Хитрости - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Эван Хантер (Глава 7) #9

Глава 7

Дженеро был раздражён.

Именно он нашёл первую часть тела, а теперь все четыре части оказались не в его руках. Если можно так выразиться. Он винил в этом старшинство. И Браун, и Хоуз работали детективами дольше него, и поэтому они сразу же взяли на себя ответственность за интересное убийство. И вот он снова на улице, снова в роли обычного патрульного. Он был не просто раздражён. Он был чрезвычайно зол.

В четверть десятого на улицах всё ещё кишмя кишели люди - ну, конечно, кто ожидал такой погоды в конце октября? Парни в рубашках с короткими рукавами, девушки в летних платьях, все прогуливаются по авеню, словно летом в Париже, хотя он там никогда не был. Дама на углу с французским пуделем, позволяющая собаке гадить прямо на тротуаре, хотя это было противозаконно. Он подумал, не арестовать ли её. Он посчитал, что это ниже его достоинства – детективу 3-го класса арестовывать даму, чья собака незаконно гадит. Он разрешил собаке покакать и проехал мимо.

Бегло осмотрел сектор.

Кто ещё здесь был?

Клинг?

Выехал на Калвер и стал двигаться на восток.

Сегодня ночью ограбили первый винный магазин, потом второй.

О чём они говорили там, в комнате для допросов? Майер и Карелла. Карлики? Возможно ли это? Лилипуты, захватывающие винные магазины? Эти маленькие манчкины (название одного из сказочных народов, персонажей сказки «Волшебник из страны Оз» – примечание переводчика) из «Волшебника страны Оз» (детская книга американского писателя Лаймена Фрэнка Баума, вышедшая в свет в 1900 году – примечание переводчика), атакующие винные магазины, как такое возможно, ради всего святого? Он не знал, что это за мир. Каждый вечер перед сном он благодарил Бога за то, что именно его выбрали обеспечивать закон и порядок в таком мире, каким он стал. Даже если иногда у него из рук вырывали хорошо созревшие убийства. Единственный способ продвинуться в Департаменте полиции - это время от времени раскрывать хорошие убийства. Не то чтобы это принесло Карелле много пользы - все те убийства, которые он раскрыл. Сколько лет он уже работает детективом? И всё ещё только детектив 2-го класса. Ну, иногда людей пропускают. Кроткие наследуют землю, подумал он. И всё же он жалел, что не смог сегодня старательно расследовать это убийство. Ведь именно он нашёл первую часть тела, не так ли?

На Мейсон-авеню проститутки в полном составе, ну и Хэллоуин, много парней, пришедших в центр города в поисках Великой Тыквы (невидимый персонаж в американском комиксе 1959 года – примечание переводчика). Уходили домой с Великим Герпесом, а может, и с Великим СПИДом. Он не стал бы трахать проститутку с Мейсон-авеню, даже если бы ему дали миллион долларов. Ну, может, и трахнул бы. За миллион, может быть. Та, что на углу, выглядела очень чистой, на самом деле. Но по ней никогда не скажешь. В любом случае, она была пуэрториканкой, а мать предупреждала его, чтобы он не связывался с девушками, которые не были бы итальянками. Ему было интересно, болеют ли итальянки герпесом. Он был уверен, что они никогда не болеют СПИДом.

Он снова свернул на север, поднялся по одной из боковых улочек, затем выехал на Стем, весь такой аляповатый и яркий - ему очень нравилась эта часть города.

««Бой-1», «Бой-1»».

Рация валяется на сиденье рядом с ним. Диспетчер пытается поднять тревогу:

««Бой-1»».

Отвечает.

«10-21 в один-один-четыре-один Оливер, рядом с Шестой. Квартира четыре-два. 10-21 в один-один-четыре-один Оливер, рядом с Шестой. Увидите леди.»

«Повторите номер квартиры?»

«Четыре-два.»

«Принято.»

В паре кварталов ниже и южнее произошла кража со взломом. Детектив на месте не нужен. Если бы это было 10-30, вооружённое ограбление, или даже 10-34, нападение, он бы отреагировал вместе с патрульными. Он догадался, что иногда лучше не совать свой нос во многие дела. Но 10-13 - помощь офицеру, другое дело конечно. Человек позвал на помощь, и ты быстро прибываешь на место, где бы ты ни находился.

Проехал вверх по Стем пару кварталов, повернул наугад направо и направился на юг, к парку. Там он свернул на Гровер, некоторое время ехал параллельно парку, затем ехал на север к реке, возвращался по Сильвермайн, проезжал вокруг Овала, а затем возвращался на юг на...

Впереди.

Четыре подростка.

Вбегают в здание на углу.

Только мельком взглянул на них.

Синие джинсы и джинсовые куртки.

Что-то у них в руках.

Неприятности?

Вот чёрт, подумал он.

