Гривар

И с Кирой, видимо, всё было точно так же, поскольку после короткого сеанса погружения в воспоминания она ответила:

— Да, было, — подтвердила она.

— А теперь по порядку: откуда магия у нас, — стал я задавать наводящие вопросы, пользуясь телепатией, а не устной речью, — откуда магия у барросов, и кто сидит в самом центре паутины межпланетных туннелей?

— Ну, сука гранитная, — сопровождающий её высказывание поток злости чуть не захлестнул меня с головой, — вот доберусь я до тебя!

— И что ты сделаешь? — прервал я льющийся поток образов всевозможных мучительных казней. — Во-первых, он — камень, во-вторых, он заведует всеми путями, и никто не знает, на что он способен ещё. По сути, перед нами бог — бог в греческом понимании: могущественный, но скучающий. Раньше он исполнял желания тех, кто сумеет его развлечь, не особо при этом напрягаясь, но почему-то сейчас решил отыграть всё назад и начать веселиться самостоятельно. Интересно, барросы тоже силы лишились?

— Возможно, — ответила остывшая Кира, — в любом случае, я о них давно не слышала. А для этого бога у меня уже есть решение — Стиратель.

— Кира у нас любительница крайних методов, — прокомментировала Ошка.

— Профессионалка, скорее, — добавила Куга.

Но, стоит признать, Кира в чём-то права:

— Нет бога — нет проблем. Как Наур выйдет на связь, так и прикажу ему гнать Стиратель к красному карлику, — эх, так я и не выяснил, зачем линкор стоял у той планеты, возможно, он не охранял её, а готовился уничтожить. — Сейчас же нам придётся делать вид, что всё нормально, и мы ни о чём не догадались, и продолжать развлекать Монолит.

— Вот ещё! — не согласилась Кира.

— Кира, а скажи-ка мне, солнышко, — ух, как передёрнуло её, знает, в каких случаях я использую это обращение, — что делают с надоевшими игрушками?

— Забрасывают в дальний угол и забывают?

— Если бы, — покачал я — мысленно — головой, — их ломают, чтобы посмотреть, что у них внутри. Поэтому улыбаемся и машем. Магии у нас не осталось, но мы по-прежнему арги. Хищники!

— Тут тоже есть хищники, а мы все кровью пропахли. И на многих планетах кровь на основе железа! Так что на запах мы вполне съедобны, — как-то слишком резко упала духом барса.

— Ошка не дрейфь, прорвёмся! — подбодрил я её, — мы поначалу магию и вовсе не использовали, а я и стрелять-то толком не умел.

Правда, уже тогда на мне всё заживало очень быстро, и, по крайней мере, было из чего стрелять. Сейчас же у меня есть только клыки. Конечно, я в неплохой физической форме и способен выдерживать предельные для арги нагрузки… Но вот о запредельных придётся забыть, а ещё нужно привыкать дозировать усилие, поскольку порванные сухожилия будут теперь заживать в обычном порядке, что в текущих условиях означает никогда.

— Всё, — подвёл я итог, — привал окончен, выступаем.

— Куда? — тут же поинтересовалась Кира.

— Ну, раз уж нам придумана какая-то игра, правила которой мы пока не знаем, то есть и цель этой игры, при выполнении которой мы перейдём на следующий уровень. В безвыходной ситуации мы не окажемся, поскольку будет не интересно! Вот мы жульничали, используя магию для быстрых переходов, вот админ пришёл и античит врубил.

— Логично, — согласились девочки.

— Но всё же, — но Кира не успокоилась, — куда мы идём?

— Найдём гору или холм, на худой конец, осмотрим окрестности и определимся. Портал мы по-прежнему сделать можем, проблема только в подзарядке, источник для которой остался только один — кристаллы. Если тут есть хоть какая-то цивилизация, то есть шанс найти эти кристаллы либо в лаборатории, либо во дворце какой-нибудь шишки. Пока же… — а вот и клан: — Да, Наур?

— Вожак, у нас ЧП!

