Гиппогриф на Рождество

Глава 6

«Она тоже это чувствует. Наша пара знает, кто она для нас. Она знает, что является нашей парой».

Бо изо всех сил старался не качать головой, когда его гиппогриф нетерпеливо шуршал крыльями и топал задними лапами — его настойчивость заполнила все сознание. Он знал, что если не справится с этим, то не сможет помешать ему завладеть его разумом… или ртом… и выболтать правду Энни.

«Возможно, это не так уж и плохо», — подумал он на мгновение, взглянув на нее, сидевшую на водительском сиденье своей машины, ее взгляд был сосредоточен на дороге, но быстро отбросил эту мысль.

«Нет, это плохо. Я не могу знать, как она отреагирует. И если я не смогу завоевать ее сердце так, чтобы она не узнала, что я оборотень, а она моя пара, значит, я вообще ее не заслуживаю».

У людей все иначе. Бо понимал, что не может просто так ворваться в ее жизнь, объявить, что он ее пара, и ожидать, что она поймет, что это значит — какая связь возникнет между ними.

Как человек, Энни должна убедиться, что он ее достоин, прежде чем он расскажет, кто он такой… кем они являются друг для друга.

И Бо намеревался ей показать.

«Я докажу ей, на что способен, прежде чем скажу хоть слово о супружеской связи», — сказал он своему гиппогрифу. Он вовсе не был уверен, что существо поняло, что он имел в виду, судя по тому, как оно вскинуло голову и воинственно уставилось на него своими орлиными глазами, но Бо ничего не мог с этим поделать. Ему просто придется смириться с этим.

Тем не менее, Бо знал, что почувствовал в Энни в тот момент, когда они стояли так близко друг к другу, и она забирала у него крошечную рождественскую елку. Возможно, она это почувствовала. Возможно, действительно знала.

Что же… у него есть три дня, чтобы это выяснить.

— У тебя дома есть какие-нибудь украшения? — спросил он Энни, когда она вывела машину за ворота фермы рождественских елок. — Твоя елка великолепна, но со звездой на верхушке она будет еще красивее.

Энни покачала головой.

— Нет. У меня никогда раньше не было рождественской елки, так ч особо не утруждалась. Но я бы предпочла что-нибудь попроще — только гирлянду и звезду. Ничего сложного.

— Так ты минималист, — рассмеялся Бо. — Ну, я это уважаю. Дай мне знать, если я смогу уговорить тебя на какую-нибудь мишуру или что-то в этом роде.

К его удивлению, Энни присоединилась к его веселью.

— Думаю, я не против небольшого количества побрякушек, — сказала она. — Просто хотела бы иметь возможность увидеть дерево под всем этим!

— Эй, это твоя елка, — ответил Бо. — Мы можем украсить ее так, как тебе нравится. Возможно, мои вкусы немного преувеличены, но, скорее всего, это из-за того, что мои племянницы и племянники диктуют мне свои предпочтения. Я потерял из виду все, что оставляет видимой хотя бы малую часть дерева.

— У тебя довольно большая семья, да? — спросила Энни, когда завернула обратно в город. — Это звучит… действительно мило.

Бо кивнул, хотя что-то сжалось у него в груди от легкой нотки тоски в голосе Энни. Тогда, на ферме, он почувствовал в ней такую же печаль, и это заставило его постесняться спросить о ее собственной семье.

Возможно, у нее остались какие-то болезненные воспоминания. Все его инстинкты подсказывали ему утешить ее, сказать, что его семья теперь принадлежит и ей, но он понимал, что, вероятно, будет лучше не торопиться и позволить Энни рассказать ему о себе в ее собственном темпе.

