Горький обман

Глава 21

Я не могу дышать.

Темные глаза Ремо сужаются на незваного гостя, руки сжимаются в кулаки по бокам. Пуля как будто едва коснулась его, несмотря на то что полностью вошла в живот. Черты лица Ремо искажаются. Он выглядит угрожающе.

Он — монстр, которого боятся все в Лондоне. Монстр, который заставляет людей на Капри дрожать от страха при одном только звуке его имени.

Ремо — воплощение джентльмена в костюме с обугленным сердцем монстра. Существо, которое не испытывает никаких угрызений совести, если вдруг решит убить вас, причинить вам вред или допросить.

Ремо отпихивает меня за спину, а затем бьет кулаком по фигуре в капюшоне.

Лицо незваного гостя перекашивается в сторону, но он быстро приходит в себя и пытается ударить Ремо. Ремо блокирует его. Следующий удар незваного гостя приходится прямо на рану Ремо, и он отшатывается назад.

Я снова кричу. Со всех концов дома к нам спешат шаги.

Фигура стреляет Ремо в руку, но Ремо не падает. Он хватает нож с кухонной стойки и режет им незваного гостя, рассекая ему руку.

— Аврора! — слышу я неистовый крик Камари, когда она и остальные теснятся у входа в кухню.

Незваный гость пинает Ремо в бок, и тот, споткнувшись, падает на колени.

Нет.

Что он делает?

Почему Ремо не сопротивляется?

Злоумышленник мгновенно бросается на меня. Я делаю несколько быстрых шагов назад и вырываюсь из его хватки. Ремо поднимается из сгорбленного положения, выхватывает пистолет из задней части брюк и стреляет незваному гостю прямо в голову со спины, прицел точный и четкий.

Фигура падает на пол, я спотыкаюсь, но оставляю тело на месте. Я бросаюсь к Ремо. Он падает на пол, энергия покидает его, и он издает болезненный гортанный звук. Кровь растекается под ним.

— Ремо! — кричу я, падая на колени рядом с его головой.

Мои руки порхают в воздухе над ним. Что с ним случилось, что он так быстро потерял сознание? Я вдруг замечаю у него под боком шприц. Опустошенный.

Что он ввел ему?

Что он сделал с Ремо?

— Ремо, пожалуйста, открой глаза, — кричу я.

Я не могу этого сделать.

Только не снова.

Я не могу потерять Ремо.

Я была готова принять его, готова дать ему шанс.

Не так судьба должна была украсть у меня все это.

Нет.

Нет.

Пожалуйста, нет.

Я смутно слышу голоса. Кто-то берет меня за плечи и успокаивает, когда вдалеке раздается вой сирен, но я не могу сосредоточиться ни на чем, кроме бессознательного тела Ремо и крови, вытекающей из его раны. Я наклоняюсь вперед и прижимаю руку к ране на его животе, но другая рана находится на его руке, и я не могу дотянуться до обеих.

— Он теряет кровь. Камари, он теряет кровь, — судорожно говорю я ей, не зная, есть ли она вообще здесь или нет.

— Нет, Ремо, ты не оставишь меня так, хорошо? Я не смогу жить без тебя. Пожалуйста, — всхлипываю я, не сводя глаз с его закрытых глаз и пропитанной кровью рубашки.

Кто-то тянет меня назад. Меня пытаются увести от Ремо. Я пытаюсь бороться, но у меня ничего не получается. Они слишком сильны. Ремо кладут на что-то, и его уводят. Люди ходят вокруг, но мой взгляд не отрывается от Ремо.

Куда они его везут?

— В больницу. Мне нужно пойти с Ремо.

Сжав руки, я оставляю их всех позади, выбегаю на улицу к машине скорой помощи, в которую закатывают Ремо, и забираюсь следом за всеми, не обращая внимания на их протесты.

Они разрывают на нем рубашку и накладывают повязку на рану. Все происходящее кажется мне размытым.

— Пожалуйста, Ремо, не оставляй меня так, — плачу я, мое лицо мокро от слез. — Я хотела сделать с тобой гораздо больше. Прости, что не доверяла тебе, что не позволила объясниться. Давай целоваться под дождем, давай печь вместе, давай ходить на ужины, давай делать все, что ты обещал, пожалуйста, только… очнись.

— Пожалуйста… — шепчу я, чувствуя на себе взгляды медиков.

Машина скорой помощи делает резкий поворот, отбрасывая меня к борту.

Я задыхаюсь от неожиданности, но когда понимаю, что двое санитаров, которые только что разорвали рубашку Ремо, на самом деле больше ничего не делают, наконец поднимаю глаза. Один из них без сознания, а другой смотрит на меня с маской на нижней половине лица.

