Гривар

Спирту же у нас получилось литров пять, а в пиле три, где два? Так, судя по тому, как мне сейчас погано — вот не умею я пить, потому и не пью — эта разница ушла в нас. Что-то меня совсем конкретно развезло. Это из-за того, что магия пропала? Раньше вроде как она защищала от алкогольной интоксикации. Неужели без неё я совсем ничего не могу?

Нет, самобичевание потом, сейчас продолжаем разбираться. И так, кошки во рту найдены — спирт. Осталось вспомнить, какая скотина предложила хлебнуть топлива. И, кажется, это был я. А вот зачем — уже не помню. Видимо, к тому моменту уже нанюхался, и был в неадеквате. Теперь надо понять, почему темно.

Кира спит, прижавшись к моему правому, болящему — прокушенному, причём ею же — плечу, хвост Ошки опять обвил мою лапу, хвост Куги другую, значит и сами они где-то рядом, не допились же мы вчера до такой степени, чтобы хвосты отбрасывать? Хвост…

Чей хвост?! Тёплый, гладкий, чешуйчатый… Тайрос?! Она-то что тут забыла? Мы же для неё отдельную комнату сняли! А вот и стало понятно, почему было темно — крыло.

Ух, отпади мой хвост, лучше бы я этого не видел! Во-первых, всё разбросано так, что сам чёрт ногу сломит, во-вторых, что не разбросано, то торчит в стенах. В частности, пила. И не просто торчит, а, судя по всему, я пытался пропилить ещё одно окно рядом с уже существующим. Надеюсь, мы не много горючки сожгли? Спирт-то ладно, его ещё целая кадушка… Откуда здесь кадушка спирту?! Какого чёрта здесь столько бутылок?

Так, надо наводить порядок. А что башка трещит — то сам виноват. А вот за плечо уже Кира в ответе, и за спину… Нет, за спину не она: когтей-то у неё нет, да и у остальных. Строго говоря, когти в этой комнате есть только у одной — Тайрос. Это она мне спину расцарапала? А в чём я провинился? Или…

Так, кровь и клочки шерсти на когтях Тайрос говорят о том, что спину мне расцарапала всё-таки она, а вот надкушенный — причём следы не от наших резцов — корешок из джунглей, говорит о том, что всё-таки «или». Приехали. Вот тебе и «доля шутки». Вот тебе и «рептилии не в моём вкусе». Самое обидное, что я ещё и совершенно не помню каково это с дракошей. И, судя по тому, что все остальные ещё спят, рассказать мне об этом тоже никто не сможет.

Я попытался встать, а для этого следовало отодвинуть татанку, что оказалось не так-то просто — Тайрос оказалась привязана к кровати. Доля шутки стремительно приближается к нулю. Надеюсь, обошлось хоть без поедания? Моё плечо не в счёт. Остальное вроде бы цело, самочки мои целы тоже, хоть и основательно помяты — у Ошки шерсти на хвосте стало как-то маловато — и Тайрос тоже вроде бы цела. По крайней мере, крылья не покусаны, хвост цел, ведёт в Киру… Абзац…

Сколько же мы вчера выпили? Я, перерезав когтем — тем, что от него осталось — связывающие Тайрос верёвки, отложил её в сторону — пусть Кире подушкой послужит — и встал. И тут же упал, наступив на бутылку. Поднялся и, смотря, куда наступаю, подошёл к стене, выдрал из неё пилу, проверил в той уровень топлива — шестую часть бака потратили, причём времени прошло уже не мало, поскольку запаха почти нет — и положил под кровать. Точнее, попытался, поскольку ножек у кровати не было — не рассчитана аборигенская мебель на пьяных арги. Вот ещё одна недоработка у них.

С другой стороны кровати, куда я подошёл, оставив пилу на прикроватной тумбочке, оказался ни много, ни мало, а сам хозяин гостиницы с пузатой бутылью в обнимку. А в ней — полупустой — как подсказывает нос — обоняние потихоньку включается — всё тот же спирт. Или нет? Всё же нет, здесь уже неочищенный самогон. Видимо, с какого-то момента, мы стали гнать количество, а не качество.

