Гренадилловая шкатулка

Глава 26

Озеро лежало в небольшой низине у южной границы поместья в окружении елей и деревьев с опавшей листвой. В середине поднимался из воды высокий лесистый островок, увенчанный готической башней. Единственным доступом к нему служил палладианский мост, наведенный между двумя небольшими мысами в самой узкой части пролива, отделявшего остров от берега. К этому сооружению я и направлял сейчас свои стопы.

Я пересек огород, минуя теплицы, парники и капустные грядки, и по травянистому косогору помчался к озеру. Начиная спуск, я еще видел время от времени мелькавшие между деревьями макушки женских голов. Однако склон, по которому я бежал, становился все более пологим, а женщины все дальше углублялись в лес на острове, и вскоре я потерял их из виду. Но, поскольку я точно знал, куда они направляются, свой бег я не замедлил. Напротив, от ужаса и напряжения сердце болезненно стучало в груди, побуждая ноги бежать еще быстрее.

Я ловил ртом воздух, умоляя Господа помочь мне защитить Элис. Мольбы мои оставались без ответа. Казалось, сама природа настроена против меня. По приближении к мосту трава редела; тропинка вилась среди голых ив и камышовых зарослей, которые поднимались выше моего роста. Почва здесь была мягкая и болотистая; глина комьями налипала на подошвы башмаков, затрудняя каждый шаг, словно земля вознамерилась помешать моему продвижению.

Наконец, по прошествии целой вечности, я добрался до моста, перебежал на остров и по усыпанной листьями тропинке, тянувшейся через мелколесье, начал восхождение к башне. Тропинка становилась круче, почва под ногами — тверже, что позволило мне вновь увеличить темп. Я убеждал себя, что нагоняю Элис и ее спутницу, но судить о том не мог. Вокруг меня стеной стояли деревья. Невысокие, потому что близкое соседство друг с другом мешало им тянуться вверх, покореженные ветром, они были крайне уродливы. Их переплетенные ветки склонялись над тропинкой, заслоняя от меня небо и все, что лежало впереди. Я будто бежал по темному извилистому туннелю без конца и без края. Внезапно деревья расступились, и я выскочил на поросшую травой поляну, залитую лучами ослепительного зимнего солнца. В нескольких ярдах от меня стояла башня — стройное сооружение с узкими стрельчатыми проемами в гладких стенах и зубчатом парапете, огораживавшем площадку на самом верху. В распахнутой арочной двери темнели очертания лестницы, ведущей на вершину башни.

Ни Элис, ни ее спутницы видно не было, но изнутри доносилось эхо их голосов; глянув вверх, я заметил в одном из каменных проемов скользнувшую тень. Не давая себе передышки, я вскарабкался к двери и стал подниматься по лестнице, перескакивая сразу через три ступеньки. Меч я крепко прижимал к боку, чтобы он случайно не стукнул о камень и не выдал моего присутствия.

Взбираясь по лестнице, я все явственнее слышал голоса женщин и даже улавливал обрывки их беседы.

— Вы так добры, что взяли на себя труд… — говорила Элис, не подозревая о грозившей ей опасности, — …очень благодарна…

На что ее спутница отвечала:

— Вид… такой чудесный… вы будете очарованы.

Эти безобидные слова даже на расстоянии вселили в меня ужас. Ошибки не было. Я не мог не уловить затаенной угрозы в голосе мисс Аллен.

Какой же я был глупец, ругал я себя. Жалость — весьма опасное чувство. Как хитро мисс Аллен убаюкала мою бдительность. Я сочувствовал ей, потому что ее положение живо напоминало мне мое собственное: она находилась в материальной зависимости от своих родственников так же, как я от Чиппендейла. Она всегда была внимательна ко мне, заботливо расспрашивала о ходе расследования, выражая желание оказывать всяческое содействие, с пониманием относилась к моим тревогам, и потому мне даже в голову не могло прийти, что она одна учинила все эти ужасные злодеяния. Лишь когда я прочитал письмо Партриджа и увидел сцену на мосту, на меня снизошло озарение.

Однако собственная догадливость не принесла мне удовлетворения. Наоборот, я остро сознавал всю тщетность достигнутых результатов. Правда слишком поздно открылась мне. Элис находилась на волосок от смерти.

Я продолжал взбираться по винтовой лестнице, и мало-помалу темнота начала рассеиваться, а вскоре мне на макушку уже упали лучи света, пронизанные танцующими пылинками. Испытывая неестественную легкость в голове оттого, что кружил по спирали, я, словно крот, выбрался из лестничного колодца и с минуту смотрел на женщин. Ни Элис, ни мисс Аллен не заподозрили о моем приближении. Они стояли спиной ко мне. Поддерживая Элис под локоть, мисс Аллен вела ее к самому краю, к тому месту, где парапетная стенка с бойницами была наиболее низкой, не выше колена. Мисс Аллен, как и на мостике, показывала на что-то внизу. Вдалеке за ними темнел на фоне небесной синевы мрачный силуэт Хорсхит-Ходла.

