Желанный

Глава 15

– Мне не снятся кошмары, когда ты со мной, – прошептала я, проснувшись в объятьях Эвана. Нас окутывали предрассветные лучи, пробивающиеся через окно.

– Я рад. – Он быстро проснулся и потянулся. – Мне вообще не нравится мысль, что они тебя снятся. Я бы хотел, чтобы они исчезли. Это просто сны, ты же понимаешь? Это чувство вины выжившего, малышка. Я понимаю, ты скучаешь по сестре, и то, что с ней случилось, просто ужасно, но ты не должна чувствовать вину за то, что ты жива, а она нет.

– Нет, – говорю я охрипшим голосом. – Я не чувствую себя виноватой в том, что живу. – Я делаю вдох. – Я чувствую себя виноватой в том, что с ней случилось.

Я говорю так тихо, что не уверена, слышит ли он. Никому, кроме Джена, я не рассказывала об этом. Хотя часть меня кричала о том, чтобы я закрыла рот, что не стоит доверяться человеку, с которым я расстанусь через три недели, но, по правде говоря, с Эваном я чувствовала себя в тепле и безопасности. И что более важно, я знала, что он был достаточно силен, чтобы вынесли любое признание.

– Я очень часто убегала из дома, – продолжила я. – Гуляла с друзьями, напивалась, курила сигареты и делала разную фигню, ты же понимаешь? Грейс всегда прикрывала меня, пытаясь помочь мне прекратить. Но я не прекращала. Она всегда была идеальной. Замечательная и красивая старшая дочь, а я была такой сучкой. Я говорила ей, чтобы она не лезла в мою жизнь.

– Но в тот вечер она пошла за тобой?

– Да, в тот вечер, когда на нее напали и похитили. – Я начала всхлипывать. – Я не заметила. Я даже не знала, что она пошла за мной, пока на следующий день не выяснилось, что ее нет в комнате. А когда нашли ее тело, никто не мог понять, зачем ей понадобилось убегать из дома. Кроме меня. Я знала. – Я посмотрела ему в глаза, осознавая, что мои глаза полны вины и стыда. – Я никому не рассказывала об этом.

– Это не имеет значения. – Он гладил меня по волосам. – Это не твоя вина, – проговорил он тихо. – Это гребаный мир, в котором нет правил.

– Ты же понимаешь, что я завязала. После того дня я перестала убегать из дома и вести себя безответственно. Я стала полной своей противоположностью.

– Правда? – усомнился он. – Ты? Или твое поведение?

Я не ответила, но он был прав, и думаю, он знал об этом. Я совсем не изменилась, я просто закрылась от окружающего мира.

Он сел и притянул меня к себе. Я прижалась сильней и вздохнула. Я не любила делиться своими секретами, но это действительно умаляло боль. Точнее, было приятно делиться с Эваном.

– Ты же понимаешь, что я полная неудачница, – выпалила я. – Ты, должно быть, святой, если терпишь меня.

Его смех эхом отдался в моей груди.

– Ну, это вряд ли. Ты не неудачница.

– О, нет, так и есть. – Я закрыла глаза и вздохнула. – Ты сказал, что очень давно меня хотел, но я не думаю, что ты знаешь меня.

– Нет? Ты же сказала, что я понимаю тебя.

– Я просто хочу так думать, – ответила я.

– Нет. – Это простое и уверенно сказанное слово говорило о понимании. – Ты была права. Я понимаю тебя. Я знаю, какая ты.

– Какая я? – спросила я у него.

Я не смогла скрыть легкую неуверенность в моем голосе, но мне хотелось знать. Я должна была это услышать.

– Красивая, энергичная, умная. Ты не эгоистка. Ты умеешь сочувствовать. И, хоть ты и можешь ошибаться, ты всегда делаешь то, что считаешь правильным. И, – добавил он с озорной усмешкой, – оказывается, ты талантлива в постели.

Это меня рассмешило.

– Я знаю тебя, – повторил он. – Я прекрасно знаю, какая ты, Лина. Что ты чувствуешь. И уверен, ты знаешь, какой я. Потому что за всей этой внешне блестящей и яркой мишурой ты найдешь очень много непривлекательного и блеклого.

– А под этим всем?

– Больше яркости, – сознался он. – Но туда трудно добраться. Может быть, это только для Тайлера и Коула, но лишь Джену это удалось.

Я выпрямилась, чтобы рассмотреть его лицо.

– Это грустно, – сказала я, и тут же поняла, что все это относится и ко мне.

Кому я разрешила подобраться ко мне близко? Честно говоря, никому, кроме Джена. И больше никому: ни Кэт, ни даже Флинну.

– А твои мама и сестра?

Он медленно кивает.

– В какой-то степени. Но они далеко. Они переехали очень давно. Я редко их вижу.

– Мне жаль. – Я жалею, что коснулась этой темы.

Я вспомнила, что в многочисленных статьях говорилось о том, как ему пришлось работать на износ, чтобы они смогли уехать из Чикаго и начать новую жизнь в другом месте. А он остался управлять бизнесом, который приносил деньги, чтобы они смогли переехать.

– Это, наверное, тяжело, – произнесла я, – расти в такой среде. Когда умер твой отец, ты стал единственной опорой для своей семьи, а ведь ты был еще ребенком.

Он улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз.

– И сколько статей ты прочла обо мне?

Я пожала плечами.

– По-моему, все.

Как я и надеялась, он засмеялся.

