Горький обман

Глава 13

— Как мы это сделаем?

Хелиа стоит рядом со мной и смотрит на особняк Торре.

Красивое, но холодное строение.

Я не знаю, как Аврора вышла такой, какая она есть, как ей удалось остаться верной своему сердцу. Она просто ангел по сравнению с монстрами в этом доме.

Я знаю, что Мейс там. Все, что мне нужно, — это бумаги с его подписью, где он расписывается в том, что хочет Хелиа, и мы можем уйти.

Вот только он трогал Аврору.

Он тронул мою жену. Теперь план принял другой оборот.

Хелиа не уйдет, не посмотрев, как все это будет происходить.

И я с радостью устрою для него шоу.

После того как я был чист более десяти лет, я собираюсь запятнать свои руки кровью ради Авроры. Ради женщины, которая владеет моими мыслями, моим разумом. Она — моя навязчивая идея. Я не могу перестать прикасаться к ней, не могу отпустить ее.

Сначала это был сладкий обман для всего мира.

Теперь же она реальна настолько, насколько это вообще возможно.

Ничто, ни одна сила в этом мире не может помешать мне удержать Аврору.

— Зажечь? — Я поворачиваю голову в сторону Хелиа, который медленно смотрит на меня с улыбкой на лице.

— Шучу. Я знаю, что в этом доме живут люди. Не могу этого сделать. Твоя жена расстроится еще больше, чем от того, что мы собираемся сделать.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на большое строение передо мной.

— Этот план принял крутой оборот, не так ли? Я думал, мы собираемся только угрожать Мейсу фотографиями Авроры, которые ты сделал. Но убить его? Даже не попытаться убедить его отпустить компанию? Не думал, что дело примет такой оборот. — Хелиа разделяет его нежелательное мнение, но я никак не реагирую.

Да, план изменился. Убийство Мейса не входило в планы до тех пор, пока в этом не возникла необходимость, а теперь она возникла. Он потерял милость, которой я собирался его одарить, как только наложил свои грязные руки на Аврору.

— Забудь о черном списке. Теперь он быстрее попадет в ад из-за своих действий.

— Для меня это не имеет значения, но Эмброуз и ее мать живут там. Какую бы ненависть ни питала к ним Аврора, она не простит мне, если я сожгу здание.

Хелии все равно, но я вижу, как у него сводит челюсти.

Раздражение и сдерживаемый гнев.

Я знаю, почему.

Услышав всего одну фразу, он запустил таймер.

— Эмброуз и ее мать должны быть на улице прямо сейчас. За ними идет охранник, который предупредит меня, когда они появятся. Пойдем, — говорю я ему, направляясь к дому и проходя через парадную дверь.

Она почему-то открыта, но так нам будет проще попасть внутрь.

Я иду по коридору к кабинету Мейса, минуя кухню и гостиную. Как только я дохожу до двери, мой взгляд скользит вправо — в ту сторону, куда убежала Аврора во время семейного ужина, на котором мы присутствовали. Воспоминание о ее заплаканных глазах усиливает ярость, кипящую во мне.

Прежде чем я успеваю что-то сказать или сделать, Хелиа входит в кабинет. Стук двери о стену заставляет Мейса подскочить в своем кресле.

Его помощница, молодая женщина лет двадцати пяти, стоит позади него, держа в руках бумаги. Та, которую мы наняли. Та, которая была очень полезна, но теперь не нужна.

Хелиа не теряет ни секунды. Он выхватывает пистолет, спрятанный на бедре, и пускает пулю ей в лоб. Безжалостно. Чистый выстрел.

Она падает замертво. Мейс вскакивает на ноги.

Его бешеный взгляд обращается ко мне, к Хелии, потом снова ко мне.

— Что это значит? Я вызову охрану!

— Я бы не стал этого делать, если бы дорожил своей жизнью.

Хелиа пожимает плечами, убирая одну руку в карман, а другой придерживая пистолет.

Мне не нужно пачкать руки, для этого есть Хелиа.

Направляясь к Мейсу, я огибаю угол его стола и встаю перед ним.

На мгновение наступает тишина, пока я наблюдаю за ним. Его глаза становятся красными, он обводит взглядом весь офис и даже наблюдает за Хелиа, поднимая руку с пистолетом и почесывая лоб, на его лице появляется маниакальная улыбка.

— Смотри на меня, Мейс, — прорычал я, моя рука практически дрожала от желания покончить с его жизнью прямо сейчас. — А теперь давай будем цивилизованными и перейдем к делу.

— Ты называешь это вежливостью? Ты убил моего помощника! — кричит Мейс, делая шаг назад. Я не двигаюсь с места, когда он нажимает тревожную кнопку под своим столом.

