Гордость, сила и зима: стирая границы

Глава тридцать первая, о неверных вычислениях и манто

Вдох, выдох. Опять вдох. Снова выдох. Сердцебиение было просто ужасающим, а дыхание помимо воли учащалось. Судорожные попытки успокоиться ни к чему не приводили, руки, стягивавшие волосы в косицу, упорно подрагивали. До моего возвращения в прошлое оставались сущие мгновения, и от этого пальцы начинали трястись еще сильнее. Выжить, разорвать проклятую петлю, это предстояло сделать совсем скоро. Но вот как это осуществить — не было никаких мыслей.

Я примерно знала, что меня ждет — всюду горящие языки пламени, едкий дым, слепящий глаза. Но как выбраться из здания… Времени на размышления у меня там не будет, надо сейчас полностью продумать все возможные варианты. Только они никак не желали проясняться в голове, по-прежнему оставаясь на редкость туманными. Дом обрушится, я должна выйти раньше, чем это произойдет. Лекс сказал, что меня еле достали из-под обломков, нашли по белой рубашке, которая не до конца утратила свой цвет тогда в пожаре. Руки сжались в кулаки, до боли вгоняя короткие ногти в ладони. К демону белую рубашку!

Распахнув шкаф, я начала передвигать вешалки. Формально комната была закреплена за Лексом, вещи в шкафу принадлежали ему. Ночевал эти дни маг вместе с Диком, перетащив еще одну кровать в соседнее помещение. Сейчас Винтер завершал внизу последние приготовления для моего переноса назад, а я твердо решила начать рвать петлю прямо сейчас. В шкафу висело несколько льняных рубашек, и почти все они были белыми. Издевательство. В самом углу валялись две скомканные рубахи — синяя и зеленая. Но одна рубашка зияла дырищей с два моих кулака, а у второй был оторван рукав.

— Ты готова? — раздался за моей спиной голос Дика.

Я так увлеклась поисками одежды, что приход вещевика прошел мимо. Обернувшись, начала пристально рассматривать мужчину, которого сбил мой настойчивый взгляд. Ричард немного нервно поправил воротник своей темно-фиолетовой рубашки, а потом кивнул в сторону двери, намекая, что пробил час. Ага, фиолетовая, это вполне должно подойти.

— Раздевайся, — уверенно сказала я, подходя к Дику. Он поперхнулся какой-то фразой и ошеломленно посмотрел на меня, делая пару шагов в сторону.

— Ты чего? — после короткого отступления Ричард налетел на стену.

— Раздевайся, — повторила я, жадно смотря на одежду. Но Форс еще больше переменился в лице и теперь двигался вдоль стены. Ах так! Прыжком подскочив к нему, я вцепилась в рубашку и начала тянуть ее наверх. — Снимай уже эту несчастную рубаху!

— Я понимаю, ты нервничаешь, — отбивался от меня Дик. Получалось у него не важно, но потом он все-таки схватил меня за руки, развернул и прижал спиной к своей груди, лишая возможности шевелиться. Некоторое время я дергала плечами, пытаясь вырваться, но потом сдалась. Ричард немного ослабил хватку и тихо спросил: — Но ты правда считаешь, что это следует делать? Ты не думала, что я, допустим, не смогу уже спокойно смотреть, как ты перемещаешься назад?

— Не будь жмотом, Форс! Тебе рубашки жалко? — обиженно спросила я, делая еще одну попытку вырваться. — Я не хочу отправляться в белой, хватит уже. Пусть темная будет!

— Так ты просто переодеться хочешь, — как-то горько протянул над моей головой Дик. Потом я почувствовала, что он отпустил меня, а еще спустя мгновение вложил в руки одежду. — Как закончишь, спускайся вниз.

