Желанный

Глава 18

Ты не честна с самой собой.

Всю оставшуюся ночь и весь следующий день я прокручивала его слова в голове снова и снова, словно назойливую детскую считалочку, которая уже переросла в какое-то назойливое жужжание, от которого не отделаться.

Ты не честна с самой собой.

Вначале я была чертовски зла. Я мерила шагами комнату, пила, что только было, и старалась не вымещать зло на том, что попадалось под руку. Мне нравились практически все вещицы в квартире Джена, а потому я принесла в жертву Эвану Блэку только одну кофейную чашку.

Я пыталась выпустить пар, сжигая калории и шагая по квартире как ненормальная. При этом я бормотала что-то себе под нос, как одержимая, и на ходу сочиняла какие-то непотребные ругательства.

Ты не честна с самой собой.

Затем я наконец села и попыталась посмотреть телевизор в надежде заглушить маленький противный голосок, который то и дело возникал в голове и говорил мне, что Эван прав, прав, прав.

Но голос перекрывал все звуки, и я не могла сконцентрироваться. Ни на CNN, ни на сменяющих друг друга сериях про Баффи. Даже симпатяга Гордон Рамзи не мог своими шикарными тирадами в адрес непутевых шеф-поваров перекричать этот противный голосок в моей измученной голове.

Ты не честна с самой собой.

Черт бы тебя побрал, Эван Блэк.

Он был прав.

Он был прав, но я была слишком труслива, чтобы что-то менять. Я прожила всю свою жизнь, подчиняясь чьим-то условиям. И теперь не знала, как можно жить иначе. Получается, я понятия не имела, как быть собой.

Боже мой, я испортила все, что смогла. Мои родители потеряли не одну дочь, а сразу двух. Потому что они даже не знали, кто такая Анжелина, только не после всех изменений, которые со мной произошли. Я так старалась заменить им Грейси, что полностью потеряла себя. Я сама похоронила их младшую дочь.

Ты не честна с самой собой.

Вот уж замалчивание так замалчивание. Я – сама недосказанность! Победитель лотереи! И мне потребовалось влюбиться, чтобы наконец-то понять это.

– Мисс Рэйн?..

Я стояла в патио около стеклянного ограждения и смотрела на озеро, но не видела его. Услышав голос Петерсона, я повернулась.

– Да?

– Вам принести что-нибудь? Вам надо поесть хоть немного.

– Я не голодна.

– Вы не завтракали, – он помолчал. – Я могу вам чем-нибудь помочь? Хоть как-то?

– Нет.

Как он мог помочь мне, когда я сама не могла справиться с этой невыполнимой задачей? Я даже думать логично не могла, у меня не получалось собраться.

Я знала, чего хочу – я хочу остаться. Хочу быть с Эваном. Хочу работать в фонде.

Я хотела быть честной с собой. Но до смерти боялась сойти с тропинки, которую уже мысленно проложила для себя. Еще больше я боялась разочаровать родителей.

Был только один человек, который мог помочь мне. Только один человек мог удержать меня и уберечь, если я решусь предпринять то, что собираюсь.

Мне нужно было отважиться на такой рискованный шаг. И я совершенно не сомневалась, что осмелюсь на это, только если Эван будет рядом.

– Петерсон, – повернулась я и позвала, чтобы не дать ему незаметно уйти. – Подождите, есть кое-что, что вы можете для меня сделать.

– Все, что понадобится, мисс Рэйн.

– Мне нужна машина.

***

Водитель сначала отвез меня в офис Эвана в центре. Но если поверить, что его секретарь не прятала его от меня, то его не было.

Мы поехали к яхте, но и там его оказалось.

– Отвезти вас домой, мисс?

– Нет, – отрезала я. Достав телефон, я почти набрала его номер, но передумала. Я не хотела давать ему еще одну возможность послать меня к черту. – Мы едем в «Дестини». – Я откинулась на спинку сидения, приготовившись к долгой поездке.