– Писатели-фантасты не единственные, кто высасывает свои истории из пальца, Лина, – возразил он.

– Разве это неправда? Что ты заботился о своей матери и сестре?

Выражение его лица было одновременно жестким и задумчивым.

– Да, я заботился, и всегда буду. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить свою семью. Пойду на любой риск, на любые жертвы, и сделаю все, лишь бы изменить ситуацию в мою пользу. И никогда не буду сожалеть о сделанном выборе, если это касается этих двух женщин.

Его слова, сказанные с такой страстью, эхом отдавались во мне, и я не могла не представить молодого Эвана, на котором лежала вся эта ответственность. И то, что он не только выжил, но и преуспел, только доказывало уникальность этого мужчины.

– Этот гребаный мир, – прошептала я, вспоминая его слова и задумываясь, на какой риск и жертвы он шел и что именно делал, чтобы повернуть ситуацию в свою пользу.

– Да, – резко выпалил он. – Я согласен. – Он посмотрел мне в глаза. – Лина, не будь наивной. Что бы ты ни прочла, сколько бы ты обо мне, по твоему мнению, ни знала, имей в виду, что бы пресса ни написала обо мне, это даже не вершина айсберга.

Я нахмурилась, понимая, что это и есть мой шанс. Я рассказала ему про Грейс; если я спрошу сейчас, он может открыться. Что случилось после смерти его отца? Что касалось тех секретов, о которых упоминал Джен. Того, на что намекал Кевин. Но я ничего не произнесла. Ни слова.

Не знаю, почему я этого не сделала. Я знала лишь, что сексуальный, скрытный и опасный мужчина, о котором я все время мечтала, наконец-то в моей постели, и он будет находиться в ней три недели. Хотела ли я так рисковать и возвращаться в реальность? Нет, поэтому я промолчала, мягко поглаживая его руку. Костяшки его пальцев немного зажили, но все еще были покрасневшими, а кожа нежной.

– У одной из девушек, что работает в «Дестени», были проблемы, – заговорил он, хотя я даже бровью не повела. – Я немного пообщался с парнем, у которого были к ней вопросы. Мы решили этот вопрос.

Я вспомнила, что произошло в переулке и легко представила, как он защищает девушек. Я надеялась, что лицо того парня выглядело в сто раз хуже, чем костяшки Эвана. Я поцеловала его в уголок рта.

– Я рада.

Эван посмотрел мне в глаза, и было такое чувство, что его не просто устроил мой ответ, но еще я прошла какой-то тест. Он слегка улыбнулся и откинул голову, закрыв глаза. Я устроилась поудобнее. Несмотря на то, что было ужасно рано, я не хотела спать. Я еще не полностью проснулась, но у меня было много энергии.

Я гладила его тело, грудь, руки. Вьющаяся татуировка выделялась, отдавая зеленоватым из-за освещения, и я дотронулась до нее кончиками пальцев. Мне было так хорошо и лениво, так комфортно с этим мужчиной.

– Что она означает?

Он повернул ко мне голову, еле приоткрыв глаза.

– Это напоминание, – признался он, – чтобы я не сбивался с пути.

Я ожидала, что он добавит еще что-то, но он просто отвернулся и снова закрыл глаза. Я вспомнила, что Джен сказал мне много лет назад: «у Эвана были секреты». Свои и чужие, которые он хранил. Я могла только догадываться о некоторых из них. Я смотрела на него, лежавшего рядом со мной, и должна была признать, что совершенно не знала этого мужчину.

Но, черт меня дери, мне хотелось его узнать. Я отчаянно хотела узнать его поближе.

Несколько часов спустя я проснулась от запаха потрясающего кофе и еще более потрясающего мужчины, который мне улыбался.

– Привет, – сказал он, передавая мне кружку. – Пей. Одевайся. Нам пора.

Я моргнула.

– Мы куда-то идем? Куда?

– Ты мне доверяешь?

– Да, – ответила я без колебаний.

– Увидишь, когда мы приедем.

Я сделала глоток кофе и почувствовала, как просыпаюсь.

– Я успею принять душ?

– Очень быстро, – ответил он.

– Душ с тобой?

Он засмеялся.

– Это не будет быстро. – Он наклонился и поцеловал меня. Это был долгий и глубокий поцелуй, и он потихоньку разжигал во мне огонь.

«О, да, – подумала я, – это точно не будет быстро».

– Давай, вставай, – потребовал он, забирая у меня кружку и стягивая с меня простынь, пока я возмущалась и выбиралась из постели.

Он похлопал меня по попе, когда я проходила мимо него, и задержалась, чтобы бесстыже ему улыбнуться.

– Голая и мыльная, – сказала я. – Но я думаю, тебе все равно.

– Хитрюга, – произнес он и засмеялся.

Когда дядя Джен проектировал пентхаус, он хотел, чтобы каждый гость чувствовал себя как дома. Поэтому каждая комната была оформлена великолепно. В каждой спальне были гигантские окна в пол с видом на город, либо на озеро. К каждой спальне была присоединена гостиная, оформленная пышной мебелью, и мини-кухня с баром и самым важным – уголком для приготовления кофе.

Но именно в ванных можно было заметить блистательную щедрость Джена. Если обычно только хозяйская ванная была оформлена с пафосом и наворотами, то в апартаментах Джена все ванные для гостей были оформлены с не меньшей роскошью. И ванная комната, которая находилась в спальне, где жила я, была у меня любимой в пентхаусе.