Прижимая к себе темно-фиолетовую ткань, я обернулась и увидела, как Форс скрылся за дверью. Вспомнился наш с ним разговор, когда я только оказалась в будущем. И опять по телу расползлось это щемящее чувство, которое теперь уже категорически не нравилось, но было решено списать все на страх и нервозность. Уверенно избавившись от белой рубашки, я переоделась в отобранную вещь и в последний раз оглядела обшарпанную комнатушку. В голове поселились позорные мыслишки, например, забиться под кровать или спрятаться в шкаф, чтобы меня никто не нашел. И тут же пришла еще одна мысль, на этот раз не позорная: если я успею выбраться из дома, то в замок поеду вместе со всеми. Договор все равно будут подписывать, но ведь я скажу про кобр, тогда будет возможность поймать преступников с поличным. И не придется необоснованно обвинять королеву, и вообще ничего этого не будет.

Хлопнув себя ладонями по щекам, я направилась вниз, нарочито громко топая. Чем ближе я подходила к гостиной, тем сильнее начинали трястись коленки, а желание завыть в голос так и вовсе стало казаться первостепенным. Но отступать было некуда. Войдя в комнату, я увидела, что на полу уже начертили пентаграмму, на лучах которой стояли чадящие сизым дымом блюдца. Не знаю, что в них тлело, но из-за всего этого помещение заполнил какой-то приторный запах, от которого начинала болеть голова. Лекс сосредоточенно стоял возле стола и тщательно смешивал в плошке свои магические порошки. Лицо колдуна было довольно спокойным, но я все равно видела, как потрясывались его руки.

— Почти готово, посиди немного, — попытался ободряюще улыбнуться мне Винтер. Вот только взгляд карих глаз был очень печальным, а потом Лекс отставил плошку и резко подошел ко мне: — Может, останешься?

— В такой-то компании? Пьющего и курящего? — с наигранным возмущением спросила я, порывисто обнимая Александра. Он ничего не ответил, а только крепче прижал меня к себе, попутно гладя по голове. — Да, да, ты ведь опять эту дрянь курил. Меня по запаху не проведешь, сам говорил.

От Лекса действительно пахло льёрником, мужчина даже не пытался отпираться. Разжав руки, я подтолкнула мага к столу, чтобы он завершил все приготовления, а сама подошла к окну и выглянула за занавеску. Погода как будто издевалась, нагоняя тоску, — дождь медленно накрапывал, а все небо было затянуто серыми тучами. Невольно я прислонилась лбом к холодному стеклу, пытаясь унять нервную дрожь. Вдох, выдох. О, Магдалена, помоги мне!

— Давай, малышка, пора.

Ноги стали совершенно онемевшими, но тело как-то само переместилось к пентаграмме. Я встала ровно по центру и посмотрела на Лекса, держащего в руках плошку, от которой теперь исходил легкий искрящийся дымок. От объятий воздержались, ограничившись практически твердыми кивками. Я косилась на дверь, но она не спешила отворяться.

— А Дик не придет? — немного разочарованно спросила я. Хотелось попрощаться, но Ричард не торопился переступать порог комнаты. Я вообще не знала, где Форс сейчас находится.

— Вэл, — неожиданно усмехнулся Александр, — ты сложила вчера два и два?

— Да, но к чему ты это спрашиваешь? — недоуменно покосилась я на южанина.

— Кажется, ты получила не четыре, а три, — туманно ответил Лекс и принялся читать заклинание.

Сначала он говорил слова медленно, размеренно, но затем темп начал убыстряться. Воздух вокруг как будто бы наполнился запахом озона, а то, что находилось в блюдцах, принялось слабо взрываться. Очень скоро в комнате уже почти ничего нельзя было разглядеть, а Лекс все произносил и произносил слова. Мне казалось, что грудь сдавил тугой обруч, но это было точно не от страха. Неужели уже начало работать заклинание? Коленки начали трястись с удвоенной силой, я видела, как Александр медленно (или мне уже все казалось таким замедленным?) подошел к пентаграмме. Губы его шевелились, но слов совершенно не было слышно. Я крепко стиснула зубы, чтобы подавить вой ужаса, который так и хотел вырваться из груди.

