Гордость, сила и зима: стирая границы

Глава тридцать восьмая, в которой происходит неофициальная встреча с носителем неофициального звания

— Сэр Ливертайн, — холодно и чётко, словно вбивая гвозди, произнесла Каролина Уилсон. — Вы задержаны по подозрению в совершении четырех убийств и двух покушений.

Дастин Ливертайн заметно побледнел, однако не стал поднимать крик и покорно последовал за дознавателями, которые повели его по коридорам в одну из камер временного содержания. Утром госпожа Уилсон отправила в дом сэра Ливертайна несколько человек, которые в достаточно любезной форме пригласили его в управу для очередного допроса. А уже ближе к обеду всплыло достаточное количество фактов, которое позволило отдать приказ о задержании.

Появление нового действующего лица поспособствовало активной деятельности, а полученная информация заставила всех принять боевую стойку, образно говоря, разумеется. Итак, как оказалось, наш любвеобильный сэр Ливертайн был связан со всеми жертвами. Марта и Розалия состояли с ним в интимной связи, как уже говорилось ранее. Последняя жертва, Аманда Лейн, которую нашли на юге Алии, ранее работала гувернанткой в доме Ливертайна, но где-то месяц назад она попросила расчет, потому что собиралась переезжать в другой город.

Элис Рамт, девушка из обеспеченной семьи, приходилась близкой подругой старшей дочери сэра Дастина. Девушка с родителями достаточно часто бывала в гостях у теперь уже подозреваемого. Под общую категорию, казалось бы, не подходила Оливия Тикллет, но потом выяснилось, что она была дочерью владельцев пекарни, где семья Ливертайнов уже несколько лет заказывала хлеб и другую выпечку. Все эти зацепки поставили мужчину на первое и единственное место среди подозреваемых. В день нападения, по словам Дастина, он целый день провел у себя в кабинете, разбирая бумаги. Его жена и дети сейчас находились у матери леди Ливертайн в предместье Алии. Собственно, там его супруга и собиралась рожать. А вот слугам дали внезапный отгул, о причинах которого не сказали. Сам же мужчина тоже не хотел говорить, почему отпустил прислугу, а потом признался, что собирался в тот день встретиться с Розалией. Но запланированное свидание так и не состоялось, девушка не пришла из-за работы, а уже ночью свершилось нападение.

Теперь сэра Ливертайна должны тщательно осмотреть врачи, чтобы определить его психическое состояние. Человек, который хладнокровно совершает такие убийства, не может быть полностью здоров. Разумеется, были разногласия в кандидатуре задержанного на звание «алийского палача», так его именовала молва. По описанию Уилла, напавший был не очень высокого роста, а также достаточно коренастым. А сэр Дастин же наоборот — высокий и худощавый. И то, что он пришел на следующий же день после нападения навестить Мейсон, тоже казалось странным, если только он не решил завершить начатое… В любом случае, город ничего не терял от задержания: если это действительно он, то хвала Всевышнему, если нет, то настоящий убийца, до которого должны долететь слухи, должен расслабиться и совершить ошибку.

Разрешение на использование телепатии выбить из начальства Каролине не удалось, зато ордер на обыск был подписан за милую душу. И в доме сэра Ливертайна обнаружили несколько магических заглушек, что поспособствовало укреплению позиций в качестве основного подозреваемого.

Каролина с мрачным удовлетворением записала что-то на бумаге, а затем присыпала ее мелким песком. А я с жуткой тоской оглядела ее кабинет, искренне не понимая, почему это госпожа дознаватель решила сегодня провести надо мной пытки своим обществом. Не успели мы утром прийти в управу, как женщина практически в приказном тоне заявила, что я и Артур Рейн сегодня будем работать с ней. На деле маг с ней действительно работал, а я же старательно отбивалась от нападок. Сейчас же он ушел сопровождать задержанного, оставив меня наедине с этой коброй.

