Гридень. Начало

Глава 19

Нельзя пить, точно нельзя. Не верилось, что Воисилможет навредить, казалось, своему ученику, другу. Но в то, что Мирон выпьет сейчас условный допинг уже не верилось. Это какая-то отрава. Меня останавливало, нет, лишь неуклюже сдерживало только то понимание, что меня для князя становится слишком много. К такому нужно приучать, а не вываливать сразу же ворох информации и ставить перед фактом активных действий. Но черт с ними, с этими психологическими уловками и условностями.

— Стой! Не пей! — выкрикнул я, повинуясь, скорее, внутреннему порыву, чем логикой.

Все оглянулись и посмотрели на меня. Как ледокол разбивает глыбы льда, я пробивал себе дорогу к Мирону. Застыл и Воисил. Его взгляд я ощущал прямо физически. И он мне казался злым.

— С чего ты, новик, поперек старших идешь? — спросил старший сотник Боромир, преграждая мне дорогу.

— Прости, князь, прости, старший сотник, пусть Воисил сам выпьет то, что предлагает Мирону, — сказал я, но Боромира не оттолкнул.

— Новик, ты боле не старший. А старшему сотнику Боромиру я наказываю, кабы у Влада было меньше свободного времени. Займите сего отрока! — грозно сказал Иван Ростиславович.

Тот прежний Влад, скорее всего, сейчас, понурив голову, пошел горевать, что из-за своей дерзости только что получил резкое падение своего статуса. Я — не он!

— Прости, князь, но Воисил дозволь кому иному выпить напой из кубка, — сказал я и заметил, как все смотрят на старого ратника.

— Пей! — строго повелел князь Воисилу.

— Княже, я верой и правдой… Обида у меня, что сомневаешься. Обида и на Влада, коего я и в бою стрелами своими прикрыл, — говорил Воисил, чем еще больше убеждал меня, что дело здесь не шуточное.

Воисил посмотрел на меня крайне злобно, взял кубок, отпил.

— Все пей! — о чем-то стал догадываться и князь, так как голос его был жестким и бескомпромиссным.

— Так и Мирону я все не дал бы выпить, — прозвучало оправдание Воисила, явно растерявшегося.

— Я верю своему дядьке, — сказал Мирон, перехватил кубок, но строгий окрик князя не позволил десятнику выпить.

Пришлось еще дважды указать Воисилу, даже ближние воины князя подошли к старому воину и тогда он выпил. И… ничего. Пена изо рта не пошла, Воисил не свалился, даже не закашлялся. Я ошибся?

— После Круга пятнадцать плетей Владу, — сказал Иван Ростиславович.

Начался ропот, воины стали спорить про то, можно ли дружинника, даже такого, что поголовно обвиняет других ратников во всякой лжи, телесно наказывать. Я же всматривался в состояние Воисила. Если он говорил о глотке напитка для Мирона, то, выпив целый кубок ему должно было…

— Князь, скорый ты на расправу. Погляди на Воисила, — сказал я, заметив, что старый воин немного пошатывается.

И тут старый воин извлек из-за пояса нож и лихо метнул его в князя. Боромир, первый отреагировавший на угрозу, успел заградить собой Ивана Ростиславовича. Нож звякнул о пластину, прикрепленную к кольчуге старшего сотника и острозаточенное оружие упало на землю.

— К Вышате этого, в поруб! — кричал разозленный князь.

— Князь, так я опять старший? — спросил я, ну не мог отказать себе в маленькой шпильке в адрес Ивана Ростиславовича.

— Старший, — сказал князь, а после решительно объявил. — Идем на Глебов двор.

Возможно то, что мне поверили, по крайней мере, сразу после оклика, потому, что уже все в дружине знали, что быть каким-то событиям в Киеве. И первый, кто стал князю по этому поводу лить в уши был я. Как следствие, если одно оказалось правдой, после, другое, так как Вышата молчит о предательстве, но обнаружились и другие свидетели, что полусотник частенько бегал в леса, особенно после оставления Галича. Где два, там и три? Такая, выходит, логика.

Проведя Воисила взглядом, мы пошли на место Круга. Я не мог пропустить бой, никто бы не понял такого. Еще не начались важные для стольного града события, но уже понятно, что они будут. Мы прошли Путятин двор, проходили мимо Брячиславого двора, когда послышались крики про то, что Изяслав еще далеко, а половцы священника ударили.