Он все-таки пришел. Когда Лекс уже занес руки, чтобы бросить плошку к моим ногам, Дик все-таки вошел в комнату. Я машинально отметила, что он переоделся в светлую рубаху и теперь казался до ужаса бледным. Наверное, у меня лицо было не лучше, потому что ноги и вовсе начали подгибаться. Я не услышала, а скорее почувствовала, как около моих ног раскололся на черепки сосуд, брошенный Лексом. Дышать стало еще тяжелее, от ног к голове медленно поднимался дым с фиолетовыми искрами. Звуки и вовсе перестали доноситься, казалось, вокруг осталась только выжженная пустыня. А я продолжала смотреть на замершего на пороге Ричарда, который теперь уже почти окончательно слился по цвету с рубашкой. Грудь так невыносимо сдавило, что воздух никак не желал проталкиваться в легкие. Раздался хлопок, и меня ослепила яркая вспышка света, а затем вокруг расползлась темнота. Последнее, что запомнила, — совершенно бескровное лицо Дика, по губам которого я прочитала фразу: «Ты обещала».

С визгом, который потонул в грохоте бушевавшего пламени, я рухнула на деревянный пол. Угораздило же порталу открыться высоко. Но времени жалеть свои ребра не было, нужно выбираться. От дыма сразу же запершило в горле, и заслезились глаза. Почему-то Лекс переместил меня не к окну, где я в прошлый раз потеряла сознание, а к одной из лестниц. Отчаянно бросившись вперед, я споткнулась о металлическое кольцо на полу и упала. А когда вновь кинула взгляд в сторону предполагаемого выхода, то увидела, что туда теперь не пробраться. С губ сорвался всхлип вперемешку с кашлем. Я была в ловушке, я погибну. Проклятое кольцо! И тут в голову пришла совершенно шальная мысль.

Резко подкатившись обратно к кусочку металла, я судорожно дернула его вверх, пытаясь открыть дверцу. Там внизу должен быть подвал, может, получится переждать, пока дом будет рушиться. Вокруг все трещало от огня, но крышка никак не поддавалась. Не знаю, как мне это удалось, но я буквально лопатками ощутила, как сверху что-то падает. С отчаянным криком дернула за кольцо, вход в подвал отворился, а я кубарем скатилась вниз по лесенке. Крышка тут же захлопнулась, заглушая звуки огня. Я лежала на каменном полу, который холодил бок, и жалобно скулила, не в силах пошевелиться. Когда я падала, то здорово ободрала себе руки, которые теперь немилосердно саднили, а еще ужасно ныла правая коленка. Ну а левая ладонь и вовсе представляла собой печальное зрелище.

В подвале было темно, все еще пахло гарью, но я хотя бы не задыхалась. Пока что не задыхалась. Я опять в ловушке, в которую сама себя загнала, выкроив только несколько минут для жизни. Резко сев и поморщившись, встала и начала на ощупь передвигаться по подвалу. Я не сдамся, я ведь обещала. Глаза постепенно привыкали к темноте, а руки обшаривали пространство вокруг себя. Сверху что-то совсем уж угрожающе загромыхало. Невольно я бросилась вперед, обо что-то споткнулась и опять завались на пол, закрывая голову руками. Но на меня ничего не обрушилось, зато, кажется, это начал рушиться дом. Как там Лекс сказал, многофункциональное местечко, чтоб ему пусто было? Зданию, разумеется, а не Лексу.

Я безуспешно покричала, но никто меня не услышал. Я сама могла расслышать только звуки грохотавшего пламени, которое наверняка жадно плясало на обломках. Опять становилось тяжело дышать. Что ж, хотя бы смерть от голода и жажды мне не грозит, я просто задохнусь здесь. Еще раз попытавшись ощупать пространство, продвинулась куда-то вправо. Где теперь находится вход в подвал, трудно было сказать. Зато нашла стойку, очень ощутимо так нашла, здорово приложившись коленкой. Как будто у меня их нескончаемый запас. Остальную мебель, которая должна была бы находиться в кабаке, нащупать пока не удалось. Как же это глупо, погибнуть в цвете лет да еще и практически в борделе!