— Да, — сказал он. — Две сестры, и у каждой по трое детей. Две девочки и четыре мальчика, и все они сами по себе — сущие ангелы, пока не оказываются в одной комнате. Я вижу их всего несколько раз в год и не знаю, как они справляются с ними в остальное время. Они вечно во что-то вляпываются, носятся повсюду, наводят на нас ужас. Однажды я научил старших кататься на коньках, и позвольте мне сказать… мне повезло, что они такие милые.

Энни тихо рассмеялась.

— Значит… ты крутой дядюшка?

— Крутой звучит немного с преувеличением, но мне нравится думать, что за эти годы у меня с ними сложились определенные отношения, — сказал Бо, с нежностью думая о своих племянницах и племянничках, которые всегда вызывали у него желание иметь собственных детей.

— Я всегда мечтала научиться кататься на коньках, — произнесла Энни после небольшой паузы.

— Ты так и не научилась?

Энни покачала головой, на ее лице отразилась все та же печаль.

— Я… нет, не научилась. Наверное, я… ну, в тех местах, где я выросла, большую часть времени было недостаточно холодно для этого. Только переехав сюда, я оказалось в таком месте, где достаточно снега и льда.

— Тогда, может быть, тебе пора научиться, — сказал Бо, поворачиваясь на сиденье, чтобы на нее посмотреть. — Как ты знаешь, у меня есть некоторый опыт работы учителем.

Энни взглянула на него.

— О… думаю, мне уже слишком поздно учиться.

— Никогда не поздно, — сказал Бо, услышав энтузиазм в собственном голосе. — Обещаю… ладно, возможно, ты не заработаешь олимпийское золото, но, по крайней мере, сможешь освоить базовые элементы.

Он заметил, как на лице Энни отразилась короткая внутренняя борьба. Она открыла рот, но затем решительно кивнула.

— Хорошо. Я в деле. — она одарила его улыбкой, прежде чем включить сигнал поворота. — Я знаю место. Поехали.

Бо не смог сдержать ухмылку, которая расползлась по его лицу… хотя он и не хотел. Ему трудно было сдерживать глупую улыбку каждый раз, когда смотрел на Энни. Она была именно такой, какой он когда-либо мечтал видеть свою пару.

Ее красота, ее улыбка… какой бы застенчивой она ни была… ее чувство юмора, доброта ее сердца, сквозившая в каждом движении, в каждой блестящей зеленой крапинке в глазах… казалось, все это проникало в самую его душу.

Не говоря уже о других частях тела.

Бо всегда знал, что в поиске своей пары важен физический аспект. Он подумал, что Энни прекрасна, с того самого момента, как впервые увидел ее. Но теперь…

Он посмотрел на нее, на ее язык, высунутый из уголка рта, когда она сосредоточилась на проезде сложного перекрестка, и почувствовал, как по его телу пробежал жар.

«Теперь мне повезет, если я смогу пережить этот день, не став причиной какого-нибудь публичного скандала».

Даже сейчас, когда смотрел на нее, он чувствовал, как кровь бурлит в его жилах, как его гиппогриф визжит и топает ногами внутри, требуя, чтобы он показал своей паре, что на самом деле значит быть возлюбленным оборотня…

Бо чуть не подскочил на своем месте, когда сильная вибрация прошла через его брюки.

Как бы то ни было, он, должно быть, резко дернулся, потому что Энни посмотрела на него с озабоченным выражением лица.

— Все в порядке?

— А-а-а! Да, — сказал Бо со всей грацией, на какую был способен, поворачиваясь на своем сиденье, чтобы вытащить сотовый из заднего кармана.

Он уже знал, кто пытается связаться с ним, но даже не смог заставить себя ощутить вину, когда имя его младшей сестры Кортни появилось в сообщении семейной группы.

— Извини, я должен проверить, — сказал он. — Знаю, так поступать немного грубо с моей стороны, но это моя семья.

Энни только кивнула.

— Не торопись. Ничего страшного. Я понимаю.

Ладно… может быть, Бо нужно признать, что он чувствовал себя немного виноватым. Но, честно говоря, у него было много забот. В конце концов, не каждый день находишь свою пару.

