Желанный

Глава 21

На следующее утро мы отправились в Эванстон, чтобы позавтракать с Айви. Я слишком много съела и много времени провела на солнце, играя с сестрой Эвана, поэтому по дороге обратно меня разморило и клонило в сон.

– Мне нужно утрясти пару вопросов в «Дестини», – сказал Эван. – Ты не против, если я заскочу туда ненадолго?

– Нет, конечно. Пока ты будешь там, я упакую вещи. Но ужинаем мы сегодня вместе. Мой самолет завтра в восемь утра, так что я планирую провести с тобой всю ночь.

– Само собой. Ты возвращаешься в среду?

Я кивнула, понимая, что мне нужно сообщить родителям о своем решении лично. И так как я спокойнее чувствовала себя на знакомой территории, то хотела увидеться с ними на этой неделе, пока они остановились в нашем доме в Калифорнии.

– Я буду к семи, – пообещал Эван, высаживая меня около моего дома. Я переоделась в джинсы и футболку, затем заказала такси до «Фокс энд Обель» и вернулась с двумя пакетами покупок. Я накупила чересчур много еды, больше чем мы смогли бы осилить, но я очень хотела, чтобы все было идеально.

Я лишь ненадолго опустила пакеты на пол, чтобы нажать на кнопку лифта, когда в холл вошел Кевин.

– Давай-ка я тебе помогу с этим, – сказал он, подхватывая один из моих пакетов.

– Все в порядке, я держу. – Я подкинула сумку повыше на руку. – Что тебе надо, Кевин?

– Нам надо поговорить.

– Не думаю, что нам есть о чем говорить.

Он вытащил свой должностной значок.

– Нет, есть.

– Я... ох. – Волна страха захлестнула меня. Он что, узнал про Нили? Узнал про манускрипт? Я постаралась спросить ровным голосом. – В чем дело?

– Это о твоем парне, – твердо произнес он. – Давай поднимемся наверх.

Я молча кивнула и зашла за ним в лифт. В квартире я отправилась прямиком на кухню, надеясь выиграть время, чтобы прийти в себя. Но когда вернулась в гостиную, то не почувствовала себя увереннее. Я уселась на стул, выпрямив спину, и уставилась на него.

– Переходи к делу.

– Я могу засадить этих ублюдков, – без всякого вступления заявил он.

– Кого?

– Даже не пытайся притворяться, что не понимаешь меня, – ответил он. – Эвана Блэка. Тайлера Шарпа и Коула Огаста, – он словно выплевывал каждое имя, и мое сердце сжималось все сильнее при каждом звуке.

– Засадить их? – спросила я, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно и незаинтересованно. – За что конкретно?

– За нарушение пакта Манна. – От его слов по моей коже побежали ледяные мурашки.

Я хотела бы сказать, что не имею ни малейшего представления, что это за пакт, но это было бы ложью. Мой отец слишком часто бывал на облавах и слишком много времени разговаривал с моей мамой об использовании пакта Манна для борьбы с белым рабством.

– К чему конкретно ты ведешь? – спросила я ледяным тоном.

– Эти сволочи доставляют проституток. Они перевозят женщин через границу штата для использования в сексуальных целях. И у меня есть предчувствие, что, если копнуть глубже, мы выясним, что у них есть делишки и похуже. Торговля людьми. Наркотики. Все это дерьмо. Они по уши в нем увязли, Энджи. И чем дольше ты с ними связана, тем глубже ввязываешься во все это сама.

Я почувствовала, что у меня кружится голова и поняла, что я качаю головой практически с того момента, как он начал говорить.

– Зачем ты говоришь мне все это?

– Потому что ты должна знать, – ответил он. – И еще потому что ты обязана помочь мне.

– Нет. – Я поднялась. – Ты ошибаешься. Ни за что на свете Эван не стал бы связываться с чем-то подобным, и я не собираюсь помогать тебе преследовать его.

– Сядь, – приказал он.

Я села обратно.

– У меня есть несколько свидетелей, которые готовы говорить, но мне нужны еще люди.

Свидетели. Словно написанное кровью слово повисло в воздухе. Это не могло быть правдой. Откуда могли взяться какие-то свидетели?

Я вдруг поняла, что он продолжает говорить.

