Гридень 5. Огнем и Словом

Глава 11

Военный Совет проходил в нервной обстановке. Андрей Юрьевич был раздражен и раздосадован тем, что происходит вокруг него и почему пришлось срочно бросать свои основные силы в Торжке и скакать в Рязань. Экономическая, скорее, продовольственная, блокада Новгорода Великого дает свои плоды. Город уже на грани голода, скоро либо вечевой колокол погонит прочь своего князя, по недоразумению близкого родственника, брата Андрея, да еще и старшего, либо начнет активные боевые действия против Владимирского княжества, что так же устраивало Андрея Юрьевича, рассчитывающего на полную победу.

Брат… вот же заноза! Он сел в Новгороде и полностью ушел в подчинение к новгородцам. Тем веревки вьют с братца, настропалили на прямое противостояние с Владимиром.

Именно эта проблема для владимирского князя в приоритете. А тут булгары! Ну чего же им не иметься? Неужели не понимают, что после решения вопроса с Новгородом Великим, настанет очередь для вдумчивой мести Булгарии? Или считают, что русские князья нынче не в силе? Ошибаются! Даже Андрей Юрьевич, в не самые для него легкие времена, смог увеличить в полтора раза дружину, в сравнении с той, что была у его отца, Юрия Владимировича.

Рязань встретила владимирского князя на удивление приветливо. Еще недавно казалось, что Ростов и Рязань враждебны друг другу, но нет. Андрей Юрьевич был несколько удивлен увиденным в городе. Отстраиваемый им Владимир — это строгий город, где каждое здание подчинено общей системе, ничего лишнего, почти никакого украшательства. Рязань — иное. Резные ворота и заборы усадеб, всевозможные украшательства домов — вот, что бросалось в глаза. И не сказать, что владимирскому князю такое было не по нраву.

А вот Ростислав Ярославович, князь Рязани, встретил владимирского владетеля не так, чтобы ласково. Нет, сама встреча была со всеми почестями: гостю подали сбитень, причем еще до крыльца княжеского терема, ему представили жену, проводили в дом, накормили, напоили, мыльню с девкой предложили. Но когда Ростислав Рязанский узнал, что те владимирские войны, что прибыли с Андреем Юрьевичем, это все, больше войска нет, хозяин расстроился.

И теперь Андрей Юрьевич восседал во главе большого стола в княжеской палате Ростислава Рязанского. Удельный князь, несмотря на то, что Андрей Владимирский никакой не великий князь, уступал первенство своему северному соседу. На Руси все более-менее четко устроилось и все князья приняли власть Изяслава Мстиславовича, но киевский князь назвал своим младшим братом Андрея Юрьевича.

Так что второй человек на Руси должен возглавлять Совет.

— Так что, други мои, у вас нет сил отбиться от мордвы и булгар? — спросил Андрей Юрьевич, спрашивая с муромского князя и с младшего воеводы Братства Андрея Первозванного. — Пастух нужен?

— Мы уже и отбились, Андрей Юрьевич, но давать бой в поле без твоей дружины не выйдет, — отвечал оскорбленный Ростислав. — И пастухов мне не нужно, у нас у двоих один старший — Изяслав.

Муромский князь обиделся на слова владимирского владетеля. Андрей привел под Муром всего четыре сотни своей ближней дружины, а мог бы и две тысячи, даже больше, привести. В последнее время дружина Андрея Юрьевича разрослась до серьезного войска, и такими силами можно было бить булгар, а не думать о переговорах. И теперь владимирский князь упрекает Рязанского, что он не смог одолеть впятеро превышающего врага?

— Почему Братство не привело половцев? — с властными нотками спросил Андрей у младшего воеводы Никифора.

— А должно, князь? Хан Аепа нынче так же занят, он объединяет под своей рукой разбитые орды. Нами разбитые, — на последних словах Никифор сделал акцент. — Окромя того, Аепа слушает воеводу Владислава Богояровича, я ему не указ.

— Моя дружина участвовала в той войне с Ольговичами! Так что не только Братство стойко стояло и билось! — выкрикнул Андрей.

Обстановка еще больше накалилась. Молодой владимирский князь не научился, а, может, и не считал нужным сдерживаться. У него была своя правда. Сосредоточившись на осуществлении экономической блокады Новгорода Великого, он потерял Новгород на Волге. Или почти что потерял.