Он подогнал машину. Парковочных мест на улице не было, он припарковался перед зданием и взял в руки рацию.

«Восемь-семь», - сказал он, - «Д. Д. четыре.»

Звонит диспетчеру, представляется. Сообщает, что едет на одном из шести седанов без опознавательных знаков, используемых детективным отделом.

«Говорите, Четвёртый.»

«Дженеро», - сказал он. «10-51, номер четыре, по адресу: двенадцать-семнадцать-северная-одиннадцатая.»

«Оставайтесь на связи, Дженеро.»

Он определил, что четверо подростков - это бродячая группа, инцидент, не связанный с преступностью, и надеялся, что так оно и оказалось. Выйдя из машины, он откинул клапан куртки и уже пристегнул рацию к поясу, когда изнутри здания раздался громкий свистящий звук. Он чуть не выронил рацию. Он резко поднял голову. Пламя! В вестибюле! Из здания выбежали четверо подростков, один из которых всё ещё держал в правой руке нечто похожее на бутылку с зажигательной смесью. Инстинктивно Дженеро крикнул: «Стоять! Полиция!» и выхватил из кобуры свой служебный револьвер.

Дети колебались лишь мгновение.

«Полиция!» - снова крикнул он.

Тот, у кого была зажигалка, поднес к фитилю зажигалку «Зиппо» (металлическая бензиновая ветрозащищённая зажигалка, которая производится в США с 1933 года – примечание переводчика) и бросил бутылку в Дженеро.

Бутылка разбилась у его ног. С тротуара потянулись языки пламени. Он вскинул обе руки, чтобы защитить лицо, и тут же отступил назад и снова опустил правую руку на уровень пояса, стреляя из револьвера в стену огня - точнее сквозь стену огня, произведя два быстрых выстрела подряд.

Кто-то закричал.

И вдруг они набросились на него. Они прыгали через огонь, как цирковые артисты, и трое из них почти одновременно ударили его, повалив на тротуар. Он откатился в сторону от огня, пытаясь уклониться от их ударов. Он снова поднял руку с пистолетом, снова выстрелил, уже третий раз, услышал, как кто-то хрюкнул. Не трать зря время, подумал он, и один из них ударил его ногой в голову. Он на мгновение потерял сознание. Его палец рефлекторно нажал на спусковой крючок. Пистолет с диким грохотом взорвался рядом с его ухом. Он моргнул глазами. Он боролся с бессознательным состоянием. Кто-то ударил его в плечо, и резкая боль впилась в мозг и вернула его в сознание. Четыре выстрела, подумал он. Пусть следующие будут попаданиями в цели. Он снова откатился в сторону. Он разглядел их. Только двое из них стояли на ногах. Третий лежал на спине у входа в здание. Четвёртый лежал на тротуаре в опасной близости от огня. Он завалил двоих, но оставалось ещё двое, а в пистолете было всего два патрона.

Его сердце колотилось.

Но он не торопился.

Подождал, пока ведущий кикбоксёр не оказался почти на нём, и выстрелил ему в грудь.

Второй, прямо за ним, чуть не свалился с ног, когда в него влетел его приятель. Дженеро выстрелил снова. Он попал второму в левое плечо, заставил его крутануться на месте и, пошатываясь, отступить к стене здания.

Дженеро едва мог дышать.

Он поднялся на ноги и направил на них пустой пистолет.

Казалось, уже никто никуда уходить не собирался.

Он отступил на шаг, достал с пояса патроны, зарядил их в цилиндр, отсчитал четыре, пять, шесть и снова приготовился.

«Шевельнись, и ты умрёшь», - прошептал он и снял с пояса рацию.

Детектив третьего класса Ричард Дженеро достиг совершеннолетия в канун Дня всех святых.

Школьный сторож, ответивший на ночной звонок, был тем самым, который днём раньше запер инвентарь для фокусов Себастьяна Великого в кладовке. Заглянув через решётчатую верхнюю стеклянную панель двери в задней части здания, он сразу же узнал Хоуза, отпер дверь и впустил его.

«Добрый вечер, мистер Буоно», - сказал Хоуз.

«Привет, как дела?» - сказал Буоно.

Это был мужчина лет шестидесяти, редеющие седые волосы, с тонкими седыми усами над верхней губой, бледно-голубыми глазами и несколько выпуклым носом. На нём был комбинезон. В одном из карманов лежал фонарик. К петле на кармане он пристегнул кольцо с ключами.

«Это мой напарник, детектив Браун», - сказал Хоуз.

«Приятно познакомиться», - сказал Буоно. «Вы вернулись за вещами?»

«Ну, нет», - сказал Хоуз. «Мы хотели бы задать вам несколько вопросов.»

Буоно сразу же решил, что они знают, что он ворует принадлежности из классных шкафов.

«Конечно», - сказал он, стараясь выглядеть невинно. Он закрыл за ними дверь и сказал: «Пойдёмте в офис, там мы сможем поговорить. Мы с другом играли в шашки.»

