Гнусные гномы

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

– Что еще сказать? – повторила моя возлюбленная, но уже совершенно другим тоном. – Я знаю, что сказать, но слишком хорошо воспитана, чтобы произносить такое вслух!

Нори повернулась и зашагала прочь со сцены, печатая шаг погромче дракона, отбивающего чечетку.

– Хорошо, что она ушла, – сказала Эли, и я ощутил на затылке ее теплое дыхание. – Теперь мы сможем с тобой познакомиться заново.

Я не ответил: слишком расстроился. Неужели Нори покинет меня и уйдет домой, в Западные леса? Как же я найду ее?

– Эли, – деликатно напомнил Хьюберт, – нам надо репетировать.

– О Хьюберт! Честное слово! – раздраженно проворчала Эли. Поднимаясь с пола, она еще ухитрилась незаметно чмокнуть меня в ухо. – Все-таки работать с драконом – это… – Она не договорила, потому что Хьюберт обиженно запыхтел.

– Прости, Вунтвор, – прошептала она. – Но мне нужно работать. Так чудесно дурачиться с тобой, но ведь ты знаешь: моя жизнь – сцена.

Мне тоже наконец удалось подняться. Что до моей жизни, то она, похоже, кончилась. Во всяком случае, мне больше никогда не «подурачиться» с Нори!

Но пора было возвращаться к учителю. Даже если Нори ушла, у меня осталась цель – спасти Эбенезума, Вушту и Западные Королевства от гнусных происков Голоадии. Пойду в бой. Мне теперь все равно – жить или умереть, и некому будет оплакать мою кончину. Прочь отсюда, из этой насквозь лживой театральной среды!

– Давай, Барышня! – скомандовал дракон за моей спиной.

И голос Эли пропел мне вслед:

Песня резко оборвалась, потому что я наконец вышел из театра. Ну и пусть. Честно говоря, к словам я и не прислушивался. Мне так хотелось услышать другое: легкие девичьи шаги, нежный голос… Вот бы она снова вернулась, чтобы сказать мне, что простила! Впереди по булыжной мостовой загрохотала повозка. В полуденном воздухе раздался жизнерадостный мужской голос. Я вглядывался вдаль с глупой надеждой: а вдруг там моя возлюбленная? Увы, это оказался всего лишь уличный торговец, который расхваливал свой товар. Что мне до него! Мои мысли были далеко.

– Нори… – горестно прошептал я на залитой солнцем пустой улице.

Но довольно! Я прерывисто вздохнул и покрепче сжал в руке свой дубовый посох. Плач над разбитой любовью не спасет нас от хищной Голоадии. Надо успеть на общий сбор к плакучей иве у Колледжа Волшебства. Мне удалось собрать всех наших союзников, ну, почти всех. Я прибавил шагу и вскоре оказался у спортплощадки Колледжа. Там обычно проводились волшебные спортивные игры.

Стоило мне подойти к загородке, и десятки мордочек засветились радостью.

– Ип! Ип-ип!

Я открыл дверцу, и меня сразу окружили ласковые хорьки. Иногда мне кажется, что после того, как я нечаянно сотворил их с помощью старой волшебной шляпы, все они считают меня своей мамой. Честно говоря, преданность и любовь хорьков иногда бывают чересчур навязчивыми, особенно если войти в клетку. Тем не менее я успел к ним привязаться, пока мы спасали Вушту от Голоадии, и бывали случаи, когда, устав от городского шума и гама, я приходил к ним в поисках покоя и утешения.

– Ну-ну, довольно, – ласково сказал я, хотя вряд ли они понимали.

– Ип! Ип-ип! И-ип!

Я невольно рассмеялся. Хорьки сгрудились вокруг, полные решимости сопровождать меня к иве. На что мне любовь ближних? Зачем мне дружба с себе подобными? Со мной мои хорьки, и они согреют мне душу! Однако не может быть, чтобы я наколдовал их так много. Зверьки терлись о мои ноги, вставали на задние лапки, чтобы ткнуться мордочками мне в колени, особо шустрые и жизнерадостные добирались до плеч и головы, чтобы потереться своими холодными носами о мои лоб и уши. Их было полно передо мной, полно по обе стороны от меня, и еще больше – позади меня. Сколько же всего? Обожгла мгновенная догадка: а вдруг поголовье хорьков, сотворенных по волшебству, по волшебству и растет?