— Магия пропала, я знаю, — вот пусть знает, что вожак у него не хвостом деланный, и уже обо всём знает, — Монолит решил расторгнуть сделку, поэтому пусть к нему наведается Стиратель и доходчиво объяснит, что так делать не стоит. Щебёнку от него потом мне на стол положите. Папье-маше будет.

— В этом-то и суть, — ответил наш ментальщик, — Стиратель и другие корабли, находящиеся в гиперпространстве, пропали.

Ну, почему все беды всегда сыплются разом?!

— А прыжковый двигатель?

— Работает, — ну хоть без транспорта мы не останемся, — Кланы уже перешли на него. А вот потерянные в гипере…

— Ну, по крайней мере, никто не умирал, — такое я бы точно почувствовал, — но, — я прислушался к себе, — как членов клана я их больше не ощущаю, словно бы их никогда и не было.

— С остальными вожаками то же самое, — подтвердил Наур.

Это он сначала с другими кланами связался? А нет, чую отголосок — он прямо сейчас на связи с другими ментальщиками. Как же редко всё-таки встречается столь полезный дар. Что там межпланетная связь, в своё время Наур до меня из другого мира докричался. И там тоже, к слову, без Монолита не обошлось.

— Так, — подумал я, — раз уж все экипажи живы, просто находятся неизвестно где, то пусть сами и выбираются, — всё равно ничем мы помочь не сможем, — как говориться: спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Вы же выдвигайтесь к каменюке с самым мощным аннигилятором, и чтоб ни кварка от засранца не осталось!

Взяли моду в богов играть: что барросы, что люди, а потом и гроранский император решил бессмертным стать. А я атеист! И вожак! И раз я сказал, что бога нет, значит, его нет… или скоро не будет! Как только лапы дойдут.

А пока же займёмся более приземлёнными делами — поиском выхода из сложившейся ситуации. В этих джунглях мы ничего не увидим, а тучи пыльцы и высокая влажность — вон от Ошки уже пахнет мокрой кошкой — мешают различить техногенные запахи, если они тут вообще есть. Надо сверху посмотреть:

— У кого сколько когтей? — спросил я. — У меня три осталось.

— Два, — Кира.

— Три, — Куга.

— Пять! — гордая Ошка продемонстрировала целую и невредимую левую лапу.

— Вот ты и назначаешься добровольцем, — встал я перед ней и, взяв лапами за плечи, произнёс: — партия не забудет твой подвиг, товарищ! Решением ЦК товарищ Ошка приставлена к награде…

— Посмертно, — перебила меня Кира.

— … награде — путёвке на макушку дерева. Слазь, глянь, что там есть.

— И всего-то? — после такого выступления, она, видимо, ожидала чего-то вовсе невыполнимого.

Ну, да это она ещё не пробовала залезать. А это будет весьма напросто, с тремя-то лапами. Ту, что без когтей, можно не считать.

Вот, всё, как я и ожидал: подушечки скользят по гладкой коре, и Ошке приходится двигаться прыжками, забрасывая себя повыше за счёт сохранивших когти нижних лап, а потом останавливаться, повиснув на левой лапе, и подтягивать нижние, готовясь к очередному прыжку. А потом ведь ещё спускаться!

— Вижу джунгли! — пришло сообщение от Ошки, — а ещё джунгли. И джунгли.

— Дай посмотреть, — прервал я её.

Тотчас перед моим взором предстала картинка, которую видела Ошка. И первое, что бросилось в глаза — серый нос и белые вибриссы. Забавно.

— Головой покрути, — пусть я и смотрел её глазами, но телом управлять не мог.

И, как она и сообщала, вокруг были одни лишь джунгли, так что особой разницы в выборе направления движения нет. Вот если только:

— Нюх тоже дай.

Вот теперь другое дело — дымком пахнет. А где дым, там огонь, а где огонь, там разумные. А если их там и нет, то, по крайней мере, джунглей там нет тоже. Вот туда и идём!

— Спускайся, — я отключился от её чувств и принялся наблюдать за спуском.

