Голос Вессема. Радиомолчание

Глава 28

Мы замерли. Бежать в тоннель не имело смысла — мы превратимся в прекрасную мишень. Значит, остается только одно.

— Я дам вам шанс сдаться, — сказал полковник, глядя на Детлефа, который шагнул вперед, прикрывая нас.

Коди продолжал держаться между мной и теми парнями, что целились в нас с другой стороны. Ди оказался в тени у самой стены и теперь пытался незаметно переместиться так, чтобы удобно было стрелять. Мы с Эрикой стояли на свету, и могли бы стать прекрасной мишенью — если бы не Коди. Я знала эту их схему «Уно», видела, как они ее отрабатывали — прикрыть гражданских, вызвать огонь на себя, поймать каждую выпущенную пулю, одновременно перебив вражеский отряд. Да, мы пытались избежать вооруженного столкновения, но я знала — у полковника Валлерта и его людей нет шансов. В конце концов, модификантов учили именно этому — побеждать превосходящего противника.

— Вам не уйти. Попробуете сопротивляться — и я убью каждого из вас. Ты готов пожертвовать жизнями остальных, рядовой Керефов?

— У меня встречное предложение, — сказал Детлеф. Его спина напряглась, он приготовился к броску. — Вы даете нам уйти, а мы даем уйти вам. Никто ни в кого не стреляет. Вы должны знать, что мы можем двигаться очень быстро. И пули не остановят ни меня, ни Корто. Я убью весь этот отряд раньше, чем кто-то из них добрется до Эрики… И Реты.

— Это твое последнее слово? — спросил полковник Валлерт, и в руке его словно из ниоткуда появился пистолет.

Я не видела подобных на нашей базе — массивный, тяжелый, с долнительным контейнером сверху — видимо, стреляет очередями, чем-то убойно-разрывным. Может, у Валлерта даже и вправду получится кого-то ранить.

— Детлеф, стой, — прошептала Эрика.

Я покосилась на нее. Она смотрела на пистолет в руках Валлерта с ужасом.

— Да, — сказал Детлеф. — У вас есть минута, чтобы убраться отсюда.

Полковник кивнул.

— Я давал тебе шанс, — сказал он ровно.

А потом поднял пистолет — Детлеф еще немного сдвинулся так, чтобы поймать пулю, не дать ранить кого-то из нас — и выстрелил.

Это была не пуля. Мне казалось, что в тоннеле на долю секунды зажглось солнце. Я упала, закрывая руками лицо. А когда я подняла голову, Детлефа уже не было. Вместо него был кто-то другой — с почерневшей, полопавшейся кожей, с оплавившимися имплантами. Он все еще был жив, пытался подняться на ноги, и по его движениям я поняла — он ничего не видит.

— Теперь я даю шанс сдаться остальным, — сказал полковник Валлерт.

Он стоял на том же месте, кажется, даже шага в сторону не сделал.

Человек, который был Детлефом, повернулся на его голос. Что-то из всей той техники, которую военные медики встроили в его тело, еще работало. Я слышала звук, с которым он двигался — словно лопаются тысячи пузырьков. Видела, как поднимается и опускается его грудная клетка — с одной стороны. Одна его нога подломилась, он начал заваливаться на бок, теряя равновесие. Мне хотелось зажмуриться, но я продолжала смотреть, как отключается один имплант за другим, как все больше становится красного цвета, как он выгибается назад — то ли от боли, то ли оттого, что происходит сейчас с искусственными частями его тела.

Три или четыре секунды растянулись до бесконечности. Боль, которую он испытывал, была бесконечной. Мне хотелось кричать от ужаса, но горло сжал спазм, и я даже дышать не могла.

Полковник Валлерт снова поднял свое оружие, его палец шевельнулся на спусковом крючке, и в этот момент Детлеф смог оттолкнуться той ногой, что еще работала, и кинуться на звук. Это единственное, что он мог сдеать — сбить Валлерта с ног, но это случилось одновременно с его выстрелом.