Откопав из-под груды бутылок скафандр, я сменил в нём батарею — старая на нуле — и повесил на дверь — та всё равно выворочена из косяка — приказав тому привести себя в порядок. За дверью обнаружилась ещё большая гора бутылок, чем была у нас в комнате, и пьяные — пьянущие! — постояльцы и работники гостиницы. Аборигенов, помнится, кое-кто тоже спаивать не хотел, а оно вон как вышло…

Упс. На лестнице обнаружилась пьяная — что не так уж странно, страннее было бы найти здесь кого-нибудь трезвого и не похмельного — местная девушка, из одежды на которой присутствовала только верёвочка, связывающая волосы. Надеюсь, это не я её? С меня пока и татанки довольно. Надеюсь, брать её к себе мне не придётся. А то арги из других кланов мне и так высказывают за мой гарем, мол, непорядок, что из трёх самок, что для вожака мало, арги лишь одна.

На первом этаже — в таверне — тоже не было ни единого трезвого, и, приготовившись к худшему, я выглянул на улицу. К облегчению, здесь всё было в порядке, только народ обходил гостиницу стороной, в виду невыносимой вони, стоящей под её окнами. Точнее, под одним конкретным окном — тем, из которого мы выплёскивали оставшуюся в аппарате жижу. Ну, хоть не все мозги пропили и не вылили всё это прямо в комнате.

С чего вообще мы решили выпить? Победу праздновали? Так, рановато пока, а если будем и дальше так отмечать, то и до турнира не доживём. И чего все так на меня уставились? Голым я был уже в день нашего прилёта, да и не только я — вон, половина порталопроходцев голышом шастает. Лишних деталей вроде не выросло, а понятно… Лишних не выросло, но одна торчит у всех на виду. И пошло оно всё к чертям, пойду досыпать.

*

Проснувшись во второй раз за один день, когда уже было темно, я выволок спящего — сказал бы, что «всё ещё», но, судя по опустевшей бутылке, это не так — хозяина за дверь, выпинал туда же все бутылки кроме той, в которой был бензин — как только его не выпили? — и, вернув дверь на место, достал из сумки Тайрос шуруповёрт и прикрутил её к косяку — выйти захотим, тогда открутим, а гостей мы не ждём — и отправился вновь спать.

В этот раз — уже утром — я проснулся достаточно бодрым, как и девчонки, а вот Тайрос ждал сюрприз.

— Что вчера было? — держась за голову, спросила она.

— Вчера мы спали, — лаконично ответил я, — а вот позавчера…

— Позавчера были джунгли…

— Это было поза-позавчера. Позавчера же был сеанс самогоноварения, переходящий в пьянку, а затем в оргию, — хорошо, что я ещё додумался убрать корешок в герметичный пакет, а то бы тут продолжение было бы.

— Оргию? — недоверчиво спросила она, всё ещё не веря, что я говорю серьёзно.

— Чьи когти? — развернулся я в ответ спиной. Почему её привязали так, что лапы свободны остались? Почему её вообще привязали? — Чьи зубы? — следующим аргументом стал пакет с надкушенным корешком. — Да можешь уже не стеснятся, — хихикнул я, глядя на прикрывшуюся крыльями татанку, — своего-то мужа.

— Мужа?! — а у татанов оказывается, широко челюсти раскрываются. Вона как отвисла.

Тут уж Кира не выдержала и прыснула со смеху, дав понять Тайрос, что последнее всё же было шуткой. Да даже если бы и не было? У арги всё просто: если самка решила уйти, то остановить её никто не может. Но всё-таки татанка — это даже для меня перебор. Один только Шах, я думаю, способен такое выкинуть.

— Шутка! Или нет, — ух ты, не знал, что у татан бывает нервный тик. — Да шутка, шутка! Неужели я для тебя такой уродливый? Ну да, ладно, хвост с ним. Вернёмся к нашим баранам, коих тут полный город, — я уж молчу про эту комнату. Один тут точно есть. — Турнир-то уже завтра, а у нас не готово ничего! Поэтому повелеваю! Скафандр отчистить, — он уже, по идее, сам себя должен был отчистить, — дверь открутить и принести чего-нибудь пожрать и попить. Безалкогольное! И, Тайрос?