Они шли по выложенному жёлтой плиткой коридору, уставленному шкафчиками. Они прошли мимо настенных часов, которые показывали двадцать минут десятого. Они повернули налево. Ещё больше ученических шкафчиков по обеим стенам. Доска объявлений. Плакат с надписью:

ПРИХОДИТЕ ПОБОЛЕТЬ ЗА ТИГРОВ!

Суббота, 1 ноября, 2:00 вечера.

ПОЛЯНА РАУХЕР

Справа от него - другой плакат с объявлением:

СЕБАСТЬЯН ВЕЛИКИЙ!

МАГИЯ ХЭЛЛОУИНА!

Аудитория. 4:00 вечера.

Под надписью была чёрно-белая фотография симпатичного молодого человека в шляпе и галстуке-бабочке, улыбающегося в камеру.

«Можно взять этот плакат?» - спросил Браун.

«Какой?» - сказал Буоно.

«С магом.»

«Конечно», - сказал Буоно и пожал плечами.

Браун начал вытаскивать плакат.

«Пригодится, если мы найдём голову», - сказал он Хоузу, а затем сложил плакат и положил его во внутренний карман пиджака.

Буоно провёл их дальше по коридору и в конце оного открыл дверь. Скудно обставленная комната. Стоящий вертикально шкафчик, зелёный, контрастирующий с красными, жёлтыми и оранжевыми шкафчиками в коридорах. Длинный дубовый стол, вероятно, взятый из одного из кабинетов администрации. Четыре стула с прямыми спинками вокруг него, шашечная доска на одном конце. Кофейник на горячей плите у одной стены комнаты, над ним часы. На стене напротив - фотография Рональда Рейгана (американский государственный и политический деятель, 40-й президент США, действующий на момент публикации данного произведения, также актёр и президент Гильдии киноактёров США – примечание переводчика) в рамке.

«Это мой друг, Сэл Паскуали», - сказал Буоно.

Паскуали было около шестидесяти - начала семидесяти, на нём были коричневые брюки, коричневые туфли и носки, бледно-жёлтая спортивная рубашка и коричневый свитер, застёгнутый спереди. Он был похож на владельца магазина сладостей.

«Эти люди – детективы», - сказал Буоно и посмотрел на Паскуали, надеясь, что тот поймёт, что означает этот взгляд: будь осторожен с мелом, ручками, карандашами, ластиками и стопками бумаги.

Паскуали, как дон мафии, благоразумно кивнул.

«Рад познакомиться», - сказал он.

«Итак», - сказал Буоно, - «присаживайтесь. Хотите кофе?»

«Спасибо, нет», - сказал Хоуз.

Детективы отодвинули стулья и сели.

Буоно мог видеть пистолет Брауна в наплечной кобуре под пиджаком.

«Мы просто играли здесь в шашки», - сказал Паскуали.

«Кто побеждает?» - спросил Браун.

«Мы играем не ради денег или чего-то ещё», - сказал Паскуали.

Это означало, что так оно и есть.

Брауну вдруг стало интересно, что скрывают эти два старых пердуна: «Я хотел спросить, не видели ли вы чего-нибудь, что произошло сегодня днём на улице», - сказал Хоуз.

«Почему?» - спросил Буоно. «Что-то пропало?»

«Нет, нет. Пропало? Что вы имеете в виду?»

«Ну, а вы что имеете в виду?» - сказал Буоно и взглянул на Паскуали.

«Я имел в виду, когда грузили машины.»

«О.»

«Когда мистер Себастьяни загружал свой инвентарь в машину.»

«Я не видел, чтобы он это делал», - сказал Буоно.

«Вас не было там после того, как он закончил представление, да?»

«Нет. Я пришёл только в четыре часа.»

«Ну, он должен был быть там около пяти тридцати.»

«Нет, я его не видел.»

«Тогда вы понятия не имеете, кто мог выбросить эти вещи из его машины.»

«Понятия не имею.»

«И уехал на этой машине.»

«Нет. В пять тридцать я был в северной части здания, у классных комнат. Я обычно начинаю убирать классы с северного конца, это как рутина, знаете ли. Традиция.»

«Это рядом с подъездной дорогой, да? В северной части?»

«Да, в задней части здания. Но я ничего там не видел. Я имею в виду, я мог бы что-то увидеть, если бы смотрел - там есть окна в классах, знаете ли. Но я ничего не высматривал. Я был занят уборкой в классных комнатах.»

«Вы сказали, что пришли в четыре часа.»

«Точно. Моя смена с четырёх до полуночи.»

«Как и наша», - сказал Браун и улыбнулся.

«Да?» - сказал Буоно. «Это ваша смена? Что вы говорите? Слышишь, Сэл? У них такие же смены, как у нас.»