Стены были сочетанием темного дерева и белого мрамора с розовыми витками, которые придавали комнате классический и в то же время слегка вызывающий вид. Душевая кабина была больше, чем ванная комната в квартире, что мы снимали с Филином. Душевые диски в кабине располагались во весь рост и еще в два ряда для охвата в триста шестьдесят градусов. По бокам располагались деревянные скамьи. Кроме одной стены, которая была из стекла, все остальные были из моего любимого мрамора.

За стеклянной стеной находилась сауна, расположенная рядом с душем. Здесь же была паровая комната. Дополняя тему спа, тут же было джакузи, а за огромным зеркалом можно было обнаружить уголок для развлечений с телевизоров, мини-баром с кулером для воды и охлажденным вином. Добавьте к этому еще и гардероб для семьи в пять человек. Ванная была нахрен непревзойденной.

Единственное, что могло сделать ее еще лучше, так это присутствие в ней Эвана. Но так как нам надо было спешить, наверное, хорошо, что он отказался от моего предложения.

Я чистила зубы и ждала, пока вода в душе нагреется, и думала о нем. И еще больше, когда зашла в теплый душ.

Я подняла лицо навстречу теплым струям воды, позволяя воде омывать лицо и волосы. Набрав в руку шампунь из прикрепленного к стене дозатора, я начала втирать его в волосы. У меня были очень густые волосы, так что немало времени уходило на то, чтобы намылить голову, а потом еще больше, чтобы смыть шампунь. Я закрыла глаза и просто стояла под душем, позволяя воде окутывать меня теплом.

Я не слышала, как он вошел, но еще до того, как он дотронулся до меня, я знала, что он тут. Может, из-за того, что я подсознательно что-то услышала, а может, из-за изменения освещения. Либо я просто привыкла к тому, что он со мной, и у нас с ним какая-то особая связь.

Я лишь понимала, что совершенно не удивилась, когда он прижался ко мне сзади, упираясь своим возбужденным членом в мои ягодицы и беря в руки мою грудь.

Никто из нас не произнес ни слова, но я прижалась к нему, пока его руки гладили мою грудь, а пальцы дразнил мои соски. Он опустил одну руку между моих бедер, где я уже была мокрая и готовая. Он гладил меня там, отыскав мой чувствительный клитор, и я охнула, когда он погладил его пальцем. По моему телу разошлись теплые волны удовольствия. Его пальцы играли с моим клитором, двигаясь медленно и нежно, специально сводя меня с ума. Он ласкал меня до тех пор, пока я не поняла, как хорошо, что он поддерживает меня, ведь я не чувствовала своих ног и упала бы, если бы он только подумал отпустить меня.

Я была так близко к оргазму, что разочарованно застонала, когда он убрал руку, но он не закончил со мной. Он подвинул меня вперед, нагибая меня и заставив опереться руками на стену. Он продолжал хранить молчание, что заставило меня улыбнуться даже стоя в такой позе: опираясь руками на теплый камень и прижимаясь к нему своей попкой. Он гладил меня по спине, пока его руки не остановились на моих бедрах. Коленом он заставил меня слегка раздвинуть ноги и потом, когда я закрыла глаза в сладком предвкушении, он глубоко вошел в меня.

Я была такой мокрой, что он вошел с легкостью, а мышцы внутри меня сжались, как будто помогая войти ему еще глубже, словно он часть меня. Было такое ощущение, что за то короткое время, что он не был во мне, я потеряла частичку себя. С каждым разом он входил все глубже, сильнее и требовательнее. Я почувствовала, как все его тело напряглось, когда он был готов кончить. Я совершенно не замечала льющейся на нас воды. Все, что я сейчас могла чувствовать, так это мою руку, ласкающую мой клитор, и член Эвана во мне. Я не чувствовала ничего, кроме секса, предвкушения оргазма и той энергии, что сейчас концентрировалась между моих ног, будто превращаясь в одну вибрирующую точку, которая увеличивалась и пульсировала, намереваясь вырваться наружу. Такое количество удовольствия просто не могло удержаться в пределах меньших, чем вселенная.

Эван еще сильнее сжал мои бедра и прижал к себе. Наши тела бешено двигались вместе, и он кончил, опустошая себя внутрь меня, доводя меня до оргазма. Вся та энергия, что накопилась в вибрирующей точке, просто взорвалась внутри меня, заставляя мое тело петь и дрожать с головы до ног.

Истощенная, я, тяжело дыша, снова оперлась обеими руками на стенку. Я не была уверена, смогу ли снова двигаться. Эван повернул меня лицом к себе, и я подчинилась, обнимая его руками за шею и прислоняя голову к его груди. Он бережно намылил меня мочалкой и направил струи душа, чтобы смыть мыло с нас обоих.

– Я думала, мы торопимся, – пробормотала я, когда он закончил процедуру.

– Да, мы опаздываем, – подтвердил он. Он так яростно меня поцеловал, что мое тело тут же отреагировало на это. – Но это того стоило.

«Ага, – подумала я, прижимаясь к нему еще сильнее. – Это того стоило».

Когда мы выходили из душа, я все еще не чувствовала своего тела. Я опустилась рядом с ним на скамейку, опустив голову ему на плечо.

– Ты не оставил и мокрого места от меня, – сказала я, но я не жаловалась.

– Ты тоже выжала меня, как лимон, – ответил он. – Ну что, забудем о сюрпризе?

