Глава 3

Юность Маргариты

Между тем Франциск подрастал в Амбуазе вместе со своей сестрой.

— Вернёмся в мрачные залы старого королевского замка и под вековые деревья амбуазского парка, на зелёные берега широкой Луары, — пишет А. М. Петрункевич в своей книге «Маргарита Ангулемская и её время». — Здесь рядом с развитой не по летам Маргаритой растёт общий баловень, будущий король Франциск I. Казалось бы, ничто не может сблизить задумчивую девочку-подростка и непоседливого буйного мальчика. Она — с пылкой фантазией, мистическим умом, громадной жаждой знания, внимательно слушает рассказы своих учителей о древних философах и евангельских истинах, жадно читает всё, что попадается под руку, а он — с неиссякаемой энергией, бесконечными забавными выдумками, целые дни проводит в шумной компании своих сверстников… А между тем, несмотря на разницу характеров и интересов, самая нежная, самая тесная дружба связывает их, сестру и брата, вырастая и усиливаясь с каждым годом…

Образование и воспитание Франциск получил такое же, как большинство дворян его времени. Знал немного из истории, немного из географии, зато был хорошо осведомлён в мифологии, умел фехтовать, скакать верхом. Детство, проведённое в уединении, оказало на характер Франциска крайне вредное воздействие. Мать боготворила мальчика и всё ему позволяла, а сестра — обожала. Сорванец Франциск был жаден до удовольствий: ходили слухи, что в десятилетнем возрасте он уже имел любовницу из числа фрейлин Луизы Савойской. У него не было тайн от любимой сестры, в том числе, он рассказывал Маргарите и о своих любовных приключениях, которые та позже изложила (дав вымышленные имена героям) в своей книге «Гептамерон», сделавшей её классиком французской литературы.

Принц любил поэзию, как и Маргарита, и уже в детстве они оба писала стихи. Любимым поэтом брата и сестры был Карл Орлеанский, их двоюродный дед, автор следующих довольно известных строчек:


Время сбросило одеянье

Ветра, холода и дождей.

Как парча, на природе всей

Солнца радостное сиянье.


Всюду жизнь, везде ликованье —

Щебет птиц и крики зверей.

Время сбросило одеянье

Ветра, холода и дождей.


Тем временем в жизни детей Луизы Савойской намечались большие перемены. Как только Маргарите исполнилось восемь лет, претенденты на её руку следовали друг за другом: маркиз Монферратский, принц Уэльский, герцог Йоркский, герцог Калабрийский, король Кристиан II Датский… Так, весной 1503 года обсуждался вопрос о возможном браке сестры Франциска со вторым сыном английского короля Генриха VII Тюдора. Людовик XII отправил Жака II, графа де Монбель, в Англию с официальным предложением руки и сердца Маргариты молодому принцу Генриху, который был всего на год старше своей предполагаемой невесты. От имени своего государя французский посол заявил:

— Хотя не подобает даме делать первой предложение о замужестве, как и её родственникам, тем не менее, король Людовик из уважения к королю Англии и к своей кузине Маргарите был рад так поступить.

— Если бы эта девушка была дочерью короля, то мы, без сомнения, приняли бы это предложение, — ответил Генрих VII.

А так как Маргарита была всего лишь дочерью принца крови, король Англии вежливо сказал: «Нет». В это время он как раз рассматривал идею женитьбы своего сына на Екатерине Арагонской, вдове его старшего брата Артура, чтобы сохранить богатое приданое в виде денег и драгоценностей, которое инфанта привезла с собой. Вернувшись из Англии ни с чем, граф де Монбель встретился с Людовиком XII, который в то время направлялся в Италию, и король был весьма недоволен отказом Тюдора.

В это время Маргарита уже стояла на пороге половой зрелости. Говорили, что она родилась «с улыбкой» из-за её мягкого характера, элегантности, изысканных манер и изящества. К тому же, принцесса отличалась способностями к обучению, и её поразительное развитие не по годам удивляло её наставников, заставляя Луизу Савойскую гордиться дочерью. Маргарита также знала толк в традиционных женских занятиях, хотя они были для неё скучны, и у неё был талант к языкам — она говорила на итальянском, испанском и латыни, а также немного на греческом и немецком. Её же достижения в теологии и философии под руководством Робера Юро, аббата Сен-Мартен д'Отун, были впечатляющими.

