Жена-попаданка для графа Зотова

Глава 41. Сюрприз от Егора

Вечером приехал ефрейтор из крепости — передал для меня письмо от мужа и какую-то сумку. Я сразу кинулась в кабинет Кости, где с трепетом вскрыла конверт, учуяв от бумаги знакомый аромат полыни. Константин сообщил в послании, что беглых арестантов поймали недалеко от Дивного, рядом с соседней деревней. Подробностей на этот счёт он не писал, но беспокоился, что преступники были так близко от поместья.

Муж обещал вернуться домой в пятницу и в конце письма добавил, что постоянно думает обо мне и скучает. Я улыбнулась, предвкушая будущую встречу, — сама безумно тоскую по нему. Быстро написала ответное письмо, не забыв вкратце рассказать о махинациях управляющего. Добавила, что тоже безумно скучаю и жду с нетерпением встречи. Отдала письмо посыльному, который не уезжал, чтобы я могла отправить с ним ответ. Он сразу умчался обратно в крепость.

Только потом я вспомнила, что ефрейтор передал от графа ещё большую сумку. В гостиной нашла искомую вещь и ахнула, когда открыла её. Краски в баночках, кисти всевозможных размеров, палитра, хосты и даже складной мольберт. Вот это да! Константин не забыл про мою просьбу купить для Егора всё необходимое. Приедет — расцелую мужа заслуженно.

Конюх искренне обрадовался новым инструментам и материалам. Он низко кланялся и смотрел на меня так, словно я не женщина, а сама Афродита, случайно спустившаяся с Олимпа к нему, к смертному. Не хватало ещё, чтобы парень влюбился в меня. Надеюсь, ему хватит ума держать себя в руках.

Ночью я решила сделать вылазку в подвал и получше рассмотреть книгу. Любопытство меня одолевало — найду ли я то самое заклинание, которое вернёт меня домой. Хотя я не собиралась этого делать, но хотелось проверить слова жрицы…

Когда в доме стихло и глубокая ночь окутала тьмой всё вокруг, я взяла подсвечник и осторожно спустилась на кухню. Прислуга давно спала. На этот раз грозы не было, я смело открыла подвал. Дорогу уже знала и быстро дошла до подземной комнаты, где хранилась книга Живы.

Больше часа я провела в подземелье, изучая книгу. Обнаружила коротенькое заклинание на правду и решила его выучить. На всякий случай. И ещё парочку простых, но нужных заклинаний.

В самом начале книги нашла описание того, как ведунья входит в полную силу. Оказывается, возможности моей магии намного шире и больше, чем сейчас, потому что пока не открыты все родники моей силы. Я так поняла, что это те же самые чакры, только называются по-другому.

Выходит, что у меня открыт пока только один родник — исток, который дал мне магию и жизнь. Второй — зарод — мне предстоит только открыть на брачном ложе с любимым мужем. У меня даже щёки порозовели, когда я подумала о Косте. Значит, в пятницу совмещу приятное с полезным — укреплю свой брак и расширю собственные магические возможности. Как интересно, однако. Остальные родники ведунье открываются по мере накопления её сил и знаний при служении богам Прави.

Перелистнув очередную страницу, я замерла.

— Заклинание возврата души, — прочитала я заголовок. Неужели то самое?

Набрав воздуха в грудь, пробежалась по строчкам и поняла, что да — это то самое заклинание, которое сможет вернуть меня домой, в мой мир.

Закрыла книгу. Как ни странно, но я совершенно не хотела оказаться в родном Омске в двадцать первом веке, несмотря на то, что я переживала за маму и Софью. Шестое чувство подсказывало мне, что у них всё хорошо и каждый из нас находится именно там, где должен. Я нашла своё призвание и судьбу здесь. Уверена, настоящая Софья со мной бы согласилась.