«Какое совпадение», - сказал Паскуали.

Браун всё ещё задавался вопросом, что они скрывают.

«Значит, вы появились в четыре часа» - сказал Хоуз.

«Да. На смену с четырёх до полуночи. В полночь меня сменяет один человек.» Он посмотрел на часы на стене. «Будет здесь через несколько часов, ну, может, меньше. Но он просто сторож, знаете ли.»

«Итак, вы пришли ровно в четыре часа.»

«Да», - сказал Буоно и кивнул.

«Значит, вас не было здесь, когда приехали Себастьяни, не так ли? Они должны были приехать примерно в четверть третьего. Вас тогда здесь не было, верно?»

«Нет. Сэл был здесь.»

Паскуали кивнул.

«Сэл работает с восьми утра до четырёх дня», - сказал Буоно. «Он дневной смотритель.»

«Смены», - сказал Паскуали. «Как у вас.»

«Он не может оторваться от этого места», - сказал Буоно. «Каждый вечер возвращается, чтобы поиграть со мной в шашки.»

«Я вдовец», - пояснил Паскуали и пожал плечами.

«Вы видели машины, когда они подъехали?» - спросил его Браун. ««Форд Эконолайн» цвета загара, синий «Шевроле Циташн»?»

«Я видел один из этих автомобилей», - сказал Паскуали. «Но не тогда, когда он подъехал.»

«Какой из автомобилей вы видели?»

«Маленькую голубую машинку.»

«Когда это было? Когда вы видели машину?»

«Около трёх тридцати, не так ли?»

«Ты меня спрашиваешь?» - сказал Буоно. «Меня не было здесь в три тридцать.»

«Три тридцать, наверное, было», - сказал Паскуали. «Я помню, что направлялся ко входу, где останавливаются школьные автобусы. Я обычно хожу туда, разговариваю с водителями.»

«К тому времени они бы уже готовили сцену», - сказал Хоуз.

Браун кивнул.

«А фургон уже уехал.»

Браун снова кивнул.

«Вы видели там людей?» - спросил Хоуз Паскуали. «Которые заносили вещи? Или разгружали машины?»

«Я видел только одну машину.»

«Блондинка лет двадцати пяти? Двое мужчин лет тридцати?»

«Нет», - сказал Паскуали и покачал головой.

«Двери были открыты?»

«Какие двери?»

«На машине.»

«Мне они показались закрытыми.»

«Что-нибудь лежало на дороге?»

«Я ничего не видел. Что вы имеете в виду? Например?»

«Инвентарь для трюков», - сказал Хоуз.

«Инвентарь для трюков?» - сказал Паскуали и посмотрел на Буоно.

«Сегодня днём они устроили магическое шоу», - сказал Буоно. «Для детей.»

«О. Нет, я не видел там никакого инвентаря для трюков.»

«Вы случайно не проходили мимо того подъезда позже? Около пяти тридцати? Когда они загружали машину.»

«В пять тридцать я был дома и ужинал. Я приготовил для себя хороший ужин с кулинарного шоу по телевизору.»

Хоуз посмотрел на Брауна.

«Что-нибудь ещё?» - спросил он.

Браун покачал головой.

«Большое спасибо», - сказал Хоуз и отодвинул стул.

«Я выпущу вас из здания», - сказал Буоно.

Детективы последовали за ним из офиса.

Как только они ушли, Паскуали достал носовой платок и протёр лоб.

В двадцать минут десятого в баре «У Ларри» царила оживлённая атмосфера.

Ни один столик не пустует. Ни одного незанятого табурета в баре.

Эйлин сидела за одним из столиков и разговаривала с белокурой проституткой по имени Шерил, которая была одета в красную юбку, с разрезом с одной стороны, и белую шёлковую блузку, расстёгнутую на три пуговицы. Под блузкой ничего не было. Шерил сидела с раздвинутыми ногами, её туфли на высоких каблуках зацепились за верхнюю перекладину стула. Эйлин могла видеть следы на её обнажённых белых бёдрах. Она рассказывала Эйлин, как приехала в этот город из Балтимора, штат Мэриленд. Эйлин осматривала помещение, пытаясь понять, кто из присутствующих здесь парней её прикрывает. Две официантки, которые сами могли бы сойти за проституток, с короткими чёрными юбками, высокими каблуками, переливающихся белых крестьянских блузок деловито сновали туда-сюда между столиками и баром, избегая попыток ухватить их за задницы.

«Вышла из автобуса», - рассказывает девушка, - «и первое, что со мной происходит, - этот добродушный старичок спрашивает, не может ли он помочь мне с саквояжем. Ему, должно быть, лет сорок, я думаю, милый старичок, дружелюбный. Спросил, есть ли у меня где остановиться, предложил взять такси до магазина, сказал: «Держу пари, вы проголодались», что так и было, отвёз меня в гамбургерную, накормил гамбургерами и картошкой фри, сказал, что такой милой девушке, как я, мне всего семнадцать, нужно быть осторожной в большом, плохом городе, там много людей, которые ждут, чтобы сделать меня жертвой.»