– Ладно. – Я отогнал эту мысль. Сейчас не до того. Стряхнув с себя десяток особо деятельных зверьков, я пошел к иве, изо всех сил стараясь не наступить на кого-нибудь из своих спутников. Мы миновали здание, где находился злосчастный Большой Зал, и вошли во двор Колледжа.

– Проклятие! – приветствовал меня Хендрик, помахав дубинкой. Хорьки радушно заверещали в ответ. Около глыбы Хендрика мельтешило какое-то бледно-зеленое пятно. Это был Снаркс. Он то прохаживался туда-сюда, то вдруг переходил на бег, то молотил кулачками воздух, словно сражаясь с невидимым противником. Его поведение выглядело довольно агрессивным даже для демона.

– А, это ты… – рассеянно сказал он, когда мы подошли. – Я не знал, что ты прибудешь в сопровождении толпы грызунов…

– Как, как? Грызунов? – Вот как Снаркс называет моих маленьких помощников! Может быть, я стал слишком чувствительным, но все же демону следовало бы с большим уважением отзываться о моих хорьках. – Друг Снаркс! Это вовсе не «толпа грызунов», как ты изволил выразиться.

– А кто же это, по-твоему, о ты, ходячий коврик из хорьков? – Снаркс безразлично пожал плечами. – Что ж, из них когда-нибудь выйдет приличная шуба.

– Шуба? – взревел я. Это было уже слишком. Ближайшие хорьки, которым передалось мое настроение, оскалили зубы и рванулись к Снарксу.

Заметив такую перемену в моих маленьких помощниках, Снаркс поднял руки вверх:

– Погодите! Я вынужден с тобой согласиться. Хорьки – премилые создания. Они – большое подспорье в нашем деле!

Снаркс сегодня уже второй раз извиняется. Отнести это всецело за счет волнения нельзя. Он сегодня вежливый и обходительный. Что-то тут не так. Уж не заболел ли?

Взглядом приструнив хорьков, я спросил демона, что это его так взволновало.

– Так, мелочь, – пробормотал Снаркс, стараясь говорить самым небрежным тоном. Но гнев его все же прорвался наружу. – Та самая мелочь, что шьет башмаки!

Мне еще не приходилось видеть демона в таком состоянии.

– Домовой? – удивился я.

– Домовой! Вечно этот Домовой! – завизжал Снаркс, рухнул на колени и принялся изо всех сил колотить кулачками по узловатым корням ивы.

– Проклятие, – с тревогой сказал Хендрик.

Я ограничился кивком и попытался собраться с мыслями. Впервые с тех пор, как я его знаю, Снаркс ведет себя так несдержанно. И что еще хуже, его агрессия направлена не на врага, а на одного из наших союзников, на того, кто помогал нам прежде и может пригодиться снова. Ситуация грозила выйти из-под контроля. Первым моим побуждением было обратиться к Эбенезуму, чтобы он уладил конфликт между демоном и Домовым. Но учитель, с его болезнью, не перенесет столь близкого контакта с двумя существами, так тесно связанными с волшебством. Так что, если я не хотел вновь увидеть Эбе-незума беспомощным калекой, надо было разбирать проблему самому, как сумею. Я посмотрел на демона и попробовал мыслить, как волшебник. С какой стороны взялся бы за это учитель?

– Да уж! – сказал я, настраиваясь на нужную волну. – Но ведь тебе, Снаркс, уже приходилось общаться с Башмачником, и не раз. Откуда вдруг такая ненависть?

Снаркс задумался на долю секунды:

– Забавно! Об этом я как-то не задумывался. Но теперь, когда ты сказал, я вспомнил, что ведь действительно раньше нормально переносил Домового. Я выдерживал присутствие даже нескольких домовых. – В голосе демона вновь зазвучала присущая ему уверенность. – В конце концов, даже когда их много, они все равно очень маленькие!