– Что? – я моргнула. – Притормози, еще раз повтори. Что?

– Я сказал, что ты нужна мне. Я надену на тебя микрофон.

– Хрена с два.

– Ты должна будешь поговорить с ним, – продолжал он, словно и не слышал меня. – Ты заставишь его признаться в том, что он делает... и ты поймешь, что я не вру.

– Нет, ты не прав. – Я ни за что бы не поверила, что рыцари Джена могли впутаться в такое.

Кевин все продолжал говорить.

– Я не сомневаюсь, что ты согласишься мне помочь, потому что это все отражается на тебе. Ты же встречаешься с ним? Это делает тебя соучастницей. Ты выбрала не лучшую компанию. И твоему отцу это точно не сыграет на руку, – добавил он, и по моей спине пробежал холодок. – Не сейчас, когда он метит в вице-президенты. Пресса не упустит такой лакомый кусочек, и мало ему не покажется.

– Ты просто невообразимая скотина.

– Скотина не я, а твой Эван. Он и его дружки. – Кевин поднялся. – Я вернусь завтра и хочу получить твой ответ. И, Энджи, – добавил он, – лучше бы ты сказала да.

Я осталась сидеть в кресле, когда он вышел. И все еще была там, когда спустя несколько часов вернулся Эван. Я не слышала, как Петерсон впустил его. Я даже не видела его до того самого момента, пока он не уселся на краешек журнального столика напротив меня. Я накинула на себя одеяло, но, даже завернувшись в него как младенец, я чувствовала лишь холод и дрожь.

– Тебе плохо? – Эван положил свою теплую руку мне на лоб.

Я покачала головой.

– Они хотят, чтобы я надела микрофон, – произнесла я и увидела, как его плечи поникли, когда он понял, о чем я.

– Кевин, – проговорил он. – Этот долбанный говнюк.

– Он сказал, что ты торгуешь проститутками. Что ты нарушаешь пакт Манна. Что мне надо следить за тобой... шпионить. И он сказал, что, если я этого не сделаю, он втянет в это моего отца.

Эван спустился со стола и встал передо мной на колени. На его лице была написана нежность.

– Детка, мы с этим справимся.

Я покачала головой, затем взглянула на него.

– Это уничтожит моего отца.

Он беспокойно посмотрел на меня.

– Что ты собралась сделать?

– То, что я должна. И то, что я могу.

– Расскажи мне.

– Я поеду в Калифорнию, как и собиралась. По пути позвоню Кевину и скажу, что ты бросил меня, и я переезжаю в Вашингтон, как и планировала. И в таком случае ставить меня на прослушку не будет иметь никакого смысла. Он оставит отца в покое. И если вы с ребятами утрясете все в «Дестини», он и от вас отвяжется.

– Лина, черт. – Он вцепился пальцами в волосы, его глаза смотрели на меня со злостью и отчаянием. Я даже позавидовала ему. Я вообще ничего не чувствовала. – Родная моя, послушай меня. – Он взял мои руки в свои и крепко сжал их. – Тебе не за что себя наказывать. Это происходит не из-за того, что ты позволила себе немного перейти границы. Тебе не надо устраивать себе наказание. Мы можем с этим справиться.

Я наклонилась и поцеловала его.

– Я люблю тебя и знаю, что это не наказание. Я правда понимаю. – Я прижала ладонь к его щеке. – Из всех людей только ты можешь знать это наверняка.

– О чем ты?

– Ты поступил так же ради мамы и Айви. Ты принес огромные жертвы ради них только потому, что любишь их. Я люблю тебя. Я люблю своего отца. И я не смогу жить, зная, что не сделала все возможное, чтобы вы оба были в безопасности.

– Черт побери, Лина...

– Нет, – слово вырвалось быстро и уверенно, как знак полной уверенности. – Пожалуйста, – попросила я. – Я приняла решение. Я знаю Кевина. Он чертовски зол на меня. И он очень мстителен. Если я останусь, он не отступит. Ты нужен Айви. Ты хочешь, чтобы все, от чего тебе пришлось отказаться, сработало? Тогда позволь мне сделать это.

Он ничего не ответил. Просто посмотрел на меня своими потрясающими серыми глазами, переполненными горьким сожалением, и мне пришлось отвернуться.