Я надеялась, что он был там, потому что, если нет, я просто не знала, где еще его искать. Я была уже почти готова умолять Коула помочь мне, но все же рассчитывала не прибегать к его помощи, если только совсем не впаду в отчаяние.

Машину Эвана на подъезде к клубу я не увидела, но надеялась, что она где-то на парковке, но всю ее оглядеть мне не удалось.

Я поблагодарила водителя и, силясь мыслить позитивно, попросила его не ждать. Войдя внутрь, я заплатила за маску – на этот раз маленькой брюнетке – и толкнув дверь, вошла в главный зал.

Все выглядело так же, как и раньше. Девушки по-прежнему танцевали. Мужчины по-прежнему смотрели. Все осталось неизменным с того момента, когда я была здесь в последний раз. Изменилась лишь я.

– Я тебя знаю.

Я подняла глаза и увидела знакомую блондинку в крошечной мини-юбке. Больше на ней ничего не было.

Мне потребовалось мгновение, чтобы узнать ее. Эта девушка работала на входе в прошлый раз.

– Привет, – поздоровалась я. – Я ищу Эвана.

– Опять?

– Прости, не поняла?

Она пожала плечами,

– Он на встрече, – ответила девушка, и я порадовалась про себя. По крайней мере, он где-то здесь.

– Я подожду в баре. – Я повернулась и пошла в направлении бара, но девушка спустилась и очутилась возле меня.

– Надеюсь, это не против правил?

Вместо ответа она оглядела меня с ног до головы.

– Так это ты – конфетка месяца.

Я моргнула.

– Прости?

– Ну, он трахает много женщин. Не из наших, конечно. Правила и все такое. Но он приводит сюда многих. Их это заводит, понимаешь, о чем я?

Я оставила это без ответа.

– Как бы то ни было, все это ненадолго. Но ты же и сама в курсе? Он всегда все говорит заранее. О том, что каждая малышка – это временное увлечение.

Клянусь, я чувствовала, как огромные булыжники перекатываются в моем желудке.

– Есть какая-нибудь веская причина, по которой ты мне это сообщаешь?

Все казалось нереальным. Я сидела на табурете у бара и разговаривала о том, что Эван трахает других женщин, с девицей, чьи сиськи были всего в паре дюймов от моего лица. Только мне это казалось безумием?

Она снова пожала плечами.

– Считай меня бесплатной ходячей рекламой. Потому что если он тебе не сказал, то лучше тебе узнать об этом сразу. Ведь для него существует только одна женщина. Он может перетрахать половину кисок Америки, но в конечном итоге он возвращается к ней одной, каждый долбанный раз. У него даже есть тату в ее честь на руке, ты подумай только!

– У него есть... что? Какая тату?

– Плющ, – ответила блондинка. – Татуировка плюща на руке – символ верности этой девчонке. А ты не знала?

– Я знала, – сказала я, спускаясь со стула. – И сейчас мне надо с ним срочно поговорить.

Она не пыталась остановить меня, когда я вошла ту же самую дверь, через которую Эван провел меня, когда я была здесь в прошлый раз. Я помнила, что там были офисы и, так как других идей у меня не было, я надеялась на то, что он будет в одном из них.

Я протиснулась в двери, и так как никто меня не остановил, пошла дальше.

Плющ. Еще чего не хватало. Я вспомнила, как спрашивала его об этом тату, но он даже не упоминал, что она посвящена женщине.

Черт. Черт.

Это значило, что Эван мне лгал? Или эта блондинистая сучка наврала?

Я знала, какой ответ жду. Более того, я знала, в какой ответ готова была поверить.

Вот только я не была уверена, что то, во что я верю, было правдой.

Я услышала голоса из-за закрытой двери конференц-зала и замерла на мгновение. Наклонила голову, пытаясь прислушаться и различить, был ли голос Эвана среди говорящих.