– Проклятие! – подбодрил его Хендрик. – Значит, ты не боишься Домового?

– Вовсе нет! – Физиономия Снаркса озарилась демонической улыбкой. – Не боюсь! Недолюбливаю – это да! Но ведь это совсем другое дело. Все-таки одной лишь неприязнью это нельзя объяснить… – Он больше не улыбался, на лбу собрались темно-зеленые морщины. – Я признаю, что веду себя странно. Совершенно не по-демонски. Что сказала бы моя мама!

– Проклятие, – не унимался Хендрик. – Домового ты не боишься. Стало быть, боишься кого-нибудь другого?

Снаркс уставился на рыцаря:

– Ты не устаешь удивлять меня. Сначала сыплешь красивыми словами, теперь вот занялся психоанализом! Я-то полагал, что за тебя думает твоя дубинка!

– Да уж, – вмешался я, пока Хендрик не вскипел. – А может, Хендрик попал в точку?

– Боюсь ли я? – Демон задумался. Он даже отвернулся от нас и стал смотреть вдаль. – В каком-то смысле – да. Должно быть, все дело в том, что я постоянно воюю со своей родиной. Я все-таки демон, хоть и в изгнанье. Сначала речь шла о спасении Вушты от Голоадии и о том, чтобы разбить Гакса Унфуфаду, которого я всегда не любил. Обе цели были близки мне. Но теперь… – Снаркс тяжело вздохнул. – Все обстояло прекрасно, пока я снова не побывал на родине. Можно было навестить маму. Но я скрывался, как преступник, я вел себя, как чужак, чувствовал себя запятнанным дружбой с людьми. – Демон посмотрел на Хендрика, потом на меня, потом – опять на Хендрика. – И, в общем, правильно чувствовал.

– Проклятие! – Хендрик не желал отклоняться от темы. – Выходит, ты боишься своей мамы?

– Еще бы! – воскликнул Снаркс. – Была бы твоя мама демоном – ты бы ее тоже боялся! Об этом и говорить нечего. Это естественно. Но возвращение в Голоадию всколыхнуло во мне воспоминания! Война, похоже, не кончилась. И я боюсь, что чем дольше она будет продолжаться, тем сильнее меня будет одолевать тоска по родине.

– Проклятие, – мрачно подытожил Хендрик.

– Да уж, – выдавил я, чтобы показать, что в полной мере осознал всю серьезность проблем Снаркса. Мелькнула у меня и еще одна мысль, но ею я предпочел пока не делиться. Дело в том, что демон-изгнанник вел себя в точности так же, как моя возлюбленная. Оба жаловались на одно и то же. Оба устали от борьбы и были несколько не в себе. Трудно вообразить двух существ, столь непохожих друг на друга, как моя юная волшебница и Снаркс. Не странно ли, что демон, как эхо, повторяет сейчас то, что говорила Нори несколько часов назад?

– Добрый день.

Тихий, вежливый голос раздался так близко от меня, что я подскочил от неожиданности. За моей спиной стоял Дилер Смерти в своем черном облачении.

– Насколько я понял, у вас проблемы. У меня тоже. – Киллер машинально разминал кисти рук. – И посерьезнее, чем нехватка кабанов в окрестных лесах. – Что-то я не замечал на его лице обычной ласковой улыбки. – Вы, конечно, помните, – выговорил он медленно и аккуратно, словно опасаясь слишком сильно напрягать лицевые мышцы, – что по контракту я обязан умертвить по крайней мере троих из вас.

– Проклятие! – Рука Хендрика потянулась к зачехленной дубинке. Должно быть, рыцарь, как и я, надеялся, что совместные испытания, выпавшие на нашу долю, борьба за общие цели как бы аннулировали контракт на убийство Хендрика, Эбенезума и меня.

– Не стоит торопиться, добрый рыцарь, – заметил Киллер, разминая ступни. – Хотя, конечно, поразмяться не мешало бы. Но сначала я хотел бы изложить вам кое-какие свои соображения.