Кабинет госпожи Уилсон полностью подходил ей, казалось, что помещение хранит отпечаток владелицы. Обставленный по необходимому минимуму, он был просто идеально убран: книги на полках стояли буквально в линеечку, нигде ни пылинки, а на столе идеально ровно лежали различные папки. Письменные принадлежности, листы бумаги в рядочек расположилось перед Каролиной. Внутри здания стены были выкрашены в неприятный желто-зеленый цвет, если поближе к ним приглядеться, то можно увидеть неровные мазки. Но что-то подсказывало, что здесь вряд ли удастся найти и малейшую шероховатость. Уилсон, пожалуй, могла лично выкрасить свой кабинет. Однако сознание упорно не желало рисовать ее с кистью в руке, а наоборот показывало женщину, которая стояла над рабочими с плеткой.

Солнечные лучи, проникавшие сквозь открытое окно, заставляли глаза слезиться, а лоб покрываться испариной. Во всяком случае, я убеждала себя, что страдаю от излишней потливости именно из-за жары, а не из-за нахождения в одном помещении наедине с этой дамочкой. Я слегка передвинула стул в сторону, и он с неприятным звуком прочерчил по каменному полу, заставив Каролину повернуть на мою сторону.

— Я всегда считала, что леди, коей ты вроде как являешься, — презрительно прошипела она, — всегда делают все изящно и утонченно.

— А я всегда думала, что сильные и независимые женщины, коей вы себя позиционируете, не опускаются до подобных мелочей, — в тон ответила я, намекая на ее отношение.

— Попридержи-ка язычок, если не хочешь, чтобы на твою мордашку поступила жалоба королю, — издевательски пропела госпожа Уилсон, откладывая перо.

— О, надо же, — хмыкнула я. Уже порядком надоело, что эта женщина упорно пыталась смешать меня с грязью. И сейчас я уже была готова придушить Каролину и добровольно отправиться в камеру, все равно идти недалеко. — И что же вы там собираетесь написать? Может, что-то в духе: «Дышала и мешала мне одним своим существованием»?

Лицо дознавателя застыло ледяной маской, но глаза так и полыхали от тщательно сдерживаемого гнева. С максимально предельной аккуратностью она отодвинула стул и чеканным шагом приблизилась ко мне. Я же вскочила и с вызовом начала смотреть прямо в бесстрастное лицо женщины. Она была выше меня почти на полголовы, так что имела небольшое преимущество, смотря сверху вниз. Но проигрывать в этом поединке я теперь не собиралась.

— Вижу, леди Прайд, — надменно выплюнула она мое имя, — вы целиком и полностью дочь своего отца. Воспитал такую же гордячку, как и он сам.

Упоминание отца взбесило до такой степени, что руки сами сжались в кулаки. Я была готова вцепиться в этот идеально уложенный пучок и выдрать из него пару прядок, а еще разукрасить ее лицо длинными царапинами. Да будь эта женщина хоть трижды гением сыска с блистательной репутацией, никто не давал ей права отзываться так о моем папе!

— Госпожа Уилсон, — угрожающе рыкнула я, предварительно с шумом втянув в себя воздух, — что-то я не припомню, чтобы в обязанности дознавателя входил переход на личности. Я смотрю, вам очень нравится делать о людях поспешные выводы. Не самое лучшее увлечение.

Брови женщины поползли вверх, а губы сжались в одну тонкую нитку. Ее руки дернулись вверх, а потом Каролина сцепила их в замочек перед собой, опасно сжимая пальцы. Я же упорно сверлила ее взглядом, не собираясь отступать.

— Сегодня. Ночью. Идешь. В дозор. Со мной. И Торнби, — холодно процедила госпожа Уилсон. Круто развернувшись, она вернулась к своему рабочему столу.

— Непременно, — едко ответила я, а затем выскочила из кабинета, громко хлопнув дверью напоследок.

В помещении лазарета неприятно пахло заживляющей мазью, открытую баночку с которой я нетерпеливо крутила в руках. Лекарь тем временем обрабатывал поясницу настойкой, от которой ссадину неприятно пощипывало. Осматривая светлые стены, я невольно отметила, что неплохо было бы повесить парочку картин, да и занавески не мешало бы заменить на более яркие. Тогда здесь стало бы поуютнее. Видимо, это у женщин в крови — пытаться благоустроить помещения. Я нетерпеливо поерзала на жесткой койке, намекая, что хочу побыстрее разделаться с обработкой.

