Желанный

Глава 2

Я была знакома с Эваном Блэком почти восемь лет, и все же совершенно не знала его.

Мне только исполнилось шестнадцать, когда я впервые его увидела жарким летом, которое принесло столько нового в мою жизнь. Это было первое лето, которое я полностью провела в Чикаго. Первое лето вдали от моих родителей. Первое лето, когда я трахнула парня. Именно так. Никакой сопливой подростковой романтики. Это было простое и чистое удовольствие. Удовольствие, побег и забытье.

И я, черт возьми, нуждалась в забытье, потому что это было первое лето без моей сестры, которая осталась в Калифорнии, под прогретой солнцем землей.

Я была потеряна после ее смерти. Мои родители, сломленные своим собственным горем, старались приблизиться ко мне, помочь и утешить. Но я отстранялась, слишком раздавленная потерей, чтобы быть с ними. Слишком переполненная виной, чтобы поверить в свое право на их поддержку или привязанность.

Именно Джен спас меня из моего персонального ада. Он появился на пороге нашего дома в Ла Джолла в первую пятницу летних каникул и тут же увел мою мать в оббитый темным деревом кабинет, куда мне вход был воспрещен. Когда они вышли оттуда двадцать минут спустя, глаза моей матери были мокрыми от слез, но она смогла мне улыбнуться.

– Иди, собирай вещи, – сказала она, – ты едешь в Чикаго с дядей Дженом.

Я взяла три майки, купальник, платье, джинсы и шорты, которые надела в самолет. Я собиралась остаться на выходные. Вместо этого я прожила там целое лето.

В то время Джен жил большей частью в своем прибрежном доме в Кенилфорфе, офигенном пригороде Чикаго. Две недели кряду я не делала ничего, только сидела на террасе и таращилась на озеро Мичиган. Это было не похоже на меня, обычно я брала аквабайк или каталась по улице на скейте, или гоняла на одолженном мотоцикле по Шеридан-роуд с Флинном, с которым позже трахалась, и который жил через два дома вниз по улице и был таким же сумасшедшим, как и я. Когда мне было двенадцать, я даже соорудила веревку из комнаты на мансарде прямиком до дальней стороны бассейна и с удовольствием ее испытала, большей частью, чтобы позлить мать, которая кричала и ругалась, увидев однажды, как я лечу бомбочкой в воду.

Грейс вопила из своего роскошного шезлонга, обвиняя меня в том, что я испортила ее «Гордость и предубеждение». Моя мать приказала мне провести остаток дня в комнате. А дядя Джен сохранял молчание, но, когда я проходила мимо него, мне показалось, что я заметила искорку веселья в его глазах вместе с тем, что можно было принять за уважение.

Ничего из этого я не делала в лето моего шестнадцатилетия. Вместо этого я предавалась своему горю.

– Нам всем ее не хватает, – признался он мне как-то днем. – Но нельзя горевать вечно. Она бы этого не хотела. Возьми мотоцикл, отправляйся в деревню, иди в парк. Вытащи Флинна в кино. – Он взял меня за подбородок и поднял мое лицо. – Я потерял одну племянницу, Лина. Не двух.

– Энжи, – поправила я, именно в этот момент приняв решение и навсегда распрощавшись с Линой.

Линой я была раньше. Это она всегда считала себя очень значительной и хотела всегда быть в центре внимания. Она была слишком живой для спокойствия и осторожности. Она была дурочкой, которая курила за школой и убегала на танцы. Маленькая идиотка, которая общалась с мальчиками ради адреналина и по той же причине ездила на мотоцикле. Именно Лину почти отстранили от учебы в первую неделю года.

И именно из-за Лины моя сестра была мертва.

Я всю жизнь прожила в ее шкуре, но больше не хотела быть Линой.

– Энжи, – повторила я, устанавливая первый кирпич в стену, которую строила вокруг себя. Потом я встала и ушла внутрь.

Дядя Джен не тревожил меня ни в этот, ни в следующий день, хотя я знала, что он волновался и не понимал меня. Субботним утром он сказал мне, что к нему приезжают несколько студентов на семинар по финансам, который он проводил за бургерами возле бассейна, и я могу к ним присоединиться. Мой выбор.