Позже Брантом, мемуарист ХVI века, писал о юной Маргарите:

— Она была принцессой с широким кругозором, обладавшей как природными, так и приобретёнными способностями.

А опальный маршал де Жие так отзывался о сестре своего воспитанника:

— Очень мудра для своего возраста.

Что же касается её внешности, то Ноэль Уильямс, автор книги «Жемчужина принцесс: жизнь Маргариты д'Ангулем, королевы Наварры», утверждал:

— Красавицей она (Маргарита) не была, несмотря на всё, что о ней писали поэты; но, тем не менее, она обладала достаточной привлекательностью, чтобы завоевать многочисленных поклонников… Её волосы, которые были очень пышными и светло-каштанового цвета, на немногих подлинных портретах, которыми мы располагаем, скрыты под облегающим чёрным чепцом, что придаёт её лицу определённую строгость. Её глаза были фиалкового оттенка и удивительно выразительные; брови слегка изогнутые, как у её матери; лоб широкий и прямой, и у неё был длинный нос, который и она, и её брат Франсуа унаследовали от Шарля д'Ангулема… Несмотря на молодость, принцесса уже была опытной кокеткой в манере держаться, обучаясь искусству очаровывать мужчин не своей внешностью, а своим умом, доброжелательностью и элегантностью. Голова Маргариты была забита итальянскими и французскими средневековыми романами, и она мечтала о вечной любви с прекрасным принцем.

Король ввёл в окружение Франциска его сверстников, сыновей своих главных придворных, которых называли пажами «чести монсеньора Ангулемского». Среди них были Филипп де Шабо, сеньор де Брион, Марин де Моншеню, Роберт де ла Марк, сеньор де Флёранж, а также Анн де Монморанси, крестник королевы Анны Бретонской.

С ними Франциск играл в разные игры с мячом, стрелял из лука, расставлял сети, чтобы поймать оленей и других диких животных. Ещё приятели строили небольшие крепости и брали их штурмом или защищали с клинком в руках. С возрастом же перешли к более серьёзным играм, состязаниям и турнирам. В них принимали участие и молодые люди постарше, приезжавшие в Амбуаз навестить графиню, в том числе, её кузен Карл де де Монпасье, племянник короля Гастон де Фуа, Карл, герцог Алансонский, и Гильом де Гуфье, сеньор де Бонниве.

Юная Маргарита была кумиром этой «золотой молодёжи». Все они старались удостоиться её улыбки или получить награду из её рук во время турнира. Больше других она отличала Анна де Монморанси и Карла де Монпасье. Первый был сыном управляющего королевскими финансами и замками. А второй принадлежал к знаменитому дому Бурбонов.

— Мне кажется, мадам, что молодой Монморанси лелеет какие-то планы в отношении Вас, — как-то заметила Маргарите её подруга Бонавентура Пюи-дю-Фу, дочь камергера и управляющего графа Ангулемского. — Однако, на мой взгляд, нос у него не слишком хорош: недаром его прозвали «курносый Монморанси»!

В ответ принцесса улыбнулась:

— Сын королевского казначея никогда не выходил за рамки уважения и дружбы по отношению ко мне. К тому же, мы не равны по положению, чтобы он мог надеяться на брак со мной.

Маргарита была права: самый усердный из её кавалеров, Анн добивался не любви, а покровительства сестры Франциска. Именно ей он был обязан невероятным взлётом своей карьеры. Значительная часть корреспонденции принцессы адресована Монморанси. Однако в этих дружеских отношениях, как и во многих других, ей суждено было разочароваться.

— Зато граф де Монпасье вряд ли удовлетворится Вашей дружбой, — после паузы продолжала Бонавентура. — У него слишком горячая кровь, и это неудивительно: ведь его мать была итальянкой.