Вернулась я в комнату так же тихо, никого не встретив по пути. Нужно быть очень осторожной и не спускаться в подвал лишний раз. Я чувствовала, какая большая ответственность на мне лежит. Теперь я хозяйка не только поместья, но и древней уникальной книги.

Три дня тянулись неимоверно долго, я считала каждый час, каждую минуту в ожидании мужа. Неужели я буду видеть его только по выходным? С ума сойти…

До обеда я позировала Егору в гостиной всегда в одно и то же время. Он вдохновенно и самозабвенно работал красками, делая уверенные мазки. Не хватало ему только берета и длинных усов для образа настоящего художника. Временами мне приходилось напоминать ему, что я не статуя и устаю. Да и дела меня тоже ждали.

Надо будет поговорить с мужем насчет конюха. Граф ведь обещал дать ему вольную и отправить учиться в Москву. Пусть отвечает за свои слова и уже определяет участь парня. Чего таланту зря пропадать.

После обеда наступал тихий час. Маша спала, а я занималась делами. Приезжал староста и сообщил, что управляющий привёз сосновые доски, как и положено было по документам. Сам Степан Васильевич не появлялся в усадьбе. Видимо, Константин его вызвал в город после того, как получил моё письмо. Надеюсь, граф его уволит и найдёт нового управляющего.

Ближе к вечеру, когда жара спадала, мы с Машей гуляли в саду, играли в лекаря или другие занятия находили. Гораций был нашим постоянным спутником. Когда он находился рядом, я чувствовала себя в безопасности. Маша перестала его бояться, да и пёс стал к ней относиться мягче, позволял гладить себя и тискать за уши. Погода баловала нас жарой, и все ждали ночью грозу или дождь, что часто бывает в конце июня.

Утро пятницы было не исключением, с одной лишь разницей в том, что вечером должен был приехать Константин. От этой мысли я готова была петь и порхала с самого утра, занимаясь делами. Заглянула на кухню, распорядилась об ужине, чтобы порадовать мужа любимыми блюдами. Велела к вечеру истопить баню, чтобы привести себя в должный порядок, да и Костя с пыльной дороги захочет освежиться.

Все в доме чувствовали, что скоро приедет хозяин: слуги наводили порядок, матушка занялась вышиванием, Александра Антоновна гоняла прислугу, находя недочёты в их работе. Надо придумать ей какое-нибудь занятие, чтобы не доставала никого своими придирками. А ещё лучше выдать её замуж за бравого вдовца-полковника. Помнится, на ужине у четы де Граве я видела подходящую кандидатуру. Может, поговорить с Костей, пусть пригласит его к нам погостить на выходные. По-моему, отличная идея.

Довольная собой, я предвкушала возвращение мужа. Но вот уже солнце катилось к закату, мы успели поужинать, а муж так и не приехал. Надеюсь, он просто задержался на службе и ничего серьёзного не произошло.

— Барыня, баня готова, — в спальню вошла горничная, держа в руках какую-то баночку. — Я тут для вас сделала натирание из мёда и трав. Кожа у вас станет бархатной и гладкой, аки у младенца.

— Спасибо, Настасья, — улыбнулась я. — Конечно, пойдём. Может, и граф приедет скоро.

— Он обязательно вернётся, Софья Андриановна, — заверила она. — Ежели хозяин сказал, что прибудет сегодня, значит, слово своё сдержит. Уверена, он уже скачет на Агате во весь опор. Дюже вы у него молодая да красивая жена. Как не спешить-то?

Я снова улыбнулась, и мне стало спокойнее. Значит, обязательно приедет. В бане я окончательно расслабилась. Пар и высокая температура меня успокоили, тело разомлело, особенно после медового массажа от Настасьи. Я чувствовала себя обновлённой, кожа казалась мягкой и шелковистой.

Стоило мне только войти в дом, как лакей сообщил, что барин вернулся. Сердце тут же забилось быстрее, и я поспешила на второй этаж.