«Всё та же ерунда», - сказала Эйлин.

Она решила, что Шэнаханом могут быть только двое мужчин. Парень, сидевший за одним из столиков и заговаривавший с проституткой, с всклокоченными каштановыми волосами, у него был крючковатый нос, который мог быть фальшивым, чёрные волосы и голубые глаза, как у Шэнахана, примерно его рост и вес, в очках в роговой оправе. Он мог быть Шэнаханом.

«Ну, конечно, ты уже знаешь эту историю», - сказала девушка. «Мистер Мило оказался Большим Папочкой, привёл меня в свою квартиру, познакомил с двумя другими девушками, живущими там, такими же хорошими девушками, как я, сказал он, заставил меня курить травку в ту же ночь и сниматься обнажённой до конца недели. Через два дня он познакомил меня с бизнесменом из Огайо. Парень попросил меня отсосать ему, а я не понимала, что за хрень он имеет в виду. Блин, кажется, что это было сто лет назад.»

«Сколько тебе сейчас лет?» - спросила Эйлин.

«Двадцать два», - сказала Шерил. «Я больше не с Лу, так его звали, Лу, у меня новый покровитель, он хорошо обо мне заботится. А ты с кем?»

«Торпедо Холмс», - сказала Эйлин.

«Он чёрный, или как?»

«Чёрный.»

«Да, и мой тоже. Лу был белым. Я думаю, что белые злее, правда. Лу выбивал из меня всё дерьмо. В тот первый раз, после парня из Огайо, когда я не знала, что делать, Лу избил меня так, что я не могла ходить. На следующее утро дюжина его приятелей, один за другим, двенадцать человек, пришли и научили маленького сенокоса из Балтимора, как сосать член. И в задницу тоже. Вот тогда я действительно вывернулась, поверь мне. Парень из Огайо был детской забавой. Да и вообще, всё, что было после той ночи с дружками Лу, было детскими играми.»

«Да, они могут быть гнилыми, когда захотят», - сказала Эйлин.

Парень, сидящий здесь и разговаривающий с Энни, был другой возможностью, хотя она сомневалась, что Шэнахан пошёл бы на такой очевидный контакт. Карие глаза, но это могли быть контактные линзы, если он играл по-настоящему. Одет в клетчатый пиджак, из-за которого он казался шире Шэнахана. Сидел на табурете, поэтому Эйлин не могла определить его рост. Но он был вполне возможен.

«Этот парень, который у меня сейчас, ну, ты знаешь Хэма Коулмана?»

«Надо подумать.»

«Гамильтон? Гамильтон Коулман?»

«Да, может быть.»

«Чёрный, как его имя («coal» в переводе с английского «уголь» - примечание переводчика). Уголь, знаешь ли. Коулман. Голодный, как жеребец, любит расхаживать в одном лишь полотенце, чтобы девчонки осмеливались его стащить. Быстрый, как тореадор. Если ты стащишь полотенце, он даёт тебе небольшое угощение. Мне плохо без этого яда, ну, ты знаешь, это то, на что меня подсадил Лу. Но некоторые девчонки, нас с ними шестеро, они любят сладкое, и он достаёт им всё, что им нужно, и хорошие вещицы тоже, думаю, у него есть колумбийские связи. Это как игра, в которую он играет с полотенцем: снимаешь его, сосёшь его большой член, а он подкладывает тебе наркоту. То есть это просто игра, потому что он очень хорошо нас снабжает. Хотя это довольно мило, как он расхаживает в этом полотенце. Он действительно ничего. Хэм Коулман. Если когда-нибудь надумаешь переехать, можешь зайти к нам. У нас нет рыжих. Это твои настоящие волосы?»

«Да», - сказала Эйлин.

«Потому что мой цвет - прямо из бутылки», - сказала Шерил и рассмеялась.

Она всё ещё смеялась, как маленькая девочка. Двадцать два года, подсела на героин, в проституции с семнадцати лет. Считала Хэма Коулмана с его полотенцем «довольно милым».

«На что я действительно надеюсь... ну, это просто мечта, я знаю», - сказала она и закатила глаза, - «но я всё время спрашиваю об этом Хэма, кто знает, может, когда-нибудь это действительно сбудется. Я всё время прошу его устроить нас как настоящих девочек по вызову, ну, знаешь, за сто баксов, может, за двести, вместо того чтобы бросать нас здесь, в Зоне, где мы как обычные шлюхи, понимаешь, о чём я? Я имею в виду, ты и я, мы просто обычные шлюхи, не так ли? Если разобраться?»

«Ага. И что он сказал?»