Я смотрю направо, на Хелию. Он подмигивает мне, поворачивается и ждет, когда на него набросятся охранники.

Мейс использует это время, чтобы отпрыгнуть от меня, но я быстр. Мои быстрые рефлексы приходятся как нельзя кстати. Я сжимаю челюсть Мейса в своей руке, да так сильно и крепко, что слышу небольшой треск. Его болезненный вой эхом разносится по офису.

В коридоре раздаются выстрелы, но я не двигаюсь с места.

— Ты подпишешь эти бумаги, Мейс, а потом я уйду. Это все, что тебе нужно сделать.

Дыхание Мейса становится неровным. Его глаза расширены, а тело сотрясается в моих руках.

Я не отпущу его, независимо от того, будет он подчиняться или нет.

— Я сделаю это. Я сделаю это! — кричит он. Его тупые ногти царапают мое запястье и пальцы вокруг его лица.

Я отпихиваю его назад, и он спотыкается, а затем нагибается, чтобы взять ручку со стола трясущимися руками.

— Что? Что мне нужно подписать?

Еще один выстрел, но уже в ухо. Он с криком опрокидывается навзничь. Я вскидываю голову. У ног Хелии стоят четверо охранников, а его пистолет поднят в сторону Мейса.

— Просто небольшая забава, Ремо.

Хелиа бросает мне бумаги, и я ловлю их, разглаживая на столе перед Мейсом.

Его глаза расширяются, и он смотрит на меня с пола.

Вот оно. Страх за его жизнь, который я хотел увидеть.

На моем лице появляется медленная ухмылка.

— Вставай, Мейс, — тихо говорю я.

Он поднимается на ноги и смотрит на бумаги.

— Нет… — шепчет он.

Я наклоняюсь вперед, впиваясь в его лицо. — Да.

Он колеблется, его взгляд снова мечется между мной и Хелиа.

— У меня кончается гребаное терпение, Мейс. Подписывай гребаные бумаги, — рычу я, хлопнув рукой по столу.

Он вздрагивает. Его солено-перченые волосы растрепаны, костюм помят, уродливые усы подергиваются, а плечи трясутся.

— Уверен, мы сможем обойтись без этого. Аврора сама упала с лестницы. Она споткнулась! Я ничего не делал. Я не подписывал тебе "Glamorous"! — Мейс качает головой.

Я вздыхаю и на мгновение закрываю глаза. — Хелиа?

— Да, босс?

Я открываю глаза и говорю, все еще глядя на Мейса. — Ты ведь знаешь, как заставить людей подписать документы, верно? Сделай это.

Я поворачиваюсь и отхожу от Мейса. Я отодвигаю от него кресло и откидываюсь в нем.

Хелиа огибает стол и обрушивает кулак на лицо Мейса. Он хватается за руку, насильно подписывая бумаги, передавая мне свою журнальную компанию.

— Нет! Вы не можете этого сделать! Это преступление! — кричит он и бьется в руках Хелии, но на это уходит в общей сложности секунд десять.

— Нет! — кричит Мейс.

Он поворачивается к Хелиа и пытается ударить его. Хелиа отпускает его руку и стреляет ему в бедро. Мейс падает на землю.

— Хелиа. Уходи, — говорю я, вставая со стула.

— Ублюдок, — выплевывает Хелиа, его глаза такие темные, что я точно знаю, что он сделает, если задержится еще на минуту.

Мейс — мой.

Мой, чтобы убить.

Хелиа выбегает из кабинета, а я достаю свой собственный пистолет.

Мейс кричит, умоляет. Тащится по полу. Умоляюще смотрит мне в ноги.

— Пожалуйста, не убивайте меня. Я больше не трону ее, обещаю. Вы можете забрать свои деньги. Занесите меня в свой черный список. Пожалуйста. Пожалуйста. Я больше не буду к ней прикасаться.

Он вызывает у меня отвращение.

— Не достаточно, Мейс, — выдавил я из себя.

Я наклоняюсь, хватаю его за воротник и притягиваю к себе, чтобы его лицо оказалось напротив моего.

И так я провожу следующие два часа. Я мучаю его, нанося удары снова и снова, пока от него не останутся лишь сломанные кости. Его лицо и тело в крови, и он уже почти не понимает, что происходит. Ярость внутри меня от мысли, что он столкнул Аврору с лестницы, что причинил ей боль и оставил ее там всю в синяках и переломах, делает меня безжалостным, ненасытным к его боли. Огонь, разгоревшийся во мне из-за Мейса, невозможно выразить словами.

Он причинил ей боль. Он прикоснулся к ней, даже после моего предупреждения.