— Не вертись, — хмыкнул за моей спиной Локс. — Давай мазь. Смотрела бумаги?

— Да, — кивнула я, протягивая Ригану баночку. — Выглядит заманчиво, но я не уверена, если честно. Просто так заявиться туда, так сказать, вне конкурса.

— Я могу походатайствовать за тебя, все-таки чего-то да стою, — со смешком произнес лекарь, аккуратно нанося мазь. — Король, кстати, тоже вряд ли против будет, так что еще и от него рекомендательное письмо будет. Только запрос уже надо прямо сейчас делать.

— Который могут и отклонить, — озадаченно сказала я, поправляя цепочку на шее.

— А могут и одобрить, — резонно отметил Риган. — Готово, можешь идти к нашей потерпевшей. По поводу нашего разговора пока не распространяйся, чтоб не сглазить.

Я с готовностью соскочила с койки и направилась в сторону двери, с тоской вспоминая увиденного в Ронии целителя. И почему целители не могут излечить сами себя все-таки? Ужасная несправедливость, как ни крути. Продолжая размышлять об этом жизненном явлении, я завернула в комнатушку, где лежала Розалия Мейсон. Теперь девушка являлась единственной постоялицей лазарета — Темпл еще вчера вернулся в свои комнаты, полностью избавленный от ранения. Небольшой след, конечно, остался, но Гвендолин, принимая очередную баночку с мазью, лукаво пообещала лично обрабатывать живот мужа.

Розалия полулежала на подушках и с упоением читала какую-то книжку. Впрочем, судя по тому, как она периодически прикладывала к глазам платок, то это был любовный роман. Кажется, сейчас там намечалась особо душещипательная сцена. Рядом с кроватью на тумбочке стояли стеклянный кувшин с морсом и тарелка с фруктами. А я довольно отметила, что, несмотря на нападение, девушка перестала выглядеть такой изможденной. Сказывался отдых, который получил измученный тяжелым трудом организм. Госпожа Мейсон, как выяснилось, работала в одной из таверн посудомойкой. Заведение это работало круглые сутки, так что девушка часто трудилась в ночную смену.

— Как самочувствие? — поинтересовалась я, приближаясь к кровати.

— Замечательно, леди Валерия, — бодро отозвалась Розалия, приветливо взмахивая рукой. — Ваш крем просто чудо, даже уже и не помню, когда мои ладони были такими мягкими.

— В следующий раз принесу вам еще, — улыбнулась я. Сама терпеть не могла, когда руки были шершавыми. А постоянные тренировки никак не способствовали мягкости кожи, так что ладони приходилось усиленно мазать кремом. Увидев, во что превратились руки девушки от грубой работы, я в один из своих визитов сделала ей небольшой подарок.

Госпожа Мейсон тем временем покорно задрала сорочку, показывая живот, на котором виднелся почти заживший порез. Быстро ополоснув руки, я приложила пальцы к теплой коже и сосредоточилась на исцелении. Поскольку изначально Розалия не сильно пострадала, то и залечить ее повреждение получится полностью, след даже не придется убирать с помощью мази. Пока зеленые искорки слетали с пальцев, девушка немного ежилась. Как она сама мне призналась, когда я в первый раз ее осматривала, во время исцеления ощущается какое-то холодное покалывание. Это стало интересным открытием, потому что я никогда ни у кого не спрашивала, а что, собственно, чувствуется во время лечения.

— Вот и все, — довольно сказала я, закончив с лечением. — Завтра можете выйти на прогулку.

— Спасибо. Если бы не вы, остался бы такой уродливый шрам, — лучезарно улыбнулась девушка, заплетая свои светлые волосы в косу. — Кстати, не хотите почитать книгу? Я почти закончила.

— А что за книга? — спросила я, бросая взгляд на одеяло. На ярко-розовой книжице желтело название: «Запрети мне тебя любить». — Нет, я не любитель такого жанра.

— А зря, очень увлекательная история, — воодушевленно начала рассказывать Розалия. Кажется, книга ей действительно очень понравилась, даже карие глаза так и засияли, когда девушка заговорила о тексте. — Представляете, у главных героев отцы просто жуть как ненавидят друг друга.