Затем дверь приоткрылась, показался Эван, и я от неожиданности чуть из штанов не выпрыгнула.

– Лина?

– Черт возьми, Эван, я чуть не умерла от страха. – Хотя на самом деле я закричала от неожиданности, но из-за того, что меня застукали, а не от испуга.

Позади него я увидела Тайлера и Коула. Они сидели за огромным столом, заваленном распечатками, графиками, набросками и чертежами.

Все трое выглядели измученными. И явно ни один из них не был рад меня видеть.

– Что ты здесь делаешь? – спросил Эван.

Я нервно сглотнула, чувствуя себя школьницей, которую вытолкнули на сцену посередине детского спектакля, и не сказали, что нужно говорить. Я не так себе представляла свой приезд сюда. В моем сценарии я примчалась бы и признала, что он во всем прав, и кинулась бы в его объятия.

А сейчас я даже не была уверена, нужна ли ему вообще.

Все, о чем я могла думать, это то, кому был посвящен плющ на его руке.

– Я ошибалась, – с силой выдавливая из себя слова, произнесла я. – Прости, мне не следовало приходить.

В его глазах мелькнула искра беспокойства, но у меня не было времени размышлять об этом. Я развернулась и кинулась бежать со всех ног к запасному выходу, толкнула дверь и оказалась на ярком солнце.

Я понимала, что опять поставила себя в дурацкое положение. Здание было огромное, и чтобы вернуться на нужную улицу, мне пришлось бы пройти назад через все помещения.

– Черт! Черт! – так хотелось выругаться по-настоящему. Я полезла в сумочку за телефоном и начала обходить здание. Я вызову такси. Позвоню Петерсону. Придумаю что-нибудь, только чтобы к чертовой матери убраться отсюда. Потому что мне здесь нечего делать. Но я не могла и шагу ступить, слезы полились ручьем, и все вокруг поплыло. Мне хотелось сесть на землю и рыдать до тех пор, пока боль внутри не утихнет.

– Детка.

Откуда ни возьмись сильные и крепкие руки Эвана обняли меня за плечи. Как бы мне не хотелось стряхнуть их, я позволила ему довести меня до тротуара, который вел к парковке.

– Малышка, как ты здесь оказалась?

Я отодвинулась от него, и мне пришлось обхватить себя за плечи, потому что, покинув его надежные объятия, я снова потеряла всякий ориентир.

– Лина, да послушай же. Энджи, поговори со мной, ты меня пугаешь!

Я втянула в себя воздух, дыхание сбивалось. Откинув с лица волосы, я решилась взглянуть ему в лицо.

– Кто она? – задала я вопрос, стараясь, чтобы голос звучал твердо. – Кто эта женщина, во имя которой ты сделал татуировку?

Его глаза расширились от изумления. Он начал говорить сразу же, но медленно и чуть ли не по слогам, словно сдерживал механизм бомбы, готовой взорваться у него внутри.

– Зачем тебе нужно это знать?

Я пыталась убедить себя, что не начну орать и буду вести себя разумно. Что я доверяю ему и не буду вести себя, как те истерички, которые слетают с катушек от приступов ревности.

Да, я так думала. Но, по-моему, у меня ни черта из этого не выйдет.

Я потянулась и взяла его за руку. На нем была рубашка с длинным рукавом, но я практически чувствовала, как татуировка обжигает меня через ткань.

– Мне надо знать, что ты не играл со мной, Эван. То есть, я знаю, что если это так, то я сама виновата. Я же сказала, что это временно и у нас всего три недели.

Я выровняла спину и развернулась к нему полностью, чувствуя, как слезы катятся по моему лицу. Но я хотя бы больше не всхлипывала. Я представляла собой жалкое зрелище, но, по крайней мере, обрела видимый контроль над своими действиями.

– Просто потом ты спросил, останусь ли я, и я подумала, то есть предположила… Я поверила...

– Во что? – спросил он.