Меня объял ужас, но я не смел кричать, опасаясь, что мисс Аллен, услышав мой вопль, начнет действовать стремительно, и я не успею вмешаться.

— Видите особняк? — говорила она. — Красивое зрелище, правда?

У меня задрожали руки, кровь застучала в висках, словно в голове работал поршень. Я знал, что она задумала, знал, что должно произойти. Я вытащил из ножен меч Монтфорта и стремглав бросился к женщинам.

— Добрый день, сударыни, — окликнул я их.

Обе женщины резко развернулись. Элис, раскрыв рот от изумления, сначала посмотрела на меня, потом на меч в моей руке. Лицо мисс Аллен скрывала черная вуаль, но я кожей ощущал ее ненависть.

— Вы? Что вы здесь делаете? Что это значит? — прошипела она.

— Это значит, — отвечал я, опуская меч и становясь между Элис и парапетом, — что я уже раскрыл вашу чудовищную тайну.

— Понятия не имею, о какой тайне вы говорите, — отозвалась мисс Аллен. Она отпустила Элис и отошла в сторону, обозревая безмолвный пейзаж — мерцающее озеро, голые деревья, угрюмую громаду Хорсхит-Холла. — Я не убивала брата, если вы это подразумеваете. Зачем бы я стала желать ему смерти? Я от его кончины ничего не выигрываю, как вам, наверно, хорошо известно.

— Я знаю, что вы не убивали его, — тихо произнес я. — И также знаю, что вы совершили. И что сейчас у вас на уме.

— Что у нее на уме? — вмешалась Элис. Она все еще была ошеломлена моим неожиданным появлением. — Говорите же, Натаниел. Я думала, она — добрая душа. Неужели она хочет причинить мне зло?

— Элис, — сказал я, — прежде чем что-либо объяснять, я должен получить еще одно доказательство, и потому прошу вас ответить мне прямо. Когда вы обсуждали с Робертом Монтфортом его увлечения, он упоминал свою тетю?

— Что? — озадаченно переспросила Элис.

Я повторил свой вопрос в более развернутой форме:

— Вы беседовали с Робертом Монтфортом на приеме у Брадфилда. Думаю, тот разговор имел решающее значение. Видимо, в нем прозвучало что-то такое, что побудило мисс Аллен избавиться от вас. Вы говорили, что обсуждали с Робертом его увлечения. Он при этом упоминал мисс Аллен?

— Ну да, упоминал, — ответила Элис. — Он признался, что ему нравится стрелять, а потом рассмеялся. Я спросила, что его развеселило, и он объяснил. Сказал, что в их семье все увлекаются стрельбой, в том числе и мисс Аллен, и что, на его взгляд, это весьма необычное хобби для столь благочестивой и робкой женщины, которая и мухи-то никогда не обидит, не говоря уже про то, чтобы размахивать револьвером.

Я кивнул.

— И где находилась мисс Аллен во время этой беседы?

— Точно не помню, но, вероятно, где-то поблизости, ибо спустя несколько минут она пригласила меня в Хорсхит.

Вот я и получил подтверждение, хотя теперь едва ли в нем нуждался. Мисс Аллен хотела убить Элис, потому что та знала про ее тайное увлечение. Как только Элис сообщила бы мне про ее страсть к оружию, я, безусловно, пересмотрел бы свое мнение о ней, судил бы о ней более предвзято. Теперь мне были очевидны все изъяны в ее показаниях: она скрыла от меня, что виделась с Партриджем в день его смерти; она сказала, что оружие, из которого был застрелен Монтфорт, принадлежало ее брату; она притворялась, будто никогда не слышала о мадам Тренти. Револьвер, найденный возле тела Монтфорта, скорей всего, принадлежал ей самой. Элис вытаращила глаза.

— Вы и в самом деле думаете, что мисс Аллен привела меня сюда, чтобы убить?

— Да. С самых первых минут этой трагической истории она боялась, что ее изобличат. И страх толкал ее на самые жестокие деяния.

До сей минуты мисс Аллен стояла как вкопанная, внимательно слушая наш с Элис диалог, но, когда я упомянул про ее злонамеренность, она пришла в крайнее волнение и закружила возле нас с Элис.

— Хопсон, я же сказала: я не убивала брата! — взвизгнула она.