— Мне нужно идти, но это могло бы длиться дольше, Мейс. Так долго, что ты даже не вспомнил бы свое имя.

С этими словами я достаю пистолет и дважды стреляю ему в сердце. Мои руки в крови, коричневая рубашка забрызгана красным.

Мне нужно переодеться. Надо было надеть черную.

Я выхожу из офиса мертвеца, но останавливаюсь у входных дверей, когда вижу, как Эмброуз выходит из машины, а за ней ее мать. На ней зеленое платье с туфлями на шпильках, как у Авроры, но что-то в ней всегда не так.

Как будто она скрывает какой-то грязный секрет.

Когда она поднимает на меня глаза и видит, что я стою в дверях, весь в крови, ее глаза расширяются, а губы подрагивают. В этот момент я понимаю, что Хелиа нигде нет, а его пистолет лежит на тротуаре.

Неужели он уехал в спешке?

Он должен вернуться сюда и устранить этот беспорядок.

Это была его работа.

Покачав головой, я бесшумно прохожу мимо Эмброуз. Она останавливает меня, крепко сжимая мою руку.

Я смотрю на нее сверху вниз и вижу в ее глазах убийство.

— Лучше бы это было не то, что я думаю, мистер Кэйн. Лучше бы это не было чем-то плохим, — угрожает она.

Я ухмыляюсь ей, явно забавляясь. — Примите мои глубочайшие соболезнования, Эмброуз Торре.

Затем я поворачиваюсь и ухожу. Ей понадобится удача из-за того, что с ней должно произойти.

Смерть отца — это только начало того, что ждет ее впереди. Человек, похитивший Эмброуз, вернулся и готов бросить ее в ад.

Сев в машину, я велю своему водителю съездить в ближайший магазин и купить мне новую коричневую рубашку. Переодевшись в машине, я еду к своему зданию, зная, что Аврора скоро придет на обед.

Я убил ее отца.

Вздох срывается с моих губ. Большинство ее проблем теперь в прошлом, и я надеюсь, что она увидит, что я сделал для нее. Надеюсь, она не отступит от меня ни на шаг после того, как я только что вернул ее.

Она поймет.

Поймет.

Минуты идут, я сижу в своем кабинете, не сводя глаз с двери.

Ее здесь нет.

Она уже узнала?

Эмброуз сказала ей?

Проходит еще тридцать минут, и тут дверь распахивается. Аврора вбегает, запыхавшись, как будто она бежала.

— Прости. Я засиделась на работе, а потом приехал Сэм, и он слишком долго уезжал. Потом пробки… Это был просто ад — добираться сюда. У тебя ведь нет встречи? Мы ведь еще можем пообедать?

Она пыхтит и отдувается, но все, на что я могу смотреть, — это то, как прекрасно она выглядит.

Ее волосы мягкими локонами спадают по спине на боковую часть, давая мне возможность увидеть висящие серьги и гладкую шею, на которой все еще видны слабые намеки на засосы, которые я ей поставил.

Я встаю из-за стола и двигаюсь к ней, не желая говорить ей, что пропустил две встречи, ожидая ее, и что я буду ждать еще дольше, если она захочет.

Она роется в пакете с покупками и достает черную коробку, обмотанную белой лентой.

— Это тебе.

Взяв у нее коробку, я открываю ее и обнаруживаю часы. Они золотые, с бриллиантами вокруг циферблата. Я знаю, как правильно расположить их в моем ящике с часами.

— По какому случаю?

Я поднимаю брови, но она уже почти подпрыгивает на ногах.

Ее улыбка широкая и взволнованная.

— Мой отец продал свою часть акций и отказался от процента, который он хотел получить с моих продаж. Я так счастлива, Ремо, что могу лопнуть. Ты не понимаешь, как сильно это мне поможет.

Без предупреждения она прыгает в мои объятия, обнимает меня и крепко сжимает.

Секунду я стою в шоке, затем медленно обхватываю ее за талию и притягиваю к себе. Через несколько секунд я прижимаю ее к себе еще крепче. Ее тепло и радость заглушают нечеловеческие мысли, которые проносились у меня в голове.

Как может человек, который забирает жизни, который скрывает свои злые намерения и грязные дела, держать в своих объятиях такую женщину и быть достаточно самоотверженным, чтобы отпустить ее?

— Я так счастлива, — повторяет она задыхаясь, отступая от меня. Она садится на стул перед моим столом и кладет белый пакет на стол.

— Садись! Я сегодня купила обед.

Я бесшумно подхожу и сажусь на стул рядом с ней, а не на тот, что стоит за моим столом. Затем я завороженно наблюдаю за ней.

— Я купила куриные нагетсы. Думаю, тебе понравится. Попробуй.

Она открывает две коробки.