«О, он говорит, что у нас ещё нет класса, чтобы быть элитными проститутками. Я ему говорю: класс - это дерьмо. Минет - это минет. Он говорит, что нам ещё многому предстоит научиться, всем шестерым. Он говорит, что, может быть, со временем он организует классную операцию, которую я задумала. И я говорю ему: когда? Когда мы все станем проститутками лет тридцати-сорока с чешуйчатыми ногами? Прости, может, тебе уже за тридцать, я не хотела тебя обидеть, Линда.»

«Не беспокойся об этом», - сказала Эйлин.

«Ну, у каждого из нас есть свои мечты, не так ли?» - сказала Шерил и вздохнула. «Когда я только приехала в этот город, я мечтала стать актрисой, понимаешь? Я играла во многих спектаклях в школе, в Балтиморе, и думала, что смогу добиться здесь успеха как актриса. Но это была лишь мечта. Как и быть стодолларовой девушкой по вызову - тоже, наверное, мечта. Но ведь мечты должны быть, правда? В противном случае...»

«Девочки, вы собираетесь сидеть здесь и разговаривать друг с дружкой всю ночь?»

Мужчина, стоявший у стола, подошёл так тихо, что напугал их обеих. Светловолосый парень, Эйлин прикинула его рост: пять футов семь дюймов, вес около ста семидесяти фунтов, как и у Шэнахана. В тёмных очках, она не могла разглядеть цвет его глаз. Светлые волосы могли быть париком. Двигался он тоже немного как Шэнахан, а может, и был Шэнаханом. Если так, то он только что выиграл пари. Вот уж кем он не был, так это убийцей. Только если он не потерял три-четыре дюйма, тридцать фунтов, пару очков и татуировку возле большого пальца правой руки.

Он выдвинул стул.

«Мартин Рейли», - сказал он и сел. «Что делает милый ирландский парень в таком заведении, верно?»

Голос тяжелее, чем у Шэнахана. Акцент Калмз-Пойнта. Скорее всего, из района Черепашьей бухты. Там до сих пор много ирландских семей.

«Привет, Мортон», - сказала Шерил.

«Мартин», - сразу же поправил он.

«Ой, прости», - сказала Шерил. «Я Шерил, я знаю, что ты чувствуешь. Когда люди называют меня Ширли, это очень жжёт мне задницу.»

«Знаете, что действительно жжёт мне задницу?» - сказал Рейли.

«Конечно. Когда люди зовут тебя Мортон.»

«Нет», - сказал Рейли. «Немного огня примерно на такой высоте.»

Он протянул руку ладонью вниз, показывая, что огонь достаточно высок, чтобы обжечь задницу человека.

«На этой есть волосы», - сказала Эйлин со скучающим видом.

«Как на ладони», - сказал Рейли и усмехнулся. «Все эти месяцы в море, дамы, мужчина женится на своей руке.»

Всё ещё ухмыляется. Ряды ровных белых сверкающих зубов, которыми лучше всего есть тебя, дорогая. Если бы у Шэнахана были такие зубы, он бы снимался в сериале «Блюз Хилл-стрит» (американский драматический телесериал про сотрудников полицейского участка – примечание переводчика).

«Ты только что вернулся?» - спросила Шерил.

«Сегодня вечером прибыли в док.»

«Откуда?»

«Из Ливана.»

«Разве в Ливане нет девушек?» - сказала Шерил и закатила глаза.

«Не те, что вы обе», - сказал он.

«Да ну разве», - сказала она и наклонилась над столом, чтобы он мог заглянуть в переднюю часть её блузки. «Так что ты ищешь?» - спросила она, переходя сразу к делу. «Ручной минет - пятнадцать», - сказала она, высоко подняв голову, - «настоящий минет - двадцать пять, а в киску - сорок.»

«А как насчёт твоей подруги? Как тебя зовут, милая?» - спросил он и положил руку на бедро Эйлин.

«Линда», - сказала она.

Она позволила его руке остаться на своём бедре.

«В переводе с испанского это означает «красивая».»

«Так они мне и говорили.»

«Сколько за вас обеих? Я получу лучшую цену за двоих?»

«Ты и так получаешь выгодную сделку», - сказала Шерил.

«Вот что я тебе скажу», - сказал Рейли и просунул руку под юбку Эйлин. «Я дам тебе...»

«Мистер», - сказала Эйлин и поймала его руку за запястье. «Ты нам ещё ничего не дал, так что не лапай товар, хорошо?»

«Я беру пробу.»

«Ты получаешь то, что видишь, тебе не нужны образцы. Это не продуктовый магазин, где выдают купоны.»

Рейли рассмеялся. Он сложил руки на столешнице.

«Хорошо, давайте поговорим о цифрах», - сказал он.

«Мы слушаем», - сказала Шерил и посмотрела на Эйлин.

«Пятьдесят за вас обеих», - сказал Рейли. «Вокруг света (американское сленговое выражение, означающее комбинацию орального, анального и вагинального секса – примечание переводчика).»

