Голубая кровь (СИ)

Том 1

1. Полнолуние Трёх Лун

Ночь выдалась светлая. Не было даже намёка на облачность. В небе ярко светились три естественных спутника планеты Этос, недавно открытой исследователями космоса. Сама планета принадлежала к типу «Земля», с роскошной растительностью и необыкновенно чистыми водами.

На планете, неподалёку от гор, был расположен временный лагерь исследователей, состоявший их нескольких довольно вместительных палаток, поставленных на берегу горного ручья. Возле лагеря на поляне стоял космический корабль, готовый в случае опасности немедленно покинуть планету. Но всё было спокойно, и земляне решили расположиться на свежем воздухе. В лагере жили геологи, физики, зоологи, ботаники, археологи и представители ещё нескольких мирных профессий. Они изучали эту планету, на которой водилось множество животных, но не было ни одного разумного существа, представляющего военную опасность.

В лагере все давно спали, но обитателя одной из палаток мучила бессонница, и он вышел наружу. Это был археолог. Его уже несколько дней мучили неразрешимые вопросы относительно этой планеты. Но больше всего археолога интересовали рисунки на близлежащих скалах, отличающиеся высокой техникой исполнения; взлётно-посадочная полоса и разбитый космический корабль неведомого типа. Откуда всё это могло возникнуть, если до сих пор на планете не обнаружено не только живой или вымершей цивилизации, но даже скелета какого-нибудь древнего гуманоида, который мог быть разумным пришельцем на Этосе. Однако непонятные рисунки, взлётно-посадочная полоса и корабль были сделаны не только разумной, но и находившейся на высоком уровне цивилизации расой. В этом сомнений не оставалось. И всё это уже казалось ему знакомым, виденным где-то раньше. Вот только где и когда?

Археолог несколько раз в раздумье обошёл палатку. В ней мирно спали его жена, десятилетний сын и шестилетняя дочь. Они всегда находились с ним, так как своего дома у археолога не было, а если бы и имелся, то главу семейства там видели бы не чаще одного раза в год. Поэтому жена и дети почти постоянно ездили с ним. Это всех устраивало, а дети были просто счастливы, переезжая с одной планеты на другую. Беглар, сын археолога, уже учился в школе, но каждые каникулы он покидал Землю и присоединялся к родителям.

«Если я буду здесь и дальше ходить, то могу их разбудить», — подумал Эрнест Риа, так звали археолога.

Подойдя к палатке, он взял фонарь и, окинув взглядом спящее семейство, тихо пошёл к скалам, находившимся не более чем в пятидесяти метрах, чтобы в очередной раз осмотреть загадочные рисунки, хотя Эрнест и знал их уже досконально, и мог нарисовать в точности с закрытыми глазами.

Как только археолог отошёл от палатки, её полог вновь приподнялся, и наружу выглянула пара любопытных чёрных глаз. Это была Стелла, дочь археолога. Видя, что отец удалился на приличное расстояние, и не заметит её, девочка выскользнула из палатки. Пока она осматривалась по сторонам, желая убедиться, что её никто не видит, из палатки показался тёмный нос, настороженно потянувший в себя ночной воздух. Следом за носом выглянула пара чёрных, больших и почти таких же любопытных глаз, как у Стеллы. Через секунду из палатки выскочил обладатель этих глаз и носа.

Это был огромный, мощный и лохматый, от ушей до кончика хвоста абсолютно черный пёс. На первый взгляд, он выглядел чудовищем, достигающим в своих размерах взрослого пони. Когда он скалился, его клыки, сверкавшие белизной, могли внушить страх кому угодно, однако глаза у него были добрые и на редкость умные. Собака принадлежала семье Риа, но всегда оставалась особенно преданной своему хозяину Эрнесту.

Видя, что хозяин ушёл, а за ним вышла и Стелла, пёс последовал за девочкой. Она стояла спиной к палатке, и пёс уткнулся носом ей в плечо. Обернувшись и увидев верную собаку, девочка состроила недовольную гримасу и знаком велела псу вернуться в палатку. Но тот и не думал так просто отступать. На Стелле была чёрная гипюровая накидка её матери, которую она накинула на голову перед тем, как выйти, и пёс, недолго думая, ухватился за её край и стал пятиться. Несмотря на то, что собака тянула девочку назад, Стелла всё же добилась своего. Освободив накидку из зубов собаки, она погладила зверя и, ласково потрепав его за ухом, тихо сказала:

— Жди, Тибо.

Пёс нехотя улёгся у палатки.

Стелла, легко и бесшумно, побежала догонять отца, однако соблюдая некоторое расстояние.

Археолог остановился у ближайшего рисунка. На нём был изображён мужчина воинственного вида, выглядевший как землянин, но одетый в странную одежду, которую дополняли множество мелких и причудливых деталей. Этот человек боролся с чудовищем, но контуры зверя оказались к этому времени весьма сильно повреждены, и потому трудно было представить, каким именно изобразил его неведомый художник. Далее на скале сохранились очертания человека, в облике которого отражалось какое-то предостережение. В левой руке он держал что-то напоминавшее большой овальный щит, а правой указывал в сторону горного ручья.

Эти и многие другие рисунки Эрнест видел многократно, но, на сей раз, он в изумлении остановился у человека со щитом: на большом овале ярко горели несколько рядов неизвестных иероглифов, к сожалению, полустёртых временем. А далее, там, куда указывала правая рука мужчины, шли указательные стрелки, тоже светящиеся.

Археолог с минуту стоял, остолбенев от удивления, а затем потёр глаза, но это ему не снилось. Иероглифы и стрелки, без всяких сомнений, являлись настоящими. Однако, Эрнест много раз бывал здесь ночью и каждый день днём, и точно знал, что раньше этого не наблюдалось. Да и вообще ничего подобного на этой планете никто не встречал. Этос преподнёс археологу очередную тайну. Коснувшись скалы рукой, Эрнест почувствовал, что эти знаки, сверкающие серебристым светом, издают тепло.

В это время из близлежащей рощицы, сломав несколько веток, взлетела большая ночная птица. Она тяжело поднялась в воздух, нарушая тишину хлопаньем крыльев. В небе по-прежнему плыли три луны Этоса. Гигантская птица на несколько секунд застыла в воздухе и закрыла собой самую маленькую луну. Громадная тень легла на окрестности, так велик оказался пернатый ночной хищник. Но археологу хватило этих секунд, чтобы заметить, как иероглифы и стрелки мгновенно погасли, а скала вновь стала холодной.

Птица с криком бросилась вниз, вероятно, заметив добычу. Надпись и стрелки на скале появились вновь, так же неожиданно, как и исчезли.

Эрнест был вконец ошарашен этим открытием. Вдруг он заметил, как что-то пошевелилось в тени ближайших зарослей, и, быстро сделав несколько шагов в том направлении, обнаружил Стеллу. Девочка замерла с круглыми от всего увиденного глазами, но в них не было ни капли страха.

Увидев ребёнка, исследователь рассердился. Да и было из-за чего: ему придётся вернуться в лагерь, дабы отвести своё чадо спать.

— Я хочу остаться с тобой, пожалуйста, — попросила Стелла, умоляющее сложив руки, и, видя недовольное лицо отца, поспешила добавить: — Я буду вести себя хорошо.

— Ну, ладно, — нехотя согласился Эрнест Риа, — только не отходи от меня далеко.

Археолог знал, что дочь смелая, и если сейчас её отослать спать, то она, в следующий раз уйдя из лагеря, может попасть в беду на незнакомой планете. Поэтому разумнее было держать её при себе.

Вернувшись к надписи, исследователь некоторое время стоял в раздумье, и, наконец, пробормотал:

— Ничего не понимаю…

— А я понимаю, — отозвалась Стелла.

Эрнест Риа взглянул на ребёнка. Девочка сидела на траве. Чёрная гипюровая накидка на её голове скрывала длинные русые волосы Стеллы и голубое платье, которые были иначе слишком хорошо заметны в ночи. Находясь в тени, она была почти невидима.

— Что ты можешь понимать, Стелла? Ведь я сам не могу объяснить, почему эти знаки я увидел именно сегодня, а ведь эта ночь не отличается от вчерашней, — Эрнест присел на камень рядом с дочерью.

— Сегодня в небе три луны, — ответила Стелла.

— Но и вчера их было столько же, когда я вышел.

— Когда ты вышел, была тень, — пояснила Стелла.

Она уже несколько минут следила за большой красивой бабочкой и сейчас прыгнула, как кошка, и поймала её, но при этом запуталась в накидке. Эрнесту было странно смотреть на свою дочь, которая говорила о таких серьёзных вещах и одновременно занималась такими пустяками, как ловля бабочек. Она была беспечна и между тем слишком умна для своих лет. Распутавшись, Стелла села, взяла в руки бабочку и посмотрела на отца. У того был крайне недовольный вид. Он догадался, что маленькая непоседа не только сегодня покидает ночью лагерь без ведома взрослых. Стелла тоже сообразила, что проговорилась, и виновато опустила глаза.

— Значит, ты уже всё это видела? — изумился Эрнест, глядя в глаза дочери и указывая рукой в сторону иероглифов. — Ты видела это?

— Видела, — призналась та, вновь потупив взор, отпираться теперь было бессмысленно.

Взбучка от отца ей уже гарантирована, а потому открытия на Этосе сами собой как-то отодвинулись в сторонку. На первый план вышла проблема, как избежать наказания.

— Ах ты, маленькая мошенница! Ты видела это и ничего не сказала мне? Почему? — недоумевал археолог.

Стелла не умела складно врать, а потому, когда она не хотела о чём-либо говорить, то попросту отмалчивалась и делала это с завидным упрямством. Но на этот раз добиться от неё правды оказалось не тяжело. Уразумев, что самое страшное и так уже всплыло на поверхность, Стелла ответила на чистоту и с детским простодушием:

— После этого вы бы строже следили за мной, и я уже не смогла бы гулять по ночам.

— Это верно, и именно так я отныне буду с тобой поступать. Твоё непомерное любопытство, непоседа, до добра не доведёт. И куда только Тибо смотрит? — всплеснул руками Эрнест.

— Тибо не виноват, я сама оставила его сегодня в лагере.

— Значит, в прошлые ночи вы гуляли вместе? Замечательно!

Эрнеста Риа несколько раз прошёлся взад-вперёд, потом вновь сел, уже успокоившись, и спросил:

— О какой тени ты говорила? Ведь вчера не было ни одного облака, впрочем, как и сегодня. А тень создалась только по вине птицы.

— Я говорю не об облаках, — ответила после минутного молчания девочка, ее голос зазвучал как-то серьёзно и грустно одновременно, — дело здесь в том, что вчера ты вышел немного позже, и одна из лун к тому времени скрылась за нашим кораблём, который абсолютно закрывал её около часа от этих рисунков. Я не спала и всё видела.

— Да, но ведь потом она вновь показалась, а этих знаков я не обнаружил, хотя находился так же близко, как и сейчас. Здесь причина в другом.

— Есть ещё одна причина, — совсем осмелев, сказала Стелла, поняв, что наказание ей сегодня не грозит, так как отец занят совершенно другими вопросами.

Эрнест улыбнулся, думая, что у дочери разыгралась фантазия и она начнёт рассказывать сказки о духах, призраках, выходцах из других измерений или ещё что-нибудь услышанное из мифов. В душе же археолог был почти уверен, что его коллеги над ним просто подшутили, применив какую-нибудь новую краску. Разум ему говорил то же самое, а птица, поднявшись в воздух, закрыла вовсе не луну, а какой-нибудь отражатель света, установленный на корабле, при котором краска светится.

Однако Стелла серьёзно заявила:

— Сегодня Полнолуние Трёх Лун.

Эти четыре слова подействовали на исследователя как ушат холодной воды. Он поглядел поочерёдно на каждую из лун, а затем на Стеллу. Девочка была, как ни странно, абсолютно права.

Все три луны не всегда находились в зоне видимости одновременно. Порой спутники Этоса даже на горизонте не показывались. Иногда одна луна находилась в полнолунии, другая чуть видна, а третьей не было видно вообще. И только примерно раз в сто дней все три одновременно выходили на небосклон, и каждая при этом достигала фазы полнолуния. Это явление длилось несколько десятков часов. В это время спутники Этоса, словно неразлучные подружки, с разной скоростью стремились встретиться в небе и обогнать друг друга, на своем движении от восхода к западу. Эти дни называли Полнолунием Трёх Лун. Сегодня выдалась именно такая ночь — и эта ночь была третьей. Последней.

В первую ночь лил дождь и потому небо скрывали тучи. Во вторую ночь, когда археолог вышел, одну из лун закрывал как раз их огромный космически корабль, но ведь она потом вновь показалась. Почему же он ничего не заметил? Может, дело вовсе не в лунах?

Эрнест Риа вопросительно поглядел на дочь. Её лицо, оттенённое чёрной накидкой, казалось бледным и не по-детски умным. На краткий миг где-то в глубине подсознания мелькнула тень прошлого, чего-то давно забытого и тревожного. Чего-то очень важного. Мелькнула картина прошлого, как призрак, и исчезла. Разум сделал бесплодную попытку ухватиться за это воспоминание, оно почему-то показалось очень важным. Но голос дочери, на которую он смотрел сейчас так пристально, не дал ему сосредоточиться.

Стелла произнесла:

— Когда одна луна показалась из-за корабля, за несколько минут до этого другая приблизилась вон к тому высокому дереву, — девочка показала рукой на одно гигантское растение, — оно и бросило свою тень от неё на эти знаки.

Исследователю показалось, что Стелла читает его мысли. Она выглядела необыкновенно серьёзно для своих шести лет. Он почувствовал, что по его спине пробежала дрожь, но теперь ему уже всё стало ясно. Вчера, если бы Эрнест проснулся раньше, то наблюдал бы всё то, что увидел сейчас, пока луны ещё не начали прятаться. И если бы сегодня он вышел на час позже, то так бы и остался в неведении о ночных тайнах Этоса. Провести на планете столько времени и не увидеть того, что таилось под носом, это казалось более, чем досадным стечением обстоятельств! Эрнест окинул взглядом окружающий их причудливый пейзаж, и ему показалось, что в эту минуту Этос беззвучно смеётся над ним. Сколько же тайн он ещё скрывает от пришельцев?