Заряд прошел мимо и рассеялся, мне обожгло лицо горячим воздухом, запахло палеными волосами. Сквозь жаркое марево я видела на полу тоннеля две фигуры — чудовищно обгоревшего парня, который одной еще действующей рукой сжимал горло второму человеку. И в тот момент, когда я посмотрела на них, рука Детлефа вдруг изогнулась так, как не должна сгибаться человеческая рука, он уже не контролировал то, что происходило с его телом, но пальцы, сжимавшие горло полковника Валлерта, обгоревшие, оплавившиеся, сжались еще сильнее, и полковник перестал двигаться.

Эрика закричала, и одновременно откуда-то сверху раздалась стрельба. Рефлексы, которые вколачивали в нас месяцами, заставили нас упасть, спрятавшись за груду камней на полу, Коди метнулся, прикрывая нас, Ди стрелял в ответ, а Эрика все пыталась переместиться так, чтобы видеть Детлефа, быть ближе к нему.

— Детлеф, — кричала он ему сквозь выстрелы, сквозь запах гари, сквозь летящую бетонную крошку, — не умирай, не вздумай там умереть!

А прямо за ним была платформа с раскатившимися баллонами, и я внезапно поняла, что делать.

— Прикрой меня, — сказала я Коди, поднимаясь во весь рост.

У меня был только нож, но программа боя с ножом была моей любимой все это время. Так что я замахнулась — локоть назад, рука над головой, одна нога впереди другой, тело само приняло правильную позу — и метнула нож вперед и вниз.

Нож вошел в старый металл, и баллон взорвался, а следом начали взрываться остальные, один за другим, и я снова упала вниз, прячась за камни — под этой трещиной, под падающим светом мы были как на ладони. Машинально я задержала дыхание, и тут стрельба прекратилась. Я осторожно высунулась — наверху в лаборатории происходило какое-то движение, но никого из стрелков не было видно. Я обвела взглядом своих — все они поняли, что я сделала, они знали, что это за баллоны, и задержали дыхание вслед за мной, но потом я встретилась взглядом с Ди и поняла, что этого недостаточно. Его глаза медленно наполнялись страхом, и я знала этот страх — безумный, мешающий думать, сводящий с ума. Он единственный из нас стоял в тени, когда я взорвала баллон с нейротоксином, разрушающимся на свету.

Я успела поймать его за руку в последний момент, когда страх окончательно лишил его разума и он уже готов был бежать. Поймала и притянула ближе к себе, обняла и держала все время, пока действие нейротоксина не закончилось.

Мы стояли в луче света, падающем сквозь обвалившийся потолок, а мир вокруг рушился, корчился в черном ужасе, который пришел в обличии взрывающихся баллонов с буквами FX и Т в ромбе, — но мы стояли в луче света, и смерть была не про нас. Выстрелы наверху стихли, смолкли голоса, а потом не слышалось уже вообще ничего. Я прижимала к себе Ди, которого накрыла паника, и тихо говорила: «Не бойся, я здесь, я с тобой», — хотя едва ли он меня слышал. И Коди стоял рядом со мной и обнимал нас обоих, не давая Ди убежать. И Эрика, которая вцепилась зубами в руку так, что выступила кровь, и пот стекал по ее лицу и смешивался со слезами. Мы стояли, и свет падал на нас сверху, а остальной мир тонул во тьме.

Действие ксентамина закончилось, и я обмякла в руках Коди, который теперь держал нас обоих — меня и Ди. А когда свет сменился на вечерний, Ди начал приходить в себя. Его взгляд снова стал осмысленным, и Коди разжал руки. Нас трясло.

Спотыкаясь, Эрика шагнула в темноту и медленно подошла к полковнику Валлерту и Детлефу.

— Детлеф? — позвала она шепотом.