Еще одна моя лепта в события в Киеве. Это я надоумил Арона дать серебра и хлеба с салом ребятне, чтобы они бегали по Киеву и кричали, что половцы священников бьют. Кто? Где? Это не важно. Во время такого праздника, как Пасха, мало кто будет задаваться вопросами. Даже про власть не обязательно говорить, так как все знают, как любит кипчаков киевский князь.

И сейчас начнет собираться народ, обсуждать, что да как, появится оружие на улицах города, среди топоров, да копий, немало будет и тех, что продано дружинниками Ивана Ростиславовича. Да и у купцов завсегда найдется топор, палица, или кистень, луки так же должны быть. Торговать в других городах всегда опасно, нужно иметь оружие при себе.

Мы шли на ристалище, где в святой праздник будут биться мой отец и мой товарищ, они хотят смерти друг-друга из-за убитой моей матери. А вокруг уже собираются люди, кто в топором, кто и с дубиной. И не понять, какой именно колокол не перестает звенеть: то ли на Святой Киевской Софии в честь праздника, или же тот, который решили использовать в качестве Вечевого.

А, может и по митрополиту бьют в колокола. Он, как говорили, сам решил отписаться от метрополии и даже не явился на пасхальные богослужения. Что-то нагрешил «непогрешимый грек» Михаил, но совестливым оказался. Правда в такую лютую годину отставлять свою паству? Не по-христиански.

Противники кружили друг напротив друга, лишь изредка используя ложные движения, еще реже нанося одиночные, не в комбинации удары. Разведка. При этом Богояр явно знал Мирона, его технику, ухватки. Все же мой отец был некогда учителем десятника. Однако, пока Богояр, это было видно, не спешил, узнавал подросший уровень мастерства своего ученика.

Мужской сосредоточенный танец, где каждое движение, каждый взгляд, стойка и уверенность во взгляде — все сейчас имело значение. Показать противнику, что ты его опасаешься — проиграть. И Мирон пока выглядел достойно, хотя я знал, что он опасается отца, считая, в этом мы с десятником солидарны, что Богояр сильный боец. На мечах, если верить дружинникам, выстоять против моего отца могли только Вышата, да Боромир. Еще князь, но о его уровне мастерства владения боевым оружием, скорее, ходили досужие разговоры, чем предметное обсуждение.

Вот Богояр делает шаг влево и резкий выпад вперед, стремясь нанести удар чуть сбоку, в район шеи Мирона. Десятник парирует этот выпад, но не может полностью погасить инерцию удара и делает шаг назад. Теперь Богояр начинает напирать. Его удары сыплются один за одним, он показывает просто отличную технику. На какой-то момент я просто наблюдал за боем, стараясь уловить каждое движение, каждый шаг, всю серию обманных действий и неожиданных ударов.

Было на что посмотреть и поучиться у Мирона. Он защищался, уже дважды пытаясь перейти к контратаку. Обычно подобные поединки, когда, тем более, противники бездоспешные и с голым торсом, заканчиваются очень быстро. Это не бой в полном облачении, со щитом, когда бьют противника часто не на смерть, а чтобы обессилить, заставить чуть опустить щит из-за того, что рука, державшая его отсушена. Тут поединок иной, учитывая уровень медицины, на верную смерть.

Угарного дыма становилось все больше, он уже смог перебить все запахи, несколько начинало гудеть в голове, как бы не получить отравление. Но пока никто не расходился, хотя около киевского князя, который восседал на большом стуле рядом со столом, переполненным пирогами и мясом, становилось все больше ратников.

Удар! В своих мыслях и рассматривая тучного великого киевского князя, я пропустил комбинацию Мирона. Он вошел в клинч с Богояром, и я только заметил, как десятник полоснул своим мечом по левой ноге моего отца. Скорее всего, это была одна из наших с Мироном наработок, но сработавшая отчасти. Десятник должен был подрезать на ноге Богояра жилу, а полоснул лишь по мясу. Между тем, подросток Влад, что внутри меня, возгордился. Как же! Опытный боец использовал-таки связку, что мы отрабатывали!

У человека есть рефлексы, это общеизвестно в будущем, об этом есть некоторые догадки и у людей моей новой реальности. Так вот, ели своему сопернику, к примеру, резко нагнуть голову, то он сразу же начнет ее выпрямлять, если его лягнуть чуть в бок, то и в этом случае, еще не успев осознать, соперник устремится в прежнее положение, более устойчивое. В профессиональном спорте оба спортсмена будут понимать это, но борец все равно раскачивает своего соперника тычками в голову, чтобы лучше взять захват, ну или уличить момент и пойти в атаку.