С излишком одарённый природой, храбрый и щедрый, но неконтролируемый в своих страстях, Карл де Монпасье с ранней юности отличался также вспыльчивым и мстительным характером. А ещё он был слишком расточителен, быстро истощив наследство, доставшееся ему от отца, Жильбера де Монпасье, бывшего вице-короля Неаполя.

— Вы правы, мой кузен очень похож на свою матушку донну Клару Гонзага, — согласилась с подругой Маргарита. — Но он получил слишком скудное наследство, чтобы занять при дворе место, подобающее ему по праву рождения. Поэтому вряд ли станет моим мужем.

— В таком случае, остаются только два принца, которые могли бы жениться на Вас…

— Ну, и кто эти несчастные?

— Во-первых, герцог Алансонский. Ваша матушка была бы в восторге, если бы Вы стали его женой!

— Я ни в чём не хотела бы ослушаться матушку. Но Алансон мне не по душе.

— А кто другой? — после паузы поинтересовалась Маргарита.

— Племянник короля — один из самых красивых и совершенных молодых принцев на свете!

Принцесса слегка покраснела:

— Да, он гораздо приятнее герцога Алансонского.

— Вы будете самой красивой парой в христианском мире!

Таким образом, уже в двенадцать лет Маргарита пылко влюбилась в пятнадцатилетнего Гастона де Фуа, одного из своих поклонников. Кудрявый, статный красавец, он родился в семье Жана де Фуа, графа д’Этампа и виконта Нарбонны, и Марии Орлеанской, сестры Людовика XII. Кроме того, после смерти отца юноша унаследовал его права на престол Наварры. Некоторое время Маргарита и Гастон тайно обменивались письмами со стихами и прогуливались по садам Амбуаза.

Однако в 1505 году влюблённых ожидал неприятный сюрприз: недавно овдовевший король Генрих VII вдруг пожелал жениться на Маргарите. Правда, сначала английский посол предложил руку своего господина Луизе Савойской, но та решительно заявила:

— Я не могу оставить своих детей!

Тем не менее, когда дипломат попросил руки её дочери, графиня не возражала, несмотря на возраст жениха, поскольку Генрих VII мог быть дедушкой тринадцатилетней принцессы. Анна Бретонская и Людовик XII тоже одобрили этот брак, поскольку Маргарита стала бы королевой Англии, и, по мнению людей того времени, это должно было компенсировать ей всё.

Ричард Герберт, английский посол во Франции, вернулся домой с таким ответом Людовика:

— Мы относимся к мадам Маргарите как к своей плоти и крови, и собираемся предоставить ей приданое, подобающее дочери короля.

Вскоре во Францию прибыл новый посол, Чарльз Сомерсет, граф Вустер:

— Мой господин желает точно знать размер приданого мадам Маргариты, так как он получил из Испании предложение руки инфанты с огромным приданым.

— Дочь графа Ангулемского получит 175 000 ливров.

— В таком случае, мы согласны!

Но если Людовик ХII и Луиза Савойская ожидали, что Маргарита будет покорна их воле, то они серьёзно ошиблись… В характере принцессы уже проявилась независимость благодаря воспитанию, основанному на гуманизме. Она была представительницей новой эпохи Возрождения и хотела жить в своей родной стране, мечтая о том, что после того, как её брат взойдёт на престол, они вместе создадут новую просвещённую Францию. К тому же, Маргарита любила Гастона. В общем, она пролила озёра слёз, наотрез отказавшись выйти замуж за стареющего Генриха VII, а Франциск умолял короля и мать:

— Не отсылайте мою сестру в Англию!

Маргарита получила то, что хотела: её союз с Генрихом VII не состоялся.

Между тем её брату был необходим новый наставник вместо Жие, которого осудили и отстранили от всех его постов.

— Графиня Ангулемская хочет поручить воспитание своего сына сеньору де Буази, — сообщил Людовик ХII своей жене. — А что Вы думаете об этом, моя дорогая бретоночка?

— Пожалуй, лучше кандидатуры не найти, — подумав, ответила королева.