Удивительно, что Стелла, этот странный ребёнок, заметила положение лун, а Эрнест, взрослый человек, не обратил на это внимания. Но ведь он археолог, и привык рыться в земле, ему некогда глазеть на звёзды.

Эрнест снова подошёл к изображению человека со щитом. Письменность эта была ему не знакома. Или знакома?.. Опять рядом почти ощутимо мелькнуло прошлое и скрылось, не дав себя узнать. Эрнест всмотрелся в полустертые символы, пытаясь сходу найти хоть какую-то подсказку. Он побывал на стольких планетах, что не мог бы сразу назвать их точное число. Но, что за информация здесь содержалась и куда ведут эти стрелки? Археолог решил скопировать иероглифы и проверить в базе информации, находившейся в их звездолёте.

Стелла оставила в покое бабочку и подошла к отцу.

— Давай пойдём туда, куда ведут эти стрелки, — предложила она голосом, каким просят пойти на обычную прогулку.

Эрнест непроизвольно вздрогнул.

От этого предложения археологу вдруг стало не по себе, его охватила смутное чувство страха. Посмотрев на дочь, он сказал:

— Тебе пора спать. Если мама проснётся и не увидит тебя, то рассердится. Идём в лагерь.

— Нет, папа, я не хочу спать. Давай лучше пойдём за этими стрелками. Мы сходим туда и быстренько вернёмся, — Стелла видела, что её уговоры мало действуют, и добавила: — ведь эти знаки скоро исчезнут на сто дней, а мы улетаем отсюда через неделю, и, значит, никогда не узнаем, куда они ведут.

Стелла знала, что сказать отцу, чтобы сломить его сопротивление и добиться своего. Она попала в точку, и археолог, почувствовав себя заинтригованным, согласился.

Они быстро пошли в направлении, куда указывали стрелки. Через минуту оба пересекли поляну и оказались у горного ручья, образующего здесь небольшой водопад. Стрелки продолжались на скалах по другую сторону водопада. Взяв Стеллу на руки, Эрнест Риа быстро перешёл вброд тихое течение ручья. Стрелки уводили всё дальше и дальше. Двое землян шли вдоль сплошной и гладкой скалы. В нескольких метрах от неё тянулся не густой лес. Эрнест Риа ощущал что-то странное. В этой прогулке таилось нечто загадочное и зловещее, пугающее и восхитительное. Всё вокруг замерло в преддверии чего-то, и было в этой тишине что-то от злого рока. Словно нечто потустороннее решило открыть им свою тайну. И хотя археолог был бесстрашным и далеко не суеверным человеком, ему вдруг показалось, что за эту тайну потребуют очень высокую плату. С чего такая мнительность? Он и сам не знал.

Внезапно стрелки, указывавшие путь, кончились. Археолог и его дочь остановились. Больше нигде не было видно ни одного знака. Исследователь ощутил облегчение, так как чувство смятения нарастало всё больше, чем дальше они уходили. То был необъяснимый страх перед неведомым, и ноги Эрнеста готовы были помчаться обратно, но он не хотел, чтобы дочь заметила его панику и сама перепугалась.

Однако, Стелла выглядела взволнованной, но отнюдь не испуганной. Взяв девочку за руку, археолог улыбнулся как можно более естественно:

— Как видишь, эти знаки ничего не значат и никуда не ведут.

Он развернулся в обратный путь, когда Стелла закричала:

— Смотри!

Исследователь почувствовал, как рука девочки вырвалась из его, а вслед за этим возникло сильное ощущение чьего-то присутствия. Словно что-то отреагировало на появление здесь людей. Эрнест резко повернулся, и его волосы встали дыбом.

На абсолютно гладкой скале вдруг начали мерцать какие-то линии, на расстоянии не более двух метров от последней стрелки. Эти очертания вспыхивали малиновым светом, словно молнии, и плавно перемещались, складываясь в определённый узор. Это продолжалось с минуту.

Три луны в небе подошли на минимальное расстояние друг к другу.

Линии на скале приняли форму овала метр шириной и два высотой. Весь он был заполнен сияющими малиновыми линиями, образующими ажурный узор.

Стелла стояла неподвижно, как статуя, прямо перед этим внезапно появившимся на скале изображением, где минуту назад ничего не было. Казалось, девочка всю свою недолгую жизнь ждала этого момента. Эрнест Риа чувствовал себя не так уверенно, как дочь. И всё же, он подошёл к овалу и увидел полные восторга глаза Стеллы. Осмелев, Эрнест дотронулся до малиновых линий. Они издавали ещё более сильное тепло, чем надпись на щите и стрелки. В центре овала светилась и пульсировала малиновая роза, казавшаяся живой. Археолог дотронулся до неё. Вслед за ним к невиданному цветку свою ладошку приложила и Стелла. Скала, с изображением овала, поползла бесшумно вверх. За ней открылся ход, ведущий вглубь скалы. Стены хода бледно светились.

— Войдём? — спросила Стелла.

Археолог испытал вновь страх и неуверенность, но профессиональная тяга к открытиям взяла верх.

— Останься здесь, Стелла. Я пойду один, — сказал Эрнест, — если там безопасно, я тебя позову.

Он шагнул в пещеру…

Тибо никак не мог успокоиться. На него действовали сразу три луны, и он нервничал. Пёс ощущал тревогу и как тень бродил по лагерю. Наконец, Тибо лёг возле палатки своих хозяев, опустив голову на лапы, он закрыл глаза. Но через минуту, сильно вздрогнув, вскочил и насторожил уши, а затем, сломя голову, бросился туда, где скрылся хозяин.

Стелла стояла у входа в пещеру. Археолог осторожно шёл всё дальше. Девочке показалось это вечностью, и она прислушивалась к каждому шороху, надеясь, что отец вот-вот её позовёт.

Тибо подбежал к ручью и одним прыжком преодолел его…

Стелла, наконец, услышала, как отец зовёт её из пещеры. Она кинулась вперёд со скоростью стрелы и вскоре стояла рядом с Эрнестом. Перед ними открывался зал, в который вела вниз широкая лестница, высеченная из камня. В этом помещении находилось множество ёмкостей и кувшинов, наполненных драгоценностями, лежали хорошо выделанные шкуры животных, мех которых был очень красив. Кое-где виднелись книги, наполовину погребённые в кучах разнообразных камней и россыпях жемчуга.

Здесь хранилось неисчислимое множество всевозможных украшений и безделушек из драгоценных металлов и камней. Не умещаясь в ящиках и кувшинах, они были кучами свалены по всему полу, несколько алмазов крупных размеров лежало даже на лестнице, словно их кто-то в спешке обронил. В пещере вообще царил хаос, но от этого она не казалась менее привлекательной.

Эрнест Риа, несмотря на молодость, уже многое успел повидать, но нигде и никогда не сталкивался с подобной находкой. О таких богатствах можно услышать разве что в сказаниях, но, глядя на всё это, он очень сомневался, что даже языком мифов и легенд можно передать великолепие этих сокровищ. Эрнест стоял потрясённый этим открытием, и больше всего в эту минуту жалел о том, что здесь нет хорошего освещения. Но даже от луча фонарика камни вспыхивали небывалым разнообразием цветов и оттенков. Эта гамма красок была так велика, что археолог даже усомнился, настоящие ли это драгоценности.

Напротив лестницы, примерно в центре зала, стояло нечто вроде подставки, напоминающей подсвечник, чуть более метра высотой, сделанной очень изящно из золота. На ней лежало что-то круглое и гладкое, похожее на шар из чёрного стекла, величиной с мяч. Свет фонаря, в руке археолога, упал на этот предмет, и он засверкал…

Тибо бежал по следам хозяина. Внезапно он ощутил ещё более сильную тревогу и ускорил темп. Пёс инстинктивно понимал, что хозяину грозит опасность.

Отец и дочь стояли у лестницы. Потрясённые великолепием своей находки они позабыли обо всём ином. Эрнест, желая лучше всё разглядеть, первым подошёл к лестнице и начал спускаться вниз. Стелла осталась стоять на верхней ступени.

В эту минуту все три луны на мгновение остановили своё движение. Светящиеся иероглифы, стрелки и овал погасли в один миг.

Тибо ощущал изменения в природе. И вот он уже видит неподалёку зияющую пасть пещеры. Опасность там. Он знает и должен успеть. Тибо бежал, не жалея лап.

Как только Эрнест Риа стал спускаться по лестнице, шар в пещере начал светиться изнутри голубоватым светом и через несколько секунд он был уже не чёрный, а ярко-голубой. Но находившийся недалеко от него археолог не обратил на это внимания: подняв с пола книгу, он попытался рассмотреть её.

Шар всё более светлел, и Стелла это заметила, но предупредить отца не успела. Одновременно с испуганным криком девочки сфера на подставке выбросила ослепительную вспышку голубого света, который отразился на драгоценных камнях, заставив их вспыхнуть фейерверком радужных огней. Эрнест упал. Мощный толчок, похожий на землетрясение, потряс пещеру. Сверху посыпались мелкие камни, а Стеллу отбросила куда-то в сторону…

Тибо был в двух прыжках от пещеры, когда из неё вырвался отблеск ярко-голубого света. Взвизгнув, пёс резко отскочил в сторону. Он не успел…

Мирный сон лагеря нарушил далёкий, леденящий кровь, протяжный вой. Мириам, жена Эрнеста Риа, вздрогнув, проснулась. Включив светильник, она увидела перепуганное лицо сына.

Вой повторился.

«Это наш Тибо», — подумала Мириам и, оглянувшись вокруг, обнаружила, что мужа и дочери нет.

Когда Мириам и Беглар вышли из палатки, то увидели сонных людей, ничего не понимающих спросонья, и Тибо, мчавшегося со стороны ручья. Заметив собаку, люди кинулись к месту ночевки археолога. Тибо представлял собой само отчаяние и горе. Догадавшись, что что-то случилось, исследователи, Мириам и Беглар последовали за собакой.

Умный пёс привёл их к таинственному отверстию в скале. Несколько человек, думая, что произошёл обвал, поспешили вернуться в лагерь за техникой. Остальные пошли в пещеру, куда их настойчиво звал Тибо. Когда люди достигли зала, они увидели неподвижно лежавшего у подножия лестницы Эрнеста. Он находился без сознания, но на нём не было ни единой раны.

Все столпились возле Эрнеста Риа, и только один из физиков, с подозрительностью посмотрев вокруг, достал из кармана небольшой прибор и включил его.

— Что с ним? Он жив? — обратилась Мириам к врачу.

— Трудно сказать, но ему хорошо досталось. Во всяком случае, это не просто обморок. Необходимо как можно скорее перенести его отсюда на корабль, — сказал врач.

— Здесь произошло что-то непонятное, — сообщил физик, — приведшее к выбросу неизвестной энергии, представляющей угрозу для жизни. Не знаю, что это могло быть, но находиться здесь смертельно опасно. Нужно уходить отсюда, поторопитесь.

Взяв археолога, исследователи собрались покинуть это место, когда Мириам сообщила, что не может найти дочь.

В это время Беглар, вскрикнув, указал на чёрный шар — он начинал светиться голубым светом. Кто-то догадался, что это, вероятно, и есть источник опасности, и скоро произойдёт очередной выброс энергии. Все быстро покинули пещеру, неся археолога и уводя за собой Мириам, не хотевшую покидать злополучное место прежде, чем найдёт дочь.

Как только люди выбежали из пещеры, Тибо, остававшийся до сих пор у её входа, увидел, что вынесли его хозяина, но нет девочки, которая, судя по тем следам, по которым он шёл, находилась с отцом.

Мириам была близка к обмороку и постоянно повторяла:

— Стелла, моя Стелла…

Пёс, не колеблясь ни секунды, бросился в пещеру.

— Тибо, назад! — крикнул Беглар, но собака уже исчезла из вида.

В это время кто-то из людей указал на пещеру, и все увидели, что она медленно, но неумолимо закрывается. Она делала это с едва различимым зловещим шорохом. Через минуту поднявшаяся часть скалы опустится на своё место, погребя Тибо, быть может, навсегда.

Несколько исследователей, решив, что девочка, возможно, и не заходила в пещеру, обыскивали близлежащие заросли.

Тибо бежал вперёд. Достигнув лестницы, он одним прыжком очутился внизу и сразу же принялся за поиск девочки, не удостоив даже взглядом опасный предмет, находившийся тут.

Шар, медленно набирая силы после первой вспышки, уже был довольно светлым.

Не найдя Стеллу, исследователи собрались вместе и не сводили глаз с пещеры. Возглавляющий экспедицию посмотрел на часы, а затем на медленно опускавшуюся часть скалы. Что-то быстро прикинув, он сказал:

— Если Тибо не вернётся через полминуты, то вход закроется настолько, что он не сможет пролезть.

Стало понятно, что возвращаться в создавшейся ситуации назад в пещеру было опасно для всех.

Беглар несколько раз, как мог громко и отчаянно позвал Тибо.

Больше никто не произнёс ни слова, но все с надеждой ждали, что собака вернётся.

Тибо обыскивал зал, роясь в драгоценностях, рассыпанных по полу.

Оставалось секунд двадцать.

Мириам плакала, обняв сына. Они предчувствовали, что теряют Эрнеста, Стеллу и верного Тибо.

Пёс разгрёб меха и увидел чёрную накидку…

Вход в пещеру закрылся наполовину.

Тибо потянул накидку и обнаружил под ней девочку, неподвижно лежавшую на шкурах, смягчивших её падение с лестницы.

А время истекало…

Тибо схватил Стеллу за пояс и поднял её, как кошка котёнка. Он направился к лестнице и, поднявшись по ней, вошёл в коридор. Шар позади него стал ярко-голубым.

Оставалось секунд пять …

Люди у входа потеряли всякую надежду.

Истекали последние мгновения.

Проход быстро сужался и Тибо сделал последний отчаянный рывок к выходу. Через секунду он со своей ношей протиснулся в узкое пространство, оставшееся между полом и многотонной каменной дверью. В тот же миг позади него сверкнул отблеск ярко-голубой вспышка света.

Исследователи облегчённо вздохнули и бросились к собаке и девочке.

