакцию на этого человека, хотя сама была готова показать ему средний палец.

Я думала, он хочет до меня дотронуться, но он протянул руку и нажал кнопку «Стоп».

Лифт вздрогнул, и я попыталась удержаться на ногах. Рукой я вцепилась в его грудки, и меня поразил шок от этого контакта. Я отдернула руку, но было слишком поздно. Я почувствовала это. Осознание. Желание. Страсть. «О боже, у меня большие проблемы».

Я заставила себя встать прямо.

– Какого черта…

Он заставил меня замолчать, приложив палец к моим губам и покачав головой. Он сделал шаг ко мне, и я могла поклясться, что слышала звук сирены. Он был так близко, что мы почти касались друг друга. Воздух между нами сгустился. Мои руки были за спиной, и я сильнее вцепилась в поручень, опасаясь, что могу не сдержаться и снова его коснуться. Что подойду ближе и потребую, чтобы он меня поцеловал. И он закончит то, что мы начали.

На одно короткое чудесное мгновенье я подумала, что этого он и хочет. Эван наклонил голову, едва не касаясь губами моего уха.

– Почему? – спросил он. – Почему Джен оставил ее тебе?

– Что? – Я отпрянула, смущенная и растерянная.

Я поняла, что он подошел ко мне не ради флирта, а чтобы я его услышала. Сирена была настоящей: когда он остановил лифт, сработала сигнализация.

Механический голос внезапно заполнил кабину.

– Сэр? Мэм? В чем проблема?

Эван поднял лицо к вентиляционной решетке, откуда нас снимала камера безопасности.

– Выключите чертову сигнализацию, – рявкнул он.

– Я должен знать, есть ли проблема. Мэм, этот мужчина вам угрожает?

Я представила, как это должно выглядеть через камеру.

– Нет, – ответила я. – Я в порядке.

На мгновение остался только звук сигнализации. Затем властный голос охранника вернулся.

– Сэр, запустите лифт.

– Дайте мне чертову минуту! – проревел Эван. – И выключите гребаную сигнализацию.

– Сэр… – Эван выключил интерком.

Через секунду сигнализация перестала завывать. Потом лифт снова поехал, и я не знала, радоваться мне или чувствовать облегчение.

Я остановилась на радости.

– Наверное, у них есть своя кнопка управления, – произнесла я, не в силах сдержать усмешку.

– К черту, – сказал Эван, и мне показалось, что он тоже прячет ухмылку.

Судя по дисплею, мы проезжали тридцать второй этаж. Секундой позже лифт остановился, и двери открылись. Я не имела понятия, что он собирается делать, пока он не схватил меня за руку и не потащил из лифта.

Коридор был пуст. Слева виднелись стеклянные двери юридической фирмы, а справа деревянные двери с маленькими золотыми табличками. Скорее всего, небольшие компании. Сегодня это место не выглядело оживленным.

– Нам надо поговорить, – заявил Эван. – Без службы безопасности, которая будет слышать каждое слово, и без звуковых эффектов.

– Да, – сказала я. – Я уже поняла. – Я скрестила руки на груди. – Говори.

– Я хочу знать, почему он оставил ее тебе.

– Я не знаю.

– Чепуха. Я видел твое лицо.

Не могла с этим поспорить, поэтому сменила тему.

– А почему тебя это волнует?

– У меня есть причины.

– Да? Ладно, я уверена, что у Джена они тоже были. – Я провела рукой по волосам, и это было ошибкой, потому что я вспомнила, насколько я грязная. Это было не самой приятной мыслью, учитывая, что Эван стоял рядом со мной и выглядел сексуально до безобразия.

– Знаешь что? – возмутилась я наконец, – Это не имеет значения. Он ушел. И насколько я понимаю, ты тоже. – Я наклонила голову, словно вспомнив что-то. – О, я сказала ушел? Не лучшее слово, ведь ты никогда не был в моей жизни. В конце концов, это было всего лишь ошибкой, правда?

Он ничего не сказал, но я увидела, как он сжал челюсти, словно готовясь отстаивать свою позицию.

Я чувствовала, что к глазам подступают слезы, и ненавидела себя за это.

– Пошел ты, Эван Блэк! – Я потянулась, чтобы вызвать лифт, но он схватил меня за руку.

Я посмотрела на свое запястье, которое он сжимал.

– Осторожно, не сломай. – Я встретила его взгляд. – Вот что ты обо мне думаешь? Что я хрупкая фарфоровая принцесса? Что ты меня шокируешь своими словами? Что ты сломаешь меня, если все зайдет слишком далеко?