Что же это был за человек, который умудрился завоевать расположение как Анны Бретонской, так и её соперницы? Умудрённый в науках книгочей, философ и алхимик, Артюс де Гуфье, сеньор де Буази, происходивший из старинного дворянского рода, начал свою карьеру при дворе Карла VIII, воспитателем которого был его отец. В молодости он принимал участие в итальянских походах. Жан де Сен-Желе в своей «Хронике» особо отметил его заслуги во время Неаполитанской кампании. Доверие же королевы и Луизы Савойской Буази заслужил тем, что был противником маршала де Жие. В свой черёд, Франциск очень нежно относился к своему воспитателю, а его младший брат Гильом де Бонниве стал лучшим другом принца. Как бывший военный, Артюс старался пробудить в своём воспитаннике воинственный рыцарский дух, что ему вполне удалось.

В апреле 1506 года Людовик ХII снова серьёзно заболел и поэтому повелел 21 мая немедленно обручить свою семилетнюю дочь с двенадцатилетним наследником престола, — наперекор желанию Анны Бретонской и во исполнение заветной мечты своих подданных. В одной из хроник утверждается, что тогда же, в Плесси-ле-Тур, Гастон и Маргарита попросили у короля разрешение на брак после трёх лет романтических отношений.

Однако Людовик, не терявший надежды выдать девушку за короля Англии, ответил ей:

— У меня на Вас другие планы, мадам.

— Но мы любим друг друга! — со слезами на глазах произнесла Маргарита.

— Я найду Вам другого жениха.

Гастон уехал и вскоре утешился в объятиях другой женщины. Желая задобрить племянника, выздоровевший король в том же году в обмен на Нарбонну и Этамп предоставил ему герцогство Немур (тем самым он стал пэром Франции), а также сделал его губернатором Дофине.

Разрывом отношений между принцессой и её возлюбленным решил воспользоваться Гильом де Бонниве. Атлетического телосложения блондин с голубыми глазами, он был не менее галантным кавалером, чем Франциск. В его характере совмещались любовь к жизни, неистощимая жажда успеха и свершений на воинском поприще и, он всегда был готов поддержать разговор изящной шуткой. Любимец дам, Бонниве счёл делом своей чести соблазнить сестру своего друга. Историю своих отношений с ним Маргарита описала в 10-й новой части «Гептамерона». Принцесса там выступает под именем «Флорида», а Гильом — «Армадур»:

— …хотя ему было не больше восемнадцати или девятнадцати лет, это был человек такого обаяния и такого ума, каких из тысячи рождается только один.

Чтобы расположить к себе Маргариту, молодой человек решил жениться на её близкой подруге, девушке «очень порядочной, у которой к тому же было три тысячи дукатов годового дохода». Он стал ухаживать за ней и вскоре очаровал Бонавентуру, которая, узнав, что, как младший сын, Бонниве получил небольшое состояние, обратилась за помощью к Маргарите:

— Я убеждена, что он хочет на мне жениться. А Вы ведь знаете моего отца, он ни за что на это не согласится, если только графиня, Ваша мать, и Вы сами не употребите все силы, чтобы его уговорить.

Принцесса, горячо любившая свою подругу, пообещала ей:

— Я возьму все хлопоты на себя и поступлю так, как будто дело касается меня самой.

Гильому также удалось добиться расположения Луизы Савойской, которая «посвящала его во все свои дела и требовала, чтобы сын и дочь принимали его и слушали во всём его совета». Постепенно Маргарита тоже стала доверять ему. Но вскоре король объявил о новом походе в Италию, в котором должен был принять участие и Бонниве. И вот перед самым отъездом он решил поговорить со своим братом, признавшись ему, что хочет жениться на Бонавентуре. Подумав, что этот брак может способствовать укреплению его положения в Амбуазе, Буази обещал брату, что сделает всё, что может. Обещание своё он исполнил, и, в конце концов, отец девушки, как он ни был упрям и скуп, внял просьбам Луизы и Маргариты. К тому же, к ним присоединился и Франциск. Но после свадьбы Бонниве удалось пробыть с молодой женой всего лишь месяц, а потом он снова должен был вернуться на войну и больше чем на два года расстаться с Бонавентурой.