– Прости меня, – сказала я, поднимаясь на ноги. – Я безумно тебя люблю. Только поэтому и уезжаю.

***

Оказаться снова в Калифорнии с родителями было чудесно, но я очень сильно скучала по Эвану. Каждый раз, когда боль становилась невыносимой, я напоминала себе, что у меня была веская причина, чтобы уехать. Ради него самого. Ради моих родителей. И даже ради самой себя, потому что наконец-то я могла что-то сделать для них, пусть они и не осознавали, на какую жертву мне пришлось пойти.

Но так как хоронить себя заживо я не собиралась, я набралась мужества и, усадив родителей рядом, объявила, что не собираюсь работать в Вашингтоне.

– Сама работа чудесная, – говорила я, – и я не жалею ни о своей степени, ни о потраченном на учебу времени. Но это не мое.

– Тогда зачем... – начала было мама, но отец нежно попросил ее умолкнуть, накрыв ее руку своей.

– Я всегда считал, что политика больше привлекала твою сестру, – начал он. Он говорил ровным тоном, но я видела понимание на его лице, и думала, что, наверное, впервые осознала, насколько хорошо мой отец подходил для работы в сфере политики.

– Ей это нравилось, – согласилась я.– Мне тоже нравится, это интересно. Но я не люблю это всей душой, папа. Не так, как ты или Грейс.

Он медленно кивнул.

– А что ты любишь?

Я не колебалась ни секунды.

– Искусство.

– Мне не следовало даже спрашивать. – Отец наклонил голову и улыбнулся.

– Ты родилась с альбомом в руке.

– Плохо только, что мой лучший шедевр – это палка-палка-огуречик.

– Не говори ерунды, – засмеялась мама. – Ты очень талантлива.

Я засмеялась и обняла ее.

– Нисколько, мам, но я умею разглядеть талант. Может, когда-нибудь я буду управлять галереей. Или стану реставратором. Не знаю. Честно говоря, я даже не знаю, каков будет мой выбор. Но я планирую вернуться к учебе и выяснить это. – Я сморщила носик в ожидании их отговорок.

Мама высказалась первая.

– Я поговорю с Кэндес утром. Ты же помнишь ее? Она два года проходила стажировку в Лувре. Если кто и знает лучшие художественные колледжи, так это она.

Я попыталась сказать хоть что-то, но слезы помешали мне. Я просто улыбалась, как идиотка и смотрела на отца. Он покачал головой с притворным сожалением.

– Боюсь, на Капитолийском холме мне спасибо не скажут. Конгрессмену Уинслоу вряд ли еще повезет с такой помощницей, как ты.

Я кинулась ему на шею и крепко обняла.

Впервые за восемь лет я почувствовала, что родители видят меня и находятся со мной, а не просто реализуют через меня свои ожидания и мечты о Грэйс.

– Ты собираешься вернуться в Чикаго? – поинтересовалась мама спустя несколько дней, когда мы прогуливались по галереям Ла Джолья. – Насколько мне известно, там есть несколько отличных программ.

– Да, есть, – ответила я. – Но не думаю, что хочу жить в городе, в котором постоянно находится Кевин.

Мама удивленно приподняла брови.

– Тот самый молодой агент ФБР, с которым тебя познакомил отец?

– Не стоит говорить об этом папе, мам, но этот парень – полный придурок.

– В самом деле? Или ты просто встретила кого-то еще?

Я скорчила рожицу.

– Был один парень. Ничего не вышло.

– Почему? – поинтересовалась мама, и я мысленно обругала себя за то, что вообще завела об этом разговор.

– Да куча всего.

– Не хочешь рассказать мне?

– Нет, – покачала я головой.

Мы пошли дальше молча.

– Ты любила его? – ей, видимо, было действительно интересно.

Я хотела соврать, но не могла поступить так по отношению к Эвану. Даже если нам не суждено быть вместе, я не могу лгать о том, что чувствую по отношению к нему.

– Да, – сказала я.– Я люблю его.

Она посмотрела на меня краем глаза, и я ожидала, что она сейчас ударится в пространные рассуждения, которыми матери любят делиться с дочерями. Вместо этого она произнесла:

– Твой отец не был первым мужчиной, которого я полюбила.