Тибо, отнеся Стеллу на безопасное расстояние от пещеры, осторожно опустил её на руки Мириам.

Врач, занимавшийся археологом, поднялся и сообщил, что Эрнест Риа скончался. Исследователи стояли молча, потрясённые трагедией.

Вход в пещеру закрылся, и его не смогли вновь открыть.

В небе тихо плыли три луны, бросая свой свет на Этос и унося тайну, которую они приоткрыли этой ночью землянам.

Тибо подошёл к умершему хозяину и, подняв морду к трём лунам, протяжно завыл…

2. Ожидание смерти

— Мама! Мама, Стелла снова потеряла сознание!

Услышав голос сына, Мириам Риа, сидевшая на открытой террасе второго этажа, быстро встала с кресла. Отбросив книгу, которую читала, она выглянула в сад.

По садовой дорожке шёл Беглар, неся бесчувственную Стеллу.

Госпожа Риа поспешно спустилась вниз и послала слуг за доктором, готовая отдать все, лишь бы врач был уже здесь.

— Я нашёл её в дальнем конце сада и не знаю, как долго продолжается обморок, — сказал Беглар, посмотрев на мать. — Ты же знаешь, что она не выносит, когда ходят за ней по пятам. Если бы не Тибо, то я бы не скоро нашёл её.

Стеллу положили на кровать и отослали слуг. Мириам с Бегларом остались с ней, но уже через минуту госпожа Риа, не находившая себе места от тревоги, послала сына поторопить врача.

В просторной комнате были спущены шторы, и царил полумрак. Просторная спальня, обставленная в тёмных красно-коричневых тонах, казалась мрачноватой. Здесь не находилось ярких предметов и блестящих безделушек, и только на столе стоял маленький букет бледных орхидей. Стелла, в длинном белом платье, казалась выходцем с того света и совсем не походила на живую. Лёжа на большой кровати, застеленной тёмными покрывалом, Стелла ещё больше поражала своей бледностью. Её лицо выглядело уставшим и безразличным ко всему на свете. Казалось, жизнь уже давно покинула эту девушку, отдав её на милость смерти, но та не спешила прекратить её мучения.

Тибо, тихонько скуливший в углу, не смел пошевелиться, чтобы хозяйка, сочтя его слишком шумным, не выгнала из комнаты.

Мириам Риа села на край кровати и взяла ледяную руку Стеллы в свои ладони. Она знала, что не сможет сама привести дочь в сознание: прежние медикаменты уже не помогали. Последнее время Стелла становилась всё слабее и часто впадала в беспамятство. На сегодня это был уже третий обморок, хотя часы показывали только полдень. Что будет дальше? Несчастная мать старалась об этом не думать и гнала плохие мысли прочь, она всем сердцем верила в чудо, и всё же её слеза упала на руку дочери.

И вновь Мириам Риа слышался отчаянный вой Тибо на планете Этос. Она вспомнила до малейших подробностей ту трагическую ночь. Их сумасшедший бег по лесу за Тибо, который привёл их в таинственную пещеру, где произошёл выброс неизвестной смертоносной энергии, и смерть мужа, погибшего от неё. Подвиг Тибо, отыскавшего Стеллу, чудом избежавшую участи отца. Вновь госпожа Риа вспомнила, как девочка, пришедшая в себя, упорно отказывалась говорить о том, как они попали в пещеру, хотя она всё помнила. Почему Стелла молчала? Что за тайну она носила в себе? Этого никто не знал.

И вот прошло девять лет.

Прошло столько времени, а Стелла по-прежнему уходит от ответа. На Этос после той трагедии были посланы ещё две экспедиции, но ни одна из них так ничего и не узнала. Скалу, в которой видели несметные сокровища, пытались даже взорвать, однако и это не принесло никаких результатов. Словно заколдованная, скала не поддавалась никаким разрушениям и своих секретов никому не выдала. О светящихся знаках тоже никто и нигде не упоминал, а значит, их никто больше не видел. Возможно потому, что экспедиции были короткими и ни одна из них не попала на Этос в периоды Полнолуния Трёх Лун. Только Стелла знала правду, но она молчала. В конце концов, Межпланетный Институт Исследователей решил оставить это дело и не тратить деньги и время на бесплодные экспедиции, но информацию о загадочной скале на Этосе не разгласил.

Мириам, похоронив мужа, перебралась на Землю и купила двухэтажный коттедж на одном тихоокеанском островке. Денег у неё было достаточно, и она посвятила оставшуюся жизнь детям. Беглар рос нормальным ребёнком, но Стелла, подвергшаяся облучению, постоянно болела. Она не любила светлых красок и яркого солнца. Особенно на неё действовал голубой цвет, который у неё ассоциировался с голубой вспышкой в пещере. Долгое время от одного вида драгоценных камней или цветного стекла Стелла падала в обморок. Со временем, поборов в себе этот страх, она продолжала интуитивно сторониться всяких украшений и потому Мириам не держала в доме ничего блестящего, а сама носила только обручальное кольцо, убрав все драгоценности с глаз долой. Она делала всё возможное, чтобы жизнь дочери была менее мучительной и не напоминала о прошлом. Стелла чаще гуляла рано утром или вечером, а если выходила из дома днём, то надевала густую тёмную вуаль, скрывавшую её до самых колен. Стелла, молчаливая и малообщительная, предпочитала одиночество или небольшие компании учителей. Друзей у неё не было, но учиться она любила, и у неё с раннего детства проявлялись большие способности ко всему. За Стеллой всегда тенью следовал Тибо, даже тогда, когда она его не замечала. Собака была на редкость умной и понятливой, а потому никогда не утомляла девушку своим присутствием. С каждым днём Стелла Риа становилась всё более отчуждённой, замкнутой и безразличной ко всем радостям жизни. Всем казалось, что она хочет быть как можно более незаметной, чтобы постепенно уйти из этого мира, не вызвав ни в ком острой боли по ней.

Сейчас на Стелле было белое платье, и Мириам уже ругала себя за то, что заставила дочь надеть его. Хотя маловероятно, что именно оно послужило причиной сегодняшнего состояния девушки.

В коридоре послышались шаги. Мириам подняла голову и обернулась. Дверь отворилась, и в комнату вошли Беглар и старый седой врач. Едва поздоровавшись, доктор занялся Стеллой, которую он лечил все эти годы. Мириам посмотрела на часы. Прошло всего пять минут, как Беглар покинул комнату, уйдя поторопить врача, но ей они показались вечностью. Она призналась себе, что в последние недели время очень часто останавливается для неё.

После того, как Стелла пришла в себя (на это раз старому врачу пришлось потратить на свою пациентку больше, чем обычно времени), доктор попросил госпожу Риа поговорить с ним. Оставив Стеллу на попечение служанки и верного Тибо, Мириам, врач и Беглар, который тоже пожелал всё знать, прошли в гостиную.

Все трое с печальным видом сели. Мириам и Беглар, расположившиеся рядом на диване и словно искавшие поддержки друг в друге, с тревогой и надеждой посмотрели на врача.

— Я должен сказать вам правду, — заявил врач, отказавшись от платы, так как был одинок и считал семью Риа почти своей. — Стелла много лет борется с болезнью, но сейчас она исчерпала уже все силы. Я до сих пор удивляюсь, как эта девочка сумела столько прожить, тогда, как её отец умер на месте, хотя был сильнее её.

На минуту воцарилось молчание. Старый врач сделал глубокий вдох и опустил глаза.

Мириам судорожно сжала руки и сквозь слёзы посмотрела на сына.

Наконец, врач произнёс свой приговор:

— Мне тяжело об этом говорить, но Стелла скоро умрёт. Ей осталось жить не более двух недель.

Больше не выдержав, Мириам заплакала. Она знала, что ничего утешительного не услышит, но надеялась, что Стелла приживёт ещё несколько лет или хотя бы год. Но две недели! Нет, это невозможно, потерять её так скоро.

— Неужели ничего нельзя сделать? — сдавленным голосом спросила Мириам Риа.

— Я могу вам кое-что посоветовать, — в этих словах, неуверенно произнесённых врачом, убитая горем мать почувствовала надежду. — На нашем острове есть одна клиника, в которой лечатся от различных болезней самые знатные дамы Земли и ближайших планет. Они приезжают сюда тайно, чтобы высший свет, в котором они живут, не знал, что они больны и чем. Эта клиника лечит редкие и части неизлечимые болезни с гарантией сохранения полной тайны. Там находится самое совершенное оборудование, и нередко возвращают к жизни обречённых. Несколько дней назад там внедрили что-то новое, поднявшее медицину ещё на одну ступень вверх. Лечение в этой клинике невероятно дорогое, но это последний шанс Стеллы. Путь даже один из ста — но это шанс.

— Я согласна на всё! — ни на миг не задумавшись, ухватилась за предложение врача отчаявшаяся женщина.

— Мириам, нужно быть реалистами. Это может и не помочь, а потому не питайте иллюзий. Я помогу вам достать необходимую сумму на лечение и сделаю всё возможное, чтобы Стеллу как можно скорее направили туда. Однако не забывайте, что все эти годы даже лучшие специалисты в области медицины не смогли помочь вашей дочери. А потому надеяться на чудо нельзя. Возможно, ей только продлят ещё на какое-то время жизнь.

— Пусть так, я не хочу терять дочь преждевременно.

Мириам облегчённо вздохнула: значит ещё не всё потеряно. Она готова заплатить сколько угодно за жизнь дочери. Проводив доктора, госпожа Риа заглянула в комнату Стеллы. Та спокойно спала. Невозможно было поверить, что она скоро умрёт. У кровати сидел Тибо, не покидавший Стеллу с тех пор, как умер её отец. Мириам тихо закрыла дверь.

На следующий день, равнодушную и ко всему безучастную Стеллу привели в роскошно обставленную палату, находившуюся в самом конце коридора на третьем этаже. Комната эта больше походила на респектабельный гостиничный номер и оказалась очень просторной. Так как за лечение запросили колоссальную сумму, то возможности снять отдельное помещение в клинике для Стеллы не нашлось. И поэтому её поместили в четырёхместную палату, плата за которую была меньше.

В комнате напротив двери располагались огромные окна, занимавшие почти всю стену, и стеклянная дверь, ведущая на балкон, который был не менее десяти шагов в ширину и вдвое больше в длину. На этой маленькой террасе росли изысканные экзотические растения, дававшие приятную тень. Кроме цветов, там имелись два кресла, диван и столик. В самой палате стояли по обе стороны от входной двери по две кровати. На любой из них могло свободно спать по три человека. Над каждой кроватью находился роскошный балдахин и полог. Входная дверь располагалась между двух огромных зеркал, занимавших пространство от пола до потолка. В довершение всего остального везде были разостланы толстые, пушистые ковры, которые лежали даже на балконе.

Стелла сначала цинично улыбнулась: можно подумать, что смертельно больным людям нужна вся эта роскошь. Однако через секунду она пришла в ужас — вся комната оказалась обставлена в бело-голубых оттенках. Всё выглядело очень утонченно и гармонично — но цвет просто угнетал Стеллу. Голубыми были мебель, стены, ковры. Растения на балконе тоже красовались голубыми, белыми и синими цветами. Стелле стало не по себе. Вся эта роскошь цвета безоблачного неба удручала её, и девушка с трудом подавила желание сбежать отсюда как можно дальше.

Кровать Стеллы стояла слева у окна. Соседка с правой стороны была очень худой, с каштановыми прямыми волосами и вытянутым овалом лица. Её движения — резкие и немного нервные — выдавали натуру, склонную к жестокости. Женщина, занимавшая место напротив этой, была наоборот очень тучной, с толстой шеей и маленькими глазками. Она постоянно что-то жевала. У обеих этих женщин присутствовало, как показалось наблюдательной Стелле, одно и то же тупое выражение в глазах и ни капли человечности. Их лица оставались угрюмыми даже когда они смеялись. Они напоминали тюремщиц или тот редкий тип не особо одарённых телохранителей, способных проявить силу, но не умную мысль. На аристократок эта пара вовсе не походила. Что они тут делали? Да какая разница… Доживавшую свои последние дни девушку это вовсе не интересовало.

Третья женщина, находившаяся напротив Стеллы, тоже у окна, имела совсем другой вид. Ей было лет пятьдесят, но может и меньше. Она отличалась от двух других благородной внешностью и необыкновенно выразительными, красивыми, большими и печальными чёрными глазами. Её темные, слегка с проседью волосы были распущены и падали на лицо. Эту женщину называли сумасшедшей. Она постоянно лежала, практически всегда неподвижно, и почти не вставала.

Прошла неделя.

Стелла уже знала, что конец её близок, и лечение не поможет. Всё, чего смогли достигнуть врачи: сделать её смерть менее мучительной. Жизнь медленно и неудержимо покидала её. Стелла с этим смирилась. Но её мать и брат — нет.

За эту неделю, проведённую в клинике, Стелла заметила странное поведение женщин в палате. То, что они ни разу не обратились к ней и даже не спросили имени, Стеллу не волновало, ведь больница была секретной и даже в историях болезни были записаны ложные имена и фамилии. Настораживала другое.

Две женщины, худая и толстая, не принимали никаких лекарств и, видимо, даже не были больны. Они с самого начала подозрительно и с недоверием смотрели на Стеллу, и она бы охотно перешла в другую комнату, но ни одного свободного места в клинике не оказалось. Эти две женщины разговаривали только друг с другом, да и то не много. Они никогда не выходили из палаты вместе, а только по одной. Их не посещали, даже изредка, родные и они ни с кем из медперсонала не общались, за исключением одной медсестры и врача, имевших весьма неприятный вид.

Женщина, которую называли сумасшедшей, выглядела с каждым днём всё более больной и изнурённой, но, как ни странно, её абсолютно не лечили, а еду приносили ей только раз в день и так мало, что не хватило бы и ребёнку. Если же она выходила из комнаты даже на балкон, то, одна из двух других женщин, следовала за ней по пятам. Из-за всего этого в палате царила гнетущая атмосфера, которая буквально давила своей тяжестью.