В этих двух сказанных им словах была такая тихая надежда, что это придало мне храбрости.

– Я приехала сюда, потому что ты прав. Я лгу сама себе. Мне нужно искусство, а не политика. Красота, а не счета и выгодные сделки. И я приехала, чтобы сказать тебе об этом. Потому что… Я... – Я покачала головой, все еще не решаясь облечь самое сокровенное в слова. – Но, возможно, я бог знает чего себе навыдумывала. Я тогда еще не знала о ней. И не подозревала....

– Айви, – проговорил он. Я закрыла глаза, чтобы оттолкнуть, изгнать боль, которую мне причиняло это короткое имя.

Его руки легли мне на плечи.

– Посмотри на меня.

Я не хотела, но медленно открыла глаза. На его лице была улыбка и желание, и что-то близкое к счастью. Я, возможно, обманывалась, но кажется, я разглядела и любовь.

А затем без всякого предупреждения и притворства он наклонился и поцеловал меня так нежно, что я чуть снова не разрыдалась

– Пошли, – промолвил он, оторвавшись от моих губ. Крепко взяв меня за руку, он пошел к своей машине, ведя меня за собой.

– Куда мы поедем?

– Мне нужно кое-что рассказать тебе. Думаю, начнем с плюща.

Ехали мы молча, в основном из-за того, что Эван молчал. Он выглядел слишком довольным, словно в предвкушении последующего разговора. А я не хотела говорить, чтобы не лишать себя иллюзии того, что увиденное мной в его глазах было счастьем. Если он вез меня в заколдованную башню, чтобы познакомить со своей возлюбленной, которую там спрятал, то я рада была не знать об этом наверняка до последней секунды.

Я уже практически была готова сдаться. Довела себя до безумия, убедив в каком-то нелепом недоразумении. Я уже перевернула всю свою жизнь и будущее вверх дном из-за чувства вины и страха. Мне надо было научиться смотреть на все со стороны. И Эван был единственным, кому я могла в этом довериться.

У меня оставалась слабая надежда, что я в нем не ошиблась.

Когда мы доехали до Эванстона, я больше не могла терпеть.

– Сколько еще ехать?

– Пять минут.

Я сглотнула, затем кивнула.

– Ладно, – сказала я и разозлилась на то, что голос меня опять подвел. Я посмотрела на него сбоку. – Только не разбей мне сердце.

– Никогда, – прозвучал ответ настолько уверенный, что робкая слезинка надежды скатилась по моей щеке.

Я резко ее смахнула, злясь на себя за то, что превращалась в слезливую истеричку.

Мы уже доехали до райончика Нортвестерн, когда он свернул на боковую улочку и направил машину к воротам, ведущим к величественному особняку с идеально ухоженной лужайкой.

– Мы на месте, – объявил Эван, открывая ворота специальной картой. Ворота распахнулись, и мы двинулись по дорожке к дому. Вдалеке виднелся бассейн, теннисный корт и даже отдельный гостевой домик.

– Где мы?

– У меня дома, – ответил он, заглушив мотор.

– У тебя… – Я растерялась. – А как же яхта?

– Мне там больше нравится бывать. – Признавшись, он открыл дверцу и вышел из машины. – Пошли.

Я глубоко вздохнула и последовала за ним. Не зная, чего ожидать, я была уверена лишь в одном – если бы я попыталась отгадать, что мне предстояло увидеть, то наверняка попала бы пальцем в небо.

На входной двери был установлен кодовый замок. Эван ввел необходимые цифры, и мы вошли. Я шла за ним и откровенно глазела на окружающий нас красивый интерьер. Я выросла в шикарном доме и сейчас жила в потрясающей квартире. Но то, что я увидела в доме Эвана, было идеальным сочетанием красоты и удобства. Это было совершенным образцом того, как сочетать деньги и хороший вкус, не забывая при этом про исключительный уют. Хотелось устроиться поудобнее и остаться здесь надолго. Тем более мне казалось странным, что он не хотел жить здесь постоянно.