На самом деле, крепость держалась, уже три штурма булгар закончились неудачно. В последний раз волжанам удалось даже взойти на крепостную стену на одном из участков обороны. Защитники, ценой большого количества убитых и раненных, смогли скинуть булгар. Однако, все стало понятным, что один, максимум, два, штурма и все, крепость падет.

Булгары сделали предложение, на которое, скорее всего, Андрей Юрьевич, как хозяин крепости, вынужден пойти, что его и нервирует. Из Новгорода на Волге выходят все оставшиеся люди, они могут даже увезти с собой свои пожитки. Ну а саму крепость булгары уничтожают с тем, чтобы больше на этом месте русские ничего не строили.

Булгарский эмир в своем обращении, которое уже дошло до Андрея Юрьевича, заверял, что не имеет никакой воинственности в отношении Руси и готов даже несколько приоткрыть торговлю, допуская фиксированное количество русских ладей на Волгу.

Дипломатия булгар оказалась вполне разумной и взвешенной. Может, на них так повлияло начало консолидации русских сил для отпора, или же страх перед русскими крепостями, взять которые оказалось не так легко. В любом случае, кроме требований, булгары сразу же сделали уступки. Хитрые волжане понимали, что нужно дать владимирскому князю шанс сохранить лицо, а такое соглашение можно повернуть и в свою пользу, заявив, что проигрыша не случилось.

— Князь Андрей, ты у меня дома, я давал клятву великому киевскому князю, но принимаю тебя, как старшего. Не кричи здесь! — жестко отвечал Ростислав Рязанский. — Мой сын держит оборону в Муроме, не пускает мордву дальше, на твои земли, и на земли, дарованные твоим отцом Братству. Ты знаешь, что мордва уже уходила грабить на север, но мой сын, Глеб Ростиславович произвел вылазку и заставил их вернуться? В той сече много славных воинов сложили головы.

— Знаю, брат мой младший, — понурив голову, отвечал Андрей. — Понимаю, что ты думаешь, что мало войск привел. Но не могу больше. Более того, я тут находится не могу. Новгородцы… будь они неладны. Я ж рассчитывал на то, что и Братство придет ко мне на помощь, и ты пришлешь своих воинов. А оно воно как!

— А что Ростислав Смоленский? Отказал ли тебе в помощи? — спросил Никифор, которого такие расклады, чтобы идти на Новгород, ну никак не устраивали.

— Не просил, — буркнул Андрей.

Было понятно, что молодой, да горячий владимирский князь посчитал за слабость просить о помощи того, с кем вольно или невольно, но соревновался в звании «Второго князя на Руси». Смоленск нынче в силе, торговля идет, корабли многие купцы заказали именно на верфях этого города. Если все пойдет, как и предполагается, то только на торговле и постройке ладей Смоленск получит большие прибыли.

Многие купцы оживились, когда прознали, что русское посольство без проблем прошло весь путь по Днепру «в греки». Земля слухами полнится, порой не понять, как до людей доходит информация, но заинтересованные люди знают о том, что происходит в Степи.

И в Киеве и в иных городах знают, что все разбитые русичами половецкие орды разделились на неравные части. Меньшая часть ушла на службу к булгарам, еще меньше, пошли под власть хана Башкорда и откочевали на Восток, в направлении Венгрии, к Берладе. Последних, может, было бы и больше, но кочевий там становится мало, слишком большая Орда у самого Башкорда, а степи мало. Тут и берладники, и Галич с севера, да и русские отряды сильно стали щипать степняков почти во всех тех местах.

Так что большинство кипчаков, чтобы иметь шансы выжить, примыкает к хану Аепе, молодому, но сильному правителю, который в союзе с Братством и клялся в верности великому князю во время последней войны с Ольговичами. Тем самым, степь по Днепру почти что и безопасна и больших отрядов степняков не встретишь, а от малых можно отбиться и нанятой в складчину между купцами охраной.

Так и это не все. Бродники стали некоторой силой, которая может способствовать безопасности торгового пути. Они живут и промышляют в самых сложных для навигации районах и способны помочь преодолеть волоками пороги. Вот когда разлетелась новость, что бродники вступили в Братство и уже не только сами не будут грабить купцов, но и могут за плату охранять их, посыпались заказы на строительство кораблей.