Риа стало нестерпимо находиться в одной комнате с такими соседками, и она почти всё время проводила в саду, примыкавшем к больнице, или на балконе. Её состояние было далеко не удовлетворительным, но даже это не могло ей помешать каждый день уходить в сад, и никто не мог удержать её в постели лишнего часа. Врачам оставалось только удивляться этому упрямству своей пациентки, дни которой сочтены. Если же Стелла возвращалась в палату, то сразу залезала на кровать и задёргивала тяжёлый бархатный полог. За закрытым пологом её постель превращалась в небольшую комнатку, и девушка немного успокаивалась, хотя её и раздражал ненавистный цвет, окружавший со всех сторон. Пребывание в этом голубом помещении, в котором чувствовалась помимо всего и моральное напряжение, становилось для умирающей всё невыносимее. Однако, вскоре спокойной и монотонной жизни Стеллы здесь пришёл конец.

Нет, она не умерла.

На десятый день своего жительства в клинике, Стелла гуляла в саду. Она находилась там с утра, но ей вовсе не хотелось возвращаться в палату, хоть день и клонился к вечеру. Стелла уже давно находилась в апатии, почти в заторможенности, у неё пропал интерес ко всему и ничто не вызывало ни радости, ни горя в её душе, готовившейся покинуть этот мир. И только в этот вечер, бредя устало по дорожке тенистой аллеи, девушка, словно ненадолго проснулась, и поглядела на окружающий её мир глазами живого человека. На какой-то миг Стелла будто ощутила рядом с собой неведомую силу, встряхнувшую её, и поняла, что ей не всё равно, что происходит вокруг. Она ещё жива и может заявить об этом не только своим упрямым желанием находиться в саду наперекор врачам. Стелла пока не умерла, а значит, имеет право распорядиться своей оставшейся жизнью так, как сама считает нужным. Она вдруг подумала, что умирать в клинике ей вовсе не хочется и, раз дни её сочтены, то она их хочет провести дома, где может умереть с таким же успехом, как и здесь. Стелла решила позвонить матери и, проигнорировав лифт, поднялась на третий этаж, почувствовав при этом более сильное головокружение, чем прежде. Вот только по правилам этой клиники у нее не было свободной связи с окружающим миром. Оставалось попросить телефон у медперсонала. Вот только, стоило девушке увидеть, что медсестра, сидевшая за столом, та самая, что часто шушукается с двумя женщинами, находившимися в одной палате со Стеллой, её тут же что-то остановило. Эту медсестру она интуитивно недолюбливала и решила пока отложить свой замысел. Постаравшись остаться для неё незамеченной, Риа прошла в палату и с удивлением заметила, что впервые за десять дней тут находится только сумасшедшая.

Наступал вечер, и Стелла захотела посидеть на балконе. Убедившись, что там никого нет, она села в одно из кресел и расплела волосы, так как от туго заплетённой косы болела голова. В это время Стелла заметила женщину на соседнем балконе. Та с ужасом смотрела на Риа, сидевшую без вуали. Сама же дама была закутана в плотное покрывало с ног до головы и видны были только её глаза, которые, казалось, говорили: «Как она может ходить без вуали? Неужели она не боится сплетен и шантажа, после того, как уйдёт отсюда? Ведь вокруг столько любопытных глаз! Журналисты всюду приникают!».

Стелле отчаянно захотелось показать язык этой аристократке. Ей не нравились эти знатные леди, мадам, синьоры и фрау, и даже принцессы, которые почти все ходили в вуалях и покрывалах, так как опасались даже своих соседок по комнате, боялись их сплетен. Их напыщенность и преувеличенные страхи были ей неприятны.

Угасал ещё один вечер, один из последних в жизни Стеллы Риа. Однако, наслаждаться этим покоем ей не дали.

— Стелла, — кто-то тихо позвал её, так тихо, что она подумала, что это ей послышалось, и даже не открыла глаза.

— Стелла! — в этот раз голос прозвучал громче.

Риа резко вскочила с кресла и тут же, вскрикнув, схватилась рукой за голову: вставая, она наступила на собственную прядь волос. На мгновение, от боли и резкого движения, у Стеллы потемнело в глазах. Она покачнулась, едва не упав.

Стелла слышала своё имя, но кто его здесь мог знать? Она вошла в комнату и приблизилась к кровати. Собираясь опустить полог, Стелла снова услышала своё имя и обернулась.

Перед ней стояла та самая женщина, которую считали сумасшедшей.

3. Нера

Женщина сделала знак молчать, а затем, бросив встревоженный взгляд на входную дверь, взяла растерявшуюся Стеллу за руку, словно опасаясь, что та сбежит. Стелла действительно была слегка испугана и не прочь убежать. И она бы это сделала, если бы не заметила в глазах незнакомки мольбу и отчаяние.

— Стелла, пожалуйста, не уходи, я должна с тобой поговорить, — торопливо, тихим и чуть дрожащим от волнения голосом прошептала она.

— Откуда вы меня знаете? — немного заикаясь, пробормотала Стелла, совершенно не представлявшая, что ей делать и как правильнее себя вести с этой женщиной.

— Прежде всего, успокойся и постарайся серьёзно отнестись к моим словам, — попросила незнакомка, безошибочно угадав душевное состояние девушки. — У нас мало времени, и я буду краткой. Не бойся, Стелла, я не сумасшедшая и не преступница, поверь мне. Просто я попала в беду, в ловушку, из которой нет выхода. Я очень больна и вынуждена медленно умирать, почти не имея шансов освободиться. В силу некоторых обстоятельств, я стала пленницей своих врагов, и они держат меня здесь, потому что в этой клинике меня никто не найдёт. Они обманули медперсонал и записали меня под чужим именем.

— Но чем вы мне докажите, что не обманываете меня? Ведь вы не знаете меня, а я не знаю вас. Я вообще считала, что вы и не подозреваете о моём существовании. Впрочем, если вы всё объясните и приведёте несколько неопровержимых фактов, я вам помогу, — пообещала Стелла, она не вполне доверяла этой особе, хотя мягкий голос женщины производил положительное впечатление.

Во всяком случае, юная Риа старалась не забывать о том, что с сумасшедшими надо разговаривать спокойно и не перечить им.

И снова, будто прочтя мысли собеседницы, женщина ответила, печально улыбнувшись:

— Ты не права, Стелла, не доверяя мне. Я готова рассказать тебе всё, но есть две причины, не позволяющие мне открыть тебе всю истину. Первая причина в том, что ты иногда бредишь и при этом много говоришь. Сегодня ты всю ночь металась и говорила о планете Этос, какой-то пещере, светящихся знаках и многом другом.

Стелла почувствовала, что часть её тайны уже не принадлежит только ей.

— Но не бойся, — продолжала незнакомка, — тебя никто, кроме меня, не слышал. Я знаю, что у тебя в жизни было большое горе, оставившее глубокий след в твоей душе. Именно поэтому я не могу тебе ничего конкретного сказать, так как знание моей тайны может погубить тебя.

Стелла вздохнула и печально улыбнулась женщине, к которой испытывала всё более возрастающее доверие. Жизнь Стеллы скоро оборвётся, и потому сделать её на день длинней или короче уже ничего не значит.

— Нет, дитя моё, даже один день способен сыграть в судьбе человека огромную роль, — с уверенностью возразила женщина, в её больших глазах проснулась какая-то сила. — Когда-нибудь ты это поймешь.

— Что? — пролепетала изумлённая Стелла. — Вы читаете мои мысли?

— Сейчас — да. Мне известно твоё состояние, Стелла, и то, что ты близка к могиле. Я знаю о тебе много, очень много. Сейчас, глядя в твои глаза, я могу рассказать по минутам всю твою жизнь. Поверь мне, тайна пещеры, которую ты упрямо хочешь унести в могилу, не единственная, связанная с тобой, тайна. Но это не важно, пока не важно. Вторая причина, по которой я не могу сообщить тебе свою тайну, очень проста: у меня просто нет на это времени, так как в любую минуту сюда могут войти мои тюремщицы. Как жаль, что мы встретились так поздно и я не могу успеть тебе всего рассказать. Впрочем, сейчас не время для сожалений, я должна успеть сделать то, ради чего нас свела судьба. Ты веришь, что всё в этом мире имеет своё предназначение?

Немного подумав, Стелла ответила:

— Да.

— Это хорошо. Стелла, меня зовут Нера. Я обладаю даром видеть души людей, видеть их в физической оболочке. Кроме ясновидения, это мой основной дар, данный Богом. Но в тебе я вижу это тоже и, прежде всего, хочу пробудить в тебе способности видеть души людей, а значит знать саму суть человека, его чувства и мысли.

— Нет! — воскликнула Стелла и в волнении сделала несколько шагов по комнате. — Я скоро умру. Зачем мне это?

— Ты будешь жить, Стелла! Я это знаю. Моя жизнь превратилось в ад и висит на волоске, но у меня ещё хватит сил и веры вернуть тебя к жизни и пробудить в тебе внутреннее зрение. Подойди ко мне.

Нера подвела Стеллу к своей кровати и усадила на неё.

— Не бойся, больно тебе не будет, — заверила её Нера, взяв в свою левую руку холодные ладошки Стеллы, а правую положила ей на голову. — Теперь закрой глаза.

Стелла покорно подчинилась. Нера произнесла несколько слов на незнакомой Стелле языке, и девушка увидела перед глазами цветные круги и услышала звон, словно разбилось стекло. На краткий миг она будто провалилась в пропасть, что-то кардинально изменилось и в ней, и вокруг. Пережив легкий шок и незнакомые ощущения, она вернулась в реальность, а потом осторожно из-под ресниц взглянула на Неру. Она ожидала нечто большего. Впрочем, кое-что действительно изменилось, что-то разбилось в её душе и обрело свободу. После длительного пребывания в саду ещё остались усталость и лёгкое головокружение, но каким-то неведомым и необъяснимым чувством Стелла ощутила, что оковы, много лет тянувшие её в могилу, исчезли. Они внезапно оборвались, как истлевшая нить.

Нера ласково улыбнулась и, сняв со своей шеи овальный медальон на золотой цепочке, надела его на Стеллу.

— Ну, вот и всё, малышка, — сказала Нера. — Самое главное сделано, и теперь я спокойна. А сейчас продолжим учение, ведь у нас мало времени. Хочешь увидеть свою душу? Вижу по глазам, что хочешь. Подойди к зеркалу, Стелла, закрой глаза, сосредоточься и медленно посчитай до трёх. Потом открой глаза и увидишь своё внутреннее «я». Ты увидишь своё нынешнее состояние души и сердца. Со временем тебе не нужно будет делать этих приготовлений, и ты будешь легко переходить к своему внутреннему зрению. Но сейчас сделай, как я сказала.

Стелла послушно подошла к одному большому зеркалу возле двери и закрыла глаза, с верой в то, что у неё всё получится. Когда она их открыла и посмотрела в зеркало, то с ужасом отшатнулась назад. Отражение — даже не пошевелилось.

В зеркале отражалась сама Стелла, но на ней было длинное и белое, как снег, необычайно красивое платье. Тёмно-русые волосы пускались ниже колен, а лицо оставалось бледным. Возле левого виска на её голове виднелась большая рана, из которой текла кровь. Эта кровь ручейками стекала по её щеке, волосам и платью.

Стелла в ужасе закрыла лицо руками. Она не думала, что её внутреннему взору предстанет нечто подобное. Когда она вновь отважилась открыть глаза, видение исчезло, а в зеркале отражалась просто она сама, бледная и перепуганная. К ней подошла Нера.

— Твоя душа истекает кровью, — сказала она, — потому, что ты была близка к смерти, которой давно перестала сопротивляться. Незаживающая рана в твоей душе ещё и в том, что ты считаешь себя виноватой в гибели отца. И карой для себя ты избрала свою покорность смерти. Да, вам не стоило идти в ту пещеру, но прошлого не изменить, а потому перестань терзать себя.

— Что вы знаете о той проклятой пещере? — с затаённой болью спросила Стелла. — Что за зло там таится?

— Нет, Стелла, не всё сразу, — покачала головой Нера.

— Но почему?

— Всему своё время, не надо торопить судьбу. Самое большое твоё несчастье — непомерное любопытство, которое до того сильно, что зачастую убивает в тебе самое элементарное чувство самосохранения. Один раз оно уже привело к трагедии. Будь осторожна, Стелла, в твоей душе и так будет ещё много ран, а потому постарайся не сломаться на своём пути к истине. Теперь ты будешь жить и, если ты посмотришь на своё внутреннее «я» через несколько дней, ты больше не увидишь крови. А чтобы видеть души других людей, тебе не понадобится зеркало. Будет достаточно, если ты просто посмотришь на них.

— Вы просили помощи. Что я могу сделать для вас?

— Найди мою семью. Ты свободна в своих поступках и потому можешь в любое время уйти отсюда. В отличие от меня, ты не узница и за тобой не следят. Медальон, который я надела на тебя, поможет тебе связаться с моей семьёй. Вернее, он будет опознавательным знаком.

Нера вдруг вздрогнула и прислушалась, а затем обратилась к Стелле:

— Мои тюремщицы возвращаются, но они не должны видеть нас вместе. Спрячься, Стелла. А ещё лучше выйди в коридор и скройся на несколько минут там. У тебя хватит времени. Быстрее!

Сказав это, Нера бросилась к своей кровати и притворилась спящей.

Стелла подбежала к двери, но, бросив взгляд в зеркало, заметила, что на ней до сих пор медальон Неры, который никто не должен видеть. Он был массивный и весьма заметный, а у Стеллы на одежде не имелось карманов. Поэтому она вернулась к кровати. Сняв медальон, Стелла сунула его под подушку и помчалась назад к двери. Но, коснувшись пальцами дверной ручки, она отчётливо услышала голоса приближавшихся женщин. Выйти сейчас в коридор, значит с головой выдать себя. Стеллу охватила паника, и она бросилась туда, куда несли её ноги — на балкон. Оказавшись там, она, как перепуганный зверёк, забилась за большой вазон, в котором росло пышное растение, привезённое с далёкой планеты.

Однако, на этом страхи Стеллы не кончились: через минуту обе женщины вышли на балкон.

Сердце Стеллы ушло в пятки.

Женщины сели в кресла возле столика. У худой лицо выражало ярость, у толстой — вину.

— Как ты могла оставить её одну? — со злостью прошипела худая, указывая на палату. — Она могла пойти на контакт и выдать нас. А если её семья доберётся до нас, то нам не поздоровится!