Ошка аккуратно прыгала на нижестоящую ветку, сохраняя равновесие при помощи своего длинного хвоста, и так повторялось, пока она не оказалась внизу. Что ж, спуск дался ей легче.

— Идём на дым, — сообщил я остальным, — а там будем посмотреть.

Других предложений ни у кого не было и все без возражений — даже Кира — двинулись вслед за мной в означенную сторону.

Джунгли были довольно-таки плотными, и, идя мы по земле, мы бы продвигались со скоростью беременного ленивца, даже будь у нас мачете. Бензопила же не в счёт, так как бензина мало, а деревьев много. Но мы избрали другой путь — дорогу из веток, протянувшуюся прямо над землёй.

Привыкшие к более высокой гравитации мы легко преодолевали расстояние от ветки до ветки и не путались в корнях. Распуганные нашим первоначальным появлением зверушки повылезали из своих нор, но потом, опознав в нас хищников, живо попрятались обратно. Не знаю, то ли наши — преимущественно мои и Кирины — клыки том виной, или предсмертные вопли съеденных по пути «мартышек». И вправду, как мартышки: длинный цепкий хвост, хватательные нижние конечности, визгливый голос. Зубы, правда, от хищника, но кто же виноват, что травоядных на пути не оказалось, мясо, конечно, у них жестковато, но с нашими-то зубами это не проблема. Да, бывает и такое, что хищники едят других хищников — помельче.

— А вот арги на роль дичи не годятся! — крикнул я на выскочившего передо мною представителя местной фауны.

Вот только этот гибрид бульдога с носорогом: тело, как у бульдога, только весом центнеров в пять, хвост всего полметра, на морде рога, зубы длинные и острые, когти серповидные, длинной около тридцати сантиметров — последние я разглядел вблизи. И у этой сволочи есть ещё одна бульдожья черта — почти полное отсутствие шеи. И вцепиться-то не куда!

Я прыгнул зверюге не загривок, и попытался вцепиться ей в горло, но дотянуться до него сверху было невозможно, а внизу у твари очень длинные когти! Попытавшись же достать до важных органов сверху, я добился только того, что почувствовавшая инородные предметы в своём организме животина, дёрнулась, словно жеребец на родео, и скинула меня, ладно хоть клыки не сломались.

Прежде чем мой полёт окончился столкновением с деревом, я успел увидеть, как девчонки отскакивают, уклоняясь от когтей бульдорога, а потом отлип от ствола и свалился вниз. Заметив оглушенную — в её понимании — дичь, тварь дёрнулась ко мне, но была остановлена схватившей её за хвост Кирой. Но тварь, видимо, решила, что теперь очередь Киры летать, и лягнула её мощными задними лапами, после чего сразу развернулась и бросилась к ней.

— Не позволю! — прокричал я, доставая пилу из-за спины.

Взревел мотор, потом взревела тварь и бросилась на новую угрозу. Челюсти зверюги, как-то слишком быстро оказавшейся рядом со мной, сомкнулись на шине. Ненадолго, правда, а только до тех пор, пока я не прибавил газу, и не сделал из двух челюстей четыре. После чего едва сумел увернуться от удара лапой. А вот от другого не сумел. Я вновь полетел в сторону, разбрызгивая кровь из рваных ран на бедре, пила полетела в другую сторону, а тварь уже была рядом.

Сзади дерево, слева и справа корни, а спереди надо мною нависает бульдорог, девчонки же только бегут в нашу сторону. Бежать некуда, а значит, вперёд! Я оттолкнулся от дерева, оказавшись под брюхом твари, не ожидавшей подобного финта ушами, и сильно ударил её нижними лапами, выпустив когти.

Восемь кровавых полос осталось на брюхе хищника, а из одной даже показались синие кишки. Обиженная тварь подпрыгнула на месте, намереваясь приземлиться на меня, но разве буду я её ждать? Нет, конечно, я перевернулся на живот и отпрыгнул, оттолкнувшись всеми лапами, в сторону, а приземлившаяся туда, где меня уже не было тварь, тут же получила от Киры бензопилой промеж ягодиц.