Я не знаю, что заставило меня покинуть темную пещеру комнаты в тот день, но знаю, что спустилась в своих стареньких шортах и древней футболке дяди Джена с «Ролинг-Стоунс», накинутой поверх купальника. Я думала задержаться на час, съесть бургер. Напоминала себе не воровать пива, ведь так поступила бы Лина, не Энжи.

Но когда я пришла к бассейну, все мысли о пиве и бургерах были вытеснены примитивным, разрушающим и отчаянным влечением. Это было не простое подростковое желание. Нет, я увидела Эвана Блэка без рубашки в настолько облегающих плавках, что мои шестнадцатилетние гормоны обезумели. Его влажные волосы были откинуты от лица, и он помахивал железной лопаточкой, стоя у гриля и смеясь с двумя другими парнями, которые, как я позже узнала, были его лучшими друзьями – Коул Август и Тайлер Шарп.

Эти трое выглядели моложе других четырех студентов, которые тоже присутствовали на заднем дворе. Позже я узнала, что так и было. Остальные были выпускниками, а Эван был на год младше, но получил специальное приглашение на этот курс. А Тайлер и Коул даже не учились в университете. Тайлер поступил на первый курс в Лойолу, а Коул был на год его старше и только вернулся из какой-то практики в Риме. Они пришли за компанию с Эваном, который вместе с остальными посвятил все это лето семинару по финансам.

Вместе Коул, Тайлер и Эван представляли такую смесь сексуальности, что мои в меру умудренные опытом глаза не могли воспринять ее всю. Но только с Эваном я хотела познакомиться поближе.

Я слышала, что дядя позвал меня по имени, и все трое повернулись в моем направлении. Я перестала дышать, когда взгляд Эвана скользнул по мне. Выражение его лица не менялось, когда он окинул меня взглядом и вернулся к переворачиванию бургеров.

Я не знаю, какая именно картина развернулась в моей голове. Что-то необузданное и романтичное, скорее всего, потому что в тот момент, когда он отвернулся, я почувствовала горячую волну разочарования. И она, естественно, сразу же сменилась ужасом. Мог он понять, о чем я думаю? Будет ли он теперь думать обо мне, как о неуклюжей племяннице Джена? О той, которая воспылала к нему щенячьими чувствами?

Черт, эта мысль была ужасна.

– Эй, Энжи, – позвал Джен, и его слова заставили меня двигаться, словно веревочки марионетку. – Ты присоединишься к нам на бургеры?

– Я… – Слова застряли у меня в горле, и я знала, что не могу остаться. Мне нужно было пространство. Черт, мне нужен был воздух. – Я… Думаю, я заболела, – выпалила я, затем повернулась и побежала обратно в дом, уверенная, что мои щеки полыхают, словно огонь.

Я пыталась сконцентрироваться на телевизоре. На книге. На ерунде в интернете. Но ничто не могло занять мое внимание. Мой разум был переполнен Эваном, и я легла спать пораньше. Я почувствовала удовольствие, проведя рукой по животу, потом проскользнув под трусики; с закрытыми глазами я ласкала себя, представляя, что это были пальцы Эвана. Его пальцы, его язык и каждый сантиметр его тела.

Эта фантазия стала моей любимой, я часто представляла себе его ночами следующие несколько лет. К счастью, я больше не убегала всякий раз, как Эван появлялся на горизонте. К счастью – потому что Джен по-отцовски привязался к этой троице, и они стали частыми гостями в его доме. И поскольку я не собиралась провести все лето взаперти, я начала выходить. К августу я уже считала Тайлера и Коула старшими братьями. Что касается Эвана, к нему по-братски я относиться не могла, но по крайней мере научилась поддерживать беседу, не представляя прикосновение его губ.

Джен называл их тремя псами-рыцарями, потому что название три мушкетера было недостаточно оригинально для таких уникальных людей.

– Кроме того, – пошутил он однажды вечером, обняв меня за плечи и ухмыльнувшись парням, – у меня есть свои рыцари и своя принцесса.