– Не был? А кто? Кого ты любила до него?

Намек на улыбку появился на ее губах.

– Это не имеет значения. Но он был дерзким и просто невероятным. Рядом с ним я чувствовала, что могу все. Знала, что пока я с ним, то возможно все.

– Мне знакомо это чувство, – сказала я. Эван был той самой составляющей, что делала меня целой, полноценной. Той самой силой, что заставляла меня чувствовать себя живой. И, теперь я это знала точно, я была тем же самым для него. – А с отцом ты чувствуешь это?

– Я очень люблю твоего отца, но это более умеренное чувство. Между нами, скорее, партнерство. И в этом нет ничего плохого, Энджи. Вот если бы можно было сочетать в браке страсть и партнерство… – Она прервалась на полуслове, словно сожалея о минутной слабости. – Матерям не следует говорить такие вещи. Я просто хочу, чтобы у тебя было все самое лучшее в этой жизни.

– Так почему же ты не вышла за него? За того первого мужчину?

– Он этого не хотел. Вернее, он не смог бы мне это предложить.

– Но почему?

– Он был замешан в некоторых преступных махинациях. Он считал, что такая жизнь не для меня.

Я остановилась как вкопанная, и уставилась в окно галереи, чтобы она не видела моего лица. Джен. Вот почему на тех фотографиях в альбомах они позировали вдвоем, без отца. Потому что тогда моего отца просто-напросто не было в ее планах.

– И ты согласилась? – спросила я тихо.

– Я запрещаю себе думать об этом. – Она старалась быть убедительной, но я не поверила ей. – Он считал, что уберегает меня от сложностей. Что приносит огромную жертву, чтобы защитить меня. Но на самом деле он причинил боль нам обоим. И думаю, он всегда сожалел, что ушел и оставил меня.

Я почувствовала пустоту внутри.

– Откуда ты знаешь?

– Когда мы встретились несколько лет спустя, он говорил… – Она махнула рукой, словно отгоняя слова. – Впрочем, это не важно. Мне теперь никогда не узнать наверняка.

«Но я знала это точно», – подумала я. Вот почему он хранил те фотографии. И то, что он говорил мне много лет назад? Что Сара особенная.

Да, она именно особенная. И хотя я безумно любила своего отца, мне было невероятно жаль мою мать и моего дядю, которые так и не смогли жить вместе и разделить свою любовь друг с другом.

Я изо всех сил старалась не думать об Эване и о жертве, которую я принесла ради него. Без его согласия и одобрения. Жертву, о которой, как я с ужасом понимала сейчас, обязательно пожалею. Но другого выхода я не видела ни тогда, ни сейчас. Я не могла бросить отца или Эвана на съедение волкам. Потому что Кевин все время был бы начеку и при малейшей оплошности всей сворой своих агентов накинулся бы на двух мужчин, которых я любила больше всех в своей жизни.

Все оставшееся время нашего похода по магазинам я старалась сохранять бодрое настроение. И когда мы вернулись домой, нагруженные пакетами, то смеялись до упаду над нелепыми нарядами, которые примеряли в магазинах.

– Тебе следовало купить то розовое платьице, – хохотала мама.

– Да ну, мама, ты не можешь говорить это серьезно. Я была бы похожа зефир. – Я собиралась припомнить ей синий наряд, похожий на какой-то невообразимый кафтан, который она собиралась купить, но тут мы вошли в гостиную, и я остановилась, совершенно остолбеневшая. Эван сидел на диване рядом с моим отцом и еще тремя мужчинами, которых я видела впервые. На всех были костюмы, и атмосфера в комнате была очень официальная.

– Всем привет, что здесь происходит?

– Мне нужно было обговорить кое-какие деловые вопросы с твоим отцом, – ответил Эван, хотя я совершенно не представляла, о чем идет речь. – Но сейчас все в порядке. – Эван поднялся и протянул руку моему отцу. – Сенатор, было приятно иметь с вами дело.

Закончив прощаться, он повернулся к двери.

– Энджи, можно тебя на пару слов?