— Да?

— Это был лучшая ночь в моей жизни! Шучу! Или нет? Так, ладно к делу. У тебя свёрла с напайками?

— А? Да! Да, с напайками, — да уж, после чудо кореньев она туго соображает. — А зачем?

— За спросом! Давай их сюда, — всё равно дрель сгорела, — зачем ты вообще с собой сгоревшую дрель таскаешь? И сварку мне давай!

Забрав у Тайрос аппарат плазменной сварки и набор свёрл с твердосплавными напайками — вскрывать двери консервационных складов Рари самое-то — я снял с пилы цепь и уселся в уголке, дабы не мешать остальным наводить порядок в номере. А вообще:

— У нас же ещё один номер оплачен! Но сперва надо глянуть, вдруг там такой же бедлам.

— Я посмотрю! — вызвалась татанка и тут же умчалась, и повторно её голос донёсся уже из соседней комнаты: — Тут всё нормально!

Похватав свой скарб — всего-то две сумки, скафандр, пила и две ёмкости с горючкой — мы шустро передислоцировались и принялись обустраиваться на новом месте. Кинули сумки под лавку, пилу и горючее на лавку, а скафандр на тумбочку, и Кира убежала вниз, выяснять протрезвели ли повара, и если нет, то нельзя ли с кухни чего-нибудь спереть.

Всё-таки местные жители оказались слабо приспособлены к питию крепкого алкоголя. Иначе кто бы позволил Кире унести два огромных копчёных окорока? Хотя, ей попробуй-ка запрети. Так что это, в принципе, ни о чём не говорит.

Что ж, продолжу заниматься своим делом. Напайки одна за другой покидают насиженные места и раскладываются на столе, где я их меж делом сортирую. Вот, к примеру, эти две, сточенные наухнарь, отправятся в сумку дожидаться чёрного дня, а остальные надо как-то распределить по цепи, ведь, несмотря на то, что звенья довольно-таки крупные, их всё равно много. По крайней мере, больше чем напаек. Шесть десятков звеньев, а напаек с одиннадцати свёрл — двадцать два. Что ж, остаётся только раскидать напайки по звеньям через два, а туда, где их не оказалось, приварить кусочки свёрл. Всё-таки по сравнению с местным железом это прямо-таки неуничтожимый металл, а большинство порталопроходцев, из тех, что попались нам в первый день, путешествовали налегке.

Дело шло тяжко, поскольку, лишившись когтей, я утратил не только оружие, которое всегда с собой, но и весьма ценные инструменты: пинцет, щипцы, кусачки, отвёртка — перечислять их возможности можно долго, ибо тут всё ограничено только фантазией. Пальцы же арги — толще и короче человеческих — плохо подходили для такой работы, пришлось мне копаться в сумках Тайрос — сам чёрт ногу сломит в женской сумочке, и то, что сумочка принадлежит дракоше, не меняет сути — и выискивать там меж гантелей и мешком картошки пассатижи.

Но всё же мучения подошли к концу, и в награду за кропотливый труд я получил цепь, способную перепилить если не всё, то очень многое, а ещё кость — всё, что осталось от окороков. Куда делась вторая кость? Плевать! Дело я сделал, а значит, могу гулять смело. А то, что это за дела? Три дня в городе, а почти ничего в нём не видел!

А на первом-то этаже! Видимо, местные с утра решили подлечиться… и долечились до того, что трезвых в таверне было всего двое: я и забрёдший с улицы зверёк, что, морща нос — амбре тут то ещё — грыз оставленную кем-то рыбину и довольно урчал.

— Барсик, не грызи ты эту камбалу! За мной, кис-кис! — позвал я зверька и пошёл прямиком на кухню, где оторвал от свисающих с потолка гирлянд пару колбас, и одну из них оставил «коту».

Сам же, жуя на ходу, отправился смотреть средневековый город.