А ведь здесь рядом действительно должен быть импровизированный бордельчик, ведь его подразумевали под «местом для досуга». Кстати, забавно получалось, что староста деревни жил практически над этим развратным местом. Но, если кабак, он официально держал, то публичный дом был, так сказать, не совсем признанным источником дохода. Скорее всего, у неизвестного старосты была семья. И если с толпой пьяниц, проходящих через дом, она могла смириться, то вряд ли бы стала терпеть уйму продажных женщин…

Я резко хлопнула в ладоши, но магическими светильниками здесь и не пахло. Значит, придется искать вход в обитель похоти на ощупь. У меня появилась призрачная надежда на то, что в бордель должен вести какой-то ход с улицы. Ведь должны же были клиенты и, кхм, работницы как-то туда попадать. Сначала необходимо в это заведение добраться, а потом уже в нем поискать тайный ход. Но надо поторопиться, потому что дышать становилось все труднее и труднее, и опять заслезились глаза. Кое-как удалось добраться до стены, по пути обрушив сваленные в кучу стулья. Теперь ладонями я ощущала шероховатое дерево. Медленно я обходила подвал по периметру и иногда натыкалась на разные предметы. Лучше бы на дверь наткнулась, потому что сверху все еще доносился приглушенный грохот огня. И потолок над головой запросто мог обрушиться, погребя меня под завалами.

Глаза окончательно привыкли к темноте, я практически перестала натыкаться на мебель, поскольку видела ее смутные очертания. Пальцы нащупали дверную ручку. Радостно кашлянув, я открыла найденную дверь и прошла в соседнее помещение. Здесь было легче дышать, запах гари еще не добрался, но было также темно. Голова закружилась, так что тело помимо воли обрушилось на колени, а легкие начали буквально разрываться от судорожного кашля. Появилась жуткая слабость, не было сил, чтобы просто подняться на ноги, а про осмотр помещения и речи не шло.

Если я не выберусь, то умру от отравления, и времени осталось не так уж и много. Эта мысль кое-как привела меня в вертикальное положение, правда, я практически сразу же начала падать. Чтобы избежать падения, зачем-то широко расставила руки и уперлась ладонями в шершавые стены. Получается, я сейчас в каком-то коридоре. В голове поселилась настойчивая пульсирующая боль, я попыталась ослабить шнуровку на рубашке, но пальцы не слушались. Это вызвало жуткое раздражение, заставив в гневе стукнуть кулаком по стенке, а по щекам покатились злые слезы. Я так устала, больше всего хотелось лечь прямо на пол и заснуть.

Судорожный кашель заставил согнуться пополам, а еще подкатила тошнота, но распрощаться с содержимым желудка было не суждено — он и так был пуст. Я с утра не смогла заставить себя проглотить и кусочка. И тут я поняла, что мое тело теперь даже не найдут. Кому придет в голову искать пропавшую девчонку в подвале? Ноги сами начали еле-еле передвигаться, кое-как, опираясь о стенку, я медленно брела вперед. Пальцы ощущали изменения в структуре, каменная стена сменялась иногда деревянными дверьми, а затем снова возвращался холод камня. Двери? Ах да, я же в борделе, наверняка там комнаты, в которых развлекались посетители.

Тупик. В конце коридора не было никакой двери. Жалобно всхлипнув, я опустилась на пол и прислонилась спиной холодной стене. Вот и все. Дым начал добираться уже и досюда, кажется, пол в доме все-таки обвалился. Получается, сейчас я уже не под домом, а чуть дальше. Но от этого не становилось легче ни на каплю. Кашель опять разрывал легкие, а руки были безвольно опущены вдоль тела. Сколько мне осталось? Десять минут? Пятнадцать?