Я видела, что мама догадалась, кто это был, но мне было не до подтверждения или опровержения ее догадок. Я последовала за ним, чувствуя себя гораздо счастливее, чем за все предыдущие дни. В то же время я была чертовски зла из-за того, что он заявился вот так, без предупреждения, как раз когда я начинала привыкать к мучительной жизни без него. Потому что ничего не изменилось. У нас по-прежнему не было будущего. Не сейчас, когда на кону стояла карьера моего отца. Видеть его здесь, так близко, было невыносимо. Это лишь добавляло боли.

– Какого черта здесь происходит? – перешла я сразу к делу.

– С проклятым пактом Манна покончено, – ответил Эван. – Раз и навсегда.

Я не верила своим ушам.

– То есть как?

– Мы заключили сделку: Коул, Тайлер и я.

– Сделку? – Страх и отвращение скрутили мой желудок стальными тисками. Я поверить не могла, что это было правдой. – Значит, Кевин был прав? Вы действительно...

– Черт, да нет же. Все как раз наоборот. В Мексике и Калифорнии есть группировка, которая занимается именно тем, в чем обвинил нас Кевин: заманивание девушек и продажа их в проститутки. Мы об этом узнали и организовали процесс по спасению. Мы привозили девушек в наш клуб и оформляли их на легальную работу. Мы не делали ничего противозаконного, во всяком случае, не в этой сфере. Я приехал сюда встретиться с твоим отцом – он был ответственным за закрытие дела и занимался этим уже несколько лет. В обмен на иммунитет против сфальсифицированных обвинений по пакту Манна, Коул, я и Тайлер согласились работать с ФБР и местными властями.

– Другими словами, у Кевина ничего не было. Ни на тебя, ни на моего отца. И так как вы с отцом будете работать над этим делом вместе, любое дерьмо, которое он попытается вылить на вас, обернется против него же.

– Сразу видно, что ты – дочь политика. – Эван улыбнулся.

– Но это просто невероятно. – Я была настолько ошеломлена, что мне пришлось облокотиться на багажник машины, которую он арендовал, чтобы приехать сюда, и около которой мы сейчас стояли. – Спасибо. Спасибо, что вытащил моего отца из этого кошмара.

– Не за что, собственно, так как я руководствовался, в первую очередь, личными причинами. Лина, я не хочу терять тебя.

– Я тоже не хочу терять себя, – ответила я.– Я так по тебе скучаю.

– Но я должен быть с тобой честен до конца. Кевин будет в ярости, и он будет искать любой повод отомстить. Я подчищаю все концы – я уже говорил тебе об этом. Я попытаюсь вывести весь бизнес из «теневого» сектора, а если не получится, я просто закрою эти предприятия. Либо совсем покончу с ним, либо продам свою долю Коулу и Тайлеру. Я занимаюсь узакониванием своих предприятий еще со смерти матери, и не думаю, что у него будет за что зацепиться. Но это не меняет того факта, что я управлял незаконным бизнесом. И это может всплыть так или иначе. Возможно, Кевину не за что будет посадить меня, но испоганить нам с тобой жизнь он обязательно постарается.

Он взял мою руку и поднес к губам.

– Другими словами, пока у Кевина хватит сил копаться в моей жизни, я не тот человек, что тебе нужен для спокойной жизни.

Я смотрела на него и думала о том, какую свободу я обретала рядом с ним. И о том, как сожалели мой дядя и моя мама о своей любви.

Но прежде всего я думала о том, чего хотела я.

А хотела я этого мужчину.

– Я люблю тебя, Эван. Я хочу домой. И готова на любой риск, который от меня потребуется, – я вдохнула поглубже. – Я больше никогда не хочу быть без тебя.

– И не будешь. Никогда. – Он поцеловал меня страстным и долгим поцелуем, и с тем неповторимым шиком, за который я так любила его поцелуи. – Хочешь вернуться в Чикаго прямо сейчас? – вопрос застал меня врасплох.

Я нахмурилась, не совсем понимая. к чему он клонит.

– Прямо сейчас? А ты не хочешь остаться в Калифорнии подольше?

– Я планировал небольшое путешествие по пути назад, – сказал он. – Например, уикенд в Италии. Или можно оторваться по полной и провести там целую неделю. Что скажешь?

Я рассмеялась, понимая, что обожаю этого мужчину, весь мир и всю вселенную.

– Я скажу, что это совершенно и абсолютно потрясающе.