Эван остановил на мне свой гипнотический взгляд, очевидно, обдумывая это замечание.

– Это ты?

Я замерла, пораженная вопросом. Грейс всегда была принцессой, а я шутом. Но теперь, когда она умерла, я надела мантию, хотя она мне совершенно не подходила и была неудобной.

Он наблюдал за мной, его взгляд не отрывался от моего лица, пока я подбирала ответ, и на секунду мне показалось, что он увидел девочку за фасадом и громким именем. Мне показалось, что он увидел меня.

Потом он растянул губы в дежурной и фальшивой улыбке, и волшебство разрушилось.

– Просто в сказках принцессы всегда становятся приманкой для дракона.

Я не имела понятия, как должна на это ответить, и эта неловкость заставила меня вскипеть и взорваться, когда Тайлер и Коул заржали, а Эван хвастливо ухмыльнулся, словно говоря: «Я снова выиграл».

– Не беспокойся за меня, – сказала я холодно, – я не стану приманкой для дракона.

– Нет? – Он осмотрел меня с ног до головы, и от меня потребовался весь самоконтроль, чтобы просто остаться стоять, пока его глаза скользили по мне. – Что же, думаю, увидим, – произнес он наконец и, не говоря больше ни слова, развернулся и вышел из комнаты.

Я смотрела, как он уходит, чувствуя желание и неудовлетворенность. Я хотела чего-то… большого и необузданного. Чего-то вроде испепеляющего и волнующего чувства, которое разжигал во мне горячий медленный взгляд Эвана.

Чего-то? Ой, ладно, какая чушь. Я точно знала, чего хочу или, точнее, кого хочу. И он только что вышел, настолько же незаинтересованный мной, насколько я была пленена им.

Сдерживаясь, чтобы не нахмуриться, я увидела, что дядя смотрит на меня со странным выражением лица, и в первый раз я испугалась, что он знает мой секрет: я чувствовала к Эвану Блэку нечто большее, чем школьную симпатию. И каким-то образом я должна была что-то с этим сделать.

Я испустила страдальческий вздох, перед глазами все еще стоял почти волшебный образ Эвана в смокинге. Я не знала, был этот вздох очаровательно оптимистичным или же печально жалким. Я знала только, что несмотря на пошедшие годы и отсутствие интереса с его стороны, мое влечение к Эвану Блэку не померкло.

Всего на миг я позволила себе роскошь фантазии. Его палец под моим подбородком нежно надавливает на кожу, чтобы поднять мое лицо. Его прикосновение должно быть мягким. Но твердым. Его запах – мужественным и пьянящим.

– Энжи, – сказал бы он, – почему, черт возьми, мы не сделали этого раньше?

Я бы приоткрыла рот, чтобы ответить, но он бы прервал меня поцелуем, горячим, открытым и настолько требовательным, что я бы растаяла в его руках, а наши тела бы пронизывало электричество, бурлившее во мне, сосредоточенное между бедер, заставлявшее меня извиваться. Заставлявшее меня желать.

– А вот и она.

Я вздрогнула и вынырнула из своих мыслей из-за бархатного мужского голоса. Я повернулась и улыбнулась девяностокилограммовому, отлично сложенному мужчине, которым был Коул Август. С первого взгляда он был чертовски пугающим, несмотря на невероятно красивую внешность. Он весь состоял из мышц, силы и угловатых черт, и само выражение его лица служило предупреждением для любого, кто хотел его обмануть. Он родился и вырос в довольно пугающей южной части Чикаго, и это прошлое все еще читалось в нем, несмотря на отличный костюм и другие показатели успеха.

Предки разных рас наградили его темной кожей, которая могла похвастаться золотистым оттенком, и глазами глубокого цвета черного дерева. Именно в его глазах можно было разглядеть мужчину. Сильного, настойчивого, немного опасного. И отчаянно верного.

Он протянул руки, и я с готовностью пошла в его объятия.

– Как ты держишься, приманка для дракона?

– Не особо. – Я вздохнула, его запах напомнил мне о дяде Джене: мускусный запах, который, возможно, был следствием парфюма, но казался мне частью мужчин, которых я обожала. – Я рада, что ты здесь. Я думала, тебя нет в городе.