«Эй, эй, — написала Кортни. — Когда ты сюда приедешь?»

Бо слегка поморщился, не зная, что сказать… как объяснить эту ситуацию.

«Не в ближайшее время, — написал он. — Прости. Это долгая история. Скоро объясню».

Он отправил сообщение, но понимал, что не может оставить все как есть. Подобное сообщение только заставило бы его семью волноваться, что что-то случилось на работе. И, честно говоря, он не был уверен, что сможет долго держать эту новость при себе.

Сделав глубокий вдох, он написал: «Я нашел свою пару».

Он сглотнул во время последовавшей долгой паузы, наблюдая за волнистыми точками внизу экрана, которые могли означать только то, что печатают несколько человек…

А затем внезапно их сообщения появились на экране.

«Ты это серьезно? Боже! Ты должен привезти ее! Поздравляю!»

«Серьезно??? Где??? Хорошо, ты должен рассказать нам, как это произошло!»

«Ладно, это круто, ты берешь ее с собой на рождественскую вечеринку, верно?? Не могу дождаться встречи с ней!!»

Сообщений становилось все больше и больше.

Подавив гримасу, Бо понял, что ему действительно следовало быть умнее и не надеяться на иную реакцию со стороны своей семьи.

Он знал, что они будут рады за него, но ситуация оказалась сложнее, чем они думали!

Как и тот факт, что он еще не сказал об этом даже самой Энни.

С этим ему предстояло разобраться, прежде чем он сможет хотя бы обдумать какие-либо дальнейшие шаги.

«Это сложно, — напечатал он, и затем, осознав, что Энни сидит рядом, понял, что хотел бы узнать ее получше, а не объяснять все семье, поэтому добавил. — Она человек. Она не знает об оборотнях и парах, поэтому я должен все сделать правильно. Это может занять пару дней».

Он сунул телефон обратно в карман, прежде чем успел прочитать поток сообщений с пожеланиями удачи, которые, несомненно, хлынут в групповой чат в течение следующих нескольких минут. Бо любил свою семью, но сейчас он знал, что должен сосредоточиться на Энни, и только на Энни.

— Все в порядке? — спросила Энни, заезжая на наполовину пустую парковку.

— Ага. Просто сообщил семье, что приеду немного позже запланированного, — сказал Бо. — Они не против.

Энни взглянула на него, когда парковала машину, и на ее лице появилось странное выражение.

— Так… ты действительно серьезен насчет фразы «дай мне три дня»? Ты действительно собираешься остаться здесь, вместо того чтобы отправиться праздновать Рождество со своей семьей?

«Наша пара сомневается в наших словах? — в голосе гиппогрифа прозвучала обида. — Разве мы не показали, что мы ей преданы? Это неприемлемо! Мы должны постараться показать ей, что она значит для нас!»

Несмотря на эту истерику, Бо сумел сохранить невозмутимое выражение лица… он на это надеялся.

— Да, — сказал он. — Я действительно так собираюсь сделать, Энни. И не только потому, что сейчас Рождество. — Бо сглотнул, в горле у него пересохло, когда он посмотрел в широко раскрытые глаза Энни. — Я бы все равно это сделал, просто чтобы провести с тобой больше времени.

— Но… но ты даже меня не знаешь, — сказала Энни с легким недоумением в голосе.

«Моя душа знает твою душу, — настаивал его гиппогриф, и Бо пришлось сдержать слова, готовые сорваться с его губ. — С того момента, как мы прикоснулись, я понял, что мы созданы друг для друга. Я знал, что ты моя пара».

— Может, и нет, — выдавил из себя Бо. — Но я знаю достаточно, чтобы понимать, что хотел бы узнать тебя получше, если ты позволишь.

Энни покачала головой, и на мгновение у Бо кровь застыла в жилах, когда он решил, что она отказывается.