Пусть на Руси пока мало товаров, но есть мед, есть деготь, есть воск, особенно — пушнина. Такие товары не принесут сверхприбыль, если ими торговать в Византии, но и в накладе купец не останется. А вот закупиться у греков и привезти на Русь то, что тут более всего цениться, например, оливковое масло — очень выгодно.

Может так быть, что на Ближнем Востоке начнется новая замятня, и там замрет торговля, а для Руси откроется Волжский путь, так еще и воспрянет экономика. Европа привыкла к восточным товарам, если Русь их предоставить будь с каком количестве, все выгода русским купцам.

— Я обращусь к Ростиславу Смоленскому. Коли мы все заедино, так не будет это зазорным, — после долгой паузы, принял решение Андрей Юрьевич. — Но мы, други мои, должны продумать то, как стать сильно на Волге. Если открыли путь «в греки», нужно открывать путь в «в персы», в Харезм. Там издревле ценили и наш лен и меха, ну а мы сможем вино и шерсть покупать у грузин, а специи у персов.

— Вот это дельно ты говоришь, мой старший брат, — обрадовался Ростислав Рязанский. — Ростов твой некогда рос с Волжского пути. И булгар нужно унять, коли некогда предок наш общий, Святослав Игоревич не завершил с ними дело.

Ростислав Ярославович говорил весело и громко. Скорее, хозяин Рязани больше был рад тому, что удалось не допустить раздора и ссоры с Андреем. И вместе, если усобиц больше не чинить, можно подомнуть даже Волгу под себя.

Пусть мордва пришла, пусть булгары решили показать, что у них все еще есть воины. Вот только, все складывается так, что Русь может нынче решить все эти проблемы. Застрял Изяслав под Курском, там последние приверженцы Давидовичей зло сопротивляются, но Курск падет, а от него до Рязани не так и далеко, до мордвы также близко. Если все правильно сорганизовать, что выйдет сила, что накажет булгарского эмира.

— Князья, вы не забыли, что мы решаем? — спросил младший воевода Братства Никифор. — Мордву бить идем, али как?

— Идем! — в унисон ответили два князя и рассмеялись.

Уже через три дня состоялось подписание договора с булгарами. Первый русский документ такого значения, написанный на бумаге. Князь Андрей поставил печать на грамоте, булгарский воевода так же приложил свою печать. По этому договору ежемесячно, пока вода на Волге не станет, Русь может отправлять пять своих кораблей на торговлю в Булгар или Биляр беспошлинно, и с пошлиной сильно больше того числа. А один раз в год караван из десяти ладей может отправиться в Харезмчерез булгарские земли, снова без оплаты.

Это немного для полноценной торговли, но владимирский князь уже видел себя на стене столицы волжан города Биляра. Вот только разберется со своим братцем, так и начнет собирать воинов, да приглашать иных русских князей порезвиться.

О Новгороде на Волге Андрей Юрьевич старался вообще не думать. Город, в который было вложено столько средств и сил, который отстроен в рекордный срок, переставал существовать. Этот удар по самолюбию, владимирский князь спускать не был намерен. Но и показывать свое горе и униженность, не станет.

На переговорах ничего не было сказано про мордву. Булгары, желая и дальше использовать своих данников для всякого рода операций, чтобы только не от своего имени, чтобы русичи не обвинили в злодействах, сделали вид, что не знают никаких мордвинов, мол, это они сами вздумали шалить и вам с ними решать.

Крепость разобрали за два дня, разрушая стены и бросая бревна в Волгу, а после, согласно договоренностям, булгары ушли. Они знали, что оставляют мордву, но тех сильно много в этот раз. Даже для Булгарии было несколько полезным немного сократить число сильных воинов у своих данников. Иначе, если войско у мордвы будет расти, то данники могут прийти с вопросами к тому, кому они платят выход. А это уже поражение Слова, дипломатии и хитрости, тогда вступает в дело Огонь, избежать которого булгары стремятся всеми силами.

Удар по мордве русскими войсками был сокрушительным. Вся злость, вся ненависть, что накопились у русичей во время унизительных переговоров, все это требовало выхода. Поэтому конная лавина из двух тысяч тяжеловооруженных всадников выглядела всесокрушающей силой. Особенно пугало мордвинских воинов та группа конных, которые казались, а некоторые так в это и поверили, человекоподобными птицами, что оседлали лошадей. Перья за спиной всадников сливались с воинами в единое целое, будто это и есть ангелы.