— Но мы же её только стережём, мы её даже не похищали и не знаем кто она на самом деле.

— Это ничего не меняет, нас могут обвинить в соучастии. Нам хорошо платят за то, чтобы мы следили за Нерой и не задавали вопросов. Нам приказано глаз с неё не спускать, а ты, пока я отчитывалась шефу, оставила Неру на полчаса! За эти полчаса она могла не только с кем-нибудь связаться, но и убежать сама. Где ты всё это время была?

— Я только вышла подышать свежим воздухом, ведь находиться целый день в душной палате тяжело.

— Могла бы включить кондиционер.

— Я так и сделала, но он вдруг сломался.

— Тогда бы вышла сюда, на балкон, если уж тебе было так невмоготу.

— Тут почти не бывает тени в это время. Да не беспокойся, никуда Нера не делась. В палате телефона нет, а за коридором следит наша медсестра, она бы заметила Неру и остановила её.

— А если бы не заметила?

— Но ведь мы довели Неру почти до полного истощения, — виновато, словно оправдываясь, пробормотала толстуха, — и она еле ноги такает. Ей не хватит сил даже покинуть здание. Голод и слабость стерегут её лучше любых стражей.

— Ладно, — смягчилась её подруга, — на этот раз пока всё обошлось. Она спит и, видимо, даже не заметила нашего отсутствия. Но в другой раз будь осторожней.

Худая поднялась и прошла в комнату. Закрыв плотные шторы на окнах и стеклянной двери, она вернулась на своё место, оставив дверь на балкон открытой, чтобы слышать любой шум в палате.

Стелла, боясь пошевелиться, внимательно следила за женщинами из своего убежища. Растение, за которым укрылась девушка, и наступавшие сумерки делали её невидимой.

Снова сев в кресло, женщина спросила:

— Как ты думаешь, девчонка была в палате в наше отсутствие?

— Думаю, что нет, — ответила толстуха, надкусив большую грушу. — Ты узнала кто она такая?

— Да. Её зовут Стелла Риа.

Услышав своё имя, Стелла поняла, что они не так глупы, как казалось, и куда более опасны.

— Она дочь вдовы какого-то археолога, — продолжала худая. — Сейчас она смертельно больна и не сегодня-завтра умрёт. Вряд ли она подослана семьёй Неры. Если бы это было так, она не бродила бы целый день невесть где, а искала бы случай устроить побег Неры. Нет, эта девчонка не опасна.

Сумерки сгущались всё быстрей, и вскоре должна была наступить экваториальная ночь. Стелла, сидя в роскошных цветах, лепестки которых опадали ей на голову, размышляла.

Эти женщины не знают, что она здесь, и это хорошо, так как, по их расчетам, Стелла должна находиться в саду. Но скоро они вернутся в палату и, если потом они увидят её, выходящую с балкона, то сразу всё поймут. Стелла оказалась в ловушке и её снова охватила паника. После того, как Нера произнесла над ней что-то похожее на молитву, Стелла почувствовала прилив жизненных сил и сейчас ей меньше всего, меньше, чем когда-либо, хотелось умереть. А между тем, если на неё падёт хоть тень подозрения, эти две ведьмы, не задумываясь, покончат с ней. Она убедилась, что с Нерой действительно связана какая-то непонятная тайна, если её так стерегут.

Но теперь у Стеллы Риа была надежда на жизнь, и за неё стоило бороться.

Первым порывом Стеллы было спрыгнуть с балкона вниз, как только эти двое покинут его, и затем зайти через дверь, сделав вид, что она только вернулась из сада. Но здравый смысл ей подсказал, что это не выход. Ведь спрыгнуть с третьего этажа — это безумие.

Пальцы Стеллы, лихорадочно дрожа, заплетали растрепавшиеся волосы. Её мозг тоже лихорадочно работал, стараясь приобрести былую сообразительность и находчивость: этого требовала борьба за свою безопасность и жизнь. А жить ей очень хотелось. Время шло, и дорога каждая минута, нужно было на что-то решаться. Стелла выработала план спасения — безумный и рискованный, возможно даже глупый, но всё же выход из положения.

Выглянув из-за цветов, Стелла посмотрела на обеих женщин, сидевших к ней спиной, жующих фрукты и о чём-то болтавших, глядя на последние лучи почти скрывшегося за горизонтом солнца. Она осторожно покинула своё убежище и шагнула на толстый ковёр, лежавший на балконе.

«Только бы они не оглянулись», — с замиранием сердца подумала Стелла, и бесшумно двинулась к двери. Та была открыта, и только тяжёлая портьера отделяла балкон от палаты. Проскользнув за бархатную завесу и оказавшись в комнате, Стелла бегом помчалась к двери. Пушистый ковёр на полу заглушал её шаги. Открыть дверь и выскользнуть в коридор, было делом одной секунды.

Как только дверь за Стеллой закрылась, в палату вошли обе женщины.

В коридоре, к счастью, никого не было. Стелла, успокоившись и придав равнодушное выражение своему лицу, открыла дверь в комнату. Она зашла, как всегда, медленно и ко всему безучастная, однако сразу же почувствовала на себе две пары испытующих проницательных глаз. Стелла должна была сыграть свою роль до конца, не выдав волнения. Закрыв дверь, она на минуту остановилась у того самого зеркала, в котором увидела отражение собственной души. Лениво поправила волосы и выбрала из них несколько лепестков цветов. Всё это она делала медленно и апатично, чуть ли не зевая от скуки. Стелла играла, что называется на зрителя, а этими зрителями сейчас были две очень внимательные и подозрительные женщины, способные заметить малейшую фальшь.

Отойдя от зеркала, Стелла, так же не спеша, направилась к кровати, хотя ей безумно хотелось быстро зарыться в подушки и ничего не видеть. Но она не посмела даже слегка ускорить шаг. Путь к кровати ей показался путешествием вокруг Земли. И, наконец, она у цели. Задёрнув полог, Стелла, исчерпав физические и моральные силы, упала на подушки, под которые до этого спрятала медальон. Помимо воли её рука скользнула под шёлковые покрывала и пальцы коснулись прохладного металла. Она крепко сжала медальон, словно он стал самой важной вещью в её жизни.

«Был один скелет в шкафу, а стало — два», — невольно подумала Стелла.

Раньше ей приходилось скрывать тайну того, как она и ее отец оказались в загадочной пещере Этоса. Теперь надо будет молчать ещё и о новом приключении в клинике.

Стелла ничем не выдала ни себя, ни Неру. У неё была путаница в голове, и ей никак не удавалось привести мысли в порядок. Стелле почему-то хотелось плакать, а ведь она не плакала уже много лет.

Ночь, окутавшая остров на экваторе, принесла покой. И Стелла, засыпая, была впервые, за десять дней своего пребывания в клинике, благодарна роскоши в палате. Так как толстые ковры помогли заглушить её шаги, когда она проходила за спинами женщин; зеркало дало возможность заглянуть в свою душу; цветы спрятали её на балконе; а шикарный балдахин и полог укрыли Стеллу от невыносимых взглядов. И какое теперь имеет значение, что вся эта роскошная обстановка голубая…

4. Начало второй жизни

Стелла проснулась рано. Рассвет только-только начинался. Отодвинув полог, она увидела, что все ещё спят. Стелла тихо поднялась, оделась и вышла на балкон.

После ночи ещё сохранилась прохлада и девушка, набросив на плечи широкий шёлковый шарф, забралась с ногами на диван. Её мысли были обращены к вчерашнему вечеру, но она никак не могла ни на чём сосредоточиться. Риа смотрела на восходящее солнце и машинально вертела в руке медальон, который ей дала Нера. Внезапно, медальон выскользнул из её рук и упал на ковёр. Стелла нагнулась, чтобы поднять его, и заметила, что он открылся. Взяв медальон, она внимательно его осмотрела.

Он был овальный и состоял из двух половинок. При падении крышка медальона открылась, но внутри него находился не портрет, который обычно вставляют в такие вещи, а матовое непрозрачное стекло, похожее на экран телевизора. Больше ничем примечательным он не отличался. Стелла закрыла медальон, и он с лёгким щелчком захлопнулся. Внешне он выглядел простой золотой безделушкой, украшенной драгоценными камнями. Эти камни складывались в рисунок в виде грозди винограда с листом. Семь ягод были выполнены из сапфиров, а лист — из цельного изумруда. Медальон создали руки очень талантливого ювелира.

Стелла вдруг вспомнила слова новой знакомой. Она говорила, что медальон будет служить опознавательным знаком, по которому узнают посланницу Неры. Но как найти её семью? Вчера их разговор прервали, и она не успела сказать Стелле, где искать её родных, а потому Риа не покинула клинику сразу. Ей необходимо узнать хотя бы имя или адрес родственников Неры. Стелле для начала нужно сделать именно это, и она решила действовать немедленно.

Тихо вернувшись в комнату, Стелла окинула взглядом спящих женщин. Обе тюремщицы Неры, по-видимому, не притворно предавались отдыху. Сама же она сдавлено стонала во сне, её лицо и тяжёлое прерывистое дыхание выдавали сильнейшую боль.

Стелла приблизилась к Нере, и осторожно взяла её за руку. Обе женщины, сторожившие её, мгновенно проснулись. Стелла растерялась и посмотрела сначала на Неру, а потом на её стражей.

— Она стонала, — в замешательстве пробормотала Стелла, глядя на двух угрюмых особ.

Толстуха медленно и лениво сползла с кровати.

— Схожу за врачом, — зевая, казала она и, одевшись, вперевалку направилась к двери.

Почему связь с медперсоналом в палате не работала, Стелла уже и сама догадалась.

Поняв, что её попытка поговорить с Нерой провалилась, Стелла в отчаянии, злясь на всех и на себя тоже, забилась в угол своей огромной кровати и опустила полог, оставив лишь небольшую щель, чтобы наблюдать за событиями в комнате.

Через несколько минут в палату вошли врач и медсестра, не внушавшие Стелле доверия. За ними появилась толстуха, и плотно закрыла дверь в коридор.

Осмотрев больную, врач, используя наречие народа одной отдалённой планеты, которое весьма редко кто знал, сказал:

— У неё агония. Скоро мы избавимся от неё, и нас никто не сможет обвинить в убийстве.

Женщины у кровати Неры, поняв речь врача, удовлетворённо улыбнулись. Они были похожи на стервятников, которые увидели умиравшую добычу и с радостью ждали её смерти, предвкушая сытный обед. Эти люди, видимо, были уверены, что Стелла не может знать язык, на котором они сейчас общались, но девушка знала его и прекрасно их понимала.

Нера, находившаяся в беспамятстве, вдруг стала метаться и бредить. Она говорила что-то на странном языке, но, видимо, четверо палачей её не понимали. Не понимала её и Стелла, что весьма огорчило её.

Стелла, забившись в угол кровати, походила на затравленного зверька. Она молила Бога, чтобы Нера не произнесла её имени. Ведь этого было бы достаточно, чтобы четыре человека, находившихся в комнате и знавших настоящее имя Стеллы, немедленно убили её. Она оказалась одинока здесь, среди врагов Неры, которые волею случая стали и её врагами, и с ней не было даже Тибо. С тоской подумав о верной собаке, матери и брате, Стелла, затаив дыхание, ждала своего смертного часа.

— Это последний день нашей работы здесь, — тихо произнёс врач на том же наречии, Стелла едва его услышала. — Вы все сегодня получите свою плату и должны будете не позже вечера покинуть Землю. Устройтесь на отдалённых планетах и ни в коем случае не вместе.

— А хватит ли нам на это денег, — усомнилась толстуха, с трудом подобрав слова на том же языке, не избежав, как отметила Стелла, ошибок, — ведь обосноваться на новом месте стоит недёшево.

— Леруи всегда хорошо платят, — ответил врач.

«Леруи? — ужаснулась Стелла, когда до неё донеслись эти слова. — Так они работают на леруев?!»

Мир вокруг неё перевернулся в очередной раз.

О леруях знали все, хотя их мало кто видел. Это самая сильная преступная организация во всём Объединении Планет Млечного Пути. Леруи стремились к господству над миром и ничем не гнушались на пути к своей цели. Они были неуловимы, коварны, изобретательны, а об их жестокости ходили самые невероятные слухи.

«Так вот кто держал Неру в плену, — поняла истину Стелла, — но почему она мне ничего об этом не сказала? Боялась меня испугать?».

Вскоре бред Неры кончился, и в комнате воцарилась гробовая тишина. Нера, даже в беспамятстве, ни разу не назвала имени Стеллы, как, впрочем, и кого-либо из своих родных. Тишину нарушил голос врача.

— Она умерла, — констатировал он и увидел довольные лица трёх женщин. — Теперь мы должны как можно скорее покинуть эту клинику и не оставить никаких следов. Шеф будет доволен нашей работой, но мы обязаны забрать останки Неры и тайно похоронить, чтобы никто об этом не пронюхал. И пусть тогда семья Неры ищет её хоть до скончания века. Во всяком случае, она больше для нас не опасна. Жаль только, что интересующую наших работодателей информацию мы от неё не получили.

Сказав это, врач и женщины покинули комнату, чтобы приготовиться к бегству и похоронам Неры. На Стеллу никто не обратил внимания, сочтя, видимо, что разговор на чужом инопланетном языке, вполне обезопасил их от присутствия в палате посторонних ушей. Возможно, о ней просто забыли.

Оставшись одна, Стелла, отодвинув полог, медленно слезла с кровати и подошла к Нере, нашедшей покой в вечном сне. Она не смогла помочь этой несчастной, которую теперь похоронят, и никто не узнает даже место её могилы. Никто, кроме врагов.

Стелла чувствовала себя виноватой перед женщиной, давшей ей вторую жизнь. Она накрыла покрывалом лицо покойницы, а затем прикоснулась к её руке. Рука была ещё тёплой. Вдруг Стеллу посетила мысль поговорить с душой Неры. Ведь, по многочисленным утверждениям, душа не сразу после смерти уходит от физической оболочки.

