Желанный

Глава 19

Мы провели несколько часов на заднем дворе с Айви, которая умудрялась играть во все сразу. Она бросала Фрисби, играла на ноутбуке, играла в Песочницу, и в Тук-тук-тук. Я не решалась спрашивать Эвана о чем бы то ни было еще. По правде говоря, я не знала, с чего и начать. Я понимала, что наступит время, и он все расскажет сам, когда и как ему будет удобнее.

Ава позвала Айви из кухни.

– Детка, пора принимать лекарство и ложиться спать.

– Можно посмотреть «Губка Боб Квадратные штаны»? – Айви повернулась к Эвану.

– Если Ава разрешит, – Эван устало поднялся. – Пойдем, я отведу тебя в дом.

Он взял ее за руку, и когда она взялась другой рукой за меня, я без колебаний сжала ее ладошку. Ее рука была так же покрыта шрамами, как и остальное тело, и я с ужасом представляла, что под слоем одежды ее бедное тельце было сплошь изрубцованным. Слезы наворачивались на глаза

Айви же, напротив, была весела и жизнерадостна, как беззаботный ребенок.

– А завтра ты здесь еще будешь? – спросила она меня.

Я взглянула на Эвана.

– Мы останемся на завтрак, – ответил он. – А потом мне надо на работу.

– Ты слишком много работаешь.

Эван рассмеялся.

– Я работаю над этим, Айви. Как только я разберусь с делами, мы будем проводить больше времени вместе.

– Отлично. – Она захлопала в ладоши и побежала на кухню за Авой.

– Она – потрясающая, – сказала я, когда сестра Эвана скрылась из виду.

– Ей фактически шесть лет, – сказала он с любовью в голосе. – А это значит, что хоть она и была очаровательной сегодня, завтра, когда придет время уезжать, нам закатят полноценный скандал с катанием по полу и визгом.

Он потянулся к моей руке, и улыбнулся, когда я потянулась к нему.

– О ней никто не знает. Никто, кроме Тайлера и Коула.

– И Джен?

Эван кивнул.

Я вспомнила его слова о том, что ему трудно доверяться людям, и в полной мере оценила ценность подарка, который он мне сегодня сделал. Он не просто доверил мне свою тайну. Он позволил заглянуть себе в душу.

– Я думала, твои мама и сестра живут в другом штате.

– Я хорошо постарался, чтобы так думали абсолютно все.

– Но почему?

Мы дошли до крыльца, и он сел на порог, затем подвинулся, освобождая место для меня.

– Все ради ее безопасности. В моей работе много рисков и опасностей. А страдает в первую очередь всегда семья.

– Ты имеешь в виду криминальные дела, – отважилась я затронуть больную тему.

– Именно, и я расскажу тебе, когда смогу. Но вначале я хотел бы узнать, откуда ты узнала про Айви. Я надеюсь, не от Кевина?

– Нет, – ответила я, прекрасно понимая его опасения. – Одна из девушек в клубе рассказала. Блондинка. Она работала администратором, когда я приходила в первый раз.

– Донна, та еще сучка, – он вздохнул. – Уже год пытается запрыгнуть мне в постель.

– Я думала, ты не спишь с девушками из клуба.

– Ни я, ни Коул, ни Тайлер. Ни в коем случае. У Тайлера была как-то интрижка с официанткой, когда мы только купили это место. Все закончилось плохо. – Он развернулся ко мне лицом. – Давай проясним раз и навсегда. Я был с уймой женщин. Но все это никогда не заходило дальше секса и совместных ужинов в ресторанах. Ты понимаешь, о чем я?

Я облизнула пересохшие губы, пытаясь унять лихорадочное сердцебиение.

– Не уверена. Не хочу пытаться угадывать, а потом понять, что ошиблась.

Он нежно улыбнулся в ответ.

– Я хочу сказать, что для меня не существовало никакой другой женщины, кроме тебя. Единственной для меня всегда была ты, Лина. Раньше, чем я признался в этом даже самому себе, ты уже была смыслом моей жизни.