Так получилось и с Мироном, который, войдя в клич, не оттолкнул Богояра, а, напротив, чуть потянул его на себя, а в момент, когда мой отец разгибался, вознамерившись принять прежнюю устойчивую стойку, Мирон нанес удар по бедру противника. Получилось несколько смазано и вена явно не задета. Но даже уменьшение подвижности своего противника — это большое дело в таком принципиальном поединке.

— Добро! — закричали дружинники князя Ивана Ростиславовича.

Насупились и насторожились ратники явно неполной сотни Богояра. А вот князя уводили.

Всеволод Ольгович жадно допивал вино на ходу, когда, окруженный не менее чем сотней своих дружинников покидал место Круга. Уже зарделось пламя на Брячиславовом дворе. Уже слышались крики, звуки борьбы, наши дружинники стали волноваться и смотреть на князя, которому удавалось олицетворять спокойствие. Божий Суд еще не закончился. Два бойца сражаются, нельзя прерывать их спор, ценою в жизнь.

Боромир подошел к Ивану Ростиславовичу и стал что-то ему говорить, князь кивал, но не отрывал своего взгляда от творящегося на Круге. Я так же пытался замечать многое. Такие навыки порой вырабатываются и на войне. Как у водителя. Когда только садишься за руль, то даже не представляешь, как это смотреть во все зеркала одновременно. Но с опытом не только можно рассмотреть что твориться на дороге, но и коленки симпатичной женщины, сидящей рядом.

Между тем Богояр стал отступать. Он отбивал все выпады Мирона, но… Да он же играет, вызывает десятника на атаки. Не так болит нога у моего отца, как он это показывает. Крикнуть Мирону об этом? Нет, не я. Встав с травы, я чуть прошел вперед, где сидел, но уже на лавке, вкопанной тут, наверное, пару часов назад, полусотник Никифор.

— Никифор, ты видишь, что Богояр играет Мироном? На ноге много крови, но этот порез не столь важен, — говорил я.

Полусотник хмурился. Были выкрики в обеих сторон, подсказки, но, кричали все более молодые воины, хотя тут зрителями и были все статусные, в основном десятники.

— Мирон он играет тобой, нога не дюже болит! — все же выкрикнул полусотник и осуждающе посмотрел на меня.

И тут, скорее, Богояр услышал призыв действовать, чем Мирон понял суть игры своего противника. Мой отец пошел в атаку нанося удар за ударом. Сейчас он в основном бил в уровень головы. Я улыбнулся. Такой рисунок боя отца был мне известен и мы прорабатывали его с Мироном. Десять-двенадцать ударов в голову, после должна последовать, якобы неожиданная, серия ударов в ноги. Так и произошло и Мирон был готов к такому повороту в поединке, он резко заводит левую ногу назад, даже чуть перекручивается. Богояр, стремясь нанести удар в ноги десятнику, не встречает никакого сопротивления, кроме воздуха и чуть проваливается, а Мирон наносит ему удар по спине. С очень неудобной позиции, удар был смазанный, но по спине…

На какое-то мгновение Мирон замер, он, как-будто не поверил в то, что произошло.

— Добивай! — кричали все, и десятник занес меч для удара в шею или ключицу.

— Фуих! — прозвучало что-то нечленораздельное, причем это был единый звук ото всех присутствующих.

Мирон окинул дружинников Ивана Ростиславовича взглядом и, не успев сменить на своем лице торжествующую улыбку, так и упал замертво. В теле десятника торчал меч Богояра. Пока Мирон собирался довершить дело, убить уже сильно раненого предателя, мой отец, возможно, и на последних силах, упал на окровавленную спину и так, из положения лежа, воткнул свой меч снизу в живот Мирона. Клинок вошел в плоть, изнутри минуя грудную клетку и, казалось, мог выти через рот или голову десятника.

— Круг свершился! — на правах старшего, в отсутствии Всеволода Ольговича, сказал князь Иван Ростиславович, уже получивший прозвище «Берладник».

— Князь! Влад! — кричал хрипловатым голосом Богояр. — Князь! Влад!