Ну, что тут сказать? Средневековье — оно средневековье и есть. Как я заметил, жители тут моются, но в остальном они те ещё грязнули — дважды меня чуть не окатили помоями из окон верхних этажей домишек, сложенных из камня или сбитых из досок, вернее, из расщепленных надвое тонких брёвнышек. А один раз, отпрыгнув от пролетевшей мимо повозки, запряжённой каким-то крупным зверем — по размеру чуть меньше лошади, морда с коротким хоботом, как у тапира, ушные раковины отсутствуют, хвост похож на ослиный, а ноги оканчиваются парными копытами, окрас непонятный — я чуть не вступил в кучу, оставленную другим таким же зверем.

Но, если отбросить в сторону всю грязь, например, уйдя подальше от городов, то это место мне бы понравилось. Правда, чем бы оно тогда отличалось от планет, населённых арги и арги-ру? Вообще же фанатом средневековья никогда не был. Мне подавай либо чистую нетронутую природу, либо космос и высокие технологии, а в идеале — как у нас — и то и другое разом. Домой хочу!

Странно, что сегодня мне на глаза не попался ни один порталопроходец. Неужели, все сидят по норам, готовятся к турниру? А может, кристалл уже кто-то упёр из королевской сокровищницы, или где он там хранится? Вообще жаль, что мне не удалось оценить соперников, а в первый день увидеть многих я не успел. Зелёный здоровяк, которого при желании можно было бы обозвать орком, только без клыков, с которыми их так любят изображать. Зачем вообще оркам клыки? Бред какой-то. Понимаю ещё бы нижние, их можно использовать для охоты на дичь много крупнее себя, у которой артерии скрыты глубоко. Второй же виденный мною попадун являл собой полную противоположность первому: тощий, низкорослый и, как я заметил, ужасно быстрый. Надеюсь, его прихлопнут до того, как дойдёт моя очередь.

Не встретив больше на улицах других кандидатов на владение кристаллом, я решил прогуляться до места будущего турнира и столкнулся с проблемой — я совершенно не знал, где находится арена. Пришлось объясняться с местными жестами. Но эти… эти…

Но горожане решили, что я исполняю какой-то номер или танцую, и вместо того, чтобы ответить, набросали передо мной кучу мелочи, к которой рванулась местная ребятня, как только я, махнув лапой, отправился искать арену самостоятельно.

Дабы не плутать по изгибающимся под всеми мыслимыми и немыслимыми углами улочкам, я забрался — без когтей вышло опять-таки трудновато — на стену, чем немало удивил и испугал стражников, и оглядел город с высоты. Увидеть ничего не увидел, но услышал — стук молотков доносился откуда-то от дворца. Вообще я бы назвал это строение бараком или даже сараем, но по сравнению с остальным это был дворец.

И, спрыгнув со стены на крытую соломой крышу — ну, поломал маленько, подумаешь! — а с неё на землю, я поспешил к месту стройки. Вряд ли тут могут, на ночь глядя, строить что-либо кроме арены, которая должна быть готова уже завтра.

Так оно и вышло. Ведомый своими чуткими ушами я пробежался по пустеющим улочкам и добрался-таки до местного Колизея… до забора из брёвен, что отделял посыпанную песком арену от зрительного зала: ложи для ВИП-персон, лавки для почётных граждан и стоячие места для прочих. Не густо. За три дня — а по факту больше — могли бы и что-то посолиднее сбацать. Халтурщики.

Прикинув площадь арены, укрытия на ней, коих не было, а также возможные манёвры, я махнул лапой и отправился обратно в гостиницу, дабы приступить к самой важной части подготовки к завтрашнему турниру — ко сну.

Глава 10

И вот настал долгожданный день проведения турнира. Почти весь город — за исключением всё ещё болеющих постояльцев гостиницы, где мы остановились — собрался на стадионе, если его можно так назвать, дабы поглазеть на шоу, которое мало кому доводилось увидеть — лично мне, нет — турнир среди инопланетных захватчик… в смысле, гостей. Моя группа поддержки заняла места на трибуне, причём на лавках, ладно хоть короля из его ложи не турнули, а Кира пыталась жестами объяснить местному населению смысл слова «тотализатор», дабы поставить наше НЗ, как я надеюсь, на меня. Вот уж удивительно, что у местных нет такого явления, как ставки.