Хочу стать генералом

Глава 33 Похищение Ксении. Встреча с бандитами

Утром позвонила Вера Григорьевна, уже после того, как Ира отправилась на работу.

— Нам очень надо встретиться по важному вопросу. Приди в ресторан. Там тебя встретят.

Что же случилось, что я так потребовался немедленно. А кроме этого, Вера Григорьевна вдруг заговорила на «ты», хотя до этого она все время мне «выкала».

Вера у дверей встретила меня сама. Пригласила за другой столик, на котором стояли две чашки кофе и сок. В зале никого не было, но Вера говорила шепотом, почти мне на ухо. Типа:

— Осторожно, враг подсушивает. Ксения пропала.

— Это как?

— Вчера после обеда она сказала, что с кем-то встречается. Ушла. Дома не ночевала. Утром ее нет. Не звонила, как обычно. Тебе она ничего не говорила? Про какие-то угрозы в ее адрес? Про тот компромат, который она собирала и где-то его хранит? Про свои шуры-муры с большими чинами. Давай поедем ко мне домой. Мне кажется, ее украли. Но это мы обсудим дома. Там нам никто не помешает. Здесь за нами могут следить.

Мы взяли такси. У Веры тоже дом с большим садом. Внутри интерьер не уступал дому Ксении. Большие просторные комнаты, импортная мебель. Красивая плитка, сантехника. Ковры на стенах и на полу. Всюду хрусталь, японская видеотехника. Вера показала, где можно помыть руки, а сама ушла. Вернувшись уже в легкомысленном халате. Подол на ладонь выше колен, которые очень соблазнительны, а при каждом шаге ноги видны до трусиков. Из шести пуговиц три расстегнуты. Расстегнутый ворот позволял видеть кружевной бюстгальтер, который прикрывал практически только соски. Да и то они просвечивались сквозь кружева. Такой наряд не мог быть случайностью.

— Давай чуть-чуть выпьем за твое появление в моем доме. Буду надеяться, не последнее.

Поведение Веры меня начало интриговать, ведь она по моим наблюдениям и чужим рассказам, оценивалась очень высоко. Как говорили Ира и Света: «Вера без каких-то задумок даже не пукнет». А тут под вопросы о Ксении и собранных нею документах, меня заводит к себе домой с целью соблазнить. Она знает о моих похождениях с Ксенией, Светой, а может еще с кем-то. Знает о моей контузии. Знает, мои успехи и продвижения по службе связаны не с моими способностями, а только связями. Ума у меня немного, но «блат» большой. Значит, она поставила перед собой задачу меня затащить в постель, где получить какие-то сведения, которые ее очень интересуют. Думаю, после недолгого сопротивления, надо сдаваться, но при этом становиться простым и открытым, как валенок. Ну, Верочка, давай посмотрим, чей козырь старше. Надо Ксению поругать, пожаловаться на нее, на ее жадность. Но обязательно намекнуть, что после любовных игр, мы много говорили об ее — Вериной работе. О моей службе Вере говорить не интересно, да и не надо.

Вера пригласила меня за стол, выпить кофе с коньяком. Интересно, но на столе стояло то, что я хвалил и ел у Ксении.

— Витя, несмотря на то, что мы уже начали разговаривать на «ты», правила «брудершафта» не соблюдены. Давай это закрепим юридически.

Мы встали, продели руки, выпили. Поставив свою рюмку на стол, Вера обняла меня за шею. Мы слились в долгом поцелуе, который ничем не напоминал символический. Вера сложена великолепно. Она следила за собой. Судя по всему, посещала тренажерный зал. Пользовалась прекрасными духами и импортной косметикой.

— У тебя есть возможность нас сравнить, меня и Ксению Что же ты скажешь?

— Я знаю тебя недостаточно глубоко. Ты же понимаешь, Ксению я знаю значительно глубже.

— Что же тебе мешает меня узнать поглубже?

— Моя врожденная застенчивость и отсутствие соответствующих условий.

Поцеловав меня еще раз, Вера пообещала немедленно создать мне условия и освободить от застенчивости.