— Я… нет, я бы тоже хотела узнать тебя получше, — призналась он тихо. Она смотрела на свои колени, как будто ей было трудно открыто говорить о своих чувствах. — Я думала… с того самого момента, как впервые увидел тебя, я думала…

Гиппогриф Бо вскочил и расправил крылья.

«Она знает! Она тоже это чувствует! Если мы скажем ей, она поймет… ощутит правду в глубине души».

Что ж, возможно, но Бо не был готов пойти на такой риск. Он чувствовал что-то внутри Энни… печаль, уверенность в том, что она не тот человек, которому можно посвятить себя телом и душой, как оборотень посвятил бы себя своей паре.

«Я просто обязан показать ей, что она достойна, — подумал он. — Просто. Ха. Что из всего этого можно назвать простым?»

Энни глубоко вздохнула, посмотрев на него снизу вверх, и Бо снова был поражен красотой ее глаз, которые казались почти стеклянными.

— Я имею в виду… это не имеет значения, — сказала она наконец, и Бо почувствовал, что момент ускользает от него. Губы Энни изогнулись в улыбке. — Разве ты не собирался научить меня кататься на коньках? Потому что, если так, то мы в нужном месте.

Пытаясь подавить охватившее его разочарование, Бо посмотрел через лобовое стекло в том направлении, куда указывала Энни.

Она привезла их к озеру, окруженному деревьями, которые были увиты золотыми гирляндами, мерцающими в туманном предвечернем свете. Между деревьями были развешаны гирлянды зеленых и красных фонариков, которые мягко переливались в воздухе.

У входа в озеро стояла огромная темно — зеленая рождественская елка, увитая гирляндами и мишурой, увенчанная сверкающей золотой звездой, а на самом озере были десятки конькобежцев, быстрых и медленных, но всем им явно нравилось гулять в этот морозный зимний день.

— Вау, — сказал он совершенно искренне. Он видел мало веще прекраснее. — Это великолепно.

— Я никогда здесь не была раньше, — сказала Энни тихо. — Не умела кататься на коньках, как ты знаешь. Но теперь, когда я присмотрелась как следует, это место кажется мне прекрасным.

Бо повернулся к ней с улыбкой, и на сердце у него потеплело при виде того, как она наблюдает за фигуристами внизу.

— Пошли, — сказал он, открывая дверь машины. — Давай подберем тебе коньки.

* * *

— Хорошо, только не слишком быстро. Просто дай себе время привыкнуть к этому… и все. У тебя талант!

Бо лучезарно улыбнулся Энни, когда она сердито нахмурилась. Она неуверенно стояла на самом краю ледяного озера, раскинув руки и согнув колени, и была похожа на новорожденного жеребенка, который все еще привыкал к мысли, что у него есть собственные ноги.

— Мои лодыжки определенно не предназначены для этого, — сказала она, слегка покачиваясь и размахивая руками, чтобы сохранить равновесие.

— Все в порядке, обещаю, — сказал ей Бо. — Давай все делать постепенно. Первое, что тебе нужно сделать, это просто привыкнуть двигаться по льду. Не нужно спешить. Давай сначала попробуем маршировать. — он встал рядом с ней, приподняв левое колено. — Подними одно колено, сделай маленький шаг. Затем подними другое колено. Не беспокойся.

Энни кивнула, сосредоточенно прикусив язык, пока они вместе шли вдоль берега озера, держась подальше от других фигуристов.

— Все не так уж и плохо, — сказала Энни через мгновение. Она посмотрела на середину озера, где более опытные фигуристы скользили, казалось бы, без усилий, с задумчивым выражением на лице. — Хотя пройдет некоторое время, пока я не почувствую, что получаю от этого удовольствие.

— Ты будешь удивлена, — сказал Бо. — Иногда люди привыкают к чему-то быстрее, чем ты думаешь.

Энни рассмеялась.

