Гордость, сила и зима: стирая границы

Глава семнадцатая, где возносятся молитвы

Тех двоих, с которыми я изначально столкнулась в комнате, Темпл ввел в магический сон, их можно не опасаться. Надо было выбраться на улицу к остальным. Мое воображение нарисовало гору окровавленных тел, увенчав ее мертвым королем. Бр-р. Нет, нельзя об этом думать. Я сейчас была в малопригодном на что-либо состоянии, но и отсиживаться тоже отказывалась. Уилл понял, что переубедить меня не получится, поэтому зачаровал комнату, чтобы в нее никто не мог войти, оставив свободным от колдовства только окно. Засов, кстати, мы вырубили мечом и закинули вглубь кладовки. А через окно я должна была выбраться наружу, как только почувствую себя лучше.

Отец Дирон взял на себя заботу о нашем раненом товарище, а я сидела на полу и даже боялась выглянуть в окно, чтобы лишний раз не видеть того, что там могло происходить. Уилл ушел уже достаточно давно. Иногда до нас долетали приглушенные крики, но целая картинка происходящего не складывалась. В какой-то момент я поймала себя на том, что сосредоточенно молилась своей покровительнице — Магдалене.

Магдалена-целительница помогала таким, как я. Обладающим даром исцеления. А вознесение ей молитв, по преданиям, могло придать жизненных сил. Прилива энергии как такового я не ощущала, но бессвязное бормотание немного успокаивало. На полу вокруг меня лежали оборванные лепестки — я нервно вытащила из косы все цветы и безжалостно ощипала их. Пару раз я уже пыталась пройтись по комнате, но эти попытки не увенчались успехом — стоило встать, перед глазами тут же начинало все плыть.

Любит — не любит, выживет — не выживет…

Последний лепесток с цветка опустился на пол. Не выживет.

Я резко встала и, не обращая внимания на головокружение, направилась к окну. Обернувшись, коротко кивнула жрецу, а затем начала вылезать. Вернуться назад я уже не смогу, Уилл сформировал чары таким образом, что, как только окно захлопнется, попасть через него внутрь будет уже невозможно.

Снег хрустнул, приняв на себя мое тело, стрелы не полетели градом, никто не кинул огненный шар. Вокруг вообще не было ни одного живого человека. Мертвых — пятеро. Я с замирающим от ужаса сердцем подошла к телам поближе; четверо лежали лицами вверх, их я видела первый раз в жизни. Пятый лежал ничком, снег вокруг него больше всего был окрашен красным. Ветер играл со светлыми волосами умершего, словно насмехаясь над всем этим.

На подгибающихся ногах я подошла к лежавшему мужчине (хотя, в данной ситуации все-таки было бы уместнее употребить слово «труп») и робко схватила его за плечо, переворачивая. Кровь еще не успела засохнуть, от рта вниз бежала тягучая струйка, карие глаза остекленело смотрели в небо. Карие. Сердце, до этого позорно затихшее, начало колотиться в груди, выравнивая темп. Погибший паренек был совсем молодым, года на три старше меня. И если я еще могу изменить свою жизнь, то он этой возможности лишился навсегда. На его месте мог оказаться кто угодно из моих товарищей. Перед глазами стало все мутно от внезапно появившихся слез.

— Спи спокойно, — прошептала я, закрывая ему глаза.

А вокруг ни души, и снег настолько утрамбован, что найти следы не было никакой возможности. Кричать «Ау!» — верх неразумности, хотя я и так уже совершила непоправимую глупость — вышла на открытую местность. Но врагов рядом не было, иначе я бы присоединилась к мертвой пятерке. Покрепче сжав в руке короткий меч, начала отходить в небольшой лесок, рядом с которым и находился храм.

Собственно, больше вокруг не было ничего, поэтому-то выбор и пал на это место, чтобы мирные жители не пострадали. Я приближалась к лесу, ожидая, что в меня полетят арбалетные болты, но этого не последовало. Вокруг стояла просто звенящая тишина, от которой становилось не по себе. Ветки немного хрустнули от моего прикосновения, а затем сомкнулись за спиной. Я заметила на снегу цепочку кровавых следов, но не успела пройти по ней. Кто-то схватил меня сзади, зажав рот рукой, и, резко развернув, прислонил к дереву. Меч выскользнул из ослабевших пальцев и вонзился в снег.

— Эван, — облегченно выдохнула я, порывисто обнимая друга и тщательно ощупывая его спину на предмет лишней вентиляции. — Где остальные?

Выглядел ясновидящий на редкость помятым, губа разбита, а на лбу налилась здоровенная шишка, но главное — он был жив. Больше всего я боялась, что в мужчинах наделают дырок — от кольчуг отказались в самый последний момент, потому что не знали, что в храме будет так холодно. Слежку мы не исключали, не хотелось бы провалить операцию из-за того, что кто-то, заглянувший в окно во время обряда, увидел бы откровенно готовых к нападению свидетелей. Был еще вариант зачаровать кольчуги, наложив на них иллюзию, но это заклинание могло дать осечку в любой момент. И маги требовались с полным набором сил. Если бы знать заранее про холод…

Сейчас бы вскочить на лошадь и ускакать за подкреплением. Но транспорт мы оставили в ближайшей деревушке; по банальной причине — жалость. Не хотелось, чтобы животные погибли зря. Ведь, скорее всего, напавшие в первую очередь лишили бы нас коней. За час мы пешком добрались до храма, кто знает, сколько добираться лесом.