— Пойдем, я тебе покажу, где я это все сделаю.

По дороге она сбросила свой халатик, а в спальне сама расстегнула мне рубашку и брюки. Постель разобрана. Трусы мы сняли с себя сами. Лобок и промежность у Веры покрыты очень густыми волосиками — жесткими и кучерявыми. Когда я положил ей руку между ног, то почувствовал, она уже течет. Вера схватила мой ствол и затянула меня на себя. Помогла моему члену приобрести необходимую твердость, а потом направила мою головку сквозь слипшиеся волосы между губками. Я решил над ней чуть поиздеваться, поэтому туда не входил, а терся снаружи.

— Ну, давай, давай. Войди в меня. Прошу.

Я продолжал ее дразнить, выходил из нее, сосал ее грудь, теребил соски. Опять чуть входил, но сразу выходил. Через несколько минут Вера со стоном кончила.

— Боже, какая же ты все-таки сволочь, но как с тобой вкусно. Мне надо пять минут, чтобы отдышаться.

Она головой устроилась у меня на груди, но мой член из своей руки не выпускала.

— Объясни, так что же произошло? Ты говорила, Ксения пропала. А когда?

— Вчера утром она вышла из дома. Должна зайти ко мне, но не пришла.

— А она, что живет недалеко?

— Что же ты, офицер, не сообразил, наши дома через забор. Но у нее дом выходит на другую, параллельную улицу. В заборе сзади есть калитка. Дома мы строили вместе.

— Она не пришла. А ты что?

— Я пошла на работу. У меня утром небольшое совещание. Я ей позвонила домой, на работу, но ее нигде нет. За целый день она ни разу не позвонила, и никто ее не видел. Она, со своей группой юристов, аналитиков, опытных милиционеров собирала досье. Компромат на нашу верхушку. Что именно она собирала, мне не говорила, хотя тайн у нас за эти годы нет. Она мельком сказала, там есть все — партработники, администрация, чины милиции, налоговой, даже бандиты. Так вот, она мне сказала, на 90 % верхушки уже все собрано. Где это все находится, знает только два человека. А еще я знаю, что она в тебя влюбилась. Она называет тебя «последней любовью своей жизни» и что она готова положить к твоим ногам все, что у нее есть. Как я думаю, ее украли, а теперь всеми способами добиваются признания: что за компромат там есть и где это находится. Ты мне ответь на вопрос: почему при нашей встрече ты от меня отвернулся?

— Если ты хочешь честно, то я тебе скажу. Ксения меня сразу приревновала. Поставила условие. Если буду только с нею, то она тогда подарит мне деньги и власть. Ты моложе и намного лучше, но я капитально ранен. Руки-ноги работают плохо. Голова раскалывается от болей. Мое выздоровление зависит от лекарств и хорошего лечения. Единственно, что у меня хорошо работает — это мой член. Врачи сказали, это результат контузии. Мне нужно выбирать между тобою и нею. Там здоровье, деньги, власть, а с тобой только любовь и секс.

— Так ты знаешь, где документы? Что в них?

— Я в них не заглядывал. Там небольшой чемодан. Раз Ксения пропала, то я его, на всякий случай, перепрячу. Ведь, если она укажет, где документы, и их найдут, ее просто убьют. Она мне доверила их хранить. Кроме того, она дала мне денег на лечение в Киеве. Мы отправляем Ирину. Ксения берет отпуск, и мы едем в Киев.

— А если Ксения не появится, то ты со мной поедешь в Киев? У тебя документы, у меня деньги. Я на восемь лет моложе. Ты разведешься с Ириной. Мы будем жить вместе.

— А денег у тебя хватит, чтобы я вылечился? Я хочу хорошую машину, дом, курорты. Поездки в Москву, Ленинград.

— Привези документы, мы их посмотрим. Вот тогда и будем знать, какая у нас власть в руках.

— А если ты документы заберешь и меня бросишь? Ведь моя служба дальше зависит только от медицинских комиссий. Ведь меня могут просто выкинуть на пенсию в восемьдесят рублей. Кому я тогда нужен, голый, босой, без погон и специальности? Только дворником идти.