Понадеявшись на то, что их больше, мордва стала использовать степную тактику ведения боя, тем более, что в их войске оказались и отряды половцев. Рой стрел устремился на русских воинов. Казалось, что эта туча смертоносных орудий, затмившая на десяток секунд ярко светящее солнце, снесет всех всадников.

Уже изготовились мордвинские конные отряды с копьями и саблями. Они предвкушали, как обрушатся на врага, который будет почти что уничтоженным от потока стрел. Две с половиной тысячи относительно неплохо экипированных мордвин, в основном, мокшей, были уверены, что и сами справились бы с меньшим по количеству воинов противником, но лучше так, когда не сражаться, а лишь добивать подранков.

Волны вздохов разочарования прокалились по линиями изготовившихся к бою конных отрядов лучших воинов мордвинских родов. Их соплеменники, казалось, выпустили тьму стрел, продолжали это делать, но лавина русских не останавливалась, лишь некоторые воины отставали. Стало понятно, что обстрел не причиняет русским серьезного урона.

— Алла! — закричали в центре построения уже несколько деморализованных воинов мордвы.

— Алла! — без должного рвения, вразнобой, но поддержали бойцы призыв.

Медленно, словно нехотя, конные отряды мордвы стали набирать скорость для сшибки с русичами. И без того упавший боевой дух, еще больше покатился к отрицательным отметкам. Конные стрелки стали спешно отходить и от Мурома и от поля битвы. Выходившие на бой соплеменники видели отход большинства войска мордвы, что не могло внушать веру в победу.

Но все же конные воины, ранее почувствовавшие, что русичи их боятся и вообще не имеют сил, чтобы противостоять племенному войску, устремились на своего врага. Они не были трусами, но многие из них не были и профессиональными воинами. Сильными? Да! Смелыми? Чаще, да! Умелыми — в меньшей степени! не может быть профессиональным воин, если он большую часть своего времени либо охотник, но чаще землепашец.

Пуская коней в каскад, еще двадцать секунд назад хотя бы выглядящее стройным, большая часть русской тяжелой боярской конницы толпой приближалась к такой же толпе противника. Лишь выученная дисциплине и слаженной работе в построениях, конница Братства, на ходу перестроилась в по два воина в ряд. Пусть такие маневры несколько замедлили крылатых братьев, они чуть отстали от остальных союзников, но именно «ангелы» нанесли тот сокрушающий удар, который опрокинул левый фланг войска противника.

Ломались русские пики, столь сложные в производстве, летели арбалетные болты, ронялись сами конные арбалеты, чтобы не мешали работать русичам уже саблями. Мордвы хватило меньше, чем на минуту такого бескомпромиссного боя, чтобы в том месте, куда ударило Братство, началась паника.

В бою важно, чтобы никто не побежал. Воин не лишен страха, если только не стал адреналиновым наркоманом. Каждый смотрит на товарища и видит: он стоит, должен и я. Но, когда побежал один, следом десяток, тогда начинается паника и прочь, спасая свою жизнь, бежит и тот воин, который намеривался стоять до конца. Это непреложные законы толпы, против которых могут идти только люди с особым боевым духом.

Но даже не начавшаяся паника на левом фланге мордвы стала причиной краха всего войска противника, а то, что конные стрелки-мордвины, убегая, вышли на уже выстроившихся пикенеров Братства. Их доставили туда телегами, совершая большой крюк вокруг Мурома. Русские арбалеты, луки, делали свое дело, брони чаще всего защищали пехоту от стрел конных лучников. Пешцы смогли отразить бессмысленную и кровавую для противника атаку конных лучников на тяжелую пехоту. Вот тогда захватчики и превратились окончательно в дичь.

Еще вчера считавшая себя победителем, мордва побежала. Их настигали русичи, кололи, рубили, кто-то решил поработать кистенем, чтобы взять пленных. За каждого раба из иноверцев в Братстве платили по четыре куны.

Да! В Братстве стали привлекать рабов из иноверцев. Они занимались заготовкой дерева, переработкой рыбы и мяса, использовались в качестве грузчиков, при уборке навоза и выпаривании селитры. Ели попадались умельцы, то их приспосабливали для более квалифицированной работы.