– Это хороший сюрприз?

– Лучший, – ответил он.

– Тогда нет. – Я заставила себя встать и подала ему руку, чтобы он встал. – Но я тебе предупреждаю. У меня очень высокие стандарты. Если это не лучший сюрприз, то тебе придется иметь дело с последствиями.

– Я буду иметь в виду, – ответил он серьезно.

Я не знала, что одеть, потому что мне не сказали, куда мы едем. Но он клялся, что кокетливое платье и сандалии, выбранные мной, были идеальны. Я собрала волосы в хвост, оставив несколько прядей выпущенными, подкрасила глаза тушью и блеском подчеркнула губы. После чего я объявила, что готова.

– Идеально, – сказал Эван, когда вернулся в мою комнату, переодевшись.

На нем были джинсы, кожаные туфли и свободный пиджак, накинутый на простую белую футболку.

– Все это не поместилось бы в твой портфель.

– Нет. Это все было в моей спальне.

– У тебя тут есть своя спальня? Если б я знала об этом, то не разрешила бы тебе спать у меня прошлой ночью.

– Даже не думай так шутить. И еще, Коул и Тайлер тоже часто тут бывают. Джен выделил каждому из нас по комоду.

– По комоду? – передразнила я. – Это серьезно.

– Да, – ответил он. – Он был мне как отец.

Хотя я шутила, Эван говорил серьезно.

– Что насчет твоего родного отца? Ты вроде был достаточно взрослым, когда он умер. Ты наверняка его помнишь.

– Да, я помню его. – Его голос стал ледяным. – Он был проклятым ублюдком.

– Извини, – промямлила я, прекрасно осознавая, что была неправа. Пресса рассказывала о счастливой семье, пострадавшей в результате трагедии. Я пыталась пересмотреть историю семьи Эвана, которая из-за смерти отца Эвана пострадала еще больше. Судя по реакции Эвана, этот человек не слишком заботился о своей семье.

Я пыталась представить, будто у меня нет отца, и уже от одной этой мысли мне стало плохо. Я подошла к нему, и, взяв за руку, легко поцеловала его в губы, встав на цыпочки.

– В таком случае, – сказала я, – очень рада, что у тебя был Джен.

Мы вышли, и я удивилась, когда лифт остановился не на подземной парковке, а в вестибюле.

– Мы не поедем на машине?

– Это достаточно близко. Мы поедем на такси.

– Близко, – повторила я, пытаясь угадать, что же это может быть.

– Даже не пытайся. Я расстроюсь, если ты догадаешься.

Я засмеялась.

– Еще бы, – произнесла я, когда к нам подъехала машина.

Эван открыл мне дверь и, обойдя машину, сел с другой стороны.

– И еще кое-что, – продолжил он, когда сел рядом со мной. – Я хочу, чтобы ты закрыла глаза.

Он достал из кармана черную маску для сна на резинке. Я посмотрела на него с сомнением.

– Ты серьезно?

Он глядел на меня молча.

– Эван!

– Слушай, если не хочешь… – Он не закончил фразу и, нагнувшись к таксисту, попросил его повернуть назад.

Я смотрела на него во все глаза.

– Что ты делаешь?

– Правила есть правила.

– Хорошо, – проворчала я, забирая маску у него из рук.

Я надела ее на глаза. Когда я надевала ее, мне показалось, я увидела улыбку водителя в зеркале заднего вида.

– Так лучше? – спросила я.

– Намного, – ответил Эван.

– И ты даже не дашь ни одной подсказки?

– Неа, – дразнился он.

– Я очень хорошо знаю этот район. Я просто могу посчитать остановки и повороты. Я достаточно насмотрелась детективов, чтобы знать, как это делается.

Он засмеялся.

– Умно, – он замолчал на минуту. Потом я почувствовала, что он укрыл чем-то мои колени. – По-моему, ты замерзла, – сказал он. – Давай я тебя согрею.

Я уже начала отвечать, что мне не холодно в ноги, но тут же почувствовала его руку на моем бедре. Я поняла, что он гладит мое бедро, направляя свою руку все выше, забираясь под платье: он накинул на мои ноги пиджак не для того, чтобы согреть меня, а чтобы создать иллюзию приватности.

Его рука уже была под платьем, и я могла лишь сдерживаться, чтобы не стонать. Я почувствовала, как огонь во мне откликается на его прикосновения, требуя еще больше. Я настолько возбудилась, что даже легкое прикосновение сквозь мои трусики, заставило меня вспотеть. От мысли, что я с закрытыми глазами с Эваном в такси нахожусь менее чем в метре от незнакомого водителя, я возбудилась еще больше.

– Эван, – выдавила я, ведь мы должны были остановиться, даже несмотря на то, что я не хотела. Даже несмотря на то, что я хотела ускорить происходящее. Я распалилась.

– М-м-м?

– Что ты делаешь?

– Отвлекаю тебя, чтобы ты не считала повороты, – сказал он в тот момент, когда его палец проскользнул под легкую материю моих крошечных трусиков.

– Ох. – Я дышала с трудом, особенно когда он вошел одним пальцем в меня. – Ох, ну, ладно... хорошо.

Он усмехнулся.

– Малышка, просто расслабься. Мы близко.

– Да, – ответила я, потому что он был прав.