— Почему же? — заинтригованно поинтересовалась я, протягивая руку к тарелке и выбирая персик.

— В молодости один отбил у другого девушку, женился на ней. У него дочка родилась, а у другого мужчины — сын, — принялась пересказывать сюжет госпожа Мейсон. — И вот, парень и девушка волею судьбы сталкиваются на балу.

— И сразу влюбляются друг в друга? — прошамкала я с набитым ртом.

— Нет же! Тогда было бы не так интересно, — забрала у меня половинку персика Розалия. — Они наоборот строят друг другу пакости, потому что знают о непростых отношениях их отцов. И там еще есть девушка, которая влюблена в Роберта, это главный герой. И она подруга Виктории, это героиня, но она терпеть ее не может, потому что завидует. В общем, сейчас Виктория ждет ребенка от Роберта, а он сидит в тюрьме, куда его засадил родной отец.

— Они ж пакости друг другу строили, когда ребенка-то успели заделать? — хлюпнула я, едва не подавившись.

— О, там такая трогательная история получилась, — еще больше вдохновилась Розалия, облизывая пальцы, по которым стекал сок. — На Викторию напали, а ее спас Роберт. В общем, скрываясь, они набрели на пещеру, а тут еще и гроза. И они провели ночь вместе, а на утро осознали, что натворили, и пришли в ужас. И договорились, что ничего как будто не было, ради отцов. Но все равно влечение было таким сильным, что они не могли с ним бороться. Жаль, в жизни такого не бывает.

— Может, оно и к лучшему? — не сдержала я улыбку и теперь уже с подозрением покосилась на книжку. Внимательно запомнила название и сделала зарубку на память: не читать ее. Никогда. Ни при каких обстоятельствах. Даже если это будет последняя книга в мире.

Мы еще некоторое время поговорили с Розалией на отстраненные темы. О задержании сэра Ливертайна ей решили не рассказывать, ведь его вина пока что не доказана. Да и не хотелось омрачать его образ в глазах девушки, с таким восторгом она описывала мужчину. Я же искренне считала, что госпожа Мейсон заслуживает порядочного человека себе в спутники, а не того, кто будет обманывать ее. Но иногда глаза девушки почти неуловимо темнели, и казалось, что она догадывается о многом положении вещей. И от этого становилось совершенно не по себе.

Покинув госпожу Розалию, я направилась наверх, чтобы переодеться — на город уже опускались сумерки, предстояло идти в караул. Ночь в компании Каролины Уилсон, то еще удовольствие. Вряд ли она, конечно, решить стать последовательницей убийцы, но вот очередная словесная атака точно грозила. Наша утренняя стычка это только подтверждала. Как бы я ни старалась, но разгадать причины столь негативного отношения ко мне Каролины так и не смогла. И недавно я услышала, как Джейкоб Торнби сказал ей что-то в духе: «Девочка же не виновата». В чем не виновата? Эта фраза только добавила загадок.

И эту бочку дегтя не могла подсластить даже ложка меда, выраженная тем, что в дозоре также будут Уэсли и Грин.

Алия — город вечной жизни, который не спит даже ночью. В свете последних событий жителей на улицах в темное время суток стало гораздо меньше, но все равно периодически попадались группки людей. Их даже не смущала начавшая портиться погода, горожане только посильнее запахивали одежду и спешили дальше. А начало кветня[22] традиционно решило порадовать ламельцев грозами: все небо было затянуто темными тучами, иногда даже слышались раскаты грома.

Мысленно порадовавшись, что куртка с капюшоном, я поспешила догнать Торнби и опять принялась пытать его относительно Каролины. Сама женщина сейчас была где-то в паре улиц от нас вместе с Тэдом и Ларсом. Видимо, дознавателей обучали не только технике допроса, но и методам ухода от оного. Джейкоб абсолютно не желал делиться информацией.

— Прайд, не в моих правилах обсуждать коллег. Если тебе так неймется, то сама и спроси у Уилсон.

