Жена-попаданка для графа Зотова

Глава 14. Подготовка

— Ой! — сжались горничные от страха. — Это же Гор! Его выпустили из вольера?

— Нет, он опять сбежал! — ахнула Маша и бросилась к окну. — Вот проказник!

— Вуф, — спокойно ответил ей пёс.

Я подошла к девочке и выглянула в сад через открытое окно. Наглая мохнатая морда уставилась на меня с немым вопросом: «Ты где пропадала?» Я невольно улыбнулась.

— Гор! Место! — из кустов вылетел Ефим, держа в руках поводок. — Бес ты окаянный!

Но, увидев нас в окне, тут же приосанился и поклонился.

— Простите, барышня, если он напугал вас, — виновато произнёс мужик. — Опять ведь подкоп сделал!

— Ничего, он же не достанет до нас, — посмотрела я на довольную морду пса. Тот сразу завилял хвостом.

— Гораций, место! — Ефим снова попытался словесно достучаться до меделяна, но тот и ухом не повёл и всё смотрел на меня счастливыми глазами. Тогда слуга, видя, что Гор не проявляет агрессии, сделал попытку прицепить поводок к ошейнику, но пёс неожиданно грозно зарычал, клацнув зубами в паре сантиметров от руки мужчины.

— Ах ты, чертяка! — Ефим отскочил от животного, ругаясь. — Пойду барина позову, может, он его послушает.

Сплюнув на землю от досады, слуга поплёлся из сада.

— Гораций, ай-яй-яй, — покачала я головой, пригрозив пальцем псу, — разве можно так народ пугать? Посмотри, как все трясутся от одного твоего грозного вида. Так с тобой никто дружить не будет.

Меделян склонил голову набок, внимательно слушая меня, отчего выражение его морды стало таким милым, что даже Маша удивилась и засмеялась.

— Быстро пошёл на место, а то я тебя в Дивное не возьму. Останешься тут куковать один, — продолжала я уговаривать пса. Гораций вскинул морду кверху, заскулил, перетаптываясь на месте, а потом, опустив голову и хвост, поплёлся по дорожке в сторону вольера.

— Вот молодец, — похвалила я собаку.

В этот момент граф появился в саду, и, прихрамывая, поспешил к питомцу, но увидев, как тот спокойно возвращается в свою обитель, удивлённо посмотрел в открытое окно, где мы с Марией навалились на подоконник.

— Всё в порядке, Константин Александрович, — помахала я ему рукой. — Гораций уже идёт к себе.

— Вот те раз! — Ефим нарисовался рядом с хозяином, почёсывая затылок. — Опять барышню послушался.

— Спасибо, Софья Андриановна, — нахмурился граф и перевёл взгляд на пса, который не спеша шёл по дорожке дальше, не обращая ни на кого внимания.

— Можно я заберу его в Дивное? — улыбнулась я жениху. — Мне кажется, ему будет там лучше, чем здесь сидеть всё время в вольере.

— В Дивное? — брови графа взметнулись вверх. — Я его из Ильинского забрал, так как он постоянно кур и гусей таскал. Боюсь, это плохая идея, Софья Андриановна.

— Ничего, у меня не забалует, — уверенно ответила я. — Вы же видите, он меня слушается. Мы с ним найдём общий язык.

— Я подумаю, — опять нахмурился хозяин. — Скоро обед, жду вас в столовой.

Развернувшись, он с прямой спиной покинул сад.

— Софья, я боюсь Гора, — чуть слышно произнесла Маша, повернувшись ко мне. — Он очень злой.

— Не бойся, — улыбнулась я, погладив её по голове. — Просто ещё никто по-настоящему не любил его, держат всё время в тесном вольере, вот он и проявляет агрессию.

— Ты его не боишься? — удивилась девочка.

— Нет. По-моему, Гораций очень умный и хороший. Будет нам настоящим другом и охранником, вот увидишь.

— Барышня, а как же Ильинское? — вдруг спросила Настасья, когда я отвернулась от окна. — Мы думали, вы будете там жить с барином.

— Нет. После свадьбы мы уедем в Дивное, — строго посмотрела я на девушку. — Так решил Константин Александрович.

Горничная поджала губы, поняв, что сболтнула лишнее.

— Я очень хочу в деревню, — обрадовалась Маша.