Я была очень близка, чертовски близка, но он дразнил меня, не позволяя приблизиться: он вводил и выводил палец, делая меня еще мокрее, играя и лаская пальцами нежную кожу между ног. Несмотря на то, что он разжег мое желание и заставил хотеть большего, то, что он это оттягивал, приносило больше удовольствия.

Он специально не дотрагивался до моего клитора, и я не могла жаловаться на это. Я не могла произнести ни слова, даже не могла двигать бедрами, чтобы молча выразить свою потребность; если бы я это сделала, водитель бы понял, что происходит на заднем сидении. Хотя он мог бы догадаться. Я была рада, что не могу ничего видеть и потому просто наслаждалась фантазией, что он ничего не замечает.

Это означало, что я должна сидеть не двигаясь, пока пальцы Эвана искусно играют со мной, как на музыкальном инструменте. Мое тело разгорячилось. Кожа стала столь чувствительной, что казалось, будто каждый тоненький волосок проводит электрический заряд.

Когда машина наконец-то начала тормозить около нашего мистического места назначения, я была на пределе и вся пылала.

Я надеялась, что, куда бы мы ни приехали, в наши планы входило остаться без одежды.

– Не думаю, что водитель поверил в твое вранье про холод, – сказала я все еще с закрытыми глазами, предполагая, что мы стоим на тротуаре. – На улице двадцать пять градусов, он даже не включил кондиционер.

Эван вел меня, поддерживая за локоть.

– Может быть, ты и права, но я хотел этого, и получил то, что хотел. И это была ты.

– Хм... – засомневалась я с сарказмом.

– И не говори, что тебе не понравилось.

– Я воспользуюсь Пятой поправкой.¹

Он рассмеялся.

– Что ж, это честно. Но я-то знаю правду. Ты же сама мне сказала, помнишь? Ты принадлежишь к тем людям, которые любят отрываться. Которые любят скорость. Которые нуждаются в ней.

Мне очень хотелось снять маску и посмотреть на него сейчас.

– Да, – ответила я. – Но еще это меня пугает.

– В этом-то и смысл, Лина. Ты со мной. Со мной ты можешь делать все, что хочешь. – Он нагнулся ближе, касаясь губами моего уха. – Все. Потому что я всегда буду рядом. Я не дам тебе упасть.

Я не знала, что на это ответить. Он вмиг поменял атмосферу: с небрежно сексуальной на очень личную.

– Эван, – сказала я, поворачиваясь лицом к нему.

Я притянула его ближе к себе для длинного, сладкого и страстного поцелуя. Когда я закончила, он нежно погладил меня по щеке.

– И чем я это заслужил?

– Всем: куда бы мы ни шли, что бы ни делали. Я уверена, это будет замечательно. И это на всякий случай, если ты отвлечешь меня настолько, что я забуду сказать спасибо. Говорю заранее.

– Не за что. – Он взял меня за руку. – Ты готова войти?

Я кивнула и разрешила ему вести.

– Отвлечь, да? – Произнес он, когда мы вошли в прохладное помещение. – Я даже не могу представить, что ты имеешь в виду.

Я ухмыльнулась, восхищаясь этим мужчиной, этим утром, этим чертовым миром. Я знала, что нет смысла спрашивать, где мы. Под моими ногами не было ковра, это был кафель, и в помещении раздавалось эхо. Чувствовалось, что тут было пусто, и я предположила, что мы в вестибюле. Мои предположения подтвердились, когда я услышала звук остановившегося лифта, в который мы вошли через мгновение. Мы поднимались все выше, и выше, и еще выше.

– По поводу полетов, – начала я. – Если ты планируешь полетать на планере с крыши одной из высоток, я думаю, что воспользуюсь своим право вето.

– Это в планах на завтра, – ответил он. – Сегодня воскресенье. Я подумал, что сегодня мы займемся чем-то менее привлекательным и более соответствующим.

Я хотела кричать от разочарования, потому что понятия не имела, что он придумал, но еще больше не хотела давать ему повод зазнаваться. Поэтому старалась быть спокойной, невозмутимой и собранной. Я придушила свое любопытство и загнала его поглубже.

Наконец лифт плавно остановился. Двери открылись, и я почувствовала, как вокруг двигались люди, но не много. Я слышала звук посуды, и, к счастью, почувствовала запах кофе.

– Ты знаешь, где мы?

– В одном из клубов? В буфете? – Дядя Джен состоял в клубе «Метрополитен», и один раз он свозил меня и Флинна туда выпить и закусить, чтобы отметить первый полет Флинна в качестве стюарда.

– Неплохо, – сказал он. – Но нет.

– Тогда я сдаюсь.

– Ждать осталось недолго.

Я осторожно шла, а он поддерживал меня за локоть. Эван слегка повернул меня, и я услышала звук отодвигающегося стула. Судя по звуку, пол тут был не кафельным.

– Вот, присаживайся, – попросил он, помогая мне сесть. Он встал за моей спиной, положив мне руки на плечи. Наклонившись, он нежно прошептал: – Ты готова?

– Я думаю, да.

Я понятия не имела, к чему должна быть готова, но он явно ожидал, что я буду в восторге. На секунду я испугалась, что ему не понравится моя реакция на его сюрприз, но потом это прошло. Если кто и мог удивлять, так это Эван.

– Да, – ответила я более уверенно. – Я готова.

– Закрой глаза.

Я закрыла, погрузившись во тьму. Его пальцы коснулись моих волос, когда он снимал маску.

– Хорошо, – произнес он нежно. – Открывай.