Оба они были мертвы, в этом не было сомнений. Эрика присела рядом, попыталась коснуться Детлефа, но тут же отдернула руку. Опустившись на колени, она согнулась, закрыла лицо руками.

— Черт возьми, Детлеф, — услышала я ее голос, сдавленный, срывающийся, совсем не похожий на тот, к которому мы привыкли, — ты же не умер, правда? Нельзя умирать, когда тебя любят!

Мы втроем приблизились и встали за ее спиной. Я не могла смотреть на Детлефа, поэтому стала смотреть на Эрику, а потом присела на корточки и осторожно коснулась ее руки. Я не ожидала, что она развернется, уткнувшись мне в плечо. Несколько минут мы сидели, обнявшись — обе мы сегодня потеряли кого-то близкого, и я молча гладила ее вздрагивающие плечи, пока она сама не подняла голову и не отстранилась. Лицо ее снова было собранным, сосредоточенным, только покрасневшие глаза выдавали, что она чувствовала на самом деле. Она отошла в сторону, подняла голову, глядя в трещину в своде тоннеля.

Вечерний свет падал на камни, на серый бетонный пол, перекрашивая его в теплые цвета, бросал рыжие блики на монорельс, рассыпал золотистые искры на коротких каштановых волосах Эрики, а выше было небо — как расплавленное золото, как жидкий огонь, и я не понимала, как может быть такой свет и такое небо, когда мы стоим тут рядом с мертвым Детлефом.

— Нам надо уходить отсюда, — сказала Эрика, резко обернувшись.

— Мы же не можем бросить здесь… — начал было Коди, но Эрика его перебила:

— Я сказала, надо идти!

Никто не посмел спорить.

Ди наклонился и взял из рук полковника Валлерта его жуткое оружие.

— Что это? — спросил он.

— Прототип оружия… на других физических принципах. Низкотемпературная частично стабилизированная плазма, — по-военному четко ответила Эрика, и голос ее больше не дрожал.

— Низкотемпературная?!

— Высокотемпературная сожгла бы нас вместе с городом.

— Частично стабилизированная?

— Она рассеивается, но не сразу. Валлерт не был идиотом. Он не стал бы создавать модификантов, не разрабатывая одновременно оружие против них, — сказала она с горечью.

Я хотела спросить, откуда она столько знает об этом, но не успела.

— Этого хватит, чтобы купить нам безопасный переход границы, — сказал Ди.

— Этим нельзя платить за переход границы! — рявкнула Эрика. — Ты что, не видел, что… что это может сделать… с человеком?! Положи эту дрянь!

Она снова отвернулась, и мы замолчали.

— А без зарядов? — спросил Коди.

— Без зарядов?

— Если расстрелять всю обойму… или что у этой штуки вместо обоймы?

Мы все посмотрели на Коди. Он уже забрал у Ди пистолет и теперь смотрел на него со смесью восхищения и ненависти.

— Если расстрелять заряды прямо здесь. Сжечь этой плазмой лабораторию Вессема, — сказала я медленно, поняв, о чем он говорит. — Сжечь все — архив Амелии Лукаш, Измененных, которые здесь остались, все оборудование… И все запасы нейротоксина.

Я по очереди обвела взглядом каждого. Они внимательно слушали меня, и пока что никто не возражал.

— Это оружие — единственный шанс покончить с Вессемом, — сказала я, и Коди кивнул.

— Больше Измененных ничто не возьмет, — согласился Ди.

Мы посмотрели на Эрику, словно признавая за ней право решать. Она молчала, и взгляд ее снова был направлен вниз. На Детлефа.

— Да, — сказала она наконец. — Сожжем нахрен это место. Пусть сгорит.

***

Мы стреляли по очереди — у каждого из нас были свои счеты к Вессему.