Собрав воедино мысли и желание достигнуть успеха, Стелла прошлась по комнате, стараясь унять волнение. Затем неуверенно закрыла глаза. Ей казалось, что у неё ничего не получится. Сосредоточившись и достигнув равновесия в душе, Стелла медленно открыла глаза. В трёх шагах от неё кто-то стоял.

Это была необыкновенно красивая женщина лет тридцати. Её лицо было лицом Неры, но намного моложе. Красивое существо было одето в прекрасную одежду персикового цвета, а покрывало на её голове, мерцающее золотым водопадом, спускалось до пола.

Стелла облегчённо вздохнула: у неё получилось.

Нера нежно и ласково улыбнулась.

— Умница, ты правильно поступила, — сказала её душа. — Я думала, что после вчерашнего разговора, ты перепугаешься и сразу же сбежишь отсюда. Я благодарна тебе за то, что ты не бросила меня. Ты очень сообразительна, и я довольна тобой.

— Я не смогла спасти тебя, — тихо произнесла Стелла, — а ведь ты подарила мне шанс на вторую жизнь.

— Не расстраивайся, здесь нет твоей вины. Ты ещё можешь помочь мне отплатить моим врагам. Пока никого нет, позвони по этому номеру телефона, — Нера назвала длинный ряд цифр. — Запомнила? Это номер телефона моего отца. Скажи ему, чтобы он приехал сюда и назови своё имя. Когда он найдёт тебя, то всё ему расскажешь и покажешь этот медальон. Больше от тебя ничего не требуется.

— А если к телефону подойдёт кто-то другой? — спросила Стелла.

— Это секретный номер моего отца и потому ответить может только он.

— Я всё сделаю.

— А теперь, Стелла, мне пора. Я должна покинуть тебя и этот мир, в котором ты испытаешь ещё много горя и разочарований. Но всё преодолеешь, ведь ты родилась под счастливой звездой, недаром же ты носишь имя Стелла. У меня же больше нет времени…Прощай…

Нера растаяла в воздухе, её голос затих. Стелла с минуту приходила в себя после увиденного, а затем выскользнула из комнаты.

В коридоре возле диванов и кресел стояло несколько телефонов и аппаратов видеосвязи. Отсюда можно дозвониться даже до самой отдаленной планеты ОПМП. Убедившись, что поблизости никого нет, Стелла подошла к одному из телефонов. Она не стала искать чьего бы то ни было позволения.

Набрав номер, Риа услышала чей-то уставший голос, с волнением спросивший, кто звонит.

— Срочно приезжайте в клинику у восточного побережья. Меня зовут Стелла.

Сказав это, Стелла бросила трубку так быстро, как будто та могла её укусить. По номеру она догадалась, что абонент кто-то из местных, живущих на острове. Вернувшись в палату, где по-прежнему никого не было, она собрала свои немногочисленные вещи в сумку, для того, чтобы потом не тратить на это время, и спустилась в сад.

Через несколько минут в небе появился аэромобиль. Это был новейший аппарат, способный ездить по земле, летать по воздуху и плавать по воде. Изящная машина опустилась на открытой площадке у ворот, и из неё вышел человек. Что-то сказав привратнику, он без труда прошёл на территорию клиники.

Стелла, стоя в тени дерева, наблюдала за ним.

Это был человек лет семидесяти, но ещё прекрасно выглядевший, подтянутый и сильный. Его чёрные волосы, уже почти совсем седые, выглядели очень густыми. Он имел красивую благородную внешность и явное сходство в Нерой.

Стелла поняла, что он и есть тот, кого она ждёт. Она вышла из тени и встала на пути у быстро идущего человека. Он приближался, не замечая никого. Стелла шагнула ему навстречу и разжала руку, протянув её вперёд.

Отец Неры, а это был он, застыл на месте, увидев медальон дочери на ладони незнакомой девушки. Он перевёл взгляд с медальона на Стеллу. Она молча пригласила его следовать за ней.

Они, всё так же молча, вошли в вестибюль клиники.

— Что с ней? — спросил отец Неры, увидев печальное лицо Стеллы.

— Она умерла, — ответила девушка еле слышно, хотя в вестибюле рядом с ними никого не было.

Они прошли в оконную нишу, где их скрыли огромные цветы.

— Они всё-таки убили её, — тихо, почти простонал, отец Неры. — Почему она исчерпала так быстро свои силы? И почему ты помогаешь ей?

— Я должна была скоро умереть. Нера спасла мне жизнь, — коротко пояснила Стелла, чувствуя себя почти убийцей, ведь она забрала последние силы у умиравшей.

— Как это похоже на Неру. Но ты не должна винить себя, Стелла. Ведь так тебя зовут? Конечно, Нера могла прожить ещё месяц или два, но её судьба, видимо, была предрешена и она, чувствуя это, решила облегчить твою участь.

— Вы не знали, что она больна и находится здесь?

— Что моя дочь больна, я знал, но что её держат здесь — нет. Если бы я нашёл Неру раньше, то спас бы её, но я безрезультатно искал её уже несколько месяцев по всей Земле, не догадываясь, что она где-то рядом. Нера была отчасти ясновидящей и обладала внутренним зрением, но, как и я, отказалась работать на одну весьма кровожадную организацию.

— Я слышала, как люди, державшие Неру здесь, упомянули о леруях. Они собираются бежать отсюда.

— Мне это известно. Они много раз похищали Неру и хотели убить, так как она отказывалась работать на них. Леруи беспощадны.

Старый человек говорил это спокойно, но в его глазах стояли слёзы. Затем он взял медальон, который ему отдала Стелла. Он нажал в определённом порядке сапфиры. Крышка медальона открылась, и матовое стекло засветилось, превратившись в маленький экран монитора. Стелла догадалась, что он служил для передачи информации. С медальона глядела Нера, вероятно, сообщавшая о том, что с ней произошло. Стелла знала много языков, но язык, на котором говорила Нера, был ей не знаком.

— Спасибо тебе, что сообщила мне о дочери, — вздохнул старик. — Я всегда буду тебе благодарен за это. Если тебе понадобится моя помощь, найди меня по номеру телефона, который ты знаешь.

Отец Неры на глазах постарел. Он медленно, под тяжестью навалившегося на него горя, пошёл к выходу. Стелла смотрела ему вслед из-за больших и ярких цветов.

Сделав десяток шагов, отец Неры вдруг остановился, немного помедлил, а потом повернулся и снова подошёл к Стелле. Он протянул ей медальон дочери.

— Меня зовут Рэйми, — произнёс он и, резко отвернувшись, твёрдым шагом быстро ушёл.

Стелла посмотрела на медальон в своей руке, а затем на уходящего Рэйми.

Поднявшись наверх и забрав сумку, Стелла покинула клинику, где пережила довольно странные события и получила вторую жизнь.

5. Рэйми

Стелла сидела в кабинете брата и перебирала старинные вещи и драгоценности, которые он привёз из последней экспедиции. Беглар пошёл по стопам отца и стал археологом, но не любил производить опись найденных предметов, составление отчётов, как и любую другую работу с бумагами. Он был из тех современных людей, которые считали, что не электронные документы — это пережиток прошлого. Поэтому Стелла, желая помочь брату, с самого утра трудилась над этим.

Сейчас она занималась этой работой с радостью. Ей было легко от того, что вид драгоценных камней не вызывал в ней дрожи и ужаса. Вместе с неведомой болезнью Стеллу покинул страх перед видом различных сокровищ, да и светлые тона больше не нагоняли на неё оцепенение и не доводили до обморока. В этот ясный день Стелла надела белое платье, а окна в кабинете распахнула настежь, но её не тревожил светлый тон одежды, как и солнечный свет, льющийся в комнату. Она чувствовала себя полноценным человеком и о смерти более не помышляла. Девять лет страданий остались в прошлом, а впереди уже было намечено множество планов, которые Стелла собиралась осуществить в ближайшем будущем. Во всяком случае, бездельничать и вести затворнический образ жизни она больше не собиралась.

Вдруг дверь распахнулась, и в кабинет, с радостным видом, ворвался Тибо. Он одним прыжком оказался возле хозяйки и отдал ей какой-то конверт, который осторожно держал в зубах. Однако вскрыть его Стелла не успела, так как вслед за собакой вошла Мириам.

— Не могу поверить, что с тобой всё в порядке, — сказала она, садясь радом с дочерью и ставя на стол вазу с фруктами. — Когда неделю назад ты неожиданно вошла в дом и сообщила, что будешь жить, я чуть не умерла от радости. А теперь боюсь, что этот прекрасный сон может в любую минуту оборваться, так как история твоего исцеления похожа на бред или фантастику, но меньше всего походит на правду. Поэтому я постоянно захожу к тебе. Я, наверное, мешаю?

— Нет, мама, — тепло улыбнулась Стелла. — Но ты напрасно беспокоишься, со мною действительно всё в порядке.

— Хоть бы это и правда было так, — вздохнула госпожа Мириам.

Посмотрев на кучи старинных вещей, в беспорядке раскиданных на большом столе, Мириам Риа вышла из комнаты, чтобы не мешать дочери. Она знала, что Стелле надо успеть закончить работу до вечера. Потому что завтра Беглар должен отвезти всё это и подробный отчёт в Межпланетный Институт Исследователей, на который он работал.

Как только дверь за Мириам закрылась, Стелла взяла в руки конверт, принесённый собакой. Заинтригованная, она осмотрела его со всех сторон. Он был белый и без единой строчки, указывавшей на то, что это для неё.

— Где ты его нашёл? — спросила Стелла Тибо, разлёгшегося на коврике. — Тебе его кто-то дал?

Повертев странный конверт в руках, Стелла, наконец, его вскрыла. Там была короткая записка, и она прочла следующее:

«Стелла! Мне нужно поговорить с тобой.

Приходи в 12.00 в кафе у парка.

Рэйми.»

Отец Неры только один раз видел её и даже не знал, где она живёт. Стелла решила, что это важно, если этот человек нашёл её снова.

Часы показывали одиннадцать.

Стелла поднялась к себе в комнату. Она накинула по привычке вуаль, но не тёмную, как прежде, а из нескольких слоёв белого газа, так как светлые тона больше не пугали её. Взяв сумочку, она направилась к двери, но тут же остановилась и вернулась к столику, где стояла небольшая шкатулка. Там теперь среди прочих безделушек хранилась одна очень важная для неё вещь. Девушка открыла крышку шкатулки и, взяв медальон Неры, спрятала его в сумочку, после чего спустилась вниз. Верный Тибо последовал за ней.

Сказав матери, что скоро вернётся, Стелла вышла из дома в сопровождении собаки. Оказавшись на улице, она направилась к парку кратчайшей дорогой. Риа шла среди пёстрой толпы отдыхающих и туристов, идущих на пляж. Большинство женщин, по последней моде, были скрыты вуалями или покрывалами различной длины, формы и расцветок, предохраняющих их от палящих лучей экваториального солнца. Стелла и сама в душе радовалась, что надела белую одежду, так как в ней не так жарко, как в тёмной. И у неё были все причины сочувствовать чёрному от природы Тибо.

Войдя под прохладную тень парка, Стелла свернула к длинной аллее. Люди, сидевшие на скамейках и отдыхающие у фонтанов, с интересом смотрели вслед белой, как облако, фигурке Стеллы, и чёрной, невероятных размеров собаке, послушно шагавшей рядом без поводка и намордника.

Вскоре Стелла и пёс достигли белого мраморного сооружения, казавшегося кружевным, из-за украшавшей его резьбы. Здание было двухэтажным. На первом этаже располагалось само кафе, а на втором устроено место для отдыха, где целые семьи лакомились изысканными сладостями и пили экзотические соки. Стелла и Тибо, обогнув здание, оказались у широкой беломраморной лестницы, ведущей непосредственно на второй этаж, который представлял собой открытую террасу с лёгкой крышей и видом на океан.

Легко поднявшись по лестнице, и с удовлетворением отметив, что её это ничуть не утомило, Стелла окинула взглядом отдыхающих и заметила одиноко сидящего человека в трауре. Кто это был, она догадалась сразу. Он сидел спиной к входу, поставив локти на край стола и закрыв лицо руками.

Стелла и Тибо тихо подошли к нему.

— Я знал, что ты придёшь, — сказал Рэйми, не оборачиваясь, он даже ещё не увидел её.

Стелла поздоровалась и села напротив отца Неры, откинув назад облако длинной белой вуали. Тибо лёг у её ног.

— У вас что-нибудь случилось? — с участием спросила Стелла.

— Нет. Пока ничего, — ответил Рэйми. — Я похоронил Неру, но работа, которую мы вели вместе, теперь, без её помощи, пошатнулась, если не сказать — совсем прекратилась. Это дело было смыслом многих лет моей жизни, но смерть дочери прервала его, а ведь мы были почти у цели. Стелла, помнишь медальон, который тебе дала моя дочь?

— Да, он у меня с собой. Я взяла его, подумав, что, может, он вам нужен.

— Нет, он теперь твой. Ты знаешь, как с ним обращаться?

— Я разобралась в его устройстве и поняла, что он действует, как видеокамера. Если нажать изумруд на его крышке, то можно запечатлеть видео-звуковую информацию. Потом, если нажать в какой-либо последовательности сапфиры, она закодируется в памяти медальона. Её можно вновь воспроизвести, стоит только нажать на камни в той же последовательности, что и при записи. Я довольно хорошо разбираюсь в стиле и исполнении различных украшений, но, честно говоря, мне ещё никогда не доводилось видеть что-то подобное этому медальону. Ведь он очень древний. Мой брат археолог и через его компьютер я просмотрела данные из Межпланетного Института Исследователей о всякого рода аппаратуре. К моему удивлению, ни на одной планете Объединения Планет Млечного Пути я не нашла ничего аналогичного этому медальону. Ни одна изученная цивилизация подобного не делает. Откуда этот медальон?

— Это не важно. Я хотел поговорить о другом, Стелла. Когда там, в клинике, ты мне отдала этот медальон, я сразу же просмотрел всю информацию, оставленную Нерой. Последняя запись оказалась очень интересной. Нера сообщала, что в палате появилась ты, Стелла. Она говорила, что чувствует в тебе дар внутреннего зрения, способность видеть души. Неру стерегли, и она не могла общаться с тобой, но моя дочь, даже видя тебя очень редко, видимо, что-то узнала о тебе. Она была весьма взволнована и сообщала, что ты можешь быть нам полезной, и что возможно ты являешься… Договорить она не успела, видимо, ей помешали.