Так я и сделала, после чего затаила дыхание в восторге и изумлении.

– Эван, о боже.

Я не помнила, как встала, но я стояла у окна, а подо мной простирался весь город Чикаго. Мое сердце взволнованно билось, потому что мы возвышались над городом, и я не могла придумать более идеального места для сюрприза.

– Это же Уиллис-Тауэр, – сказала я. – Это терраса «Скайдек».

– Да, – ответил он, становясь рядом со мной.

Я уже вышла на балкон и оперлась руками на стекло. Но я смотрела не по сторонам, я смотрела вниз, где под нашими ногами, где-то там внизу, расположился город, а мы стояли и смотрели на него с пика Уиллис-Тауэр.

– Хочешь позавтракать?

– Что? – как-то по-дурацки ответила я.

Он нежно тронул меня за плечо и заставил повернуться. Рядом со стулом, на котором я сидела, стоял столик, накрытый белой скатертью, и на нем располагались тарелки с едой и сверкающий серебряный кофейник. На какое-то мгновение я нахмурилась.

– Позавтракать? – Я мечтала здесь позавтракать с тех пор, как они начали подавать здесь еду. – Но я думала, они не подают завтраки по воскресеньям.

– Да, не подают, – ответил Эван. – Я заказал нам маленькую вечеринку.

– Вечеринку? – Я удивленно подняла одну бровь.

– Очень маленькую вечеринку, – сказал он. – Мисс Рэйн, не позавтракаете ли вы со мной в это прекрасное воскресное утро? – спросил он, протягивая мне руку и притягивая к себе.

– С огромным удовольствием, мистер Блэк.

Он отодвинул для меня стул, и я села, рассматривая город под нашими ногами. У меня кружилась голова от всего происходящего, и я была приятно возбуждена – одновременно волновалась и наслаждалась. Несмотря ни на что, я знала, что не упаду. Я была в безопасности. В безопасности на обзорной площадке и с Эваном.

– Спасибо, – поблагодарила я. – Это невероятно. Даже более чем невероятно. Это идеально.

– Я же говорил, что заставлю тебя летать, – ответил он.

– Да, – согласилась я, – ты говорил.

Эстер Мартин зашла в мою кабинку: на ее лице была широкая улыбка, а в глазах грусть. Она преодолела то маленькое расстояние, что было между нами, и, протянув руки, обняла меня. Это были искренние и эмоциональные объятия, которых так избегали женщины с ее воспитанием и деньгами.

– Мы скучали по тебе, – произнесла она, отпуская меня. – Как ты?

Я кивнула.

– Да, я скучаю по нему. Но у меня все хорошо.

– О, дорогая, мы все по нему скучаем, – она отодвинулась от меня, чтобы разглядеть меня получше. – Ты хорошо выглядишь. Загоревшая.

Я снова кивнула.

– Я вчера провела день на открытом воздухе. – Я запнулась. – Было неплохо.

На самом деле «неплохо» было явным преуменьшением. После завтрака в облаках мы провели день, как герои книги «Лепестки на ветру»². Медленно, лениво и бесцельно мы бродили по городу. После завтрака на обзорной площадке мы пешком прошлись от Уиллис-Тауэр до пляжа Оак-Стрит, через Магнифисент Майл.

Так как большинство не разделяло моей любви к обычным прогулкам по большим городам – бесцельному брожению по улицам, лишь бы впитать в себя атмосферу и энергию города, – я думала, что ему не понравится мое предложение времяпровождения. Но Эван не возражал, несмотря на то, что нам пришлось пройти почти пять километров еще до того, как наше настоящее приключение началось.

Во время прогулки я показывала ему мои любимые места, включая неординарную водонапорную башню. Настоящую. Хотя, если дело касалось покупок, я очень даже одобряла одноименное многоэтажное здание торгового центра.

– Словно средневековый замок в центре города, – произнесла я, заставляя Эвана остановиться и посмотреть на единственное общественное здание, которое чудом уцелело в Великом пожаре 1871 года.

Я игнорировала его шуточные протесты, когда затащила его внутрь. Мы стояли и рассматривали трубы и насосное оборудование внизу, опираясь руками на оргстекло, перед тем как пройти в расположившийся рядом туристический центр.

– Могу я вам чем-то помочь? – спросил служащий, когда мы вошли.

С непроницаемым лицом Эван рассказал ему, что мы туристы и проездом в городе, и у нас всего 36 часов на осмотр достопримечательностей Чикаго. Слава богу, у служащего было несколько действительно стоящих предложений, и мы вышли с кучей брошюр. Наше приключение начиналось с аренды велосипедов в одной из городских точек, отмеченных на карте. Потом, припарковав велики, мы отправились гулять босиком по песочному пляжу.

– Знаешь, у меня нет любимого места в Чикаго, – призналась я. – Но если бы и было, это был бы пляж. Разве не классно, что мы находимся в сердце континента и гуляем по пляжу?

Мы собирали камешки, чтобы пускать «лягушек», пили пиво в ресторане, оформленном под пляжную хижину, наблюдали, как пожилой мужчина пытался отыскать клад с помощью металлоискателя. Мы вернулись в город и купили в сувенирном магазине отеля «Дрейк» дешевые рюкзаки. Прокатились по набережной озера, пронеслись по паркам, в конце концов остановившись у скульптуры Клауд-Гейт. Мы кривлялись нашим зеркальным отражениям в «Бобе» и прошли под скульптурой, держась за руки и разглядывая ее снизу, что напоминало воронку черной дыры.