Эван бегло осмотрел меня, а затем отдал упущенный ранее меч, взял за руку и куда-то повел. Юноша нервно озирался по сторонам и одновременно шепотом рассказывал о ситуации. Когда они с Кристаллом и Блейком вышли их храма, никого рядом не было. Добравшись до леса, троица нарвалась на засаду, в пылу битвы они разъединились. С тех пор прошло где-то полтора часа, но Эван больше никого не видел. В один из обходов он заметил меня. Вот и вся история.

Вокруг нас было предостаточно следов, но, куда они вели, определить просто невозможно. И неизвестно, чем могли закончиться наши блуждания в лесу, если бы не новые действующие лица.

Всё началось с того, что я ощутила, как мне на шею набросили веревку и слегка придушили до такой степени, что сознание ненадолго покинуло. Очнулась, впрочем, достаточно быстро, первым увидела лежащего на земле Эвана, которого лупили всем, чем только можно, трое мужчин. Четвертый же стоял рядом и поигрывал кинжалом.

— Оставьте его! — не своим голосом завопила я, подрываясь с земли и с ходу запрыгивая на спину одному из бандитов. Тот откинул меня, словно надоедливую собачонку, я впечаталась прямо в дерево и со стоном сползла вниз.

— Вэл!

— О, и голосок прорезался, — довольно отметил тот, что игрался с кинжалом. Внешне он был достаточно симпатичным молодым мужчиной, но взгляд заставлял подвывать от ужаса — такой холодный. — За себя ты не волнуешься, мы уже заметили. Подведите-ка подружку его.

Ко мне с нехорошей улыбкой на губах начал приближаться один из подручных. Когда он подошел на достаточное расстояние, я лягнула его, за что тут же получила звонкую оплеуху. Когда в глазах прояснилось, я уже стояла с заломленными за спиной руками. Во рту был нехороший металлический привкус крови; меня успели вытряхнуть из куртки, оставив в одной рубашке, которая и так не отличалась особой цельностью.

— Ну, парень, — произнес главарь, водя острием по моему лицу. — Будешь говорить, где король?

— Пустите ее, я не знаю!

И мы ведь действительно не знали. А если бы знали — все равно бы ничего не сказали.

— Неправильный ответ, — спокойно возразил мужчина и резко вогнал кинжал мне чуть ниже правой ключицы.

Короткий крик, слетевший с губ, быстро сменился витиеватой бранью, которой я разразилась, чтобы не разрыдаться от боли. Когда перед глазами картинка вновь стала четкой, я увидела перед собой лицо главаря, который с фальшивым сочувствием приподнял меня за подбородок.

— Как нехорошо, когда молоденькая девушка так ругается. Ой как нехорошо.

— Пошел ты, — сплюнула я прямо ему на рубашку.

Еще одна пощечина заставила голову дернуться влево, а Эвана разразиться бранью похлеще моей, но к его словам сразу же примешались звуки ударов. А мучитель с истинным удовольствием вытер окровавленный кинжал о мою же, между прочим, рубашку и начал примеряться еще к какой-нибудь части тела. Но торжеству зла не суждено было свершиться — едва замахнувшись лезвием, мужчина опустился сначала на колени, а затем и окончательно рухнул на снег. Из спины торчали три стрелы.

Это вызвало короткое замешательство у державшего меня громилы. Я резко выпрямилась и откинула голову назад, судя по ощущениям, попала по горлу. На какой-то момент хватка на запястьях ослабла, и мне удалось вывернуться и сразу же откатиться в сторону. Через секунду в шкурке головореза прибавилось несколько дырок.

Когда я поднялась на дрожавшие ноги, то увидела, что рядом с Эваном лежат еще два подстреленных тела, а сам он не шевелится. А нашими спасителями оказались Тед Грин и Тревор Сакс, которые теперь показались из-за голых кустов. Не став размениваться на слова благодарности, на которые, впрочем, совершенно не было времени, я подлетела к Эвану и обрушилась рядом с ним на колени.

— Эван, Эван, — сиплым голосом позвала я друга, отчаянно щупая пульс.

Напавшие на нас мужчины отходили его до такой степени, что лицо разглядеть просто не было возможности, до такой степени все залила кровь.

— Уходим, — резко сказал Сакс, вручая мне кусок ткани. — Сама идти можешь?

Я кивнула, прижимая материю к своей ране, чтобы хоть как-то остановить кровь. Тревор подошел к Эвану и, закинув находившегося без сознания ясновидящего на плечо, направился к Теду, готовому в любой момент выпустить стрелу.

— Стойте! — донесся до нас голос жреца.

Тот спешил к нам со всей возможной скоростью и на себе он фактически тащил Оливера, который, хоть и перебирал ногами, но на прогулки сейчас не был способен.

— Подожгли храм, еле выбрались, — сразу объяснил отец Дирон.

И побитая компания начала плутать по лесу, отчаянно заметая следы. Я не спрашивала, куда мы идем, наши спасители явно знали дорогу, а только крепче прижимала ткань к повреждению и куталась в куртку. Её в последний момент догадалась набросить себе на плечи. Сумерки уже окончательно опустились на лес, когда мы вышли к небольшому одноэтажному зданию. Как оказалось, это королевский охотничий домик, отец нашего нынешнего монарха довольно часто стрелял по живности.

В дом мы ввалились, едва не выбив дверь, и сразу же увидели облегченные взгляды остальных.