— Обязательно отправимся все вместе, — заверила я девочку.

Вскорости нас позвали на обед, и мы пошли в столовую. Я еле высидела его и ела без аппетита, так как постоянно ощущала на себе тяжёлый взгляд Александры Антоновны. Мне казалось, она рассматривала меня с ног до головы: как сижу, как ем, будто проверяла, достаточно ли хороша я для её племянника.

— Константин, всё же я считаю идею поселиться в Дивном не самой лучшей, — сухо произнесла тётя, когда обед подходил к концу. — В усадьбе давно никто не жил. Требуется привести дом в порядок.

— Не переживайте, Александра Антоновна, — граф невозмутимо посмотрел на родственницу, — я уже послал прислугу в поместье. Они наведут порядок к нашему приезду. Жить там можно. Степан Васильевич уже съездил в Дивное и проверил колодцы. Вода там есть, хорошая, только почистить их нужно. Остальное потихоньку восстановим. И в деревне староста давно просит церковь отремонтировать.

— Я бы на твоём месте продала Дивное, — женщина недовольно поджала губы. — С ним одни только траты. Не представляю, как я буду там жить. Надо было Андрею отдать это старое поместье.

— Тётушка, всё будет хорошо, — граф спокойно улыбнулся. — Моя будущая супруга мечтает вернуться в родной дом. Да и крестьяне будут рады хозяйке.

Не выдержав, я с благодарностью посмотрела в голубые глаза Константина. Хоть мне и хотелось сказать его тёте, что она может не ехать туда, если не желает, но я промолчала из вежливости. Не приведи бог нажить врага в лице Александры Антоновны.

Дни до свадьбы пролетели быстро. Основную заботу по организации семейного праздника взяла на себя тётя Константина. Она иногда спрашивала моего мнения по поводу меню или перечисляла гостей. Я ничего не имела против предложенных блюд и списка приглашённых, которых лично не знала. Хорошо, что торжество граф обещал организовать скромное, ожидалось всего около тридцати человек.

Все эти дни я проводила рядом с Машей, сняв с Александры Антоновны обязанность приглядывать за ней. Она только занималась с ней французским, преподавала этикет и закон Божий. Мы же с Марией гуляли, играли, читали книги. Я понемногу учила её буквам. Девочка призналась, что очень хочет научиться читать, но гувернантку ей наймут только осенью.

Я укладывала девочку спать в обед и вечером, читая перед сном её любимые сказки. Раз в день мы ходили на задний двор, где находился вольер Горация, и навещали пса, угощая его вкусной косточкой. Он радостно встречал нас и вилял хвостом. Я каждый раз обещала ему, что возьму его с собой в Дивное, если будет вести себя хорошо. И он действительно больше не сбегал.

В четверг, накануне венчания, привезли из салона платье и комплект белья для брачной ночи. Агафья ахала, разбирая вещи и любуясь нарядами. Я, посмотрев на кружевной пеньюар, с грустью подумала, что граф не увидит эту красоту на мне.

После того, как я уложила Машу, вернулась в свою комнату и начала готовиться ко сну, сняв платье, но горничная удивлённо посмотрела на меня.

— Барышня, а как же девичник? — неожиданно спросила она. — Матрёна баню уже истопила, всё приготовила. Поворожим, песни девичьи попоём. Проводим вас в семейную жизнь. Граф нам разрешил.

— Девичник в бане? — опешила я на секунду, но, видимо, мне не отвертеться, раз сам хозяин дал добро.

— Да, у нас так в деревне делают, — просияла она. — Даже юные барышни не гнушаются, гадают перед свадьбой.

— Интересно, — задумалась я. — А граф сам где?

— Уехал на мальчишник с дружками, — невозмутимо ответила девушка. — Он поначалу не хотел, но князь Соболевский за ним заехал и решительно так сказал, что, мол, ничего знать не хочет, а лучшего друга обязан проводить из холостяцкой жизни.

— Понятно, — вздохнула я, надевая пеньюар. — Что ж, давай мы тоже проводим мою девичью жизнь.

Перед глазами сразу нарисовалась картина: Константин в расстёгнутом сюртуке, с осоловелым взглядом, сидит в окружении своих друзей и упивается зрелищем того, как девицы в рюшах танцуют канкан, задорно задирая юбки…