– Куда дальше? – спросил он. – Постой, дай угадаю. Художественный институт?

Я остановилась и улыбнулась. Я была рада, что он так хорошо меня знает.

– Куда же еще?! Тем более что это так вписывается в программу сегодняшнего дня.

– А у нас была программа?

Я подошла к нему, взяла его за руки и поцеловала, встав на цыпочки.

– Искусство дает мне ощущение полета, и это именно то, что я чувствую весь день с тобой. Паря над городом во время завтрака, гуляя, держась за руки. А сейчас просто смотря тебе в глаза.

– Осторожней, – сказал он с игривой интонацией. – Ты заставишь меня краснеть.

Я от души рассмеялась.

– Вот на что я бы с удовольствием посмотрела.

Мы сдали велики в одной из точек проката и начали идти по парку Миллениум в направлении музея.

– Ты был в Европе? – поинтересовалась я.

– Несколько раз, – ответил он.

– Я не была. Хотя всегда хотела туда съездить. Я мечтаю побывать в Лувре и Сикстинской Капелле. Хочу стоять там и проникаться той силой власти, которая присутствует там, потому что это важно, это бессмертно и... – Я заставила себя остановиться, качая головой.

– И что? – спросил он.

– Ничего. Это неважно.

Он взял меня за руку и легонько сжал ее.

– Ничего, серьезно. Просто случайные глупые мысли.

– Самые лучшие, чтобы поделиться ими на воскресной послеобеденной прогулке.

– Ладно, – согласилась я, делая вид, что делаю это нехотя. – Я думала о моем отце. Я действительно его люблю. Но в политике нет страсти. Не для меня. Я сделала это, я получила степень, но это не мое, понимаешь? Потому что это не способ что-то создать, это потребление. Политика – это способ отобрать у других и разделить между собой.

– И, несмотря на это, ты уезжаешь в Вашингтон.

Я отвела взгляд, пожимая плечами.

– Это замечательная возможность.

– Да, – ответил он.

Я взглянула ему в глаза.

– Но?

– Я просто думаю, замечательная ли эта возможность для тебя?!

Я промолчала. Я сказала Эвану, что он знал меня настоящую, но только сейчас я осознала, что это значит, и не была уверена, что мне это нравится. Это было хорошо, когда касалось постели. И совершенно по-другому, когда он действительно знал, о чем я думаю.

Тогда я не отнеслась к его словам серьезно, отмахнулась от них, как от назойливых комаров. Как от чего-то незначительного и бессмысленного. Подумаешь. И еще потому, что не хотела говорить ни о искусстве, ни о политике. Вообще ни о чем, что могло бы подсказать мне, чем я хочу заниматься в своей жизни. Поэтому я предложила вместо музея взять такси и поехать в зоопарк «Линкольна». Это было идеальным решением. Мы оставили тему о моей работе и увлечениях и провели остаток дня, гуляя, держась за руки, покупая мороженое в рожке и содовую, чтобы как-то охладиться. Мы фотографировали животных и пересылали друг другу фото.

Это было глупо. Это было весело. Это именно то, что мне было нужно.

После мы поужинали в маленьком итальянском ресторанчике «Эль Фреско» и вернулись в пентхаус. По дороге я фантазировала о диких сексуальных шалостях. О связанных запястьях и о разных других удовольствиях, которые создаст эротическая фантазия Эвана. Одна эта мысль заставила меня распалиться и возбудиться в предвкушении. Но когда мы вернулись, остаток вечера прошел не так, как я себе нафантазировала. Мы неторопливо и лениво занялись любовью в душе, а потом, взяв бутылку вина, расположились на террасе. Мы сидели на диванчике для двоих, я положила голову ему на колени, а он гладил меня по волосам. Мы говорили о сегодняшнем дне, о нашей жизни, обо всем и ни о чем.

Думаю, это был самый романтический и нежный день в моей жизни. Несмотря на то, что с самого начала меня привлекала дикая часть Эвана, я не могла не думать, что именно этот нежный романтизм Эвана для меня опаснее всего.

Сейчас, когда я стояла в маленькой кабинке с Эстер, вспоминала вчерашний вечер, я не хотела расставаться с этими ощущениями, но еще больше не хотела делиться ими с ней. У меня было ощущение, что если я это сделаю, то все испорчу.

Поэтому я улыбнулась и сказала, что хорошо отдохнула, и спросила, с чего она хочет начать.

– Мне жаль, что я так долго отсутствовала. Наверное, накопилось работы?

– Пустяки. Джен нуждался в твоей поддержке, а мы как-то справлялись. – Она отодвинула мой стул и села, мне пришлось опереться на стол. – Если честно, дела немного заглохли, когда он заболел. Как бы бесчувственно это ни звучало, мы старались избегать внимания. Слишком много внимания заставило бы инвесторов нервничать.

– Грядут перемены, – сказала я, давая ей понять, что поняла, что она хотела мне сказать.

«Холдинг Поглощений Джена Говарда» занимался приобретением и продажей компаний. И хоть Джен нанял лучших из лучших для оценки потенциала компаний по всему миру, он все равно был лицом компании. Несомненно, его смерть многое меняет в политике компании. Я не винила наш отдел связи с общественностью в их нежелании привлекать внимание к такому важному для фирмы событию. Но теперь, когда он умер, нам не удастся избежать огласки.