Небольшой сквознячок проскользнул по пальцам, заставив поджать их. И тут я резко вскочила на ноги, не обращая внимания ни на головную боль, ни на головокружение. Руки теперь лихорадочно ощупывали стенку, пытаясь найти какой-нибудь рычаг. Как я могла забыть, что собиралась искать тайный ход? Но теперь, ощутив легкий ветерок, я точно знала, что выход совсем рядом. О том, куда ход приведет, старалась не думать, хоть куда-нибудь, где будет не так трудно дышать. Слева на стене, чуть выше моей головы, удалось найти выступ. Я попыталась надавить на него, но до конца сделать это не получилось, какую-то пружину заклинило. Ну уж нет, теперь я точно умирать не намерена.

Из последних сил я начала бить кулаком по плитке, пытаясь заставить ее открыть потайную дверь. Давай же! Раздался сухой щелчок, и медленно, словно издеваясь, дверка начала отъезжать. Но образовалась только щель, в которую мне удалось с горем пополам протиснуться. Опять темнота, но, кажется, это тоже какой-то коридор. Здесь был очень спертый воздух, который давил на грудь еще сильнее, чем угар. И опять я зашлась в судорожном кашле, от которого уже начали болеть все внутренности. Но надо было двигаться вперед, я понимала, что рано или поздно просто потеряю сознание, но сделать это надо как можно дальше. А еще лучше — вообще не терять его, но тут уж как Всевышнему будет угодно.

Такое чувство, что стены коридора кто-то тщательно обработал — я чувствовала, что под ладонью деревянные панели. Немного сыроватые, кое-где совсем подгнившие, но это действительно были панели. А вот пол хода никто так и не удосужился привести в нормальное состояние, под подошвами сапог четко ощущалась земля, иногда даже попадались мелкие камешки. Иногда — довольно крупные, на один такой я налетела в темноте и рухнула вниз. Впрочем, я достаточно быстро поднялась и продолжила свой путь, стремясь выбраться из этого мрачного места. Теперь становилось тяжело дышать не потому, что легкие наполнялись дымом, а потому, что в ходе вообще было мало воздуха. Но все равно надо двигаться дальше. По телу расползлась дрожь, а коленки все больше подгибались. Каждый шаг давался с ужасным трудом, каждый вдох причинял немилосердную боль, которая, казалось бы, была готова раскроить грудную клетку напополам. Хоть бы немного свежего воздуха, пожалуйста…

Похоже, кто-то из богов все же услышал мои молитвы. Я действительно ощутила приток воздуха и невольно попыталась двигаться быстрее. Спотыкаясь и все еще скользя рукой по стене, я бросилась прямо. Оставалось надеяться, что там нет никакой ямы или люка, а то можно было бы получать награду в области «Самая нелепая смерть». Голова все еще жутко кружилась, теперь уже не только от того, что я надышалась всякой дрянью в пожаре, свою роль также сыграл свежий воздух, который жадно вдыхался. Прямо перед собой удалось нащупать какой-то лаз, прикрытый чем-то вроде деревянной панели, которые были на стенах коридора. Слабость, катастрофическая слабость разлилась по всему телу, а в голове поселился настойчивый гул. Толкнув деревянную поверхность, я вывалилась вперед, где дышалось достаточно легко, и упала, устало закрыв глаза и провалившись в забытье.

Очнувшись, я не смогла сдержать стон боли, которая противно поселилась, казалось бы, во всем теле. Начали болеть сразу все ушибы, а в голове прочно обосновалась пустота. В затекшем теле медленно нарастало покалывание от сотен мелких иголочек, которые так и поселились под кожей. Где я вообще? Опять подкатила тошнота, поэтому пока даже решила не делать попыток принять вертикальное положение, а только повернулась на спину. И тут же резко села, впрочем, от неприятных ощущений, разлившихся по конечностям, быстро завалилась на бок, а потом опять легла на спину. Было чему удивиться, если честно. Прямо перед собой я видела каменный цилиндр, через круглое отверстие наверху четко могла разглядеть кусочек неба. Что же это получается, тайный ход привел меня на дно колодца? Ха, то-то в нем воды отродясь не было.