Эрика начала первой. Она молчала — губы сжаты в нитку, глаза прищурены, — и лишь раз за разом нажимала на спусковой крючок, уничтожая все следы Измененных и — заодно — устраивая огненное погребение их создательнице. Когда находиться на нижнем этаже лаборатории стало невозможно, мы поднялись — один заряд Эрика потратила на то, чтобы выбить дверь, с которой мы не смогли справиться в прошлый раз. Пролезая в оплавленную дыру, я задела рукой металл и зашипела от боли.

Эрика молча протянула мне оружие, и я пошла вперед, к кабинетам, где оставались бумажные свидетельства того, что здесь происходило.

Мы должны сжечь все. Чтобы никакой полковник Валлерт, никакой Мартин Винценц на смогли заявиться сюда и что-то достать. Чтобы они не притащили сюда модификантов, не заставили их разбирать завалы и вытаскивать то, что здесь лежит, и чтобы не заставляли медиаторов вдыхать нейротоксин. Чтобы никто не смог воссоздать технологию копирования памяти и не попытался сделать Измененных, способных себя контролировать.

Отдачи почти не было. Бумага рассыпалась в пепел мгновенно, а следом начал плавиться металл, и я всадила еще несколько зарядов. Вот так. За Детлефа, который остался внизу. За нас с Коди. За Тенну. За всех, кто умер от Вентра за эти сто лет. За Нико. За Владимира Джехону, его жену и детей, и за всю его группу, которая погибла в этих тоннелях. За Ди. За то, чтобы мы стали последними жертвами FX-116.

— Это все? — спросила Эрика.

Я помотала головой.

— Есть еще кое-что.

— Тогда давай быстрее, пока мы сами тут не поджарились.

Пот катился градом, температура в лаборатории была градусов сорок.

Почти бегом мы выскочили в коридор, который вел к выходу, и я остановилась.

— Идите на улицу, я сама.

— Что ты собираешься делать? — спросила Эрика с подозрением.

Я посмотрела на Ди.

— Выведи их отсюда, — сказала я. — И проследи, чтобы стояли на свету.

Он понимающе кивнул. Еще один спуск в тоннель, лестница, с которой я упала в прошлый раз — прекрасная точка, с которой можно попасть прямо в дверь склада с баллонами.

Я повернулась к Коди. Достав из кармана чип с формулой и инструкциями по синтезу, я сунула его ему в ладонь.

«Я пойду с тобой», — сказал он жестами.

Я помотала головой:

«Позаботиться об Эрике, — ответила я ему. — Она скажет, что ей это не надо, но ей надо».

Коди прикрыл глаза, соглашаясь.

Уже через минуту я осталась одна. Температура росла, дышать стало тяжело.

Даже если что-то пойдет не так… Если окажется, что это вещество еще и взрывоопасное… По крайней мере, остальные выживут.

Через трещины в потолке падал свет, и я пошла вперед. Один коридор ведет к кухне. Второй заканчивается лестницей. Мне сюда.

Металл успел нагреться, и я спускалась, стараясь не касаться перил. Ступени под моими ногами проседали, угрожая вот-вот развалиться. И когда одна из них не выдержала и сломалась, я вскрикнула, замахала руками, пытаясь сохранить равновесие — и почувствовала, как кто-то хватает меня за рукав и тянет обратно.

— Я держу, — сказал Ди.

— Ты должен быть на улице! — разозлилась я.

— Ты должна перестать решать за других, — улыбнулся он. — Стреляй.

— А если взорвется? — спросила я тихо.

Он помотал головой.

— Все получится.

От его уверенного тона мне стало легче. Конечно, он знал не больше меня. Но рядом с ним страх отступал. Рядом с ним я была смелее, увереннее. Я была лучше.

— Задержи дыхание, — прошептала я.

И выстрелила.

Когда снизу стали слышаться негромкие взрывы, когда наши лица обдало волной жара, когда лестница издала протяжный стон, проигрывая войну со временем и температурой, мы разом подались назад и кинулись бежать.

