Гнусные гномы

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Я не сразу сообразил, что произошло. Гакс чудесным образом, что называется, «разморозился». Сначала я не понял, как это получилось. Но потом сообразил: бывший Большой Хухах чихал от рифмованных стихов. А что же такое была песенка Барышни и Дракона «О сложностях с демонами», как не рифмованные стихи? Артисты так упорно терзали холодные уши Гакса рифмами, что волшебный вирус чихания одержал победу над моей неумелой «заморозкой». То есть, в конце концов, более сильное волшебство победило более слабое. Я совершенно уверен, что решающим оказался последний куплет, тот, где рифмовались «сложно» и «можно». Это же точная рифма!

– Прошу слова! – проклюнулся хилый болезненный демон, указывая ручонкой на чихающего Гакса.

– Вижу, вижу! – проворчал демон-председатель. – Необходимо небольшое совещание!

Демоны сгрудились и стали перешептываться.

Гакс постепенно приходил в себя. Он чихал все реже и реже. Бывший диктатор Голоадии дотянулся до все еще замороженного Бракса и гаркнул ему в ухо:

– Начинай!

Бракс вздрогнул, моргнул и… послушно забил в барабан.

– Гакс Унфуфаду, благородный демон, приветствует гнусных предателей. Он желал бы осведомиться у них: как им понравится… умереть?

– Умереть? – переспросил тщедушный демон. – Скажем так: не слишком понравится.

Гакс нацелился когтем на хилого демона и крикнул Браксу:

– Продолжай!

И Большой Хухах вновь заговорил:

– Гакс предлагает вам выбор такой: он может вас съесть, растерзать, разорвать. Так что «Не слишком» – плохой ответ. Сделать выбор пришла пора.

– Отступаем! Единогласно! – крикнул демон с молоточком.

Комитет провалился сквозь землю, даже не проголосовав.

Вокруг воцарилась тишина, нарушаемая лишь приглушенной барабанной дробью Бракса.

– Убрались? – фыркнул Хьюберт. – Ну и ладно! Они были плохими зрителями. – Дракон щеголевато тронул свою шляпу и сказал мне: – Тем не менее мы свое честно отработали.

– О Вунти! – Эли бежала ко мне, и ее длинные светлые волосы развевались по ветру. – Ты такой храбрый! Один – против демонов!

– Эй! – раздался слабенький голосок откуда-то снизу. – Как это один? А я? – Похоже, Домовой тоже постепенно приходил в себя. – Я что, не считаюсь? А впрочем… – добавил он шепотом, – может быть, и не считаюсь.

– Ип, ип, – заметил мой хорек.

Но Эли никого, кроме меня, не замечала. Она была уже близко и раскинула руки, явно намереваясь заключить меня в объятия. У меня внезапно пересохло в горле.

– Да-а, признаюсь, было несколько драматичных моментов, – протянул Хьюберт. – Как вы называете эту их дурацкую манеру уставиться на тебя всем вместе?

Я объяснил дракону, что у демонов это называется «вскипятить кровь».

– «Вскипятить кровь», – одобрительно кивнул Хьюберт. – Надо бы включить «Умирающего дракона» в нашу программу. Сколько экспрессии!

И тут Эли наконец до меня добежала.

– О Вунти! – прошептала она, тесно прижавшись ко мне.

– Э-э… – начал я, но, прежде чем успел ответить, почувствовал ее губы на своих губах.

– Ты был такой храбрый сегодня! – шептала Эли в промежутках между поцелуями. – Такой смелый, такой… бесстрашный! – И губы ее вновь атаковали мои, но на сей раз я успел увернуться и высвободиться из ее объятий.

– Эли! Пожалуйста! Мы, между прочим, не на прогулке! Нас ждут… великие дела!

– Вот именно! – решительно ответила она. – Когда мужчина сознательно подвергает себя опасности, он…

Я увидел, как у нее загорелись глаза, и отступил на шаг. Однако Эли удалось схватить меня за руку. Это уж было слишком! Неужели она не понимала всей важности нашей миссии?

– Мне очень жаль, Эли, – настаивал я, отдирая ее пальцы от своего запястья, – но что бы ты себе ни придумала, наша миссия – прежде всего!

– Вот как? – Она многозначительно улыбнулась и придвинулась ко мне еще ближе. – Ну что ж, мой храбрец, – она взъерошила мне волосы, – выполняй свою миссию. Может быть, в этом походе, – она потерлась плечом о мое плечо, – у нас наконец будет время, – она погладила мои волосы, шею, спину, – побыть вдвоем.

– Э-э… Ну-у. Да уж…

У меня сложилось впечатление, что она понимала слова «миссия» и «поход» несколько иначе, чем я.

– Теперь, когда ты со мной, – добавила она, – я не боюсь даже оказаться запеченной в булке.

– Запеченной в булке? – пискнул голосок снизу. Эли кивнула:

– Да, так делают в Восточных Королевствах.

– А зачем? – поинтересовался Башмачник.

– На съеденье великанам, – пояснила Эли.

– А-а! – сказал Башмачник. Что-то он был не в себе. Из его голоса исчезли радостные нотки, из походки упругость. И хуже всего было то, что после неудачи с дождем из обуви он больше ни слова не говорил о Домовой Силе.

– Начинай! – скомандовал Гакс. Он до сих пор стоял там, где его застигло мое заклинание. Бракс схватился за барабан.

Гакс подкрепил свои слова мощным ревом и демонстрацией своих исключительно длинных и острых когтей. Я прекрасно его понял. Он хочет принять участие в походе. Гакс выразительно смотрел на меня. Что делать? У меня теперь даже дубового посоха не было. Как бы мне исхитриться и заглянуть в «Курс», не вызвав подозрений демона?