— Надеюсь! Хотя я никогда не была сильна в физических… физических… эй!

Несмотря на то, что Бо объяснил Энни обычное правило безопасности — хвататься за колени, если падаешь на лед, сейчас он с замиранием сердца наблюдал, как она взмахнула руками, прежде чем начать заваливаться назад.

«Наша пара! — закричал гиппогриф. — Наша пара в опасности!»

Не успел он подумать, как протянул руку и крепко обнял Энни за талию, подхватив ее прежде, чем она успела упасть. Бо притянул ее к своей груди, поддерживая, когда она правой рукой схватила его за локоть, левой прижалась к его груди, а ее голова опустилась ему на плечо…

Бо действовал исключительно инстинктивно… гиппогриф управлял его движениями, и ему не приходилось даже на мгновение задумываться о том, что делает. Конечно, он поймал бы ее, кем бы она ни была. Но стремление гиппогрифа защитить свою пару любой ценой — даже от относительно незначительного падения в ледяное озеро — полностью завладело его разумом.

Теперь, когда его человеческое сознание снова взяло верх, Бо, сглотнув, осознал, что он натворил.

Ощущение тела Энни, прижатой к нему, послало сквозь него разряд чистого электричества. Жар пронесся по нему, словно огненные струи по венам, заставляя каждую клеточку его тела гореть желанием…

Не в силах пошевелиться, Бо уставился на лицо Энни, отмечая ее раскрасневшиеся щеки, растрепанные светлые волосы, которые каскадом ниспадали из-под зимней шапки и обрамляли лицо, ее полные, слегка приоткрытые губы и широко раскрытые глаза, когда она смотрела на него снизу вверх.

И хотя Бо был поражен красотой Энни с самого первого момента, как увидел ее в пекарне, ее глазами, полными решительного огня, когда она смотрела на мужчину, который нависал над ней, она никогда не выглядела такой сияющей, как сейчас.

«Поцелуй ее. Поцелуй ее и покажи, что она для нас значит. Покажи, что она наша пара».

Бо мог поклясться, что Энни подумала о… ну, может быть, не совсем о том же, но очень близком к этому. По крайней мере, об этом ему сказал румянец на ее щеках и то, как ее взгляд метнулся к его губам.

Инстинкт снова овладел им. Бо мог долго выдержать близость к своей паре, прежде чем поддался тому, что, как он знал, было правдой.

«Она моя. А я ее. Мы оба знаем это…»

По крайней мере, до тех пор, пока Энни не моргнула и, казалось, не пришла в себя, выпрямившись и отодвинувшись от него.

— Я… я… ну, я не уверена, что из меня когда-нибудь получится хорошая фигуристка, — сказала она, выпаливая слова в спешке. — Думаю…… ну, я думаю, что сейчас мне стоит ненадолго присесть. Может быть, я проголодалась? Я сегодня почти ничего не ела, с самого перерыва. Вон там есть киоск. Может быть, я посмотрю, что у них есть?

Бо моргнул, когда Энни выпалила эти слова так, словно они были одним большим предложением, едва переводя дыхание. Часть его сознания все еще была сосредоточена на том моменте, когда он просто наклонился, чтобы поцеловать ее… он все еще переваривал тот факт, что в последний момент она отстранилась.

«Мы еще не показали ей себя, — сказал гиппогриф, поднимая когти в воздух. — Когда мы проявим себя, тогда она поймет. Тогда примет нас и нашу связь».

Бо подумал, что, возможно, гиппогриф был прав, и мысленно согласился с этим. Ему все еще нужно было приложить больше усилий, чтобы завоевать сердце Энни. В конце концов, он просил у нее три дня… и это был только первый. У него еще было время.

— Конечно, — сказал он. — Может посмотрим, какая там есть еда, вместе?

Энни прикусила губу, кивнула, прежде чем тихо сказать:

— С удовольствием.