Отличившись при осаде Генуи в 1507 году, Бонниве часто писал супруге и в своих письмах также обращался к Маргарите, которая «ничего не подозревала и любила его как брата». Вернувшись во Францию, он поспешил нанести визит графине Ангулемской, в доме которой его встретили с распростёртыми объятиями. Однажды, когда они стояли с Маргаритой у окна, Бонниве спросил её:

— Умоляю Вас, посоветуйте мне, что лучше сделать: сказать или умереть.

На что принцесса с улыбкой ответила:

— Сказанное слово можно ещё исправить, а, потеряв жизнь, вернуть её уже невозможно.

— Значит, Вы мне обещаете, что не огорчитесь тем, что услышите от меня, и, как бы слова мои Вас ни удивили, не станете перебивать меня, пока я не доскажу всего до конца?

— Говорите всё, что хотите.

Тогда молодой человек начал так:

— Мадам, если я до сих пор ещё не рассказал о моей безграничной любви к Вам, то на это есть две причины: во‑первых, мне хочется доказать Вам эту любовь, служа Вам долгие годы; во‑вторых, боюсь, что Вы сочтёте неслыханной дерзостью, если я, простой дворянин, обращусь с этими словами к девушке столь высокого звания…

Выслушав его признания, Маргарита ощутила, что «в сердце её прокралось какое‑то новое, дотоле ей неведомое чувство». Испугавшись этого, она решила избегать Бонниве. Тогда, возможно, желая вызвать её ревность, тот стал чуть ли не открыто ухаживать за одной из своих бывших любовниц. Через некоторое время, заметив, что добился желаемого, ловелас снова решил откровенно поговорить с принцессой и заверил её, что ухаживал за вышеназванной дамой потому, что та заподозрила о его любовных отношениях с ней.

— Вы нашли отличный способ служить и своим, и моим интересам, — иронически ответила Маргарита, — сами Вы получаете удовольствие, и одновременно это помогает Вам оберегать мою честь.

В конце концов, Бонниве сумел убедить сестру Франциска в том, что любит её. Сначала неопытная и чистая сердцем принцесса видела в нём только мужа своей подруги. Однако, увлечённая Платоном и поэзией трубадуров Южной Франции, была готова одарить его нежной дружбой (в духе неоплатонизма). Тем временем военные действия в Италии возобновились. Из боязни, что в его отсутствие сердце Маргариты похитит другой поклонник или что её выдадут замуж, и он уже не сможет с ней свободно видеться, хитроумный Бонниве решил сделать свою жену компаньонкой принцессы. Маргарита пообещала ему, что с кем бы она ни вступит в брак и куда бы ни уедет, она возьмёт с собой Бонавентуру.

Молодой человек уехал окрылённый, но во время военных действий попал в плен (вероятнее всего, к испанцам, хотя об этом факте его биографии нигде не упоминается). Первой весть о его пленении узнала Луиза Савойская. Графиня, по словам Маргариты, подозревала, что её дочь влюблена в брата Буази, но старалась не подавать виду, что о чём-то догадывается, ибо очень привязалась к молодому человеку. Она позвала к себе дочь и рассказала ей о несчастье, постигшем Бонниве. Однако Маргарита, прекрасно владевшая собой, только ответила:

— Это большая потеря для всего их дома и мне особенно жаль его бедную жену, которая сейчас к тому же больна.

Но, видя, что мать заливается слезами, принцесса решила и сама немного поплакать вместе с ней, чтобы не выдать своих настоящих чувств. Находясь в плену, Гильом пользовался каждым случаем, чтобы писать о себе своим друзьям, и через одного из них известил принцессу о том, что он здоров и надеется её увидеть. Луиза позволила дочери ответить ему, и её частые письма вселяли в пленника бодрость и силу.