В мгновенье ока Киллер поймал на лету комара и зажал его в кулаке:

– Странная вещь – контракты. Как вы помните, в моем точная дата выполнения не указана. Вы также, может быть, помните, что согласно нашей договоренности с королем Урфу Прижимистым я плачу ему за право убить вас, а не он мне за оказанную услугу. – Киллер нервно кашлянул. Похоже, разговор об этом контракте взволновал его. Справившись с волнением, он вымученно улыбнулся и снова заговорил:

– В связи со всеми этими осложнениями я и подумал об отсрочке выполнения контракта. Можно ведь просто договориться: ну, встретимся как-нибудь потом и все закончим! – Киллер разжал кулак и комар благополучно улетел.

– Проклятие, – прошептал Хендрик с облегчением.

– Однако, – продолжал Киллер, – . не так все просто… Я ведь еще должен отчитаться перед своей сектой Урр-ахт. Это, конечно, очень заманчиво – отложить на время вашу смерть. Но что, спрашивается, я предъявлю, когда дойдет до квартального отчета?

– Квартальный отчет? – изумился Хендрик, и рука его снова потянулась к дубинке. – Проклятие!

Киллер деловито кивнул:

– Профессиональный убийца обязан отчитываться за каждую смерть. Таковы наши законы. Урр-ахт – секта строгая, но справедливая! – Киллер потянулся, расправив могучие плечи. – Раньше, когда мы сражались бок о бок, было не до контракта. Сейчас, хоть я и горячо приветствую возобновление войны, все же начинаю тревожиться: контракты, в конце концов, надо выполнять. – Он печально улыбнулся. – Хотя бы один из вас уже должен быть мертв.

– Бесспорно, бесспорно! – нервно зачастил я. – Но ведь тут были чрезвычайные обстоятельства! Да и сейчас на карту, возможно, поставлены судьбы мира!

– Судьбы мира? Достаточно ли это уважительная причина для квартального отчета? – Закончив разминать кисти рук, убийца в черном приступил к приседаниям. – М-мда… Судьбы мира… Возможно, возможно… Думаю, руководство Урр-ахт могло бы дать мне отсрочку, – сказал он, но тут же снова засомневался. – С другой стороны, контракт есть контракт!

– Почтеннейшая публика! Представление начинается!

Мощный голос заставил оглянуться даже озабоченного Киллера. Над нами кружил дракон Хьюберт, нацеливаясь приземлиться на траву посередине двора. Эли, сидя у него на загривке, весело махала мне рукой.

– Давай, Барышня! – скомандовал Хьюберт, безукоризненно приземлившись на все четыре лапы.

Эли запела:

– Немного рекламы, – пояснил Хьюберт. Эли вручила ему его цилиндр. – Мы собираемся поднять наше искусство на настоящий, серьезный уровень.

– Давно пора! – желчно отозвался Снаркс. – Дайте мне знать, когда наконец соберетесь.

– Мы не опоздали? – спросил Хьюберт, видимо, решив не обращать внимания на строптивого демона.

– Пожалуй, даже рановато: учителя еще нет, – ответил я.

– Рановато? – возрадовался Хьюберт. – Какая удача! Мы с Барышней как раз работаем над новой программой. Ищем, на ком бы опробовать новый текст. Лучшей публики, чем дружеская компания, и пожелать нельзя. А ну-ка быстренько: «Почему дракон перешел дорогу?»

– Минуточку! – перебила Эли. – Разве не важнее сейчас поработать над лирическими песнями?

Хьюберт запыхтел, выпуская струи дыма.

– Эли, пожалуйста! – взмолился он. – Похоже, у нас с Барышней небольшие творческие разногласия относительно текста одной песни.

Эли сложила руки на груди и смерила партнера гневным взглядом:

– Может, у нас и наметились разногласия, но вряд ли они творческие!

– Эли! Пожалуйста! – На этот раз у него из ноздрей вырвалось пламя. – Зачем выносить сор из избы?

– Пожалуй! – Эли оглядела зрителей и улыбнулась многозначительной улыбкой. – Тем более что те, кому никогда не приходилось убирать за драконом, и знать не знают, что такое настоящий сор!

