Жизнь наизнанку

27

Когда Дортмундер вошел в фальшивый «Бар и Гриль» в десять утра в понедельник, то увидел, что там уже были Рэй Харбак, Дарлин Лупер, Марси и выделяющийся на их фоне директор Рой Омбелен, плюс за барной стойкой стоял коренастый мужчина лет пятидесяти, в белом переднике и белой рубашке — пожалуй, даже слишком белой — который был похож на кроткого двоюродного брата Ролло из Сан-Франциско. Скорее тофу, чем мясо.

— Доброе утро, Джон, — поздоровался Дуг. Он как будто только что вспомнил, что ему нужно выглядеть жизнерадостным. — А где остальные?

— Скоро будут, — сказал Дортмундер. Он был слегка раздражен, поскольку был уверен, что к этому моменту все дела уже будут сделаны. Они должны были все подготовить для взлома, таков был план, потом выйти из системы Дуга, подождать недельку, и обчистить Комбайнд тул и Никербокер. И пусть Дуг и его компания думают, что угодно, но они ничего не смогут доказать. И пусть даже они найдут отпечатки несостоявшихся звезд реалити на каких-нибудь старых кружках, они все равно не смогут ничего доказать, потому что у Дортмундера и остальных будет железное алиби в ночь грабежа.

Но пока этому не суждено было случиться. И все потому, что Комбайнд тул стал пристанищем для какого-то типа, читающего «Zeitung». Они, естественно, не могли подготовиться к краже, пока он был там, и, похоже, было невозможно предугадать, кто он, как долго он там собирался оставаться и что он вообще делал в Комбайнд тул.

Поэтому ничего не оставалось, кроме как продолжать участвовать во всем этом, потому что никто, даже Тини, не собирались уходить ни с чем. Именно поэтому он снова был здесь.

— Ты собирался сегодня что-то начать? — спросил он у Дуга.

— Рой все расскажет, — ответил Дуг, — но сначала подождем остальных.

— Ладно, — сказал Дортмундер и зашел в ненастоящий «Бар и Гриль» и сел на диванчик справа, который, кстати говоря, был намного удобнее, чем те, что в настоящем баре. Осмотревшись, он заметил три камеры, которые стояли на огромных штуковинах на колесах, к каждой камере были подключены наушники оператора, который небрежно сидел в кресле и читал таблоид, пока Дуг и остальные о чем-то болтали.

Только Дортмундер уселся поудобнее на диванчике, как послышался визг дверного звонка, который означал, что на лимузине Тини подъехали остальные. Дуг поспешил открыть им дверь.

Дортмундер захотел прийти один, потому что ему совсем не нравился новый поворот событий и он решил пройтись от Девятнадцатой улицы в надежде найти решение этой проблемы. Надежды было мало.

Вскоре появились Келп, Тини и малыш, как только они вошли, они сразу же все восхитились тем, как замечательно выглядит «Бар и Гриль». И тут Дортмундер внезапно вспомнил: «Точно! Это же вроде как первый раз, когда я вижу «Бар и Гриль». А он просто зашел, что-то угрюмо пробормотал и уселся.

К счастью, Дуг и остальные не заметили этого промаха, тем более, что новоприбывшие исправились за него; может слегка переигрывали, но в целом неплохо.

Может и ему стоит присоединиться к ним? Нет, лучше оставить все как есть.

Когда все успокоились, Рой Омбелен собрал всех за столами в ненастоящем «Бар и Гриль», чтобы объяснить, что будет происходить. (Сегодня на нем была рубашка цвета фуксии, бирюзовый галстук, вельветовые брюки цвета кофе с молоком и высокие ботинки абрикосового цвета.) — Я понимаю, — начал он, — что вы, ребята, из-за вопроса собственной безопасности несколько, скажем так, ограничены в своих действиях. Мы понимаем, что мы не можем снимать ваши лица, потому что такую съемку мы показывать не можем.

— Ты правильно все понял, — похвалил Тини.