— Я не стану рассказывать о том, сколько раз Флорида отправлялась в святые места, сколько времени она проводила в постах и молитвах за своего любимого, — даже спустя годы в словах Маргариты чудится тоска, которую она испытывала тогда.

Однако прошло ещё не меньше двух лет, прежде чем она увиделась с Бонниве.

В 1507 году умер Франциск Паолийский. Узнав об том, Луиза Савойская приказала достать тело из простой могилы, где он смиренно завещал себя похоронить, и, поцеловав его руку, повелела совершить новое погребение в достойном его мавзолее. Графиня была уверена, что рано или поздно предсказание старца сбудется. И когда это действительно произошло, она выплатила Риму сумму, необходимую для канонизации отшельника. Таким образом, 2 апреля 1519 года Франциск Паолийский был причислен к лику святых. (Чрезвычайная набожность не мешала Луизе оставаться очень суеверной и постоянно советоваться со своим астрологом Корнелиусом Агриппой).

— 3 августа 1508 года, в царствование короля Людовика XII, мой сын уехал из Амбуаза ко двору и оставил меня в полном одиночестве, — спустя годы написала Луиза Савойская в своём дневнике.

На самом деле, Маргарита осталась вместе с матерью, но, конечно, она не могла заменить ей Франциска. После того, как юноша приобретал придворный лоск, путь ему, обычно, был один — на войну, где он мог бы выказать свою храбрость. Но, в отличие от товарищей его детских игр, принца воевать не отпустили, хотя он очень рвался. Тем не менее, Людовик ХII был неумолим: а вдруг, не дай Бог, убьют его будущего зятя и наследника? И Луиза в этом была с королём полностью согласна.

Между тем Анна Бретонская не могла смириться с тем, что её дочь должна выти замуж за Франциска. Она не позволила Клод провести ни минуты наедине с женихом или с его матерью, и упорно придерживалась этого в течение оставшихся восьми лет своей жизни. Чтобы разделись семью Франциска, королева начала подыскивать подходящего мужа для Маргариты. Одно время Анна даже соглашалась на её брак с Карлом Габсбургом, однако тому шёл только восьмой год, в то время как Маргарите исполнилось шестнадцать лет. По этой причине, а также потому, что королева не утратила надежды выдать собственную дочь за внука императора, этот брачный проект был отвергнут.

В начале 1509 года графиню Ангулемскую неожиданно вызвали в Париж во дворец Турнель, куда прибыл Людовик ХII со своим двором. В его свите находился герцог Алансонский, который не пользовался благосклонностью Маргариты, несмотря на его неуклюжие попытки очаровать её. Однако он настойчиво уговаривал короля и королеву помочь ему жениться на ней. Анна Бретонская сразу поддержала его просьбу. Людовику тоже был выгоден этот брак, с помощью которого он надеялся уладить давний спор между короной и домом Алансонов из-за графства Арманьяк. После свадьбы Маргариты король решил передать ей спорные земли в качестве вдовьей доли.

Правда, сначала Карл Алансонский был обручён с Сюзанной Бурбон, единственной наследницей Анны Французской и Пьера де Божё, герцога Бурбона. Но потом их брачный контракт был аннулирован по приказу короля, чтобы урегулировать спор между Сюзанной и её кузеном Карлом де Монпасье из-за наследства Бурбонов. Дело закончилось браком этой пары. Взамен двадцатилетний герцог Алансонской должен был получить руку Маргариты Ангулемской.

Пожалуй, худшего претендента на роль жениха умной и образованной принцессы трудно было найти. Карл Алансонский обладал меланхолическим и ревнивым характером. Несмотря на небольшие способности, он настойчиво добиваться от короля должностей, которые был неспособен занимать из-за своей тупости и медлительности, а также слабого здоровья. В общем, герцог не пользовался ни малейшим уважением при дворе. В его активе было только высокое происхождение. Однако мнение Маргариты никого не интересовало, даже её мать, которая рада была породниться с Алансоном. Приданое принцессы составило 60 000 турских ливров, помимо графства Арманьяк. Указанная сумма должна была выплачиваться в рассрочку. Первую часть приданого сестры в размере 6000 ливров Франциск вручил герцогу Алансонскому в день подписания брачного контракта. Документ, хранящийся в Королевской библиотеке и подписанный Маргаритой и Карлом гласит, что герцог Алансонский не получал дальнейших сумм до 1518 года. В этом и в следующем году ему досталось ещё 40 000 ливров, в 1520 году Франциск внёс аванс в размере 7000 ливров. После этого всё ещё оставалась задолженность в размере 7000 ливров, которую, вероятно, муж Маргариты так и не увидел.