«Ты говоришь о пятидесяти на каждую из нас?» - сказала Шерил.

«Я сказал, вы обе. По двадцать пять каждой.»

«Ни за что», - сразу же сказала Шерил.

«Ладно, пусть будет по тридцать. А ты добавь немного развлечений.»

«Что за развлечений?» - спросила Шерил.

«Я хочу посмотреть, как ты станешь лизать киску рыжей.»

Шерил оценивающе посмотрела на Эйлин.

«Я её почти не знаю», - сказала она.

«И что? Ты узнаешь её получше.»

Шерил все обдумала.

«Давай по пятьдесят каждой, и мы устроим тебе хорошее шоу», - сказала она.

«Это слишком много», - сказал он.

«Тогда отвали», - сказала Шерил. «Ты зря тратишь наше время.»

«Вот что я вам скажу», - сказал Рейли. «Я согласен по сорок каждой, как вам это?»

«Кто ты?» - сказала Шерил. «Ливанский торговец коврами?»

Рейли снова рассмеялся.

«Сорок пять», - сказал он. «За каждую из вас. И десять долларов премии той, кто первая начнёт.»

«Считай, что я не в теме», - сказала Эйлин.

«В чём дело?» - спросил Рейли, выглядя обиженным. «Это честная и справедливая сделка.»

«Это действительно так, знаешь ли», - сказала Шерил.

«Шерил может показать тебе хорошее шоу в одиночку», - сказала Эйлин, барабаня пальцами по столу. «Я не работаю в паре.»

«Тогда о чём вообще мы тут говорили?» - спросил Рейли.

«Ты всё время говорил», - сказала Эйлин. «Я только слушала.»

Рейли сразу же отстранил её от работы.

«У тебя есть здесь ещё подружки?» - спросил он Шерил.

«Как насчёт вон той брюнетки с вьющимися волосами?» - сказала она.

Рейли посмотрел туда, где брюнетка всё ещё беседовала с одним из тех, кто мог бы оказаться Шэнаханом.

«Это Глория», - сказала Шерил. «Я работала с ней раньше.»

«Так она, что, лижет киску?» - спросил Рейли. «Или она такая же, как твоя подруга?»

«Она любит киску», - соврала Шерил. «Хочешь, чтобы я с ней поговорила?»

«Да, иди поговори с ней.»

«С тебя по сорок пять», - сказала Шерил, закрепляя сделку, - «и бонус десять баксов.» Она полагала, что они устроят небольшое шоу, по очереди отсосут ему и поделят дополнительные десять на пятьдесят каждой. Неплохо для часа работы. А может, и меньше часа, если он был в море так долго, как говорил. «Всего сто, верно?»

«Сотня - это то, что я сказал, не так ли?»

«Просто я должна сказать Глории», - сказала Шерил и встала, в разрезе юбки мелькнули длинные ноги и бёдра. «Не уходи, милый», - сказала она и подошла к другому столику.

«Ты занимаешься не тем делом», - сказал Рейли Эйлин.

Может, и так, подумала Эйлин.

На Калвер-авеню было четыре винных магазина - между последним на Двадцатой и восточной границей территории участка на Тридцать пятой. А уже дальше это была проблема соседнего участка, как-то так. Они проехали по Калвер до последнего магазина, а затем вернулись к тому, что на Двадцать третьей. Цифровые часы на приборной панели показывали 10:32 вечера.

В магазине было пусто, если не считать человека за прилавком, который вскрывал коробку с яблочным «Джек Дэниелс» (американский бренд виски, производится в Линчберге, штат Теннесси – примечание переводчика). Он поднял голову, когда раздался звонок над дверью, увидел лысого крепыша и ещё одного здоровяка с ним, и тут же положил руку на приклад дробовика под прилавком.

«Что это будет, джентльмены?» - спросил он.

Рука по-прежнему лежит на прикладе, палец находится внутри спусковой скобы.

Мейер сверкнул глазами.

«Полиция», - сказал он.

Рука под прилавком расслабилась.

«Детектив Мейер», - сказал он. «Детектив Карелла. Восемьдесят седьмой участок.»

«В чём проблема?» - спросил мужчина.

Ему было около пятидесяти, он был не совсем лысым, как Мейер, но уже подбирался к этому. Карие глаза, не крепкого телосложения, одет в серую хлопчатобумажную рабочую куртку с надписью «Виски Алана», вышитой красной нитью на нагрудном кармане.

«С кем мы разговариваем, сэр?» - спросил Мейер.

«Я Алан Цукерман.»

«Это ваш магазин, сэр?»

«Так и есть.»

«Мистер Цукерман», - сказал Карелла, - «сегодня на Калвер-авеню произошло три ограбления винных магазинов. Начиная с Девятой и двигаясь вверх по городу. Если есть какая-то закономерность, а оной может и не быть, ваш магазин - следующий на очереди.»