– Да, – ответила она. – Но, думаю, мы готовы. Вообще-то, я хотела поговорить с тобой о том, чтобы ты передала свои обязанности фонду. Там накаляется обстановка.

– Из-за смены управления фонда?

Она кивнула, потом продолжила объяснять.

– Мы хотим увеличить активы и прибыль фонда Джена, – призналась Эстер. – И использовать эту прибыль для создания постоянной программы стипендий на обучение, защиту и восстановление. Твой дядя концентрировался на молодежи, искусстве и истории. В мире очень много детей, которые не могут получить соответствующее образование, и слишком много редких документов и картин, которые будут утеряны в следующее десятилетие, не говоря уже о следующем столетии.

– Я согласна с тобой, – ответила я, но мой голос выдал волнение.

Если я все правильно поняла, она просила меня начать работать в фонде. И это, честно говоря, было бы работой моей мечты. Но тут я вспомнила кое-что. Немного придя в замешательство, я была рада, что мне было на что опереться.

– Эстер, – начала я медленно, – я уверена, что бы ты ни задумала, это будет замечательно. Но я переезжаю. Я уезжаю в Вашингтон, – объясняла я, когда она посмотрела на меня с широко открытыми от удивления глазами. – Я буду работать на Капитолийском холме.

– О. – В какой-то момент ее лицо ничего не выражало, но потом она расцвела. – Дорогая, это же замечательно! Твой дядя так бы тобой гордился.

– Правда? – спросила я, надеясь, что мой голос не звучал так же отчаянно, как я себя чувствовала.

Даже если она и заметила что-то странное в моей интонации, то не подала виду.

– Боже мой, конечно. Он обожал своего брата почти так же, как восхищался им. То, что ты пойдешь по его стопам, обрадовало бы его.

– Я рада, – искренне ответила я.

– Я, конечно, надеялась... но это не важно. Я просто болтаю. И вообще, я горжусь тобой, Анжелина.

– Спасибо.

– Ну, тогда это меняет наши планы. – Она открыла свою папку на моем рабочем столе и начала сортировать документы. – Тогда мы просто оставим тебя в отделе связей с общественностью, пока ты не уедешь. Тогда давай пройдем в конференц-зал и займемся мозговым штурмом на тему лояльности клиентов.

Я пошла за ней и следующие два часа мы провели, пытаясь выяснить, как нам обнародовать тот неизбежный факт, что Говард Джен больше не будет управлять компанией, чтобы акционеры холдинга не начали паниковать.

Когда я наконец полностью ушла в работу, Эстер вздохнула и закрыла папку.

– Думаю, на сегодня хватит. Хотя, я бы хотела попросить тебя об одолжении. Это касается фонда, так что, если ты откажешься, я пойму. Но так как именно ты общалась со многими друзьями Джена…

– Что нужно?

Эстер объяснила, что в связи со смертью Джена, согласно правилам, фонд должен объявить о благотворительном сборе средств и устроить в честь этого вечеринку.

– Мы хотим начать новую страницу в истории фонда с апломбом. Связать это с его кончиной. Это же его наследие.

– Чем я могу помочь?

– Нам нужно найти соответствующее помещение для проведения этого мероприятия. Честно говоря, нам уже поступило несколько предложений от местных компаний и заинтересованных филантропов. Но это очень сложное решение. Как только мы остановим свой выбор на ком-то, все остальные могут расценить это как оскорбление…

– И тем самым мы рискуем потерять в будущем пожертвования с их стороны, – закончила я. – Я понимаю.

– Это очень деликатное решение, тут нужно владеть дипломатией, – отметила Эстер, еле сдерживая улыбку. – Мне кажется, это задание очень подойдет молодой девушке, планирующей заняться политикой, и которая с успехом преодолеет это минное поле.

– Или прискорбно провалит это задание и сбежит в Вашингтон.

Она засмеялась.

– Или так.

Я тоже рассмеялась. По крайней мере, она была честна. И, если уж на то пошло, это звучало намного интереснее, чем писать оптимистичные обзоры для инвесторов.

– Хорошо. Договорились.

– Замечательно. – Она собирала свои бумаги, когда мой телефон зазвонил. – Я уже ухожу, так что можешь ответить. И, – добавила она, указывая на меня своим ногтем, покрытым красным лаком, – чтобы уйти до того, как ты передумаешь.

Я закатила глаза и взяла свой телефон. Мое сердце начало биться быстрее, когда я увидела на экране номер телефона, который Эван дал мне на этих выходных.

– Привет, – ответила я на звонок. – Ты выбрал идеальное время для звонка.

– Кончено же, я это спланировал.

– Будет ли это звучать безрассудно, если я скажу, что любое выбранное тобой время будет идеально?

– Если ты безрассудна из-за меня, я не возражаю.

Я хихикнула, боже мой, я действительно хихикнула.

– Ну, ты меня раскусил. Что ты хотел?

– Сегодня. У меня. В семь.

– Хорошо, – ответила я. – Но я понятия не имею, где ты живешь.

– Я пришлю за тобой машину. Откуда тебя забрать?

– Из пентхауса, – сказала я. – Девушке надо привести себя в порядок перед свиданием.

– Разве? Тогда я буду ждать, чтобы насладиться результатом ее усилий.

– Ага, – ответила я, – еще бы.

Я улыбалась, когда отключила телефон. Может, я и уезжала из города ради работы, которая мне не нравилась, но, по крайней мере, на данный момент мне было чертовски хорошо.