Пока дыхание медленно выравнивалось, я в голове прокручивала, как же выбраться отсюда, стараясь не обращать внимания на холод. Логично, что здесь должна быть еще одна дверь, ведь не залезали же гости сюда через верх. Колодец-то прямо в центре деревушки стоял, как-то слишком уж было бы подозрительно, если бы вниз часто спускалась вереница людей. Хотя, это было бы забавно… Живенько нарисовав себе эту картину, я невольно рассмеялась, не обращая внимания на небольшую боль в грудной клетке. Это все пройдет, главное, что я выжила. А звезды, которые я видела в Лерии, не стали последними в моей жизни. Уже начали опускаться сумерки, скоро опять можно будет полюбоваться на ночное небо…

Демон!

Кое-как встала на ноги и начала ощупывать каменную кладку, пытаясь найти очередной рычаг, плитку, кнопку… Что угодно, что могло открыть следующую дверь. Судя по небу, сейчас около восьми часов вечера. Сам колодец неглубокий, не больше пяти метров, ведь он, как выяснилось, был сугубо для декоративной цели. В Гнильцы мы приехали около полудня, в это же время Лекс из будущего вернул меня обратно. Получалось, что без сознания я провалялась на сырой земле не меньше шести часов, если выкинуть то время, которое ушло на то, чтобы добраться до колодца. Чем это грозит здоровью, я старалась не думать. Александр сказал, что в десять часов в зал внесут ларец с кобрами. Меня все считают мертвой, ларец опять не проверят, только уже ничего нельзя будет исправить, ведь петля разорвана.

Я обшарила каждый сантиметр этого несчастного колодца, разумеется, ту часть, до которой доставала руками, но ничего не нашла. А небо продолжало неумолимо темнеть, сигнализируя о том, что время не соизволило замедлить свой бег.

— Эй, вытащите меня отсюда! — покричала я наверх.

— Сюююда, сюююда, — издевательски прошептало эхо, ударяясь о каменную кладку.

Отважных спасителей, наперебой бросающихся мне на помощь, не наблюдалось. Еще раз ощупала каменную кладку. Имелись небольшие выступы, за которые можно было бы кое-как уцепиться пальцами, но ноги ставить было некуда. Между камнями были щели, Тед, например, с легкостью бы поднялся с помощью двух коротких мечей. У меня не было сейчас даже одноручника, он так и остался прикрепленным к седлу Дьёго. Дьёго… Его ж наверняка увели в замок, придется еще и лошадь где-то добывать. Но это сейчас второстепенная проблема, сейчас надо выбраться наверх. Еще раз осмотрела кладку и увидела, что в нее вделаны какие-то скобы, в которых я распознала подобие лестницы. Вот только до них я при всем своем желании не могла допрыгнуть, но кто сказал, что попыток не было? Порядком выдохнувшись, я опустилась на землю и с тоской обвела взглядом полутемный колодец. И тут же наткнулась на деревянную панель, который до этого прикрывал лаз.

Подскочила к деревяшке и доволокла ее до стены, установив под углом на манер мостика под скобами. Надеюсь, она выдержит мой вес. Отошла как можно дальше назад, а затем взбежала вверх по деревяшке. У самого края подпрыгнула и попыталась ухватиться за перекладину. Панель рухнула на землю, а пальцы хватанули воздух, и я обрушилась вниз, больно приложившись коленями. Затем снова поднялась, обиженно потерла отбитые места и вернула все на место. Я подула на замерзшие пальцы, а затем сделала еще одну попытку допрыгнуть до перекладины. Мимо, только колени стали сильнее болеть.

Я стала уже порядком подзамерзать, поскольку фактически находилась в каменном погребе. Моя куртка осталась в горящем доме, теперь от нее, как и от многофункционального здания, были только одни воспоминания. А из будущего прихватить верхнюю одежду я как-то не догадалась, что скрывать, мысли мои тогда оказались заняты совсем другим. Деревянная панель снова была приведена в исходную позицию, я опять максимально разбежалась и предприняла очередную попытку добраться до скобы.