– Энжи, – сожаление в его голосе тронуло меня, и я сильнее вцепилась в свой гнев, чтобы собрать все силы.

– Даже не начинай. Ты видел, как я размякла, и после того, как зашел так далеко, успокаивая меня, ты просто сбежал. Знаешь что, Эван, ты идиот. Ты не можешь меня сломать, я уже сломана. – Я не стала говорить, что он был единственным, кто мог меня исцелить. Он единственный, кто заставил меня почувствовать себя нормальной.

– Ты думаешь, я считаю тебя хрупкой? Думаешь, я не хочу тебя? Ты имеешь хоть малейшее представление, как трудно мне было сидеть с тобой в одной комнате, и не прикоснуться к тебе? Это было тяжело и до этого, до той ночи. Но подойти настолько близко и потом уйти? Это как пытаться вытащить долбаный «Титаник», и я чувствовал, словно врезался в айсберг.

Я таращилась на него, мое сердце колотилось, а кожа покрылась мурашками. Он говорил то, что я хотела услышать, но на что даже боялась надеяться. Поэтому я просто стояла, безмолвно моля его продолжить.

– Ты хочешь услышать, как я слабею, когда просто смотрю на тебя? Что хочу чувствовать тебя и прикасаться к тебе? Что хочу схватить тебя и чувствовать, как ты дрожишь подо мной? Черт, Энжи, ты это хочешь услышать?

«Да, боже, да».

Слова гремели в моей голове, но я была слишком шокирована, слишком довольна, слишком возбуждена, чтобы хоть что-то сказать. Это не имело значения, ведь, как всегда, Эван меня понял.

Его лицо смягчилось, и на нем отразилась страсть.

– Я говорю тебе это, потому что нам обоим нужно было это услышать. Я хочу тебя, Анжелина. Я хотел тебя с того момента, как впервые увидел. Хотел твой огонь и этот загнанный взгляд. Хотел, чтобы ты так смотрела на меня. Годами я хотел потеряться в тебе. Хотел пробиться к тебе и увидеть женщину внутри.

– Ты мог, – прошептала я, хотя не могла совладать с голосом. – Думаю, ты единственный, кто мог ко мне пробиться.

– Возможно. – Он протянул руку, чтобы коснуться меня, но я почувствовала только дуновение воздуха на коже, словно он чувствовал мой жар или боялся, что настоящий контакт разожжет реальный огонь между нами.

Он так и не коснулся меня, и когда убрал руку, я услышала свой стон.

Эван медленно убрал руки в карманы.

– Я могу жить с тем, что я сделал, – сказал он. – В конце концов, я могу быть только собой, человеком, который выбрал свою дорогу. Но у меня есть принципы, малышка. И я не могу нарушить их и жить с этим.

Я почувствовала, что протестующее трясу головой.

– К черту твои принципы, – запротестовала я, и мой мягкий тон контрастировал со словами. А потом я подалась вперед и провела своими губами по его.

Я слышала его стон. Я почувствовала его руки на плечах. Почувствовала тугой комок страсти, растущий у меня в животе, сладкое томление между бедер.

И потом остро ощутила, как он мягко отстраняется.

– Не делай этого, – просил он. – Не искушай меня.

– Может, я этого хочу.

– Я не тот, кого ты хочешь.

– Именно тот, – отрезала я с чувством.

– Возможно, но я не тот, кто тебе нужен.

Я вздрогнула, потому что он был критически неправ. Возможно, он был единственным, кто мне нужен.

– Откуда ты знаешь, что мне нужно? – спросила я. – Из-за данного покойнику обещания?

Я видела, как он моргнул, и продолжила, чувствуя слабину.

– Думаешь, я не понимаю, почему ты меня отвергаешь? Я тоже его любила, но его больше нет. И даже если бы он был жив, разве может он нами командовать?

Я ждала, что он что-нибудь скажет. Что он прижмет меня к себе. Скажет, что был идиотом. Что он просто развернется и уйдет.

Но он ничего не сказал и ничего не сделал.

И я взорвалась.

– Знаешь что? Пошел ты, Эван Блэк!

Я нажала на кнопку вызова лифта. В этот раз он меня не остановил.

– Пошел ты, – повторила я.

Я стояла, дрожа от гнева, и ждала лифт. Наконец двери открылись, и я шагнула было в кабину, но остановилась, когда его пальцы сомкнулись на моем предплечье.

– Это к лучшему, – произнес он низким голосом, и я едва его слышала. – Твой дядя был прав. Я ненадежная ставка.

Я подождала секунду, другую. Потом стряхнула его руку, шагнула в лифт и не оглянулась.