– Это я, – вдруг выкрикнул он, и тембр его голоса прозвучал очень странно. – Кто есть дома?

Спустя мгновение из соседней комнаты вышла крупная женщина в черных штанах на шнуровке и выцветшей майке. Она на ходу вытирала руки о хозяйственное полотенце.

– Мистер Эван! Что же вы не позвонили? Я бы оставила вам обед.

– Не волнуйся, Ава, я попозже что-нибудь перекушу, – он показал на меня. – Это Анжелина Рэйн. Она останется у нас на ночь.

Прежде чем я успела сказать хоть слово, Ава взяла мою руку и мягко ее пожала.

– Как замечательно! Мы так много о вас слышали!

Я удивленно воззрилась на Эвана.

– Спасибо. Я очень ценю ваш теплый прием. Тем более, что я без предупреждения.

Она добродушно отмахнулась от моих ненужных оправданий и только собралась сказать что-то еще, как раздался топот ног по лестнице, ведущей с верхнего этажа. Вслед за ним раздался девичий радостный визг:

– Эван! Эван приехал!

Айви, тут же догадалась я. Но в голосе было нечто неуловимо странное, чего я сразу не смогла определить.

И вот она уже слетела со ступенек с радостным возбуждением ребенка, несущегося открывать рождественские подарки. Волосы ее были распущены и разметались от бега, закрывая лицо. На ней был розовый свитер с гигантским фиолетовым сердцем и старые добрые «Конверсы». Она замерла на мгновение перед нами и откинула волосы с лица. Как только она это сделала, мне пришлось сделать над собой огромное усилие, чтобы не вскрикнуть.

Все ее лицо было настолько испещрено шрамами, что трудно было различить ее черты в принципе. У нее осталась только половинка носа, бровей не было совсем, а рот застыл в какой-то искаженной, изогнутой улыбке. Несмотря на некрасивость искривленных губ, в ее улыбке было столько искренней радости при виде Эвана, что девушка словно светилась изнутри. У меня на глаза навернулись слезы. Замерев на одну восторженную секунду, она кинулась в его распахнутые объятия с криком:

– Я так соскучилась! Что ты мне привез?

– Кое-что прикольное, – сказал он, засовывая руку в карман. Достав кошелек, он вытащил двухдолларовую купюру и протянул ей. – Ты же знаешь, что это?

Она напряженно смотрела на банкноту.

– Деньги?

Эван рассмеялся.

– Правильно. А сколько?

Ее рассеченный глаз немного расширился.

– Два! Два доллара! Ух ты! Я такую раньше не видела. Она настоящая? На нее можно купить лакричных конфеток? – затараторила она.

– Да и да!

– Спасибо огромное! – Она кинулась ему на шею и крепко обняла. – Я так тебя люблю! Я так скучала!

– Я тоже очень соскучился, и ты знаешь, как я люблю тебя! Угадай, кого я привез? – он спросил, когда она слегка ослабила объятия. Он кивнул в мою сторону. – У тебя будет новый друг.

Она повернулась ко мне и широко улыбнулась, обнажив великолепные зубы.

– Привет! А ты красивая!

Я не могла не улыбнуться.

– Спасибо! Ты тоже.

В ответ я получила еще одну ослепительную улыбку.

– И мне тоже нравятся лакричные палочки.

– Правда? Круто! Сколько тебе лет? – последовал вопрос.

– Почти двадцать четыре, – ответила я.

– Да ладно, серьезно? – она удивилась, словно это было нечто удивительное. – А мне двадцать! Это два и ноль, потому что это два раза по десять, так, Эван?

– Совершенно верно, – подтвердил Эван, и, снова кивнув на меня, представил. – Это Анжелина. Лина позволь мне познакомить тебя – моя сестра, Мелисса Айви Блэйк.