— Настасья, помоги переодеться, — скинула я с себя банный халат, оставшись в одной тонкой сорочке, которая намокла от влаги и выделила самые выпуклые части моего тела.

Скрипнула смежная дверь, и моё сердце сделало кульбит. Только Константин мог войти ко мне в спальню без стука.

— Настасья, выйди, — бесцветным голосом отчеканил граф. Дыхание моё замерло, и я обернулась. Он уже успел переодеться в чистые брюки и рубашку.

Горничная тут же поспешно вышла, склонив голову.

Я взглянула на мужа и по каменному выражению его лица поняла, что он не в духе.

— Что-то случилось? — сразу задала я вопрос и, забыв, что на мне крайне откровенная сорочка, кинулась к нему. В шаге от него замерла, уставившись на чёрно-белые рисунки в его руке.

— Случилось, — от его стального голоса у меня мурашки по коже побежали. — Так вы ждали меня и скучали, дорогая супруга! Да?

Он пренебрежительно бросил рисунки, и они ворохом упали ко мне под ноги. Опустив глаза, я заметила на одном из листков прелести обнажённого женского тела. Присев, взяла в руки один, затем второй рисунок, разглядывая с изумлением чёрно-угольные изображения.

Необычайно красивые и завораживающие откровенные изгибы обнажённой красавицы. Вот тут она стоит вполоборота у деревянной кадки в бане, являя аппетитную ягодицу и торчащий кончик груди. Девица смело смотрела вперёд, её распущенные волосы прикрывали часть лица и спины. На втором рисунке девушка сидела боком на полу, согнув колени и прикрыв грудь длинными волосами.

— Нравится? — язвительно заметил граф, заметив моё любопытство. — Все ваши слова о настоящей семье — ложь! Вы так ждали меня и скучали, что решили позировать голой перед конюхом?!

— Что?! — растерянно посмотрела я на мужа. — Вы с ума сошли?

— А кто это, по-вашему, на рисунках? Александра Антоновна? — горько усмехнулся Константин.

Я снова посмотрела на рисунки и ахнула. Как же сразу не обратила внимания, что натурщица — вылитая я.

— Это не я! — выпалила, задыхаясь от возмущения. — Точнее, это моё лицо, но я не позировала перед Егором обнажённой! Это какое-то недоразумение! Откуда у вас эти рисунки?

— Александра Антоновна передала их мне, кто-то из слуг нашёл во флигеле и отдал ей, — процедил граф, смотря на меня с укором. В его взгляде светилась такая боль, что у меня чуть сердце не остановилось. — Она давно заподозрила, что между вами что-то есть…

— Что?! Бред! — резко перебила я мужа. — Вы поверили домыслам тётушки? А меня спросить не судьба?

По подоконнику звонко забарабанил дождь, усиливаясь с каждой секундой. За окном начался настоящий ливень. Самое то ругаться с мужем, когда непогода разгулялась.

— Я сам вижу! Вы так печётесь о конюхе! Перевязку каждый день ему делаете, вольную хотите дать, сделать из него художника… — в его словах сочились обида и ревность.

— Это простое человеческое отношение, которое заслуживает любой человек, будь он дворянин или крестьянин! — не сдержалась я и повысила голос.

— Да? — муж шагнул ко мне, оказавшись так близко, что в нос мне ударил головокружительный аромат полыни, исходящий от него. — Позировать обнажённой — это тоже ваше человеческое отношение к конюху? Не смогли отказать молодому красивому парню?

— Да не я это на рисунках! — гневно поджала я губы, смотря в омут упрямых голубых глаз.

В саду творилась настоящая буря. Поднявшийся ветер разгулялся в саду.

— Егору позировал кто-то другой, а лицо подрисовал моё! Неужели непонятно? — меня такая злость взяла, что хотелось рвать и метать, особенно содрать рубашку с этого глупца и прильнуть к его манящим губам.