— Так она мне и скажет, — озадаченно пробормотала я. То, что Каролина знает моего отца, не давало покоя. Неужели…

Мимо с громким смехом промчались два паренька, которые что-то увлеченно обсуждали. Они так вкусно ели крендели, что живот невольно начал урчать, хотя я достаточно плотно поужинала. Свернув в один мрачный переулок, мы начали двигаться к площади Теодора Освободителя, чтобы встретиться с остальными. Пожалуй, вот это темное местечко было бы самое удачное для нападения — дома стояли очень близко, так что идти приходилось цепочкой по одному. К тому же, здесь находилось не очень много окон, а в завершение мрачной картины имелся даже вход в подвал. Наверняка сырой и весь пропахший крысами. Рука невольно потянулась к оголовью меча, хотя, вряд ли крыс принято убивать таким способом…

— Тебе рассказали про новые подробности? — жадно вдыхая воздух, поинтересовался Джейкоб, когда мы пересекли переулок.

— Пришли результаты запросов? — спросила я, тоже с наслаждением дыша полной грудью. Крис, кстати, прислал мне пару дней назад весточку, где писал, что про подобные случаи найти ничего не удалось.

— Было по одной жертве в Лестеле, Дампле и Орнуле, — размеренно произнес дознаватель. — Вывод?

— Все по торсийскому тракту, — пожала я плечами, представив карту континента. Торсия — страна, которая граничит с Ламелией на севере, как и Рония. — Убийца-путешественник? Был в городах проездом и решил развлечься?

— Предположительно.

Мы так и продолжали патрулировать город, встречаясь каждые два часа на площади и производя смену спутниками. Сейчас уже было около часа ночи, так что жителей на улицах встречалось все меньше и меньше. Маньяк тоже не спешил выскакивать из-за темного угла и покорно сдаваться. Зато ветер разбушевался с новой силой, а небеса так и разрождались молниями. Я терпеливо шла сзади Каролины и Ларса, осматриваясь по сторонам. Торнби ушел вместе с Грином, а остальные отряды нам пока не попадались.

Тишину ночного города порезал истошный женский вопль, который доносился откуда-то справа, из переулка. И тут же раздался второй крик, но уже слева. Коротко ругнувшись, Ларс бросился вправо, а Уилсон понеслась влево, на ходу доставая кинжалы. Третьего вопля, который задал бы мне направление, не последовало, так что я припустилась бегом за Каролиной. Физическая подготовка у женщины была просто отменная, поскольку бежала она без видимых усилий. И тут она внезапно свернула в одну из улочек. Прибавив темп, я наскоро оказалась около дознавателя, которая замерла и стала прислушиваться к звукам.

— Ты дышишь, словно бык, — рыкнула она на меня. Я действительно сбила дыхание на повороте и теперь пыталась отдышаться. — Спугнешь.

— Нас намеренно разъединили, — сказала я, доставая оружие и напряженно всматриваясь в темноту.

— Играется, гад, — сплюнула под ноги Каролина.

Ветер затих. И теперь вокруг стояла какая-то неживая тишина. Стараясь ступать как можно тише, мы прошли до конца переулка, прикрывая друг дружке спины. Все мышцы были напряжены до предела. Наш убийца неплохо подготовлен, может захотеть использовать какую-нибудь магическую примочку. Переулок остался позади, мы вышли на небольшую торговую площадь, где были различные лавки. Я открыто позволила себе выдохнуть и тут же словила снисходительную усмешку. Справа раздался какой-то шорох. Повернув голову, увидела, что это всего лишь пустая бутылка, которая прокатилась совсем рядом с моей ногой.

— Надо вернуться к Ларсу, вдруг у него все по-настоящему, — дернулась я обратно. — И вдруг на него напали.

— Не будь идиоткой. Это шанс, — понизила голос Уилсон. — Он нападает на женщин, так что…

— А вдруг мы не в списке? Закономерность-то так и не выявили. Тем более, нас двое, — нервно покрутила я меч, озираясь.

— В списке, — раздался откуда-то сверху приглушенный голос.

Как по сигналу, мы подняли головы и увидели на козырьке здания темную фигуру. Вспышка молнии осветила его на краткий миг. Встреча с «алийским палачом» состоялась на более чем неофициальном уровне