Черные волосы.

Темно-океанские голубые глаза.

Нет.

Нет.

Я судорожно пытаюсь осмотреть машину скорой помощи, но Ремо без сознания, и я не могу рисковать тем, что он пострадает еще больше. Я внутренне кричу. Он здесь. Сидит так близко ко мне. Скольких людей он заставил работать с ним ради этого?

По моему телу пробегают мурашки, а мозг начинает пульсировать от боли.

Один напал на меня, другой лежит без сознания, а третий везет нас куда-то в сторону, которая определенно не является больницей.

От одного ощущения его отвратительного взгляда, пробегающего по мне, меня бросает в дрожь, потому что передо мной — мой самый настоящий кошмар. Это тот самый человек, который преследовал меня три года, прежде чем смог похитить и напасть на меня.

Я качаю головой, глядя на дверь слева от меня, на Ремо передо мной, на оборудование вокруг машины скорой помощи.

Нет.

Подумай, Аврора.

Ты должна спасти вас обоих.

Как я могу это сделать, когда мои руки неконтролируемо дрожат, а глаза моего преследователя устремлены на меня? По тому, как приподнялась его щека, я понимаю, что это его победа. Этого не может быть.

Камари не знает, и Рауль тоже. Они думают, что мы едем в больницу, но это не так.

Дыхание вырывается короткими толчками, и я чувствую головокружение, несмотря на то что пытаюсь моргнуть глазами и избавиться от черных точек, застилающих зрение.

Подумай.

Ремо должен быть в безопасности.

Он здесь.

Он снова это сделал.

Мой преследователь смеется, когда я протягиваю руку вперед и кладу разорванную рубашку Ремо на рану на его животе. Мои руки трясутся, когда я отчаянно пытаюсь спасти мужа.

Как я могла сомневаться, что он не убережет меня, когда Ремо хотел дать мне только это?

Благодаря ему я чувствовала себя в безопасности, а когда он на самом деле избавлялся от опасностей, в том числе и от моего отца, я сомневалась в его способности это сделать.

Венеция только что обрела брата, свою семью, спустя столько лет, а я обрела смысл любви благодаря Ремо. Я не могу его потерять.

— Прекрати пытаться спасти его!

Преследователь отталкивает мои руки от того места, где я зажимала рану Ремо. Я вскрикиваю от грубой силы и отшатываюсь назад, пытаясь прижаться к борту машины скорой помощи.

Его резкий голос и грубый грохот медленно вызывают воспоминания, которые кажутся белыми кадрами абсолютного ничто, потому что я все еще не могу вспомнить эти воспоминания. Я не вижу и не помню, что именно он со мной сделал. Все, что я знаю, — это то, что он заставил меня чувствовать себя отвратительно и оставил кожу, которая ощущается как тюрьма.

Белые одежды могут помочь мне лишь в малой степени.

— Этот муж нам с тобой не нужен, — говорит он, но я избегаю смотреть на него.

Ремо поехал за сестрой, но потом уехал в Италию. В газетах писали, что его склад сгорел. Так вот почему он уехал в Италию? Потому что мой преследователь сделал так, чтобы это случилось?

Мой взгляд задерживается на Ремо, и на глаза снова наворачиваются слезы. Я чувствую себя истощенной и уставшей.

Так устала от всего этого.

Что еще он сделал, чтобы я оказалась здесь?

Почему? Почему он преследует меня?

Почему он не может оставить меня в покое?

Я пытаюсь придумать план, пытаюсь понять, как мне выпутаться из этой ситуации. На этот раз на мне лежит ответственность за спасение Ремо.

— Только я могу так любить тебя, Аврора. Почему ты сбежала от меня?

Его голос спокоен, и я не реагирую и не смотрю на него, потому что его глаза вызывают у меня чувство отвращения.

— Почему? — кричит он, ударяя кулаком по боку машины скорой помощи.

Я вздрагиваю.

Я оглядываю машину скорой помощи, стараясь не замечать ужасающих голубых глаз. Мое тело дрожит, но я крепко сжимаю руки и визуально ищу какое-нибудь оружие, что-то, что поможет Ремо и отсрочит все это.

Как я подам сигнал о помощи?

Я не знаю, как далеко от Лондона он нас увезет. Я закрываю глаза, понимая, что, возможно, мне придется играть в его фантазии, чтобы выжить, но далеко уйти я не смогу.

Сердце гулко стучит в груди. Выживу ли я? Невидимая веревка, обмотанная вокруг моей шеи, затягивается все туже и туже, удушая меня.