– Само собой, мы вернулись. – Я знала, что под словом мы он подразумевал себя и Тайлера Шарпа. – Мы должным были быть здесь для Джена, – добавил он и поцеловал меня в лоб. – И для тебя.

– Тайлер где-то тут? – Я не стала упоминать, что уже заметила Эвана.

– Он был рядом со мной. Но его уже утащила сисястая блондиночка, которая выглядела так, будто хотела обернуться вокруг него.

Я засмеялась против воли. Даже на похоронах Тайлер оставался лакомым кусочком для женщин.

Коул ухмыльнулся.

– Да, но не вини ее. У меня чувство, что она лечила свое горе несколько часов.

– Я понимаю, что она чувствует.

Он жестко посмотрел на меня без тени веселья на лице.

– Если тебе что-то нужно, только попроси.

Я кивнула, но промолчала. Единственное, что мне было нужно, это дать себе волю. Стряхнуть с себя горе, оттянуться, забыться в адреналиновом тумане. Это бы сработало – я слишком хорошо знала, что это был лучший способ сгладить боль и ощущение потери. Но это не имело значения, ведь я не собиралась так поступать.

Оставшись рядом со мной, Коул окликнул Тайлера. Я отстранилась от него и стала наблюдать, как приближается третий рыцарь Джена. Если Коул был массивным, то Тайлер – стройным и атлетически сложенным.

У него была приятная внешность, которая располагала к нему людей, и очарование, заставшее людей делать угодное ему, но с уверенностью, что это их собственная идея.

Он взял мою руку и легонько ее пожал.

– Скажи нам, что тебе нужно.

– Ничего, – соврала я, – только вы двое. – Я дернула плечом. – Правда, мне лучше просто от того, что вы тут, ребята.

– Где Эван? – спросил Тайлер, адресуя вопрос напрямую Коулу. Я тоже повернулась посмотреть, но Эван исчез.

– Дерьмо. Он был рядом со мной минуту назад. – Коул посмотрел по сторонам. – Его будет легко найти. Он все еще в своем чертовом обезьяньем костюме.

– Он не хотел тратить время на переодевание. – Тайлер снова обратил внимание на меня. – Ты же его видела?

– Я – нет, – призналась я. – В смысле, я видела его на другом конце комнаты, но не говорила с ним. Пока.

– Да? – Рот Тайлера неодобрительно скривился. – Он прислал мне сообщение, когда уезжал с открытия. Сказал, что едет сюда убедиться, что с тобой все в порядке.

– Он так сказал? – Мурашки удовольствия побежали по моей спине.

– Да, он… подожди. Вон он. Эван. – Голос Тайлера разнесся по комнате, и к нам повернулись несколько голов. Однако я видела только лицо Эвана. Его глаза. И я клянусь, они смотрели на меня с выражением запретного жара, о котором я мечтала.

Я вздохнула, сладкая волна удовольствия перешла со спины в более интересные части моего тела. Я опустила глаза в пол, призывая себя собраться. Когда я подняла взгляд, то увидела, что Эван двигался к нам в ответ на настойчивые жесты Тайлера. В этот раз, однако, я ничего не увидела в его глазах, и мне оставалось лишь гадать, была ли та волна жара настоящей, или она существовала лишь в моем воображении.

Он продвигался к нам размашистыми, уверенными шагами. Толпа автоматически расступалась, настолько естественно давая дорогу этому человеку, словно он принадлежал к королевскому роду.

Подойдя к нам, он не посмотрел на меня. Не удостоил даже взглядом. Вместо этого его внимание было сосредоточено на Тайлере и Коуле. Его манеры были грубыми, а тон деловым.

– В Калифорнии все нормально?

– Поговорим позже, – сказал Тайлер. – Но все хорошо, старик.

– Хорошо, – отозвался Эван. Он переступил с ноги на ногу, словно хотел уйти от нас.

– Я слышала, эти кинозвезды с ума сходят по твоим бурито, – выпалила я.