Рэйми на минуту замолчал и поглядел на Стеллу. Она сидела, внимательно и не без интереса слушая его. Конец её длинной вуали падал на шёлковистую шерсть Тибо, спокойно лежавшего у ног хозяйки.

— Стелла, вспомни, не просила ли тебя Нера передать мне что-нибудь на словах. Это важно для меня. Ведь если я не закончу то, во что сложил много сил и времени, моя жизнь не будет стоить и ломаного гроша. Если я не завершу это дело, то нарушу данное мной слово. Речь идёт о долге, который я обязан исполнить.

— Нет, Нера никогда не говорила лично о вас и даже не упоминала вашего имени, — ответила Стелла. — Но что она имела в виду, говоря, что я могу быть вам полезной? Кто это «вы» и что за тайну скрываете?

— Ты ничего не знаешь? — Рэйми проницательно посмотрел на неё.

— Нет.

— Хорошо, — сказал отец Неры. — Тогда я введу тебя немного в понятие того, чем я занят. Но давай уйдём из этого людного места.

Тибо, которого дразнил вид сладостей вокруг, беспокойно пошевелился, привлекая внимание Стеллы. Уходить без угощения отсюда пёс не собирался.

— Бедный Тибо, — промолвила Стелла, — я совсем забыла, что ты сладкоежка. А ты знаешь, что много сладкого тебе вредно?

Пёс, очевидно, это понимал, но всё-таки, глядя на свою хозяйку доверчиво-добрыми глазами, он протестующее гавкнул.

Вставая из-за стола и следуя за Рэйми, Стелла ласково потрепала собаку за ухом. Спускаясь по лестнице, она открыла сумочку и достала несколько конфет. Тибо, поняв их предназначение, ткнулся носом в руки хозяйки и при этом выбил из них сумочку, которая тут же упала. Её содержимое высыпалось на ступени.

К великой радости Тибо, конфет оказалось много, и он бросился догонять прыгавшие по ступеням шоколадные шарики. Но, кроме конфет, высыпалось и всё остальное.

— Тибет, это просто свинство! — воскликнула Стелла, но пёс уже был далеко, и при том полностью уверенный, что ему всё сойдёт с рук.

Рэйми нагнулся, чтобы помочь Стелле всё собрать и, среди разной мелочи, увидел прозрачный пузырёк с таблетками. Они были красными с голубой полосой.

— Что это? — спросил Рэйми, указывая на пузырёк.

— Это витамины, — произнесла обыденным тоном Стелла.

— У них странный вид, — заметил Рэйми.

— Они сделаны по устаревшей технологии. Сейчас такие не производят, но моя мама, она врач-фармацевт, заставляет меня их принимать. И я делаю это уже машинально много лет. Когда я была маленькой и не принимала их по нескольку дней, то потом они вызывали у меня странное чувство, будто у меня в крови течёт расплавленное железо. Однако потом это ощущение проходило, и я чувствовала себя отлично. Эти витамины я пила всю жизнь. Мой отец был археологом, и мы постоянно переезжали с одной планеты на другую, нигде долго не задерживаясь. А так как на разных планетах люди чувствуют себя по-разному, то эти витамины стали для меня хорошей поддержкой, и я нигде не ощущала сильного дискомфорта. Но почему вы так странно смотрите на меня? Вы думаете, что это наркотики?

— Нет, конечно. Просто я раньше таких не видел.

Вид у Рэйми действительно стал какой-то странный и неуверенный.

Они спустились по лестнице, и пошли вдоль побережья. Тибо, прикончивший конфеты и весьма довольный, большими прыжками догнал их.

Стелла следовала за пожилым человеком, догадываясь, что его что-то гнетёт.

Рэйми, не желая, чтобы Стелла заметила его состояние, решил отвлечь её.

— Как ты себя чувствуешь после всего? — спросил Рэйми.

Стелла улыбнулась в ответ:

— Прекрасно. Ваша дочь сотворила чудо.

— Нет, просто она смотрела в корень всех твоих бед и устранила причину, мешавшую тебе избавиться от болезни. А ещё была милосердной и понимающей. Чем ты сейчас занимаешься?

— Пока что помогаю брату и пытаюсь войти в колею жизни обычных людей. Вскоре собираюсь найти работу.

— У тебя есть профессия? Или, имея слабое здоровье, ты училась грамоте, но не приобрела специальность?

— У меня есть профессия, — ответила Стелла, глядя на летавших над водой чаек. — Мой отец был археологом и работал на Межпланетный Институт Исследователей. Когда он погиб, и мы осели на Земле, его коллеги продолжали нас навещать. Мой брат ещё в школе избрал профессию археолога, как и отец. Он подавал большие надежды тогда, а сейчас уже работает в МИИ. Я оказалась тоже довольно способной, но так как была очень больна, то проводила большинство времени дома за книгами, к тому же у меня не было подруг. Один раз к нам пришёл человек, когда-то возглавлявший ту экспедицию на Этос, в которой погиб мой отец. Он некоторое время разговаривал со мной на темы, касавшиеся различных наук, а потом сказал моей матери, что весьма удивлён моими познаниями, хотя мне было только восемь лет. Тогда этот человек сообщил, что в Межпланетном Институте Исследователей создана новая профессия — сверхисследователь. Она включает в себя много разных наук. Я подходила к ней идеально и мне предложили учёбу именно в этой области. Мама не была против, и я попала в МИИ в группу детей, набранных для обучения. Так у меня появилась специальность. Теперь я сверхисследовательница и, возможно, скоро меня куда-нибудь направят.

Рэйми, Стелла и Тибо свернули на аллею, которая вела к уютному дому на берегу океана. Он стоял немного на отшибе от других коттеджей и был окружён ухоженным садом и цветниками.

— Это мой дом, — сообщил Рэйми. — Его двери отныне всегда для тебя открыты.

Они взошли на просторную террасу и сели в тени, спасаясь от жаркого полуденного солнца.

Стелла откинула вуаль назад и приказала Тибо сидеть рядом и ничего не трогать.

Рэйми принёс прохладительные напитки и задал несколько вопросов о Нере и ещё чём-то незначительном. Стелла заметила, что его что-то мучает и тревожит, во всяком случае, он не спешил переходить к серьёзному разговору. Он как будто собирался о чём-то сказать, но не решался. Рэйми колебался и явно что-то не договаривал, и Стелла поняла, что, возможно, он передумал посвящать её в свои тайны, хотя было очевидно, что помощь ему нужна.

Эту неловкую беседу прервало появление человека, быстро вошедшего на террасу.

Им оказался черноволосый и черноглазый молодой человек лет двадцати пяти. Стройный и высокий, он двигался легко и имел такие же красивые и благородные черты лица, как у Неры и Рэйми. Одет он был в траур.

— Меня срочно вызывают в Центр, — сказал он, едва успев взойти на террасу, но, заметив Стеллу, тут же нахмурился и замолчал, а затем, обратившись к Рэйми, добавил: — Мне нужно поговорить с тобой. Без свидетелей.

— Можешь говорить здесь, — ответил Рэйми.

— Нам не нужны свидетели, — упрямо повторил тот, чуть ли не с враждою и ненавистью, глядя на гостью.

— Стелла указала нам, где находилась Нера. Ей можно доверять, ведь она помогла нам, — спокойно возразил Рэйми, но увидел, что не убедил молодого человека.

— За эту услугу она получила хорошую награду — жизнь. Не так ли? — этот вопрос и яростный взгляд с нескрываемой ненавистью адресовались уже напрямую Стелле.

Девушка ничего не ответила, но Тибо глухо и предостерегающе зарычал — свою хозяйку он никому не давал в обиду. А от незнакомца сейчас исходила ничем не прикрытая агрессия, пусть и на уровне слов.

Быстро, как сумев, переключившись на внутреннее зрение, Риа проанализировала душу этого человека. Ничего плохого она не увидела, но его одеяние пестрело пятнами крови от каких-то скрытых ран. Стелла почему-то без усилий поняла, что это как старые, так и свежие раны. Нечто похожее она видела и в хозяине дома, приведшем её сюда.

Рэйми обратился к Стелле:

— Не обращай внимания на его слова. Этот грубиян, — он указал на молодого человека, — сын Неры и мой внук. Его зовут Артур. Он вовсе не злой, но в последнее время ведёт себя, как невоспитанный дикарь. Извини, Стелла, я на минуту выйду.

— Не надо беспокоиться, — ответила Стелла, понимая, что сейчас она здесь лишняя и ей лучше уйти и оставить этот дом, недавно понёсший тяжёлую утрату. — Мне уже пора домой. Тибо, пошли.

Попрощавшись, Стелла и собака покинули дом Рэйми: Стелла, чувствуя облегчение оттого, что ушла из дома, погружённого в траур; Тибо шёл рядом, думая о вкусном обеде, ожидающем его дома.

Как только Стелла ушла, Артур обратился к Рэйми:

— В Центр пришло какое-то сообщение и меня срочно вызывают. Я, быть может, уже завтра покину Землю.

— Однако, ты мог бы быть вежливей. После смерти матери ты стал грубым и неуравновешенным. В таком состоянии тебе опасно отправляться на задание.

— Я в сносном состоянии.

— Только что ты накричал на эту девочку, Артур.

— Она — причина смерти моей матери.

— Это не так. И ты это знаешь. Успокойся и подумай обо всём хорошенько, тебе сейчас нельзя злиться. Я хочу, чтобы ты вернулся живым с этого задания.

— Я никогда не вернусь на Землю. Меня здесь больше ничего не держит.

— Артур, это же твой дом!

— Эта планета отобрала у меня мать, как и всех остальных. Я потерял всё, а теперь и её тоже. Я не могу смотреть на эту землю, воду, деревья, даже на людей. Здесь всё напоминает о ней.

— Но здесь остаюсь я, — сказал Рэйми, положив руку на плечо внука. — И я буду ждать тебя тут всегда. Ведь это наш дом.

— Давай уедем отсюда куда-нибудь подальше. Почему мы должны платить такую непомерную цену только за то, чтобы кто-то был счастлив? А ведь речь идёт даже не о Земле!

— Нет, Артур, я не могу. Я был близок к цели и, может быть, уже сейчас, если бы не смерть Неры, я достиг бы того, чему посвятил столько лет. Я должен остаться здесь. Но тебя призывает твой долг, а потому иди и исполняй его. Обо мне не беспокойся.

Попрощавшись со старым Рэйми, Артур вышел из дома.

6. Центр Межпланетной Безопасности

Артур быстрым шагом шёл по улицам курортного городка. В своей чёрной одежде и в развевающимся за плечами чёрном длинном броне-плаще, он был похож на грозовую тучу и являл резкий контраст с пёстрой толпой отдыхающих.

На этом острове, помимо курортного городка, находилась главная база Центра Межпланетной Безопасности, следившая за порядком в Объединении Планет Млечного Пути и отдававшая приказы космическим военным и патрульным кораблям, а так же пограничникам Сферы. И почти треть острова занимал космодром, считавшийся весьма скромным по своим размерам. На него разрешалось приземляться в основном только транспорту ЦМБ, да и то исключительно лишь маленьким космическим кораблям и катерам. Большие звездолёты либо оставались на орбите, либо совершали посадку на других, более крупных, космодромах Земли.

Артур уже несколько лет работал в ЦМБ и входил в Группу Риска — III. Таких Групп было всего три, и все они располагались на Земле, подчиняясь исключительно ЦМБ.

В каждую Группу входило по семь человек. Эти люди умели почти всё и в критический момент могли с одинаковым мастерством спасти ребёнка на пожаре или уберечь целую планету от уничтожения какими-либо фанатиками-террористами. Эти семь человек знали своих сослуживцев в лицо и по имени, но ничего более: ни фамилии, ни адреса места жительства, ни семьи, ни прошлого друг друга. Это было необходимо для того, чтобы в ситуации, если кто-то попадёт в руки врагов, те не смогли бы, даже под усиленным компьютерным гипнозом, узнать что-либо о его напарниках. А если не знать о человеке ничего, кроме имени, то значит, нельзя выявить его слабые стороны.

Группы Риска находились в разных концах Земли. Одна базировалась в России, другая в Японии, а третья считалась запасной, и потому все входившие в неё люди были разбросаны по всей Земле и другим планетам и собирались только по необходимости. Артур являлся командиром третьей Группы и сейчас, получив вызов, направлялся в Центр.

Каждая из Групп Риска имела свой цвет формы и свой символ. Команда Артура носила форму фиолетового цвета с серебряными нашивками. Эта одежда состояла из лёгких брюк, рубашки с короткими рукавами, лёгких ботинок, кожаного пояса и броне-плаща. Последний весьма напоминал старинный элемент одежды. Он был похож на средневековый: очень длинный, широкий, имевший серебристую подкладку и серебряную цепь, скреплявшую собой верхние концы плаща на плечах. Эта лёгкая на вид одежда отличалась прочностью, а плащ — скрывавший от шеи до пят всего человека — абсолютно непробиваемый для пуль и лучей паралитического оружия. Немного ниже левого плеча Артура на рубашке была нашита овальная серебристая эмблема — символ Группы Риска-III. На ней изображался лев, наступивший лапой на меч и сломавший его. Под ним было написано всего два слова. Они являлись девизом Группы Риска-III и обозначали всё то, к чему стремилась эта команда. Этот девиз гласил: «Без крови». Такая эмблема имелась у каждого, кто входил в Группу Риска-III. Эти люди были призваны, в самых экстремальных и опасных условиях, спасать всё живое, восстанавливать безопасность, спокойствие, мир и не допускать пролития крови ни в чём неповинных людей и животных. Но, тем не менее, всё чаще Группам Риска приходилось вмешиваться в различные дела, порой весьма необычные. Их задания оказывались подчас такими тяжёлыми и опасными, что их называли добровольными самоубийцами. Вся их работа основывалась на риске и часто их направляли туда, куда не сунулась бы ни одна живая душа.

Войдя в здание Центра, где всегда было многолюдно, Артур нашёл человека, который руководил всеми тремя Группами Риска. Его звали Иринарх Кипс, но, так как он по каким-то личным причинам не выносил своего имени, то все звали его просто господин Кипс. Это был мужчина чуть старше средних лет, не худой, однако и не полный, с обыкновенной для коренных землян внешностью.