Меня накрыла чья-то большая тень. Я поднял голову и увидел стоящего рядом Хьюберта. Он как раз выпустил колечко дыма прямо Гаксу в физиономию.

– Нет, – тихо, но внушительно сказал дракон, – нас ведет Вунтвор, и мы следуем за ним.

– Продолжай! – гневно рявкнул Гакс своему подручному.

И демон страшно оскалился.

– Я так понимаю, это ваше последнее слово, – сказал Хьюберт, вежливо кашлянув. Потом он набрал в грудь побольше воздуха и снял цилиндр.

– Продолжай! – завопил Гакс.

Две мощные струи пламени вырвались из ноздрей Хьюберта и выжгли полосу земли в нескольких дюймах от Гакса. Бракс бросил свой барабан и отскочил в сторону. Гакс внимательно посмотрел на выжженную землю, а потом продолжил свой белый стих:

– Браво! – одобрил дракон. – Только договариваться вы будете с Вунтвором, поскольку он у нас главный. – Хьюберт перевел взгляд на меня. – Итак, Вунтвор!

Гакс угрожающе заворчал, но с места не двинулся. Хьюберт вернул мне мою почетную миссию, и теперь я знал, что мне сейчас нужно даже больше, чем отдых и сытная еда. Нет, было кое-что поважнее для всех нас! Надо связаться с Эбенезумом!

– Я должен немного побыть один, – важно сказал я.

Гакс еще раз взглянул на бурую полоску травы и зашагал прочь. Бракс последовал за ним, правда, держался на расстоянии, как видно опасаясь попасть хозяину под горячую руку. Я поблагодарил Хьюберта за помощь.

– Не стоит благодарности, – отмахнулся дракон. – Наши интересы совпадают. Все-таки демоны совершенно неспособны оценить водевильный жанр!

Водевильный жанр? Честно говоря, я и сам не был уверен, способен ли я оценить его, но счел грубым говорить об этом дракону, который только что спас меня. Вместо этого я попросил Эли и Хьюберта оставить меня наедине с Домовым. Барышня и Дракон с готовностью согласились.

– Ну, Башмачник, – обратился я к человечку у моих ног, – пришло время Домовой Силы!

Домовой нахмурился:

– Ты уверен?

С Домовым, оказывается, дела обстояли еще хуже, чем я думал. Только бы не нахмуриться ему в ответ! Интересно, как поступил бы в подобном случае учитель?

– Конечно! – ответил я с жизнерадостной улыбкой. – Домовые все делают лучше всех! Ты что, забыл?

Башмачник упорно смотрел себе под ноги:

– Правда, лучше всех? А с ним будет непросто!

– Разумеется! – Я наклонился и дружески похлопал Башмачника по спине кончиком указательного пальца. – Разве не ты говорил мне, что домовые умеют все?

– Что все? – с горестным вздохом спросил Башмачник. – Похоже, ничего из того, что они умеют, не имеет значения. Я… Я не смог спасти вас своими туфлями.

– Ну! Мы же все живы и здоровы! Башмачник безмолвно кивнул.

– В том числе и благодаря твоим усилиям. Твой дождь из обуви отвлек их, и Хьюберт успел спеть свой последний куплет, который разбудил Гакса и, таким образом, спас нас всех.

Домовой призадумался, потом неуверенно спросил:

– Значит, Домовая Сила все-таки не подвела?

– Вовсе нет! Просто она сработала не совсем так, как предполагалось… неожиданно и странно.

«Как все, что происходило со мной после того, как я покинул Западные леса», – мысленно добавил я. Я вспомнил слова Эбенезума о том, что мы с ним живем не обыкновенной, а волшебной жизнью. И еще на ум опять пришли слова Смерти о Вечном Ученике.

– Ты ведь уже не раз спасал мне жизнь! – продолжал я вслух.

– Да я… Правда? – В голосе Домового звучало искреннее удивление.

– Разумеется! – заверил я его. – Не сомневайся: домовые занимают подобающее им место в картине мира.

– И это важное место! – уточнил он, и в голосе его зазвенели прежние победные нотки. – Домовая Сила – великая сила!

– Еще бы! – поддакнул я. – Та самая Домовая Сила, которая поможет нам вступить в контакт с Эбенезумом!

– Ты хочешь пообщаться с Эбенезумом? – засмеялся Башмачник. – Что же ты сразу не сказал? Пришло время Домовой Магии!

– Да уж, – согласился я. – Пришло.

Башмачник исполнил еще более сложный танец, чем тот, что вызвал дождь из обуви. Невесть откуда налетел ветер, взметая пыль и опавшие листья высокой бурой стеной, которая окружила нас тесным кольцом, отгородив от всех остальных, но оставив внутри достаточно места для ритуального танца Башмачника. Он подмигнул мне:

– Ты готов?

Мне послышалось, что неподалеку кто-то чихает. Это был характерный чих волшебника.

– Да уж, – послышался слабый, но чистый голос моего учителя, – еще секунда – и я с вами!

Стена вокруг нас окрепла, из грязно-бурой сделавшись землисто-черной. Потом прямо напротив пляшущего Башмачника на ней появилась световая точка. Танцуя, Домовой насвистывал и что-то выкрикивал. Световое пятно все росло и росло, пока не вобрало в себя и нас с Домовым, и вот я уже видел перед собой двор Колледжа Волшебников Вушты. Он выглядел совершенно таким же, каким я его покинул, за исключением одной малости: посередине двора стоял гигантский башмак.

– Вот она – Домовая Сила! – с гордостью воскликнул Башмачник.

– Итак, – сказал башмак, – ты хотел поговорить со мной, Вунтвор?

Это был мой учитель, великий волшебник Эбенезум!