Вера продолжала свой эксперимент с моим членом. Припала к нему губами. Дубинка встала в вертикальное положение. Вера повернулась на спину. Член вошел в нее, раздвинув ее растительность, как по маслу на всю длину. Минута и ноги Веры оказались на моих плечах. Мой свободный ход внутри оказался короче, преграда появилась раньше. Мне даже пришлось немного затормозить, но своих усилий я не уменьшал. Вера дергалась, умоляла ее отпустить, но я все-таки прошел ее преграду. Головка почувствовала сильное сжатие, но я входил в нее еще дальше. Вопли прекратились, но из глаз катились слезы. Стоны продолжались.

— Если ты хочешь со мной быть, тогда терпи. Дальше будет совсем хорошо.

Еще немного и Вера начала ерзать вместе со мной.

— Я больше не хочу. Ты бешеный. Оставь меня. Мне же больно.

Я перевернулся на спину. Вера оказалась на мне. Сначала я держал ее за бедра, помогая насаживаться на мой кол. Потом с всхлипываниями она начала это делать сама. Вот тогда я взял ее за груди, массируя их и соски. Головка так и была в «захвате», но уже не я ее насаживал, а она это делала сама по собственной инициативе. Я ее уже не удерживал. Вера слегка откинулась назад, сидя на мне, не делая никаких попыток соскочить или свалиться с меня. Во время этой скачки она затряслась. Из нее хлынули потоки жидкости. Вера упала мне на грудь и застыла так. Мне не хватило буквально чуть-чуть, но я удержался. У меня появились другие планы.

— Так ты что, не кончил?

— Нет, я тебя еще хочу.

— Ты, действительно, контуженный. Но давай отдохнем. Пойдем, выпьем.

Зашли на кухню, завернутые в махровые полотенца. Выпили. Покушали.

— Так, что ты решил? Отдашь или покажешь документы.

— Вера, я их не отдам, но покажу, а точнее мы их вместе посмотрим. А вдруг, сегодня или завтра появится Ксения. Тогда наш договор теряет силу.

— Я думаю, она не появится, — но потом, спохватившись, добавила, — Хотя кто ее знает.

— Понимаешь, Вера, я заглядывал в некоторые папки. Любопытство замучило. Но не понял там ничего. Мне до них еще надо добраться. Ваших людей я не знаю. Поэтому сегодня ничего не будет. Завтра суббота. К одиннадцати я подъеду к тебе. Если Ксении не будет, то я тебе все покажу, но не более того.

— Завтра посмотрим.

— Но я еще не кончил. Пойдем в кровать.

— Я тебя боюсь.

— Ты скажи, Верочка, ты действительно хочешь постоянных отношений.

— Конечно да! Ты мне очень нравишься. Я хочу быть с тобой. Так меня еще никто не насиловал. Но в конце очень сладко. Хоть и больно.

— Продолжим?

— Пошли.

После ста грамм коньяка, губ и языка Веры на моей головке, мой дружбан налился кровью и задубел. Вера с удовольствием рванулась мне навстречу. Член для нее великоват, но отдавалась она, с гораздо большим энтузиазмом.

— Дай, я на тебя так сяду.

Я повернулся на спину. Вера двигалась вперед, назад, в стороны, по кругу. Видно, я ей там что-то зацепил. Она зарычала, запрыгала почти на полную длину моего парня. Потом заорала:

— Я опять кончила.

Легла мне на грудь спиной, оставив его в себе. Я взял в руки ее грудь, а мне опять чуть-чуть не хватило. Потом мы снова сели за стол. Я искренне сочувствовал Ксении, но сделать сейчас я для нее ничего не мог. Вера выходила поговорить по телефону, но я ничего не слышал. Сначала по тональности она объясняла, потом оправдывалась. В конце разговора я услышал только два слова: «Завтра в одиннадцать».

Вера вернулась. Не ожидая вопросов, сообщила, Ксения не появлялась, хотя она обзвонила всех.