Ладони сомкнулись на холодном металле. Получилось. Но теперь я беспомощно висела и дергала ногами, стараясь не обращать внимание на боль в ладони. Подтянуться не вышло. Видел бы меня сейчас Трэв… Немного раскачав нижнюю часть туловища, уперлась подошвами сапог в каменную стену колодца, все еще судорожно сжимая руки на перекладине. Со стороны это должно было смотреться просто нелепо, но мне главное было зацепиться ногами за скобу, слава Всевышнему, ее размеры должны позволить это сделать. Правая нога поехала вниз по камню, а руки едва не сорвались, но каким-то чудом я смогла удержаться. К боли от ушибов прибавилась боль от тянущихся мышц, но у меня получилось зацепиться ногами за перекладину, как это удалось, я сама не понимала.

Разжав ладони, отклонилась назад и повисла вниз головой, позволяя выбившейся из-под рубашки цепочке с кулоном пощекотать лицо. А затем раскачала корпус и изогнулась дугой, поднимая туловище. Удалось схватиться за скобу, которая была на две выше самой нижней. Казалось бы, дело сделано, но маленькое недоразумение по имени Валерия умудрилось запутаться в собственных же ногах. Пытаясь распутать конечности, обнаружила, что ноги у меня, оказывается, могут изгибаться под разными углами. Не скажу, что это открытие принесло в жизнь какую-то радость, скорее добавило боли в мышцы. Мне наконец-то удалось начать подниматься по импровизированной лесенке как нормальному человеку. Но тело слушалось с большим трудом, в конце концов, я же не акробатка.

Выбравшись из колодца, просто рухнула на землю, не в силах некоторое время даже попытаться пошевелиться. Все мышцы тряслись, казалось, стоит только подняться на ноги, они тут же подкосятся. Но настойчивые сумерки не давали расслабиться, спотыкаясь, я направилась к тому месту, где раньше стоял дом совещаний. Теперь на его месте был завал, который медленно, но верно догорал, распространяя вокруг запах гари.

На достаточном расстоянии от завала столпились мужчины, которым, видимо, предстояло это все разгребать. Мою приближающуюся в полумраке фигуру они пока не видели, да это и не требовалось. Мне срочно нужно было раздобыть транспорт и мчаться во весь опор в замок. И тут я заметила привязанных слева лошадок и слегка поменяла траекторию движения. Начав отвязывать поводья ближайшей гнедой коняшки, я услышала сзади себя гневный голос:

— Куда руки тянешь, ворюга!

Обернувшись, увидела невысокого, коренастого мужчину, которому не очень понравились мои действия. То, что он не в особом восторге, я поняла по суровому взгляду и деревяшке, которой мне угрожал полноватый человек. Но я продолжала конокрадство, а эта сцена привлекала все больше и больше народу, который оторвался от созерцания пепелища. И теперь толпа мужчин приближалась к привязанным лошадям и ко мне, случайно затесавшейся в этот небольшой табун. Деревяшкой меня, кстати, мужик бить не стал, а просто схватил за руку, оттаскивая назад. Но я была настроена решительно и всячески пыталась вернуться обратно.

— Девка, ты вообще кто? — озадаченно поинтересовался коренастый, не ожидавший такого активного сопротивления.

— Дракон в манто, — огрызнулась я, все-таки вырываясь и с налету забираясь в седло.

Не дав никому прочухаться, подхватила поводья и пятками направила коня в сторону дороги. В спину мне летели жуткие, я бы даже сказала коварные, напутствия, в которых упоминались мои, э, интимные отношения с конем, дорогой, пожаром, Ламелией и многими другими вещами. Но разворачивать лошадь и читать лекцию о правилах поведения я не стала, а только сильнее наклонилась к холке, пуская скакуна в бешеный галоп. Не менее бешено колотилось мое сердце, потому что я едва-едва успевала приехать в замок вовремя. Решив пока себя не накручивать на неприятности, постаралась вытряхнуть из головы все мысли.

Остались только дорога и я.