Когда все приготовления уже были сделаны, Луиза Савойская сообщила дочери об её предстоящем браке с герцогом Алансонским:

— Я выбрала для Вас эту партию, ибо считаю её наиболее подходящей.

Зная, что — коль скоро решение уже принято — отказываться нельзя, принцесса смиренно ответила матери:

— Ежели Господь того хочет, я готова исполнить Его волю.

Тем не менее, ей стоило такого труда сдержать подступавшие слёзы, что у неё хлынула кровь из носа. Маргариту уложили в постель, и жизнь её какое‑то время висела на волоске. Но это не избавило её от ненавистного брака.

Королева Анна обязалась покрыть расходы на свадьбу. Церемония была проведена с большим великолепием в Блуа 9 октября 1509 года, в пятнадцать минут шестого вечера. Кардинал Нантский соединил молодую пару в присутствии короля, королевы и собравшегося двора. Людовик ХII вёл невесту к алтарю и обратно. Как подружка невесты, Маргариту сопровождала Анна Бретонская. Луиза же, по словам хрониста, была этим так растрогана, что не могла удержаться от слёз. После церемонии королева дала банкет в честь молодой, на котором присутствовали все самые знатные дамы королевства.

Почти на всю длину зала был накрыт стол. В центре сидела Анна Бретонская на своём троне, а по правую руку от неё, чуть в отдалении, новобрачная и кардинал Нантский, он же архиепископ Санса, который читал мессу и провёл обряд бракосочетания. Далее разместились послы. По левую руку от королевы сидела Анна де Божё, чуть дальше — вдовствующая герцогиня Алансонская, свекровь Маргариты, а также Сюзанна де Бурбон, Луиза Савойская, герцогиня де Лонгвиль и другие. У королевы, невесты и вдовствующей герцогини де Бурбон были отдельные блюда из золота, у остальных — общие и из серебра (кроме послов). На другой стороне зала, ниже, стоял ещё один стол, где сидели новобрачный, Франциск и другие принцы крови, и с ними остальные дамы. Анна Бретонская вручила герольдам и трубачам большую вазу, и они, крича: «Щедрость!», пошли меж столами. После обеда немного потанцевали. Когда танцы закончились, гости перешли в другое помещение, чтобы полюбоваться поединками, которыми руководил брат Маргариты с семью приятелями, причём Франциск был одет в золотое сукно, а его компаньоны — в жёлтый шелк.

На следующий день в большом дворе замка Блуа состоялся турнир. Королева Анна и юная герцогиня Алансонская, сидевшие под парадным балдахином на галерее, раздавали призы победителям. Среди тех, кто особенно отличился своим доблестным поведением, были Карл Алансонский, Франциск Валуа и Гастон де Фуа. Можно представить себе, как горько было Маргарите вручать награду её бывшему возлюбленному! Король тоже принял участие в турнире, почтив мужа и брата новобрачной тем, что выбрал их в качестве своих секундантов. В конце празднества, продолжавшегося четыре дня, Маргарита уехала со своим мужем в Париж, где они пробыли до приезда короля. Принцесса немедленно посетила Людовика ХII во дворце Турнель, который «принял её с большим уважением и полностью удовлетворил её прошение, с которым она приехала к нему». Хронист ничего не добавил к этим последним загадочным словам, как не оставил и описания свадебного наряда семнадцатилетней невесты герцога Алансонского.

Так Маргарита стала женой человека, который не пользовался ни её любовью, ни уважением, и «жизнь с которым ей была тяжелее смерти».

Загрузка...