Рабов во Владово или в Воеводино пока немного, но, видимо сильно прибавится. Чтобы перестать быть рабом достаточно принять православие, при этом отец Даниил или Спиридон определят степень лояльности нового адепта христианства. Приток людей с южных княжеств прекратился, мало того, так часть и вовсе ушла обратно к Переславлю или Киеву. После разгрома Ольговичей и половцев те земли стали безопасными. Так что нехватка рабочих рук в условиях постоянного расширения производства становилась проблемой, которую решали и такими вот способами.

К вечеру отдельные отряды русичей, гнавшие более четырех часов разбегающихся неудачливых захватчиков, стали возвращаться. Мало было воинов, что не вели с собой меньше чем трех коней и одного пленника. Уже это было серьезнейшей добычей. Ну и вооружение… Плохенькое, это если сравнивать с тем, в которое переодевалось все больше иноков и послушников в Братстве, но с худой овцы, хоть шерсти клок.

— Ну, братья, порезвились мы на славу! — впервые показавший, что умеет радоваться, воскликнул Андрей Юрьевич. — Как делить будем? Мне нынче оружие нужно.

Уже не трое, а четверо мужчин, сидели за богатым столом. Глеб Ростиславович в статусе хозяина, принимал гостей: своего отца, владимирского князя, ну и младшего воеводу Никифора. Глеб Муромский мало того, что достал запасы еды, которые предполагалось употреблять в условиях осады, так и обоз был взят богатый, что отражалось в изобилии предлагаемой еды.

К сожалению для рязанского и муромского князей, больше половины всех припасов, что были у мордвы отняты — это то, что награблено с их земель, забрано у их селян. Но были припасы и явно, привезенные с родных мест вассалов Булгарии.

— Тебе оружие нужно, а мне более остального припасы съестные и от коней не откажусь. Что ты скажешь, младший воевода Братства? — сказал Ростислав Рязанский.

— Кони нужны, припасы нужны, — подумав, Никифор добавил. — Люди нужны, телеги нужны, от оружия Братство никогда не отказывается, больше воинов станем воспитывать.

— Ха-ха-ха! — трое князей дружно рассмеялись.

— Братству все нужно! — смеясь, сказал Андрей Юрьевич. — И все вам мало!

Никифор, улыбаясь, развел руками, мол «такие мы, ничего не поделать».

— Думаю, что не обидим и Братство, — сказал Андрей Владимирский, похлопав Никифора по плечу, а после, пристально посмотрев на него серьезным взглядом, обратился к младшему воеводе. — Пошли со мной на Новгород, Никифор! Пока Владислав Богоярович пребывает в Царьграде, сослужи добрую службу Руси. В накладе не останешься. Возьмем Новгород Великий, потрясем за мошну купчишек ихних.

— Мое предложение иное, славный младший воевода. Пошли со мной на мордву. За скверну отплатить нужно, разорим их селища, так же в накладе не останешься, — отпив из кубка меда, сделал свое предложение Ростислав Рязанский.

Никифор подумал, что оба предложения очень даже хороши и сулят для Братства новые доходы, славу, опыт. Новгородцы, как был уверен истово верующий Никифор, погрязли в ереси, нужно вразумить этих чуть ли не латинян, как правильно относится к немцам. Хотя туда он меньше всего хотел идти, заблудшие души, но наши.

С другой стороны, мордва после такого разгрома, лишилась больше половины своих воинов и ослабла. Булгария напрямую вряд ли отважится вступаться за вассалов, учитывая, что только что подписан договор, а Русь в своем праве ответить.

— Не могу, князья, ждет меня в империи ромеев воевода. Писал он, что в Константинополе нынче многое для Братства и для Руси решается. Так что… — Никифор повинился, разводя руками.

— Все хватит об этом! Выпьем, други мои, за победу нашу и за то, что едины в помыслах покарать булгар, — сказал Андрей Юрьевич и первым осушил свой кубок.

На следующий день, большое войско Братства отправилось в сторону кочевий союзной Орды Аепы, чтобы оттуда спешить в Византию. Лишь только три сотни воинов вынуждены были сопровождать в Воеводино большой обоз с добычей, что досталась Братству после боя с мордвой.

При наилучших раскладах три недели пути и можно войти в пределы Византийской империи. Это, если пехоту на телегах перевозить и правильно организовывать переходы.