Я закрыла глаза и втянула в себя воздух. Впервые с тех пор, как Коул вошел в паб и увел Эвана с собой на парковку, я почувствовала, что напряжение отпускает меня.

– Я так скучала по тебе, – выдохнула я. – Ты рядом со мной уже какое-то время, но я все это время скучала по тебе.

Он встал и поднял меня на ноги.

– Я скучал по тебе сильнее.

– Ты расскажешь, что случилось с Айви?

Он повел меня за собой вверх по лестнице.

– Я расскажу тебе все.

Он привел меня в крохотную спальню, в которой кроме двуспальной кровати, письменного стола и еще кое-какой мелочи из мебели ничего не было.

– В этой комнате я вырос. Я никогда не придавал особого значения обстановке, но когда приезжаю сюда, то всегда останавливаюсь здесь.

– А кто хозяин дома?

– Сейчас, собственно, никто. Моя мать умерла год назад, и мы с Айви не особенно много времени проводили здесь.

– Мне жаль. – Мое сердце сжалось.

– Спасибо. – Он прилег на кровать, опираясь на локоть. Я села рядом, скрестив ноги и оперевшись локтями на колени. – Все для меня начинается с Айви и заканчивается ею же. Я очень хотел, чтобы ты ее увидела и полюбила. Ты читала про пожар?

– Разумеется. Тогда об этом было в каждой газете. Жаль, что твой отец так поступил.

– Его не стоит жалеть, – голос Эвана посуровел. – Но вот Айви…

Он задумался ненадолго, а потом резко вдохнул, словно собираясь с мыслями. Или набираясь мужества.

– Все в порядке, – я не хотела давить на него. – Если ты не хочешь говорить об этом, я пойму.

Он протянул руку и положил руку на мое колено. Это прикосновение было столь же интимным и проникновенным, как если бы он занялся со мной любовью.

– Я хочу, чтобы ты знала, – произнес он. – Ей было шесть. Из-за того, что у нее была аутоиммунная болезнь, они не смогли применить восстановительную хирургию – ее организм отторгал все препараты. Она надышалась угарным газом. И к моменту, когда ее реанимировали, она пережила клиническую смерть. В результате: повреждение мозга и приговор о том, что она останется в психологическом возрасте шести лет надолго. Она может повзрослеть ненамного, но достижение девятилетнего возраста – это наилучший прогноз. Честно говоря, я в это не верю, и ее преподаватели тоже. Но я люблю ее, и, что бы ни случилось, я о ней позабочусь.

– Пожар случился из-за неполадок с электричеством, ведь так?

– Этой версии мы с матерью старались упорно придерживаться.

Я нахмурилась.

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, что мой идиот отец решил покончить с собой и почти прихватил с собой Айви.

Я в ужасе уставилась на него.

Эван сел на кровать и облокотился на изголовье. Он и не пытался прикоснуться ко мне. Одну руку он подложил под голову, держась за одну из латунных перекладин кровати. Другую он будто неосознанно сжимал и разжимал, комкая покрывало.

– Он занимался банковским бизнесом. Сделал состояние, а когда все потерял, ему не хватило элементарной смелости взять на себя ответственность. Он предпочел покончить с собой. Пошел в гостевой домик и наглотался снотворного. Он не погасил сигарету, которую курил, и когда заснул, подпалил кровать. Айви все время прибегала в гостевой домик поиграть, и в тот день она тоже была там.

– О, господи! – Я и представить не могла, как была напугана малышка. – Она помнит тот день?

– Слава богу, почти ничего!

– А твоя мама? Как она отреагировала?

– Она была не в себе. Она ни единого дня в жизни не работала, а после смерти отца оказалось, что этот подонок брал займы под залог нашей страховки. Таким образом у нас не осталось ничего, кроме кучи долгов и бесконечных неоплаченных медицинских счетов.

– В статьях писали, что у твоей мамы был трастовый фонд, и благодаря этому вы удержались на плаву. – Я увидела его выражение лица. – Черт возьми, вы и это придумали.

– Он не оставил нам ни цента. Но мне нужно было, чтобы на мои попытки вести бизнес не смотрели свысока. Мне нужно было прикрытие.