— Не шумите, мисс Аллен. Разве я не говорил, что верю вам? Да, в его смерти вы неповинны, но остальные двое на вашей совести. Бедняга Партридж, которого вы изувечили. Мадам Тренти, которую вы якобы не знали, но задушили в ее собственной постели.

Элис охнула.

— Натаниел, вы уверены? Ведь еще вчера вы утверждали, что Тренти убил Роберт Монтфорт.

— И вы правильно сделали, что не поверили мне, Элис. Что касается намерений мисс Аллен, на сей счет у меня нет сомнений. Я видел, как она пыталась убить вас на мосту. И если б я не подоспел вовремя, вы сейчас уже лежали бы мертвая у подножия башни.

Элис так сильно побледнела, что я испугался, как бы она не упала в обморок. Видя ее замешательство, мисс Аллен насмешливо фыркнула и придвинулась к нам, остановившись всего в двух шагах от меня и Элис. От ее близости по моему телу пробежала дрожь. Я всматривался в ее лицо, но определить, что она чувствует, было невозможно, так как ее черты скрывала вуаль. Лишь легкое колыхание тонкой кисеи свидетельствовало о том, что под ее покровом бушуют страсти.

— Сударыня, — прямо обратился я к ней, — вы должны понимать, что увиливать теперь бесполезно. Давайте вернемся в дом, вызовем Уэстли и Фоули, и вы честно объясните им свои поступки.

Мисс Аллен не отвечала. Она стояла, нагнув голову, словно обдумывала свое положение. Мгновением позже ее хрупкие плечи затряслись, костлявые пальцы вцепились в ткань вуали и стали нервно теребить ее, так же как в тот вечер, когда умер Монтфорт. И вдруг она резким движением откинула вуаль, открыв лицо. Такого чудовищного выражения я прежде не видел, и надеюсь никогда больше не увидеть. Ее глаза горели безумием, ноздри раздувались, губы превратились в тонкую линию.

— По какому велению рока я должна была терпеть унижения, находясь в доме на положении прислуги? Почему мне было отказано в правах? Почему я не должна была восстановить справедливость?

Она приковалась взглядом к Элис, и, прежде чем я сообразил, какое злодейство она замыслила, мисс Аллен метнулась к ней, схватила за локти и потащила к парапету. Она была высокая женщина, гораздо более сильная, чем казалась внешне. Элис сопротивлялась, изворачивалась, пытаясь высвободить руки, но мисс Аллен крепко держала ее. Элис глянула в головокружительную бездну и обратила недоуменный взор ко мне, словно безмолвно моля о помощи. Я начал осторожно придвигаться к женщинам, но мисс Аллен, заметив это, шагнула к краю.

— Не подходи! — взвыла она. — Еще шаг, и мы обе рухнем вниз.

— Чего вы хотите? — спокойно спросил я.

— Того, что обещал мне Фоули. Что принадлежит мне по праву!

Элис продолжала вырываться; ее лицо исказилось от напряжения.

— Отпустите мисс Гудчайлд, и я постараюсь помочь вам. Мисс Аллен истерически расхохоталась; по ее щекам струились слезы.

— Ни за что.

— Вы, должно быть, понимаете, что вашу просьбу нельзя выполнить в одночасье.

Элис по-прежнему извивалась и выкручивалась, пытаясь вырваться, но тщетно.

— Тогда мне ничего другого не остается! — крикнула мисс Аллен.

Я уже вскидывал меч. Увлеченная борьбой, Элис оторопела, когда вдруг не почувствовала на себе чужих рук. От неожиданности она потеряла равновесие в тот самый момент, когда мисс Аллен резко толкнула ее.

Оглядываясь назад, я теперь затрудняюсь последовательно описать то, что произошло. События развивались так стремительно, что в памяти моей они запечатлелись сплошным путаным клубком. И все же отдельные образы, как оттиски на металлической пластине, отпечатались в моем сознании. Отпихнув мисс Аллен в сторону, я бросился к Элис и схватил ее за руку. Меч я по-прежнему держал на весу, его лезвие сверкало на солнце. Я помню, как блеснули коварством глаза мисс Аллен, когда она, уклонившись от меня, вновь схватила Элис и толкнула ее на острие меча. Я выронил оружие. Оно со стуком упало на площадку, а рядом с ним повалилась Элис. Она подвернула лодыжку и вскрикнула от боли. Я помню, как торжество в глазах мисс Аллен мгновенно сменилось другим выражением. Она споткнулась, потеряла равновесие и опрокинулась через парапет. На ее лице был написан ужас, когда она летела вниз, вопя во все горло. Ее тело грохнулось о землю, и вокруг опять все стихло.