Где-то за нашими спинами что-то с грохотом обрушились, пол обжигал ноги даже сквозь подошвы, и я задержала дыхание, чтобы раскаленный воздух не сжег легкие, а потом я вообще потеряла направление, и меня спасло лишь то, что Ди бежал и тянул меня за собой.

Задыхающиеся, в насквозь мокрой одежде, с обожженными лицами мы вывалились наружу и кинулись бежать дальше, вместе с Коди и Эрикой, а когда остановились и обернулись назад, над Вессемом разгоралось зарево.

— Получилось? — спросил Коди.

Я кивнула.

— Кажется, да. Я слышала, как они взрываются, и…

Я замолчала и посмотрела на Ди. Как быстро плазма сжигает нейротоксин? Почему мы кинулись бежать — потому что нам правда грозила опасность остаться в той лаборатории навсегда? Или была другая причина?

— Я уже все равно вдохнул это, так? — сказал Ди, верно истолковав мой взгляд.

— У меня есть лекарство, — сказала я тихо. — То есть, у меня есть формула, нужно будет найти лабораторию, и его нужно принимать постоянно, делать уколы вот сюда, — глотая слезы, я дотронулась до своей шеи и сбилась.

Это моя вина. Это я попросила его о помощи, это из-за меня он оказался с нами в тех тоннелях, это я кинула нож и взорвала баллон. Какие мои слова теперь смогут это исправить?

— Прости, — прошептала я. — Прости, я не хотела, чтобы тебя это…

— Как долго? — перебил меня Ди.

— Что?

— Как долго надо принимать это лекарство?

— Всю жизнь, — сказала я едва слышно и опустила взгляд, не в силах смотреть ему в глаза.

Ди дотронулся пальцем до моего подбородка, заставив меня поднять голову. Странно, но он не злился. Он не начал меня ненавидеть за то, что я сделала. Он не выглядел так, словно собирается меня ударить.

— Значит, мы с тобой связаны на всю жизнь, — сказал он с улыбкой.

И когда он наклонился, чтобы поцеловать меня, я не стала отстраняться.

Конечно, я никогда никого не смогу полюбить так, как Нико. Но, может быть, смогу по-другому.

***

Ночь застала нас в пустошах.

Машина, о которой говорил Ди, оказалось старым внедорожником без крыши, без фар и без ремней безопасности, но на ходу. Мы ехали по бескрайней равнине, покрываясь пылью, машина подпрыгивала на камнях, и мы держались за борта, чтобы не вылететь на ходу. Каждый из нас время от времени оборачивался, когда думал, что остальные не смотрят, пытаясь разглядеть, что там, на месте Вессема, но там ничего не было.

— Мы же это сделали, да? — спросила Эрика, когда мы отъехали достаточно далеко. Обернувшись назад, она смотрела куда-то в темноту. — Мы это остановили?

Ди пожал плечами.

— Может быть, — сказал он. — А может, только отодвинули на несколько лет. Но несколько лет без Измененных — это уже много, поверь.

Я посмотрела на него. Не отрывая взгляда от дороги, он протянул руку и коснулся моей ладони.

«Мы связаны на всю жизнь», — вспомнила я.

Ди сказал несколько часов назад, но только теперь, сидя в раздолбанной машине, которая ехала куда-то на север, я поняла, насколько он был прав. Мы все были связаны. Все четверо — на всю жизнь.

Бывшая десантница, последний медиатор, которая сейчас держала в руках единственный в своем роде украденный прототип оружия.

Киборг, сбежавший и утащивший в своем теле новейшие военные разработки.

Парень, торгующий нелегальными имплантами, самый добрый человек, которого я знала.

И я — беглая преступница с пробелом вместо имени и с темным пятном вместо будущего. Девушка, которая просто очень сильно, до чертиков любит каждого из них.