– И чем же ты занимался? – спросила я, хотя уже почти была уверена, что знаю сама. Может, я представляла себе не всю картину, но уж точно понимала, что он сделал состояние не с помощью таблички «свободная касса».

– Айви практически жила в больнице, а мать впала в алкоголический ступор. Мне было пятнадцать, и я был типичным избалованным засранцем из богатой семьи. У меня было слишком много денег, на которые я незаконно покупал алкоголь и курил всякую дурь на заднем дворе школы. Я мог продолжать оставаться таким же кретином или собрать в кулак все, что оставалось во мне от человека и стать главой семьи. Я выбрал второе.

– Но большинство подростков работают в «Макдональдсе». А их зарплатой больничные счета не оплатишь.

– Это точно, – он не стал спорить.

– А так как вселенная играет не по правилам… – вспомнила я его слова.

– Я решил последовать ее примеру, – закончил он за меня.

– Продолжай. – Я подсела поближе и положила ладонь ему на бедро. – Я хочу знать, как тебе удалось выжить.

– Нужда и адреналин. – Он ухмыльнулся. – Каждый раз, когда мне удавалось провернуть что-то опасное и выйти сухим из воды, я приписывал себе очередное очко в битве с системой и становился все сильнее и наглее. Я начал испытывать судьбу, чтобы получить кайф и заработать денег. Я настолько поднаторел, что за мной закрепилась слава домушника, хотя никто ни разу меня не поймал с поличным.

– Ты не боялся?

– Как раз наоборот. – Его мальчишеская улыбка выдавала его восторг. – Мне нравилась эта суета.

Он все рассказывал и рассказывал. О том, как полюбил старшие классы, потому что там можно было научиться всему и найти информацию обо всем. Он научился прокачивать тачки и отключать сигнализацию. Он даже набил руку на финансовом мошенничестве. А главное, он вел тщательные записи и подсчеты, выверяя, какие предприятия приносили наибольшую прибыль, чтобы ему хватало достойно обеспечивать мать и сестру.

– По правде говоря, я просрал выпускной класс... Связался не с теми ребятами – они были не так осторожны, как я, ну и...

– Тебя арестовали?

– И осудили.

– Не может быть. – От волнения я схватила подушку и прижала к груди. Сердце тревожно билось в груди, а перед глазами мелькали воспоминания о собственном аресте. Я не понимала, как он мог так спокойно рассказывать об этом. – Ты совсем не испугался?

– Ну, это не было туристической экскурсией, если ты об этом. Но мне этот опыт задал верное направление в жизни.

Другими словами, он попал под новую программу по ювенальной юстиции и его отправили в исправительный лагерь, где он и встретил Коула и Тайлера.

– То, как нам вправляли мозги, не очень-то и запомнилось, но вот дружба сохранилась на всю жизнь.

– Короче, трое самых добропорядочных бизнесменов Чикаго на деле не такие уж и добропорядочные.

– Ты совершенно права. – Он снова задорно ухмыльнулся. – Во всяком случае, ко мне это не относится. Я старался побыстрее продать свою долю нашего нелегального бизнеса Коулу и Тайлеру. А свой бизнес узаконивал все основательнее. Я, признаться, достиг той точки в ведении бизнеса, когда не знаю, от чего получаю большее удовольствие – от трудного процесса заключения выгодной мне сделки или от того, как ворую активы у того же конкурента, пока он не видит. Скорее, от второго, все же.

– Зачем тебе это? Зачем этот стресс и адреналин? Зачем ты выходишь в легальный мир бизнеса?

– Ты видела Айви. Это ради нее.

Я кивнула, но все же не понимала до конца.

– Почему сейчас?

– Потому что мать скончалась. Пока она была жива, я знал, что у Айви всегда есть кто-то рядом. Но теперь, когда ее нет, я должен быть уверен, что мне не придется отсиживать срок в одиночке, когда она будет нуждаться во мне.

– Но даже если ты легализуешь весь свой бизнес, они все равно смогут арестовать тебя.

– Спасибо, что не даешь увлечься иллюзиями, – рассмеялся Эван.

Я поежилась.