— Значит, молчание? Это потому, что здесь твой фальшивый муж? Может, мне выгнать его? Все равно он мне теперь ни к чему.

Я поднимаю на него глаза, выражение лица сердитое. Он смеется. Темный и ужасающий.

— Нет, нет. Я не буду этого делать, милая, потому что как еще я заставлю тебя выполнять мои указания, если не нанесением Ремо нескольких небольших травм?

Нет, я не позволю этому случиться. Я сжимаю руки в кулаки, чтобы не наделать глупостей.

Машина скорой помощи делает еще один резкий поворот, меня дергается вперед, но я упираюсь руками в носилки. Что-то укололо мне палец, и я резко вдыхаю. Опустив взгляд, я вижу серебряный инструмент, воткнутый в мою кожу. Вокруг раны сочится кровь.

Держа руки на носилках и делая глубокие вдохи, я медленно обхватываю пальцами то, что меня укололо. Это маленький скальпель.

Я фыркаю и делаю вид, что вытираю слезы, когда подношу скальпель к карману брюк Ремо и опираюсь головой о его бедро. Я слышу ехидный смешок от преследователя и быстро прячу скальпель в карман Ремо, после чего откидываюсь назад, слегка уверенная в том, что у меня есть хоть что-то, что мне поможет.

Вскоре машина скорой помощи с визгом останавливается, и мое сердце падает в желудок.

Двери открываются, он хватает меня за руку и вытаскивает за собой. Я сопротивляюсь, пытаясь вырвать руку, но его хватка крепкая, и он намного сильнее меня.

— Занесите его внутрь.

Я смотрю перед собой и перестаю дышать.

Это то же самое место.

То же самое место.

То самое место, куда он привел меня девять месяцев назад.

Только не это место. Пожалуйста.

Тошнота нарастает внутри меня, а кровь отливает от лица. Зрелище, представшее передо мной, вызывает мрачные воспоминания о том, как он затащил туда мое едва пришедшее в сознание тело.

Как это вообще могло произойти?

Как он это сделал?

Я оглядываюсь на машину скорой помощи, и мой взгляд мгновенно устремляется на простор деревьев. Это единственное, что видно во всех направлениях, и мое беспокойство только усиливается.

Как мне бороться с ним в одиночку?

Слезы затуманивают мое зрение, но я делаю глубокий вдох и пытаюсь их смахнуть. Не получается. Может быть, у меня слабое сердце. Может быть, я слишком слаба для всего этого.

Может быть… может быть, я не смогу спасти Ремо.

Я качаю головой.

Ремо выносит на носилках другой человек с такой же синей маской на нижней половине лица. Я вздыхаю. По крайней мере, они не причиняют больше вреда.

Я тихо следую за своим преследователем, оглядываясь по сторонам и пытаясь оценить ситуацию и то, что я могу сделать, несмотря на то, что маленький голосок в глубине моего сознания говорит мне, что я замерзну и не смогу ни с чем справиться, как только войду в эти двери.

Это деревянный дом, коттедж с забаррикадированными окнами и толстой дверью. Наверху есть небольшая труба, из которой поднимается дымок, но в целом он выглядит как обычный дом посреди леса.

Мы подходим все ближе и ближе, и я еще раз оглядываюсь на Ремо, чтобы убедиться, что он здесь.

Я смотрю на мужчину, который тащит меня, и думаю, как он мог так поступить с женщиной. Как он мог не проявить милосердия? Но потом я вспоминаю своего отца и понимаю, что никакие отношения не имеют значения, если ты не заботишься о ком-то достаточно сильно.

Мой взгляд падает на руку, держащую мою руку, и задерживается на маленьком голубом браслете. Простой голубой браслет с золотой окантовкой вокруг него. Я замираю на месте, заставляя мужчину тоже остановиться.

Он оглядывается, вероятно, удивляясь, почему я остановилась, но осознание… оно обрушивается на меня разом.

Я поднимаю глаза и вижу эти ужасные голубые глаза, устремленные на меня. Его брови вскидываются, а затем его взгляд падает туда, куда я смотрела.

Браслет.

Я не дышу и не моргаю, медленно протягивая дрожащую руку. Шок от всего этого, вернувшаяся травма и откровение — все это обрушилось на меня разом.

— Нет, нет, нет, нет!

Я продолжаю трясти головой, но мой взгляд устремлен на мужчину передо мной.

— Как… Как ты мог так поступить со мной?! — Я кричу, агония разрывает мою грудь.

Боль, предательство.

— Как ты мог, Сэм!