«Я закрываюсь через полчаса», - сказал Цукерман и повернулся, чтобы посмотреть на часы на стене за стойкой.

«Они могут появиться и раньше», - сказал Мейер.

«Вы меня не знаете, да?» - сказал Цукерман.

«Должен ли я вас знать?» - сказал Мейер.

«Алан Цукерман. В прошлом году в это время я был во всех газетах.» Он посмотрел на Кареллу. «Вы меня тоже не знаете, не так ли?»

«Простите, сэр, но я не знаю.»

«Немногие полицейские...», - сказал Цукерман.

Мейер взглянул на Кареллу.

«...в этом самом участке меня не знают.»

«Почему мы должны знать вас, сэр?» - спросил Карелла.

«Потому что в октябре прошлого года я застрелил двух человек, которые пришли в магазин, чтобы ограбить меня», - сказал Цукерман.

«О», - сказал Карелла.

«Стоять!» - сказал Цукерман и выхватил из-под прилавка дробовик.

Оба детектива отступили.

«Бах!» - сказал Цукерман, и Мейер вздрогнул. «Один из них с криком падает на пол! Бах, со второго ствола! И второй падает!»

«Кажется, я это припоминаю», - сказал Мейер. «Мистер Цукерман, вы можете спрятать ружьё, хорошо?»

«Сделал все документы», - сказал Цукерман, оружие всё ещё было у него в руках, палец лежал на спусковой скобе. «Дробовик» Цукерман - так меня называли газеты. И по телевизору показывали. С тех пор здесь никто не пытался проделать никаких трюков, это я вам точно могу сказать. Прошёл уже год, чуть больше года.»

«Ну, эти люди сегодня вечером...», - сказал Мейер, - «мистер Цукерман, не могли бы вы спрятать ружьё?»

Цукерман вернул дробовик под прилавок.

«Спасибо», - сказал Мейер. «Этих людей сегодня четверо. Все они вооружены. Так что, если все четверо начнут стрелять, ваш дробовик не особо поможет.»

««Дробовик» Цукерман позаботится о них, не волнуйтесь.»

«Мы подумали», - сказал Карелла, - «может быть, мы могли бы оказать вам помощь.»

«Вроде как поддержка вам с вашим дробовиком», - сказал Мейер, кивнув.

«Запасные варианты, вроде того», - сказал Карелла.

«Только на случай, если мы вам понадобимся.»

«Иначе мы уйдём.»

Цукерман посмотрел на них.

«Послушайте», - сказал он наконец, - «если вы хотите потратить время впустую, я не против.»

Он снял телефонную трубку, как только тот зазвонил.

«Алло?» - сказал он.

«Привет», - сказала Мари.

«Где ты?»

«Метро Вест. Я еду домой.»

«Как всё прошло?»

«Тяжёлая ночь», - сказала она. «У тебя есть какие-нибудь проблемы?»

«Нет. Они провели идентификацию, да? Я видел это по телевизору.»

«И я с ними её проводила. Где ты оставил легковую машину?»

«За стоянкой у реки.»

«Потому что я не думаю, что они её уже нашли.»

«Кто занимается этим делом?»

«Команда из соли и перца. Хоуз и Браун. Большая рыжая голова, большой чёрный парень. На случай, если они придут шпионить.»

«С чего бы это?»

«Я говорю на всякий случай. Они оба просто манекены, но тебя следует предупредить. Они выпустили бюллетень: попросили меня дать им описание. Они будут следить за всеми аэропортами. Каким рейсом ты летишь?»

«TWA (Trans World Airlines, авиакомпания США, основанная в 1925 году – примечание переводчика) один двадцать девять. Вылет в двенадцать ноль пять завтра днём.»

«Во сколько ты прибудешь во Фриско (обиходное название города Сан-Франциско – примечание переводчика)?»

«Четыре сорок семь.»

«Значит прибудешь в отель около шести тридцати. Ты будешь зарегистрирован как Джек Гвинн (американский иллюзионист и актёр – примечание переводчика), я права?»

«Все мёртвые», - сказал он и рассмеялся. «Как Себастьян Великий.»

«Назовёшь мне номер гонконгского рейса еще раз?»

«Юнайтед восемь-один-пять. Вылетает из Фриско в воскресенье в час пятнадцать, прибывает туда около восьми утра следующего дня.»

«Когда ты мне позвонишь?»

«Как только я устроюсь.»

«Ты думаешь, что паспорт сработает?»

«Он обошёлся нам в четыреста баксов, и лучше бы он сработал. Почему спрашиваешь? Ты боишься?»

«У меня стальные нервы», - сказала она. «Видел бы ты меня с копами.»

«С опознанием личности проблем не возникло, не так ли?»

«Нет.»

«Ты упоминала о члене?»

«О, конечно.»