Она быстро подошла ко мне и решительно взяла меня под руку. Я вспомнил о своем давнем намерении сказать этой женщине, что пора кончать с фамильярностями. Все никак не собраться: то одно, то другое…

– Это все из-за тебя, Вунти, – сказала она, приблизив свое лицо к моему. Интересно, почему в присутствии Эли всегда становится теплее? – Из-за «Баллады о Вунтворе».

– «Баллады о Вунтворе»? – заинтересовался Снаркс.

– Очень серьезное, глубокое произведение! – кинулся в бой Хьюберт. – Само совершенство!

– Как может быть совершенством то, что называется «Балладой о Вунтворе»? – недоумевал Снаркс.

– По-моему, нас слегка занесло, – призналась Эли. Мы решили, Вунти, что, показав твою человеческую уязвимость, придадим тебе особое очарование. Ты ведь не ходульный герой, а живой человек со своими слабостями и недостатками. Так вот… Боюсь, Вунти, мы слишком увлеклись… недостатками.

Теперь я вспомнил, что слышал отрывок из «Баллады о Вунтворе», когда приходил известить Барышню и Дракона о сборе под ивой. Припомнил я и слова. Пожалуй, насчет прыщей – это было чересчур! И я сказал Эли, что ее опасения кажутся мне вполне обоснованными.

– Прыщи? – неуверенно переспросила она. – Ах да, там действительно был такой текст! Нет, меня больше заботит другой куплет: об урчании в животе.

– Об урчании в животе! – рассердился Хьюберт. – Да ведь это один из лучших куплетов! – Потом подумал немного и сказал: – Это не тот ли, где рифмуется «Вунтвор – запор»? – Хьюберт кашлянул, выпустив сноп искр. – Что ж, может быть, ты и права.

– Прыщи? – прикинул Снаркс. – Урчанье в животе? Ну что ж, может, эта «Баллада о Вунтворе» и в самом деле недурна! А про его сутулость там ничего нет?

– Пока нет. – Эли задумалась. – Кстати, неплохая мысль! Можно этим заменить «урчанье в животе».

– Конечно! – воодушевился дракон. – В конце концов, не можем же мы раскрыть все черты характера Вунтвора. В двадцати восьми куплетах и так упоминаются практически все его недостатки.

– Двадцать восемь? – удивилась Эли. – Значит, ты так и не нашел рифму к слову «перхоть»?

– Нет. Признаться, совсем из головы вон. Я увяз в том куплете о волосках, торчащих из носа. Спасибо, что напомнила! Возможно, их будет двадцать девять.

– Волоски, торчащие из носа? – Эли захлопала в ладоши. – Здорово! Какой удачный контраст с буйной носовой растительностью Гакса Унфуфа-ду! Какой пафос! Чувствуется лапа мастера!

– Чего уж там, – скромно потупился Хьюберт, выпустив застенчивую струйку дыма. – Я рожден, чтобы писать для сцены!

– Здравствуй, Вунтвор. – Женский голос был такой холодный, как будто мне за шиворот засунули сосульку. Мне и оборачиваться не нужно было: я знал, что это Нори.

– Ума не приложу, почему решила дать тебе еще один шанс, – сказала она почти шепотом. – Тогда, выйдя из театра, я подумала, не слишком ли я поспешила, не следовало ли все-таки тебя выслушать? А вдруг я бы услышала вразумительное объяснение тому, что застала тебя запеленутым в холст вместе с этой женщиной. – У Нори задрожала нижняя губа. – Да, я пришла, почему-то решила еще раз дать тебе возможность выбрать между нами двумя. Но вижу, выбор уже сделан!

О чем она говорит? Рассердилась, что не заметили ее появления? Но я был слишком поглощен обсуждением содержания песни, посвященной мне. Это же так понятно! А может, дело в том, что Эли взяла меня под руку? Это, пожалуй, потруднее будет объяснить, и все же я уверен, удели она мне хотя бы минуту…

– Нори…

– Даже не начинай! – отрезала она.