— Может заявление в милицию написать?

— Так они принимают заявления только через трое суток, а то вдруг она где-то загуляла.

— Логично. Будем ждать и надеяться. Ну что, пошли в койку.

— Нет. Ты, действительно, контуженный, — рассмеялась Вера и повела в спальню, — но я уже не хочу. Я тобой сыта уже по горло.

— Тебе хорошо, ты уже два раза кончила.

— Четыре.

— А я ни разу. Доведи меня до кайфа, и выгоняй.

— Оставь на завтра.

— Завтра будет завтра. А я хочу тебя сегодня.

Вера старалась изо всех сил, что бы я уже кончил. Но я ее укатал на полную катушку. Мы еще выпили. Я оделся и пошел домой. На пороге Вера меня поцеловала:

— До завтра. В одиннадцать, без опозданий. И обязательно принеси документы.

— Всего хорошего.

По дороге я заехал в штаб корпуса, вызвал капитана. Объяснил ему, что для того, чтобы во время важной для меня встречи произвести впечатление на партнеров, мне надо две простые папки набить какими-то печатными бумагами. Мне все равно, что там будет. Хоть макулатура, но напечатанная на печатной машинке.

— Если надо вернуть, то в понедельник верну.

Я дал капитану двадцать пять рублей для машинисток и двадцать рублей для него лично. Для себя он брать не хотел.

— Так отдай машинисткам. Если печатных листов мало, то положи в середину с полсотни чистых листов.

— Кукла, — догадался капитан.

— Для солидности, — добавил я.

Через пятнадцать минут я шагал с потертыми картонными папками, достаточно плотно набитыми. Затем я зашел в универмаг, где купил большую красивую пилочку для ногтей с костяной инкрустированной ручкой. Взял плоский надфиль, точить ножи и ножницы. У нас дома уже все тупое. Пока Ирины нет, заточил сначала пилочку для ногтей, сделал ее острой, а потом заточил все, что попало под руки. Папки завернул в газеты, обмотав сверток шпагатом в несколько рядов. Если я правильно понял, то завтра в одиннадцать меня будут убивать или здорово покалечат. Но это большой и малой радости не вызывало. Хотя я мог и ошибаться. Дай Бог, чтобы это так.

Утром, взяв пакет, предупредил Иру, что пошел на консультацию, отправился к Вере. В назначенное время я позвонил в дверь. Вера меня впустила в столовую. Обувь в прихожей я снять забыл, а Вера ничего по этому поводу не сказала. Я положил сверток на стол.

— Там еще таких семь пакетов. Что внутри я не знаю. Я их не распаковывал.

Вера хотела взять пакет, но я ее остановил:

— Давай подождем до трех часов дня. Вдруг Ксения появится. Ты понимаешь, ноготь на больной руке у меня стал расти внутрь. Очень больно. Приходится подпиливать пилочкой.

Я начал пилить себе ногти на руке.

— Ну, давай посмотрим, что там.

— Только в три часа.

— Да, хорош его уговаривать, — раздался голос из соседней комнаты и из нее вышли два парня спортивного телосложения.

— А это кто? — спросил я, продолжая пилить ноготь на больной руке.

Когда я шел к Вере, то надел рубашку с коротким рукавом, чтобы видно — у меня ничего нет. Тот, который постарше, вытащил пистолет Макарова.

— Что, герой войны, а не хочешь ли ты отправиться на луга свободной охоты в мирное время? По-моему, самое время.

— Братан, дай я сначала зубы ему пересчитаю, — сказал другой и любовно погладил надетый на левую руку кастет. Я видел, пистолет снят с предохранителя, но курок спущен.

— Ребята, да вы что? Я же ничего. У меня и так все переломано, а левая рука вообще оторвана.

Я задрал короткий рукав, показав сине багровый рубец от плеча до сгиба руки. Это дядя Федор старался, разминая шов.

— Ну, так мы можем освободить тебя от всех страданий, — сказал тот, который с кастетом.