— Ну, это моя работа, — сказал Омбелен. — Но конкретно в данном случае, это и ваша работа тоже. Мы будем снимать вас сверху, снизу, сзади. Мы будем снимать ваши уши, ваши руки, локти. Но нам для этого понадобится ваша помощь, поэтому вот правило, которое вы должны запомнить. Если вы видите объектив камеры, значит в камере видно ваше лицо. Сообщите нам, если камера снимает запрещенные зоны, и мы это переснимем.

— Звучит неплохо, — сказал Келп.

— Это единственный способ, — уверил его Омбелен, — работать в такой специфической ситуации. А теперь ваша сцена, вы будете в баре, Рэй Харбак присоединиться к вам, чтобы рассказать новости. Наш ассистент Марси опишет вам сцену.

Марси, у которой, похоже, была боязнь сцены, встала перед ними и сказала:

— Для начала, я хочу представить вас вашему бармену. Показывая на бармена, который подходил к ним, она добавила:

— Это Том Ла Брава, профессиональный актер.

— Привет, ребята, — поздоровался Ла Брава. У него, кажется, боязни сцены не было.

Марси продолжила:

— Том не будет частью сюжета ограбления, на самом деле, он даже не будет ничего слышать, будет видно только его лицо.

— Так лучше для резюме, — сказал Ла Брава и улыбнулся.

— Так он будет Томом? — спросил Келп. — Что-то вроде «Привет, Том»?

Дуг сделал шаг вперед и сказал:

— Нет, мы решили, что его роль будет вымышленной, поэтому у него будет вымышленное имя. Тихонько хихикнув, он добавил:

— Нам показалось, вам не очень понравится, если его будут звать Ролло…

— Точно, — сказали несколько ребят одновременно.

— … Поэтому мы решили назвать его Родни. Если вы не против.

— Родни? — переспросил Келп. Похоже, он был не уверен. Повернувшись к Ла Брава, он расплылся в любезной улыбке и сказал:

— Привет, Родни. Потом его лицо сменилось озадаченностью, как будто он только что попробовал новое блюдо и думает, нравится оно ему или нет, а потом сказал:

— Конечно. — Почему бы и нет?

— Привет, Родни, — прорычал Тини.

— Как дела, Родни? — присоединился Дортмундер.

— Нормально, — ответил Ла Брава. — Мне даже нравится Родни. Имя, с которым я смогу работать.

— Это ты, Родни, — сказал малыш.

— Ладно, хорошо, — сказал Дуг. — Марси?

Марси вернулась на свое место, уже чуть более уверенная в себе. — Вот, что будет происходить, — сказала она, — вы будете в баре, войдет Рэй и скажет, что у него есть для вас интересные новости. Вы захотите узнать, о чем это он, он скажет, что это не для лишних ушей, и — наверное, Джон, — скажет Родни: «Мы можем пойти в заднюю комнату?», и он ответит «Ладно». И вы все направитесь в заднюю комнату. Давайте попробуем разок-два без камер.

Рой Омбелен вошел на площадку, чтобы расставить их по бару и развернуть, что было очень необычно, но, наверное, хорошо смотрелось в камере. Как только он их расставил как надо, он сказал Харбаку:

— Когда зайдешь в бар, подойдешь сюда, увидишь всех и скажешь, что у тебя интересные новости.

— Хорошо, конечно.

— По местам, — скомандовал Омбелен. — Родни, чуть дальше вдоль бара. Отлично. Рэй, отойди чуть дальше. Тебя вообще не должно быть видно, а потом ты заходишь. Вот так, идеально. И так. Мотор.

И на этом слове грохочущий лифт начал медленно уплывать куда-то вниз, все повернулись в его сторону и уставились на него.

Естественно, никогда не собирался продолжать репетицию. Дуг подошел чуть ближе к лифту, тряся головой в негодовании, потом повернулся к остальным и сказал:

— Больше никто не должен был прийти. Мы всем дали четкие инструкции — держать всех как можно дальше от Вэрик стрит, потому что мы тут начинаем снимать новое шоу.

Лифт снова зарычал, на этот раз уже поднимаясь, и вскоре на платформе показался Бэйб Так, который стоял подбоченясь, похоже, он был раздражен. Дуг и Омбелен оба подошли к нему, оба пытались что-то сказать, но тот прямиком направился от лифта к декорациям и сказал:

— Шоу отменяется. Закрываем его.