Иван Ростиславович остановился. Он уже оказался спиной к раненному Богояру, который отмахнулся от своих сподручных и знаками указывал им не подходить. Мой отец опирался на руку, но встать не мог, похоже, что он, когда падал в последнем своем шансе на спину, еще подвернул, или сломал ногу. А может и настолько обессилен, ведь бой длился довольно долго и был очень энергозатратным.

— Князь! Влад! — продолжал взывать Богояр.

Иван Ростиславович развернулся и стал полубоком. Он лишь видел меня, но все еще демонстративно не обращал внимание на Богояра.

— Ты сын, ты можешь подойти! Свою верность клятве ты показал! — сказал Иван Ростиславович и решительно, но не быстро, а несколько даже горделиво, выкатив грудь вперед, направился прочь.

Тут бежать нужно, Брячиславов двор уже горел, какая-то группа оголтелых вооруженных чем попало людей выбегала и сюда, на поляну, но ретировалась, завидев более трех десятков отлично вооруженных дружинников. Может и за подмогой отправились.

Но я подошел к раненому, сделал это провожая взглядом тело Мирона, которое уносили с поляны наши дружинники. Я шел даже не потому, что этот человек мой биологический отец, не по какой другой причине. Я уважал иногда даже врага, если враг бился честно. Это случалось редко, но и противник порой проявлял честность и демонстрировал честь. Только что я видел честный поединок. Этот раненый воин заслужил уже то, что я откликнусь на его просьбу быть услышанным.

— Почему ты не со мной, Владислав? — еще когда я степенно подходил к Богояру, спросил он. — А ты изменился, взгляд другой…

Хотелось сказать этому человеку, что я не с ним уже по той причине, что я не совсем его сын, я другой. И кому как не отцу это распознать. Но причин тому было и кроме этого много. Предательство отца, как клеймо на всю оставшуюся жизнь, убийство отцом матери…

— Я искал тебя, я вышел на тех, кто разграбил тот торговый караван, они дали мне надежду, что ты жив, — продолжал оправдываться передо мной Богояр.

Он любил меня, своего сына. Ранее я этого не видел, напротив, думал лишь, что отец хочет меня убить, избавиться от меня, мучить и унижать. Но иным сознанием, разумом я вижу другое отношение. Ну не разу не педагог Богояр, не Макаренко, не умел со мной ладить, как, собственно и с женой. И все равно иррационально, я не ненавидел этого человека. Яркие эмоции и четкое понимание ситуации вошли в противоречие.

— Я остаюсь с князем, я клятву дал, — сказал я, чтобы сразу же предупредить целый пласт вопросов от Богояра.

— Я стал богатым человеком, у меня даже солеварни есть, — это была, видимо, попытка убедить меня в том, чтобы я нарушил клятву и вернулся к нему.

— Я не буду против помощи от тебя присылай соль, серебро, я приму, не откажусь, а далее жизнь рассудит, она, даст Бог не сегодня и завтра закончится. Выживи! На сим я ухожу, в Киеве опасно оставаться, — сказал я и уже развернулся, чтобы даже побежать, нагоняя дружинников.

Меня ждать оставались только Никифор, да еще четыреего десятника. Сейчас, напади на нас люди Богояра, так и не отмахались бы. Но, насколько я знал, сразу после Божьего Суда, то место, где он состоялся, нельзя более кровью обагрять. Нам нельзя, а насколько это правило почитаеттолпа бесовских киевлян?

— Стой, строптивец! Мать не можешь простить? Она желала уйти от меня к Мирону, молодому. Она подняла на меня нож, а я убил ее за это и был в своей правде. Так что не суди и не судим будешь! Я еще и поэтому предал Ивана, — продолжал уже кричать мне во след Богояр. — Уходите через Софийские ворота на Покровские. Златые и остальные перекрыты будут. Скажи князю, что говорить с ним желаю! Влад, ты мой сын, ты помни!

Может быть какие-то слова еще звучали, но они уже были заглушены иными звуками. На поляну выходили более пяти десятков киевлян. Князь уже ускакал в сторону Путятина Двора, с ним многие иные. Дружинников Ивана Ростиславовича оставалось только пять, это со мной и с полусотником Никифором. Неужели биться против такой толпы?

От авторов: отличный цикл от Шопперта. Подготовка и начало Крымской войны на Дальнем Востоке.Первая книга здесь: https://author.today/work/344679

Сейчас действует скидка на всю серию.