Мне не было известно обо всех начинаниях, в которых участвовала эта троица, но я обратила внимание, когда они купили калифорнийскую сеть фаст-фуда, в которой я часто ела в школьные годы. В этом месте нарушали столько санитарных норм, что я лишь чудом убереглась от гепатита, но парни умудрились не только отчистить забегаловку, но и обзавестись филиалами в полудюжине других штатов.

Не то чтобы мне было дело до калифорнийских бурито, мне просто хотелось почувствовать тепло его взгляда. Черт, мне бы хватило и тени улыбки, ведь и Коул, и Тайлер именно так отреагировали. Но не их реакции я ждала, а Эвана. И все, что я получила – это холод его безразличия.

Это не имело смысла. Несмотря на мою секретную страсть, я знала Эвана всю свою взрослую жизнь, и мы всегда непринужденно разговаривали. В конце концов, у меня был большой опыт сокрытия тайн.

Я говорила себе, что его мысли заняты бизнесом, но не верила в это. Его молчание было оскорбительным. Словно он сознательно старался не смотреть на меня. И, если честно, сегодня меня это просто взбесило.

Я была настолько сосредоточена на своем раздражении, что не заметила приближения Кевина, пока он не подошел совсем близко и не сгреб меня в объятия.

– Привет. – Я быстро улыбнулась, надеясь, что не выгляжу слишком разочарованной его приходом.

– И тебе привет.

Я потянулась, чтобы ответить на его поцелуй. И, черт меня подери, я думала лишь о том, смотрит Эван или нет, когда наши губы соприкоснулись.

Я отстранилась и заставила себя сосредоточиться на мужчине, которого только что целовала.

– Все нормально? Ты должен ехать?

– Ничего срочного, – сообщил он. – Правда, справедливость и американское правосудие могут продолжаться без меня.

Он нежно поцеловал меня в висок, и когда я сравнила его и Эвана, мне стало непонятно, почему я колебалась. Он был невероятно добрым и заботливым мужчиной, который недвусмысленно демонстрировал желание перейти от легкомысленных свиданий к более серьезным отношениям, а я все еще была в плену подростковых фантазий. Правда, кто будет более честным и надежным мужем, чем агент ФБР? И учитывая, что нас познакомил мой отец, родительское одобрение он уже получил.

Я намеренно придвинулась ближе, обвив руками его талию, после чего подняла голову, чтобы увидеть его лицо. Его волнистые светлые волосы были аккуратно пострижены, а голубые глаза излучали очарование и веселость. В конце концов, он выглядел, как хороший парень: как смазливые квотербеки, которые не так сексуальны, как парни в коже на заниженных тачках, но все же достаточно горячие.

– Для меня много значит, что ты здесь, со мной.

– Я сказал СА Барнетту, что сегодня должен быть с тобой, – сказал он, имея в виду старшего агента, перед которым отчитывался. Его взгляд переместился на Коула, Тайлера и Эвана. – Я надеру задницы преступникам завтра.

– На кого вы сейчас охотитесь, агент Уорнер? – спросил Эван. В его голосе прозвучала усмешка, но еще и жесткие нотки. И Тайлер, и Коул, должно быть, тоже это услышали, потому что оба бросили резкий взгляд на Эвана. У меня было ощущение, что Коул хотел что-то сказать, но передумал.

– На кого укажут улики, – ответил Кевин. – Иди по следу достаточно долго, и ты найдешь засранца.

– Улики, – произнес Эван задумчивым тоном. – Я думал, вы, парни, перерастали волноваться об уликах много лет назад. Теперь вы швыряете кусок дерьма и смотрите, к кому прилипнет, разве нет?

– Если ты намекаешь, что мы идем на все, чтобы добыть доказательства, – отрезал Кевин спокойно, – то ты совершенно прав.

Всякое притворное веселье в разговоре теперь полностью исчезло. Я моргнула, слишком поздно вспомнив, что ФБР интересовалось их троицей около пяти лет назад. Я видела заметки в газетах и спросила Джена об этом. Он велел не волноваться – это всего лишь конкуренты по бизнесу выдвинули несколько грязных обвинений, но его рыцари быстро обелят свои имена. Я была занята выпускными экзаменами, поэтому просто поверила дяде на слово. И поскольку больше новостей не появлялось, скоро об этом забыла.

