Рабочий день подходил к концу, когда из столовой пришел Карлсен с двумя бутербродами с креветками и с колой. Он успел проглотить один бутерброд, когда в дверях появился Сейер. Более склонный к аскетизму, инспектор купил себе два бутерброда с сыром и бутылку минералки; под мышкой у него была газета.
— Я присяду?
Карлсен кивнул, обмакнул креветку в майонез и положил в рот.
Сейер уселся, пододвинул стул к столу и, сняв сыр с хлеба, свернул его в трубочку и откусил кончик.
— Я тут прихватил дело Майи Дурбан из шкафа, — сказал он.
— Зачем? Ведь между ними нет никакой связи!
— Вероятно, нет. Но у нас в городе убийства случаются не так уж часто, а между этими двумя прошло всего несколько дней. Эйнарссон ходил в «Королевское оружие», Дурбан жила в трехстах метрах оттуда. Надо это проверить. Смотри!
Он встал, подошел к карте города, висящей на стене, и вытащив из коробочки две булавки с красными головками, сразу же воткнул одну булавку в жилой дом на Торденшоллсгате, а другую — в «Королевское оружие». И опять сел.
— Посмотри на карту. Это тот же район.
Он схватил настольную лампу Карлсена на гибкой ножке — ее можно было вертеть во всех направлениях. И направил луч света на карту.
— Майя Дурбан была найдена убитой первого октября. Пятого октября был убит Эйнарссон, во всяком случае, мы это предположили. Посмотри: булавки оказались рядом!
Карлсен уставился на карту. Булавки светились на черно-белой карте, как два красных, близко посаженных глаза.
— Да. Но, насколько мы знаем, они не были знакомы друг с другом.
— Мы многого не знаем. Что мы вообще знаем?
— Что за пессимизм! Мне кажется, надо взять ДНК у Эйнарссона и проверить, сравнить с Дурбан.
— Конечно. К тому же платим-то не мы!
Какое-то время они ели молча. Эти двое очень хорошо относились друг к другу, хотя никогда об этом не говорили. Карлсен был на десять лет младше, у него была жена, которая требовала внимания. Поэтому вдовец Сейер держался в тени, не навязываясь; он знал, что семья отнимает у человека много времени, и считал, что это святое. Из раздумий его вывела женщина-полицейский, которая возникла в дверях.
— Два сообщения, — сказала она и протянула ему листок бумаги. — И еще звонил Андреассен из ТВ-2, спрашивал, не хотел бы ты выступить в «Свидетеле»[7] с делом Эйнарссона.
Сейер застыл и заморгал часто-часто.
— Э-э-э, Карлсен, может, тебя это заинтересует? Ты гораздо фотогеничнее, чем я.
Карлсен ухмыльнулся. Сейер терпеть не мог выступать перед публикой. Это было одно из его немногочисленных уязвимых мест.
— Sorry. Я же уезжаю на семинар, ты забыл? Меня десять дней не будет.
— Попроси Скарре, он будет вне себя от счастья. Я помогу ему — лишь бы самому не сидеть под прожекторами. Пожалуйста, сходи к нему прямо сейчас и попроси.
Женщина улыбнулась и вышла, а инспектор принялся читать записку. Взглянул на наручные часы. «Старики» будут прыгать в Ярлеборге в ближайшие выходные, если погода удержится. Надо позвонить Юрунн Эйнарссон. Он решил не торопиться, доел бутерброд и поставил стул на место.
— Мне придется ненадолго выйти.
— Ну, конечно, ты же здесь уже почти полчаса пробыл. У тебя носки ботинок просто мхом поросли.
— Ошибка многих состоит в том, что они весь день сидят в помещении, — парировал Сейер. — Ведь здесь, в здании, ничего не происходит, правда?
— Ты прав, конечно. Я, наверное, просто тебе завидую: все время устраиваешь себе задания на свежем воздухе. У тебя к этому явный талант, Конрад.
— Надо лишь немного напрячь фантазию, — ответил он.
— Послушай, погоди-ка минутку!
Карлсен засунул руку в карман рубашки, и вид у него сделался очень озабоченный.
— Меня тут жена просила кое-что купить, я записал. Ты что-нибудь понимаешь в этих дамских штучках?
— Попробую разобраться.
— Вот здесь написано, после «свиной лопатки»: «Pantyliners».[8] Ты не знаешь, часом, что это такое?
— А ты не можешь позвонить и спросить?
— Да никто трубку не берет.
— Спроси у фру Бреннинген. Но я думаю, это что-то вроде колготок. Удачи! — хмыкнул он и вышел из кабинета.