– Но, послушай… – Да что я мог сказать? Вот ужас-то! Теперь она точно уйдет в Западные леса. Что может быть страшнее для меня!

Около правой ноги Снаркса раздался небольшой взрыв. Я воспользовался этим, чтобы вырваться из рук крепко-крепко вцепившейся в меня Барышни.

– Сюрприз! Ну что, соскучились?

– Еще как! – мрачно ответил Снаркс. – В следующий раз прицелюсь получше и топну посильней!

Конечно же, это был Домовой.

– Хорошие новости! – объявил он своим писклявым голоском. – Его Домовое Величество дал мне еще один шанс!

– И это хорошие новости? – спросил Снаркс. – Страшно даже подумать, какие же тогда плохие!

– Через несколько минут Его Домовое Величество собственной персоной прибудет сюда!

– Да, ты прав. Вот это по-настоящему плохие новости. – Нервная дрожь пробежала по его нездорово-зеленоватому телу. – Его Домовое Величество? – Снаркс отошел в сторонку собраться с мыслями.

Кто-то ткнул меня в спину. Неужели? Вдруг она все же решила поговорить со мной наедине? Я быстро обернулся.

– Нори… – Ее имя застыло у меня на кончике языка. Это был единорог.

– Я обещал прийти и пришел, – сказал благородный зверь, тряхнув головой с развевающейся гривой. – К сожалению, здесь слишком много народу. Нам не удастся поговорить.

Я сказал единорогу, что мне безумно жаль, но тем не менее мы должны дождаться здесь Эбенезума.

– Да, – произнесло животное своим прекрасным и скорбным голосом. – Пока я следовал за тобой из самых Западных Лесов, я понял, что придется идти на многие жертвы. – Единорог поднял свой золотой рог к небу. Его чудесные темные глаза смотрели вдаль. – Если бы моя голова не была такой тяжелой! Если бы я мог приклонить ее кому-нибудь на колени!

– Вунти! – окликнула меня Эли. – Ты ведь не собираешься ускользнуть и оставить меня одну?

– Э-э, я… Я хотел бы поговорить с тобой…

– Вунти! – Эли во все глаза смотрела на единорога. – Я помню это великолепное создание.

– Н-ну да…

Она быстро подошла к нам:

– Тебе не кажется, что нас пора познакомить?

– Э-э… – начал я. – Разумеется! – А вдруг это был мой шанс: пока Эли и единорог будут заняты друг другом, я наконец разыщу Нори и объяснюсь с ней! – Ты помнишь эту барышню? – обратился я к единорогу.

– Нет, и не хотел бы вспоминать, – отрезал единорог. – Неужели мы не могли бы где-нибудь уединиться, мы – вдвоем? – Измученное животное горестно вздохнуло.

– Меня зовут Эли. – Она улыбнулась достаточно широко, чтобы на щеках появились ямочки. – По-моему, мы с вами где-то встречались. Кажется, в Западных лесах.

Нежное создание пожало округлыми плечами и обратило свой золотой рог ко мне:

– Я разговаривал с Вунтвором! Неужели здесь негде поговорить наедине? Вокруг единорогов вечно собираются толпы! – И благородный зверь фыркнул, демонстрируя свое великолепное презрение к нравам и обычаям простых смертных. – О, если бы я не нуждался в тебе так сильно! Если бы мне было, на чьи колени приклонить голову!

– У меня, например, очень неплохие колени, – предложила Эли.

– Вот так всегда, стоит только единорогу появиться в Вуште! – Животное жалобно ткнулось рогом мне в плечо. – Нескончаемая череда колен! И все не те!

– Вунтвор!

– Нори! – воскликнул я, ибо это была она, и голос ее казался едва ли не холоднее самых морозных зимних дней.

– Сколько можно ждать? – раздраженно спросила Нори. – Эбенезум вообще придет?

Моя возлюбленная становилась нетерпеливой. Это было очень не похоже на нее. Кажется, разочаровавшись во мне, она перестала доверять и моему учителю, и вообще всему, что имело какое-то отношение к Вуште.