Она ведь поймет, правда?

Это лишь вопрос времени, когда ей позвонят.

У меня очень ограниченное количество времени.

В любом случае это должно было произойти. Это был мой план. Мне нужна была его компания, но теперь, когда Аврора так много для меня значит, я не могу оставить все как есть.

— Завтра у меня фотосессия. Не хочешь прийти? После этого у меня будет выходной, и я думала пойти куда-нибудь с Камари и Раулем. Они сказали, что я могу пригласить тебя, если ты не будешь на них пялиться. — Она смеется, качая головой.

В любую секунду.

Она простит меня.

— Я пойду.

Она кивает на мой ответ, а затем откусывает от своей обертки. Я тоже начинаю есть.

На груди огромная тяжесть, и я не могу нормально дышать.

Это было запланировано. Хелиа знал. Я тоже. И все же мне кажется, что я сделал что-то не так.

Мне нужна была компания. Аврора должна была стать приманкой, когда все это дерьмо попадет в прессу, прикрытием и защитой для меня. Конечно, частично это было сделано ради наследства от моего деда. По крайней мере, именно эту причину я назвал Авроре.

Я не сказал ей, что это было моим намерением.

Как я расскажу ей о Венеции?

Что я наконец-то узнал ее новое местонахождение? Что я должен отправиться за ней?

Мне нужно вернуть ее домой. Ей всего семнадцать. Она ничего не знает о жизни. Мои родители отправили ее в школу-интернат, где я не мог ее найти, так долго держа ее местонахождение и благополучие у себя в голове. Но теперь все это подходит к концу.

Промежуток времени между получением наследства и их занятостью позволил Хелиа работать без остановки, чтобы взломать брандмауэры определенного правительственного сайта и снова найти ее. Он не может делать это постоянно, поэтому нам нужен был правильный выбор времени. Теперь все встало на свои места.

Хелиа будет защищать мою жену, пока меня не будет. Он — лучший человек, которого я могу назначить на защиту Авроруы.

Все эти заверения, все эти просчитанные ходы, но я не учел, что эта женщина заставляет меня чувствовать, что если у меня есть она, то мне больше ничего не нужно. Все складывается как нельзя лучше, и все равно этот страх, эта неуверенность держат меня за горло.

Мне кажется, что я могу потерять ее, если уеду.

— В ближайшие несколько дней я уеду в Эдинбург. Мне нужно кое с кем встретиться, но Хелиа будет здесь в качестве твоего охранника. Он может быть немного странным, но он лучший, и я не могу подвергать твою безопасность риску, хорошо?

Ее взгляд останавливается на губах, и она моргает, а затем сглатывает.

Снова этот взгляд.

Этот неуверенный взгляд она бросала на меня несколько раз за последние пару дней. Я не хотел настаивать на том, чтобы она сказала мне, что не готова, но я заметил, что она отдалилась от меня.

— Встретиться с кем-то? — осторожно спросила она, ковыряясь в бумаге вокруг обертки.

— Что такое? — спрашиваю я, хватаясь за ее стул и подтаскивая его к себе.

Она смотрит на свои колени, держа руки так, словно пытается скрыть, что ее что-то беспокоит.

Не стоит. Я бы никогда не предал ее так. Я никогда этого не делал и не сделаю.

— Я слышала тебя, — шепчет она.

Я хмурюсь.

— Я слышала, как ты говорил о том, что поедешь к Венеции, не сказав мне.

Ее голос такой тихий, но я его слышу.

Мое сердце колотится.

Она слышала?

Она смотрит на меня, ее глаза полны эмоций, и все же каким-то образом в них сохранилась частичка доверия.

Я никогда не нарушу твоего доверия, детка.

— Она женщина, верно?

Я киваю.

Аврора резко вдыхает.

— Полагаю, она много для тебя значит?

Еще один вопрос, но почему мне кажется, что она всаживает ножи в мое сердце, когда говорит?

— Она моя сестра, Аврора.

Ее глаза переходят на меня, и все напряжение исчезает с ее плеч.

Медленная улыбка расплывается по ее лицу, и она кивает.

— Я доверяла тебе, Ремо. Это было больно, но я собиралась доверять тебе и не разрушать то, что было между нами. Спасибо, что рассказал мне. Я не буду просить больше информации…

Звонит телефон.

Вот и все, не так ли?

Что бы ни сделал ее отец, он был ее отцом.

Я бросил ее сестру и мать на произвол судьбы.

Она берет трубку. — Алло?

— Да, это она. — Ее глаза переходят на меня, затем расширяются, а рот открывается в шоке. — Мой отец… умер?

Я надеюсь, что ты будешь продолжать доверять мне, Аврора.