Было ясно, что Эван не забыл, и воздух вокруг нас наполнился неуютным колючим напряжением.

Я прочистила горло, намереваясь сменить тему.

– Как прошло открытие больницы?

– Неудобно, – огрызнулся Эван. Он сунул руки в карманы, потом резко вдохнул. Не требовалось сверхчеловеческой наблюдательности, чтобы понять: он пытается справиться с бешенством. – Простите, – его голос стал мягче.

Он чуть повернулся и в первый раз посмотрел в моем направлении.

– Открытие… черт, целое крыло, это много для меня значит, и теперь больше детей получат помощь, но я должен был быть здесь. – Всего миг он смотрел прямо мне в глаза, и воздух застрял у меня в горле. – Он был хорошим человеком, – проговорил Эван, и боль в его голосе была отражением моей собственной. – Его будет не хватать.

– Да, – поддакнул Кевин. Его голос звучал фальшиво и напыщенно, и я с трудом поборола желание освободиться из его рук, потому что он не понимал. Как он мог? Он не знал моего дядю по-настоящему, не понимал, что именно я потеряла.

Я пыталась сглотнуть, но горло сжалось от слез. Я сжала кулаки, как будто сила могла помочь держать горе под контролем.

– Черт.

Я прекрасно справлялась, конечно, я скучала по Джену, но не впадала в жалость к себе. Я побеждала, и то, что я еще держалась, наполняло меня гордостью. Однако у меня не осталось сил справляться. Холодность Эвана вышибла меня из седла, и я внезапно стала нервной и потерянной во всех смыслах. Я хотела выйти из этого странного треугольника, состоящего из меня, Эвана и Кевина, но не могла пошевелиться.

Я знала, что дядя Джен всегда был за меня. Он всегда меня понимал, всегда был готов меня спасти.

Но его не было рядом, и, к моему ужасу, по щекам потекли слезы.

– Энжи, – пробормотал Эван. – Детка, все нормально.

Я не имею понятия, как это случилось, но вдруг мое лицо прижалось в груди Эвана, он меня обнимал, рукой гладил по спине, а его голос лился на меня бальзамом, призывая выплакаться. Он говорил, что все будет в порядке. Я буду в порядке.

Я прижалась к нему, впитывая предлагаемое им утешение. Его тело было жестким, твердым и сильным, и я не хотела его отпускать. Я хотела втянуть его силу и сделать ее своей.

Но потом у меня потек нос, и я отстранилась, боясь испачкать его дохрелионнодолларовый костюм.

– Спасибо, – выдавила я, или, по крайне мере, попыталась. Не думаю, что слова действительно прозвучали, потому что, посмотрев на него вверх, я увидела дружеское беспокойство. Нет, это был жар. Это было желание. Живое, чистое и совершенно однозначное.

И оно было достаточно необузданным, чтобы прожечь во мне дыру.

Я вздохнула, и этот звук будто бы включил что-то в нем. Затем пламя ушло так же быстро, как появилось, и я снова почувствовала холод, утрату и отчаянное смущение.

– Ты ей нужен, – сказал Эван, передавая меня Кевину, который обнял меня, хотя по его лицу пробежала тень.

– Не хочешь сказать что-нибудь для народа? – спросил Коул, его голос напомнил мне, что он и Тайлер стояли всего в нескольких сантиметрах, внимательно наблюдая за происходящим.

– Хочу, – сообщил деловым тоном Эван с непроницаемым лицом, словно это могло стереть прошедшие несколько секунд. Но было слишком поздно, и все уже изменилось. Я видела это. Видела? Черт, то, что я увидела в его лице, практически сбило меня с ног.

Но теперь он уходил от меня, и я смотрела, как он уходит, крепко схватив Кевина за руку, и знала, что, если хочу его, я должна пойти за ним.

Потому что, когда дело касалось меня и Эвана Блэка, он всегда уходил.

И в этот момент внезапного откровения я поняла почему.