Я с трудом проглотил комок в горле. Что бы с нею ни происходило, это была моя вина.

– Нори, нам нужно поговорить. Ты, конечно, можешь думать обо мне, что хочешь, но…

– Мы, кажется, разговаривали? – напомнил мне единорог.

– Потом! – выпалил я, не обращая внимания на настойчиво тыкающийся мне в плечо золотой рог.

– Нори, мы через многое прошли вместе…

– Но где, где же те колени, на которые я смогу положить голову! – ныл единорог.

– Я ведь предлагала свои! – воскликнула Эли. Она украдкой бросила на меня быстрый взгляд и придвинулась поближе к единорогу. – Если Вунти нравится попусту терять время, пусть его! Но я-то готова вам помочь!

Эли уже приготовилась сесть на траву перед единорогом. Быстро перебирая отполированными копытцами, он отступил на несколько шагов и застонал:

– О! Мне так нужны колени!

Мы с Нори стояли лицом к лицу. Она пыталась что-то сказать, но не могла. У нее дрожали губы. Наконец ей удалось выговорить:

– Вунтвор! Ты хотел что-то сказать… Что?

– Он опять пристает! – Между нами пробежал Снаркс с искаженной страхом физиономией. – Он не дает мне проходу!

Но отвлечь меня от возлюбленной было невозможно. Наши с Нори отношения слишком много для меня значили. Снаркс побежал дальше, Домовой – за ним.

– Нори, – продолжал я, – мы не так давно знакомы, но за это короткое время успели…

– Я только хотел помочь тебе разобраться в нашем придворном этикете, – вопил Домовой, гоняясь за демоном. – Чтобы, ты, паче чаяния, не назвал Его Домовое Величество, например, Королем Подметок или Герцогом Пряжек…

– Вунтвор, – сказала Нори, – ты хочешь сказать, что…

Между нами вклинился рог.

– Так почему бы вам не отдохнуть немного у меня на коленях? – Эли почти нагнала неуклюже улепетывающего единорога.

– Знаете! – злобно ответило благородное создание. – Колени коленям рознь!

– Нори, – снова начал было я, но между нами опять со свистом промчался Снаркс.

– И еще тебе не мешает знать, как у нас проходят торжественные церемонии! – не унимался Домовой, который уже наступал демону на пятки. – Например, ритуальное завязывание шнурков…

– Вунтвор, – жалобно произнесла Нори, – с тобой невозможно поговорить!

– Вы совершенно правы! – грустно поддержал ее единорог. – О, моя бедная голова!

– Вунтвор! – меня позвали с другого края поляны. Это был голос моего учителя Эбенезума.

– Нори! – Я повернулся, чтобы извиниться перед ней и сказать, что должен идти, но моя возлюбленная уже шагала прочь и даже виду не подала, что слышит меня.

Но переживать было уже некогда. Я понял, что нужен Эбенезуму, и припустил по траве к учителю.

– Вунтвор, извини, что заставил себя ждать, но на переговоры с коллегами ушло больше времени, чем я рассчитывал. – Он кивнул сначала в одну сторону, потом – в другую. Проследив за его взглядом, я увидел двух волшебников, одного – слева, другого – справа, примерно в двадцати шагах от нас, а за ними, через двадцать шагов – еще одну пару, и так далее. Я понял так, что волшебники оцепили весь двор.

– Да уж, – ответил Эбенезум на мой вопросительный взгляд. – Простая предосторожность – на случай новых выходок Голоадии. Мы достаточно близко друг от друга, чтобы в случае надобности выступить единым волшебным фронтом, и в то же время достаточно далеко, чтобы не заражать друг друга.

Учитель теребил пышную седую прядь, выбившуюся из-под его красивой шляпы:

– Но пора обсудить наш план, потому что, несмотря на все предосторожности, никто не знает, когда…

Земля задрожала, послышалось утробное ворчание. Я знал такого рода землетрясения! Это вам не домашние маленькие взрывы Башмачника! Очередная вылазка демонов Голоадии!

– Вот и началось, – мрачно заметил учитель.