— Не верите? — я поднесла к лицу мужа рисунок, где девушка стояла, выставив левое бедро. Я ткнула пальцем в в изображение. — У меня вот тут есть родинка, которой нет на рисунке.

Листок выпал из моих рук. И я, вдруг осмелев, скинула с себя тонкую сорочку, единственный лишний сейчас на мне предмет одежды. Повернулась левым боком, демонстрируя соблазнительно бедро, и указала на небольшое тёмное пятнышко на коже.

— Вот видите! Родинка! — и удовлетворённо заглянула в изумлённое лицо графа. Он замер, жадно разглядывая не только мою родинку на бедре, но и всё остальное, что предстало его взору.

— Вижу, — сглотнул он, еле дыша. Вдруг по окну что-то громко стукнуло, и от страха я кинулась мужу на шею, прильнув к нему всем телом.

— Софья… — горячие руки скользнули по моей спине, крепко прижимая меня к широкой груди, — я с ума схожу от ревности, потому что люблю тебя… прости меня…

От нахлынувшего восторга в сердце вспыхнуло пламя, разливаясь по телу приятным томлением. Любит! Он любит меня!

— Наконец-то ты сказал это, — горячо прошептала я, потянувшись к желанным губам. — Я тоже люблю тебя…

Константин жадно впился в мои губы, и я ощутила под ладонями, как глубоко дышат его лёгкие, расширяясь. Голова шла кругом от переполнявших меня эмоций. Это было так желанно и в то же время неожиданно, как ливень, который бушевал за окном.

— Софья, любимая… желанная, — муж судорожно вдыхал аромат моей кожи, целуя меня в шею. — Никогда не думал, что ты полюбишь меня… такого…

— Какого? — удивлённо вздохнула я, млея от его ласковых губ.

— Зачем тебе муж-калека? Через пару лет я вообще не смогу ходить, — гневно прошептал он, стиснув мою талию жёстче. — Врачи говорят, сустав разрушается, это неизбежно…

— Я всё равно буду любить тебя, — вздохнула, не смея пока признаться любимому, у нас будет ещё время обо всём поговорить. — Уверена, тебе можно помочь. Врачи, бывает, ошибаются.

— Ты такая нежная, добрая, — Константин чуть ослабил хватку. — Я не ожидал, что полюблю тебя всем сердцем, когда предлагал тебе фиктивный брак. Ты нужна мне… Маше нужна…

И его губы накрыли мои уста. Мы целовались так упоительно и страстно, словно нас мучила нестерпимая жажда. Я даже не заметила, как мои пальцы сами коснулись пуговиц, расстёгивая рубашку мужа. Мне хотелось коснуться его обнажённой кожи, пройтись рукой по рельефным плечам.

Непогода бушевала за окном, но мы ничего не слышали, отдаваясь вспыхнувшим чувствам, словно безумие разгулявшейся стихии охватило и нас.

Мгновение, и я оказалась на мягкой кровати, утопая в прохладных простынях. Но дальше меня захлестнул огонь желания, сметая всё на своём пути, и я забылась под напором требовательных ласк. Горячие губы, нежные руки мужа, которые бесстыдно исследовали моё тело и сводили меня с ума от возбуждения и страсти. Я выгибалась навстречу его ласкам, хватая ртом воздух, и стоны наслаждения срывались с моих губ, утопая в шуме дождя.

Пальцы сжались, сминая простынь, когда боль первой близости пронзила меня, но я сдержала крик, кусая губы. Любимый всё понял и нежно поцеловал меня, даря невероятные новые ощущения. А потом новая вспышка желания захлестнула нас, и мы стали единым целым, двигаясь в один такт танца любви. Напряжение наших разгорячённых тел росло, требуя выхода. И когда оно достигло пика, то взорвалось вулканом наслаждения, превратив меня в горячий безвольный пепел, который оседал на прохладные простыни, остывая после извержения страсти.