Кипс и Артур обменялись приветствиями и прошли в кабинет. Там находилась видеоаппаратура, стоял стол, перед которым полукругом было расставлено семь кресел.

От Кипса не укрылось то, что Артур одет в форму чёрного, а не фиолетового цвета. Он уже знал о причине траура своего подчиненного и высказал свои соболезнования.

— Сегодня утром я получил срочный вызов из Центра. Почему такая спешка? — спросил Артур.

— Дело в том, что мы получили сигнал о помощи из солнечной системы Альтаир, — сразу перешёл к делу Кипс.

— Но звезда Альтаир расположена в той области, которая находится в участке японцев. Это их территория и они должны разрешать проблемы в этой солнечной системе. Моя же команда ничего не знает о том участке Объединения Планет Млечного Пути, мы там никогда не работали, — сказал Артур, удивлённый тем, что его Группу хотят послать в ту солнечную систему, которая находится под юрисдикцией Группы Риска-II, состоявшей их японцев.

— Могу тебя успокоить — там, куда я собираюсь вас отправить, японцы тоже никогда не бывали.

— Утешительная новость.

— Твою команду срочно созвали потому, что японцы уже несколько недель работают на одной планете, эвакуируя её жителей. Там не сегодня-завтра погибнет большая часть материков в результате разбушевавшейся вулканической стихии. На планете очень сложная ситуация и туда отправлены лучшие спасатели. Так что им сейчас даже выспаться нормально некогда.

— Ну ладно, с японцами ясно. Но в этом случае, по закону, к Альтаиру должны отправиться русские.

— О, с этими совсем беда, — сказал Кипс, безнадёжно махнув рукой. — Все их проблемы в том, что русские постоянно что-то ищут и изобретают. Два месяца назад один из них смастерил машину времени и почти сразу послал группу учёных в каменный век. Однако, неделю спустя, этот изобретатель примчался в Центр и просил о помощи, так как учёные попали в плен к первобытным людям, и лишь одному из них удалось сбежать и вернуться. Мы отправили группу Риска-I спасать своих соотечественников. Но машина времени внезапно сломалась, и эта команда не может вернуться назад. Они уже целый месяц сидят в каменном веке и, наверно, охотятся на мамонтов. Поэтому мы были вынуждены прервать ваш, только что начавшийся, отпуск, и собрать Группу Риска-III. Я понимаю, что вы выполнили много заданий подряд и устали, а ты и Том получили ранения, но сейчас у нас безвыходная ситуация.

— Нет, меня и моих людей не пугает работа. Просто я не хочу в очередной раз попасть впросак из-за незнания тонкостей обычаев местного населения, как это случилось два года назад с моей Группой на одной из отдалённых планет. Тогда, как вы помните, один из аборигенов проходил добровольные и весьма необычные испытания перед посвящением в звание воина, а наш добросердечный и сострадательный Рэм решил, что это самоубийца и вмешался, чтобы спасти, как он думал, бедняге жизнь. Всё это кончилось тем, что у нас возникли огромные неприятности, из которых вам лично пришлось нас вытаскивать. А вот японцы, которых мы тогда подменяли, знали обычаи той планеты и такой ошибки не допустили бы.

— На сей раз таких проблем не будет, заверяю тебя.

— Ну что ж, тогда мы отправимся на задание.

— Прекрасно. А теперь я объясню тебе ситуацию. Два дня назад Центр получил сигнал бедствия из солнечной системы звезды Альтаир. Эта звезда имеет пять планет, но обитаема только первая — Тера.

— Я ничего не припоминаю об этой планете.

— И не удивительно. Планета была открыта случайно в 2308 году, то есть девятнадцать лет назад. Это произошло во время самой обычной погони. Патрульные преследовали корабль с головорезами и контрабандистами на борту. В то время там пролегал еще плохо исследованный путь на самой окраине Сферы ОПМП, сам понимаешь, чем чреваты такие полеты без космических маяков и прочего. Патрульный корабль был невелик и, получив серьёзные повреждения, упустил врага. Об этом были оповещены пограничники Сферы, к рубежам которой направлялись беглецы. Когда корабль с преступниками засекли вновь, то он уже приземлился на неизвестной планете и несколько сот человек высадились на неё и скрылись в лесах. Дальше за дело взялись военные. Прибыв на эту планету, они обнаружили, что корабль контрабандистов получил такие сильные пробоины, что не сможет больше взлететь даже после капитального ремонта.

Это планета находилась на большом расстоянии от космических трасс и даже за границами Сферы Объединения Планет Млечного Пути. Фирральдан и Джерлит также были слишком далеко, а Космическая Империя никогда здесь не летала. Поэтому, можно было оставить весь этот сброд на произвол судьбы, не боясь, что он сможет самостоятельно вырваться с этой планеты, ведь они остались даже без связи и не могли позвать на помощь. Но оказалось, что на планете существовала разумная раса людей.

Это были красивые люди ничем внешне не отличавшиеся от землян-европейцев. Но в их жилах текла не красная, а голубая кровь. Раса находилась в расцвете цивилизации, а несколько сот головорезов могли причинить ей серьёзный вред, ибо обитатели этой планеты выглядели мирными и пользовались только холодным оружием, которое не могло противостоять современному арсеналу преступников. Пришельцы не замедлили показать свою агрессию коренному населению, хотя последние их на это не провоцировали. Пришлось принимать меры, и на планету, которую её коренные жители называли Тера (ну, по крайней мере, на их языке это звучало почти так, язык териан очень сложен), были вызваны войска, и началась война.

Тера необыкновенно красивая планета, на которой половину поверхности занимают огромный материк и множество мелких островов. Там всегда тепло и даже жарко. Население териан никогда не знало голода, так как на эту огромную планету, которая в десять раз больше Земли, приходилось всего около пятнадцати миллионов человек. Кстати, Артур, здесь есть одна странность, которой до сих пор не нашли объяснения. Несмотря на громаднейшие размеры, Тера имеет силу притяжения равную нашей Земле. Впрочем, сейчас это не столь важно.

Война на Тере изменила многое, хотя начало ей положило вроде бы благородное дело — земляне хотели защитить териан. Во-первых, в результате войны, из десяти миллионов териан выжило не более половины, да и те вынуждены были искать убежища в лесах и в отдалённых городах, покидая свои дома. А дома эти, как утверждают очевидцы, сказочно богаты. Во-вторых, после двух лет этой войны между землянами и озверевшими бандитами люди с голубой кровью потеряли при странных обстоятельствах свою правящую семью. В гибели молодых короля и королевы были заподозрены сами териане, ведь многие из них состояли в родстве с венценосной четой. И тут началась уже не война, а бойня, но только направленная на самих териан. Меч правосудия в свои руки почему-то решили взять пришельцы, хотя их об этом никто не просил. Коренных териан убивали, как могли и где могли. Не щадили даже детей. Если кто-то из пришельцев, эмигрировавших на Теру, скрывал в своём доме человека голубой крови, то его вместе с семьёй уничтожали без суда и следствия, как заговорщиков. А так как на благодатную и очень богатую Теру началась массовая миграция с Земли и других планет, то разобраться в жестокости по отношению к коренному населению, так и не смогли, ведь не было никаких документов, архивов, и никто не вёл хроникальную запись тех событий. Всё происходило слишком стремительно и бесконтрольно. Одним словом, до истинных причин всей этой резни по сей день не докопались. А недавно обнаружилось, что и рапорты всех военных, которые были на Тере, куда-то бесследно исчезли.

— Виновных так и не нашли? — удивился Артур.

— Нет. Но многим удобно считать, что во всём виноваты териане. И, что самое интересное, никто не пытается восстановить истину.

— И чем же кончилась эта мрачная история?

— Лет двенадцать назад на Тере восстановили мир, и война перестала терзать планету, на которую всё больше стало съезжаться мирных людей, а не военных. Однако в новых законах Теры, написанных уже самими колонистами, до сих пор предусматривается суровое отношение к терианам. Хоть так и не ясно, в чём они виноваты. Эти люди стали теперь рабами на собственной планете и не имеют никаких прав. Людей с голубой кровью уничтожили практически всех, и статистика показывает, что их осталось на всей планете не более двух-трёх десятков человек, а вернее рабов, обречённых на вымирание. Да, Артур, да, на планете Тера, в этой Богом забытой дыре, сейчас как нигде в другом месте процветает рабство. Невольников свозят туда со всего мира, но это, как ни странно, никого не волнует и всех устраивает. А ведь сами териане рабства не имели и никого поработить не пытались. Знать бы конкретно, из-за чего война с преступниками, случайно занесёнными на Теру, вылилась в результате в глобальную войну против териан.

— И чего же хочет от нас эта милая планета? — поинтересовался Артур.

— А вот теперь мы подошли к самому главному, — Кипс сел в кресло и начал излагать задачу, которую предстояло решить Группе Риска-III. — На планете сейчас правит император Викул I. Этот человек имеет интересную биографию. Он прилетел на Теру лет восемнадцать назад простым рядовым солдатом, но сделал прекрасную карьеру и стал императором Теры. Его империя, по тем отчётам, что он отправлял правительству ОПМП, жила в мире и процветала — Викул оказался хорошим правителем и политиком. Но с некоторых пор там стали твориться странные дела. Преступность, почти совсем было исчезнувшая, и сейчас ведёт себя тихо. Вот только в лесах появилось загадочное явление, которое всё больше тревожит жителей новой терианской империи. Уже лет десять (почти с самого начала правления Викула I), по лесам кто-то носится на чёрном коне и причиняет немалые хлопоты крупным сельским хозяйствам. Этот «кто-то» весьма ловок и совершенно неуловим, а его наглость вообще не поддаётся описанию. Этот человек регулярно и с завидным успехом угоняет табуны коней, отары овец, стада коров и верблюдов, вытаптывает и сжигает посевы, и при этом преимущественно принадлежащие императору. Облавы ничего не дали. И всё же нашлись очевидцы, видевшие вблизи этого человека. Им оказалась женщина, судя по всему очень молодая, но точно определить её возраст, а также рассмотреть её лицо никому не удалось. Она носит исключительно чёрное одеяние и короткую полувуаль, не мешающую ей свободно двигаться. Власти полагают, что это либо знатная дама, которая нашла себе такое оригинальное развлечение и не боится правосудия, либо сумасшедшая.

— И на чём же основан этот вывод? — спросил Артур.

— Дело в том, что планета странно действует на лошадей. Эти мирные животные становятся опаснее диких львов, как только попадают на Теру, и с ними сладит не каждый мужчина, а конюхами и кучерами в знатных домах служат бывшие дрессировщики зверей. Люди, объезжающие молодых коней, вообще приравнены к самоубийцам. Между тем дама, которую все называют Лэс-Тера или просто Лэс, не боится садиться на коня, что на планете Тера весьма опасно. Из всех женщин, живущих сейчас там, не наберётся и десятка, которые ездили бы верхом.

— Так в чём же дело? Пусть арестуют этих женщин — и таинственная Лэс найдётся довольно быстро, — предложил Артур, с довольным видом человека, только что решившего очень просто вовсе не шуточную загадку.

— Тоже мне умник нашёлся, — хмыкнул Кипс, улыбнувшись, — думаешь, без тебя до этого там не додумались бы? — и уже серьёзно добавил: — Это невозможно, Артур. Не раз, когда Лэс делала очередной набег, их допрашивали, но у всех имелось неопровержимое алиби, и даже под компьютерным гипнозом они отрицали, что они Лэс.

— А если её неуловимость объясняется наличием у Лэс хорошо подготовленной команды? Быть может, она даже не самое главное лицо в этих разбоях.

— Не исключено. И вы в этом разберётесь.

— Но неужели на Тере нет оборудования, чтобы выследить эту всадницу? — недоумевал Артур.

— У них ничего нет, — ответил Кипс, — ведь эта планета только начала развивать свой прогресс. Империя состояла из нескольких городов, оставшихся после териан, но с появлением этой террористки Лэс, они опустели. Там к этому времени остался только один город — Аулент, который окружают несколько крупных поместий и с десяток маленьких сёл и ферм, вот и вся империя. Лэс тормозит всякую возможность развивать промышленность, так как единственный космодром на планете отрезан от города пустыней, а грузы, прибывающие с других планет, почти невозможно доставить в Аулент из-за отсутствия техники, которую всё та же Лэс прилежно и упрямо уничтожает. Единственным транспортом на Тере служат агрессивные кони и более спокойные мулы, ослы и верблюды. А путь, по которому можно добраться из Аулента на космодром и обратно, лежит через пустыню. Своими силами на Тере с Лэс не могут справиться, а потому правитель Аулента просит помощи у Земли, чтобы Лэс не вынудила жителей покинуть последний город планеты. Ведь за прошедший год, в отличие от предыдущих, в пустыне бесследно исчезло ещё больше караванов: из каждых четырёх, вышедших с космодрома, до Аулента добрались только один-два. Поэтому вам нужно срочно посетить Теру и разобраться с этой Лэс.

— Я отправлюсь в путь, как только соберу свою команду, — сказал Артур, вставая.

— Группа уже собралась и ждёт, но на это задание вы полетите вчетвером, — печально произнёс Кипс, — ты, Том, Рэм и Дик.

— Как вчетвером? А где Джон? — с тревогой спросил Артур.

— Джон отправился провести отпуск на Марс. Не знаю, что его могло привлечь на этой захудалой планете. Когда мы послали ему вызов, то вскоре узнали, что он сел на корабль, следовавший на Землю, ещё неделю назад. Через минуту после взлёта корабль, у которого отказала система защиты, столкнулся с метеоритом и взорвался. Все погибли.

Услышав это, Артур понял, что его друг Джон погиб в тот же день, когда умерла Нера.

Хотя в Группах Риска было обычно по семь человек, у Артура теперь осталось всего четверо. Он прекрасно знал, что двое, которых недоставало, погибли при исполнении задания и замену им ещё не нашли, но Джон, работавший в Группе Риска-III с самого её основания — пять лет — и переживший много опасностей, погиб по роковому стечению обстоятельств на мирном пассажирском корабле.