– Прости. Но я помню, как мне было страшно, когда меня посадили за решетку. А от одной мысли, что тебя арестуют, мне становится жутко.

Он взял меня за руку.

– Меня это тоже пугает до безумия. В этом-то и причина. Вот почему я хочу выйти из игры.

– Эван. – Я с наслаждением произнесла его имя. Весь мир вокруг казался мне теперь изумительным. И хотя я все еще побаиваясь возможных неприятностей, раз уж он собирался прекратить свои опасные операции...

– О чем ты задумалась? – Его голос был обеспокоенным, и я поняла, что у меня нахмурены брови.

– Ведь если ты выйдешь из теневого рынка, значит, будешь в безопасности. То есть, если все, чем ты будешь заниматься, будет юридически защищено, то ФБР не обратит внимания на старые попытки расследования. И в конечном счете срок исковой давности истечет. Я права? Ведь ты ведешь к этому? Прекратить все дела по незаконным коммерческим операциям?

Эван кивнул.

– Так что за дела ты ведешь? Или правильнее просить, какие дела ты вел?

– Мы начинали с мелкого мошенничества, но потом перешли к контрабанде, отмыванию и незаконным казино. Наркотиками мы не занимались – с этим было строго. А когда познакомились с твоим дядей, можно сказать, мы поднялись на несколько ступенек в деловой иерархии. Он ввел нас в мир искусства. Включая и его «подводный» мир.

– Подожди, подожди! Ты хочешь сказать, что дядя Джен… – Я не хотела верить тому, на что он намекал. – Ты имеешь в виду, что он впутался в ваши дела?

– Как раз наоборот, детка. Он был нашим наставником в этих делах. Причем, по моему мнению, лучшим. Те занятия, где он преподавал, помнишь? Он их использовал, как прикрытие. Разумеется, сами уроки были законными, но, если ему требовалось сотрудничать с кем-то, он приглашал их на занятия, чтобы оправдать необходимость часто видеться. Схема работала идеально, я никогда не видел более успешных вариантов.

– И как долго он это проворачивал? – Я только что обнаружила, что соскочила с кровати и меряла шагами комнату.

– Художественным классом он занимался лет восемь, а вот контрабандой, подделками и тому подобным несколько десятилетий. Как он рассказывал, первые любительские кражи произведений искусства он совершал еще подростком.

– Вот дерьмо! – Вытянув маленький стул из-под письменного стола, я ошарашенно плюхнулась на него.

Как я могла не замечать такого в человеке, которого так сильно любила? Но затем я вспомнила его объяснения о том, почему от него уходили жены. Секреты.

– Дерьмо собачье. – снова выругалась я. Мой дядя вел двойную жизнь, о которой не знали даже те, кто был к нему наиболее близок. Мне стало очень грустно. Особенно теперь, когда у меня у самой была куча тайн.

– Мне так не кажется, – промолвил он. Выражение его лица было серьезнее, чем я когда-либо видела. – Я сделаю все, что от меня зависит, чтобы ты была в полной безопасности, Лина. Ты можешь быть в этом уверена.

– Я и не сомневаюсь. – Я потянулась, чтобы прикоснуться губами к его губам. Отодвинувшись, я заговорщически улыбнулась. – Я невероятно счастлива, что мне это кажется почти преступным.

Эван расхохотался, закатив глаза.

– Ты так и не назвал мне вторую проблему, – вдруг вспомнила я.

– Что за вторая проблема?

– Ты говорил о двух проблемах, которые тебе надо было решить. Прежде чем твое преступное настоящее станет преступным прошлым. О том, что происходит в «Дестини», ты мне рассказал, но о втором затруднении даже не обмолвился.

– Да, полагаю, так и есть.

– Ну и?..

– Была одна работенка, за которую мы как-то брались и думали, что с ней покончено. Так вот, недавно кое-что всплыло. Кое-что, что может выйти нам боком.

– Это можно как-то решить? – внезапно я разволновалась.

– Я пытался неоднократно. Но снова и снова оказываюсь в тупике.

– Как так? Из-за чего? – спросила я, и его ответ просто убил меня.

– Из-за тебя.