— На всякую хитрую жопу… — произнесла моя арги, стоя над ещё живым, но уже поверженным противником.

— Найдётся своя Кира с пилой. Молодец, — похвалил я, — а теперь верни мне мою цацу!

— Да на, таскай!

Ух, а здоровым я и не замечал, что она такая тяжёлая:

— Да уж, давно я так не огребал, — осмотрел я свои повреждения, — теперь шрамы останутся, и зашить-то нечем.

— Шрамы украшают самца! — возразила Куга.

— Такими темпами на мне шерсти не останется. Так, надо хоть когти у этой твари забрать.

Вновь запустив пилу, я отпилил пальцы передних лап зверюги, и мы выбрали из них самые большие, из которых после небольшого улучшения — вот и ремень автомата пригодился — получились керамбиты-переростки. Позорище, блин. Арги, использующие в качестве оружия ЧУЖИЕ когти.

— Идём, — похромал я вперёд. — Вроде уже недалеко.

Скорость передвижения немного упала: и рана моя кровила, и лиана не лучшая замена ремню, но всё-таки ещё до темноты мы добрались до источника дыма — вулкана, и начали восхождение на его вершину.

— О, смотри, — указала Куга пальцем в сторону пятна на фоне голубого неба, — ещё кого-то сбросили.

— Ну, у него, по крайней мере, крылья есть, — присмотрелся я к силуэту. — Будем надеяться, что, кто бы он ни был, за ночь его не съедят. Потому что сегодня я уже никуда не пойду!

Интерлюдия

Станция «Новый приют археолога».

Почти три десятка циклов минуло с момента уничтожения станции «Приют археолога» карательным отрядом гроранцев, и лишь немногим меньше прошло с возникновения новой станции, собранной — по подобию первой — из остовов древних кораблей. Только, если для первой станции корабли таскали со всей Запретной Зоны, то вторая была сделана исключительно из кораблей произведённых рари, но приписанных к имперским ВКС.

Вольные бродяги — они такие, прячутся от властей, не попадаются на глаза. Но стоит этим самым властям разрушить их любимый бар… Полетят клочки по закоулочкам. Так что для постройки нового места, где можно отдохнуть после рейда, выпить, закусить и пройтись по борделям, а также продать и купить всё что угодно, материалы не пришлось долго искать. Соответственно, и новая станция располагалась в той же системе, что и старая.

— Нет, это не Рио-де-Жанейро, — стоя у обзорного окна, произнёс обрётший тело ИИ.

Вот только тело это… Скажем так, искину не стоило загружать в себя всю фильмотеку Тайрос разом, ибо теперь — по меркам арги, в галактике же встречалось и не такое — он выглядел нелепо и комично. На выращенное в медицинском регенераторе тело рари были напялены абсолютно не стыкующиеся друг с другом вещи, произведенные трёхмерным принтером за время полёта: кольчуга, фрак, разгрузка с магазинами поверх него, а поверх разгрузки — крест-накрест пулемётные ленты; камуфляжные штаны, красные обтягивающие трусы поверх них, ковбойские сапоги со шпорами; на голове красовалась треуголка с пером, а из-под неё выглядывал кусочек красной ткани, в одном ухе торчал наушник с идущим от него белым проводом, в другое была вставлена серьга, а монокль, надетый прямо поверх солнцезащитных очков, закрывал светящийся красный глаз; на левом запястье красовался большой металлический браслет с перемигивающимися зелёными символами, а на правом — кожаный наруч; венчал весь этот костюм сидящий на плече попугай-ара.

Заведя корабль в док, киборг подкрутил усы, повесил ремень с кобурой и патронташем для кольта, прицепил с другой стороны к нему саблю, взял в руки трость с серебристым набалдашником в виде обезьяньего черепа и вышел на станцию, напевая на ходу:

— А я иду, гуляю по Москве и я пройти ещё…