Я подошел к столу, взял пакет и левой рукой попытался дать его парню с пистолетом. Он протянул к пакету левую руку, а я в это время воткнул заостренную пилочку для ногтей ему снизу — вверх в горло. Поглубже. Оставив пилку там, вывернул пистолет из его руки. Он уже не сопротивлялся.

Парень булькал кровью, держась двумя руками за горло. Рухнул на колени. Чтобы не мудрить, я передернул затвор и всадил парню с кастетом пулю в его мужское достоинство. Потом повернулся к остолбеневшей Вере:

— Вера, где Ксения? Если не знаешь, то следующая пуля в тебя. Хотя нет, я тебя обманываю, — с поворота следующую пулю я всадил в голову старшего. Тот дернулся и затих. — У меня времени нет. Отвечай быстро. Еще кто-то из твоих дружков в доме есть?

Она отрицательно покачала головой.

— Где Ксения?

Вера ткнула пальцем в пол.

— Веди в подвал.

Проходя мимо любителя кастетов, я ударил его рукояткой пистолета в висок, лишив его надежды на встречу со «скорой помощью». Зашел на кухню, взял хороший нож, два кухонных полотенца, бутылку минеральной воды и бутылку коньяка. Вера смотрела на тела своих соратников в борьбе за социальную справедливость. Дом стоял на большом участке. Я твердо уверен, выстрелов никто не услышит или не обратит внимания. Но поторопиться надо. В коридоре Вера отодвинула ковровую дорожку, потом еще одну. Подняла плотную дверь за кольцо. Включила свет:

— Слушай внимательно! Если хочешь жить, то тебя заставили эти кадры бандиты. Но ты пришла ко мне. Попросила помощи. Все ясно? Если нет, то я тебя отправлю к ним в компанию. Вперед.

Вера полезла вниз. Лестница не очень крутая. Подвал очень большой. На полу, связанная, лежала Ксения с тряпкой во рту. Я вытащил кляп, разрезал веревки. Полил лицо и голову водой. Врезал две пощечины. Посадил ее на полу, прислонив к стеллажам. Дал попить воды. Спросил Веру:

— Тайник с деньгами здесь? Вытаскивай. Времени у тебя максимум две минуты.

Ксения смотрела на меня испуганными глазами. Я помог ей встать на ноги, но постоянно держал под контролем Веру Григорьевну. Так. На всякий случай. Открыл бутылку коньяка, залил Ксении в рот грамм сто. Вера вытащила кожаный портфель из тайника. Не считая, я половину денег завернул в полотенце.

— Остальное прячь. Это останется с тобой. Бери Ксению. Поднимайтесь наверх. У тебя машина есть?

— Да.

— Где гараж?

— Пристроен к дому.

— Вход через дом есть?

— Да!

— Уже проще.

Когда Ксения поднялась наверх и увидела два трупа, ей стало плохо. Я взял два стакана, налил туда коньяк и заставил их обоих выпить. Вера дала мне хозяйственную сумку, в которую мы положили мой пакет и Верины деньги. Ксению оставили сидеть на кухне. С Верой пошли в гараж. «Девятка» оказалась новой. Мы освободили багажник, а потом втроем перетащили соратников Веры в гараж. Разместили их в багажнике. Туда же поместили ковер со следами крови. Ковром закрыли трупы. Сверху положили лопату, грабли, корзинку с бутылками, фруктами, снедью. Так, чтобы колбаса и бутылки с водкой торчали наружу, слегка прикрытые помидорами и огурцами. Едем на природу. Притащили топор, дрова для камина. Загрузили канистру с бензином. Вера с Ксеней, которая от этих картинок пришла в себя, подобрали для Ксении одежду — спортивный костюм, в который она еле влезла. Ее тряпки кинули в багажник. Протерли полы. Осмотрели всю квартиру. Я жестом показал, чтобы все молчали. Вера заперла дом. Я сел за руль. Из города в направлении Перечина мы выехали благополучно. Эти окрестности я знал. Местные жители ездили туда за песком для строительства своих домов. Мы подъехали к одной такой яме. Вокруг росли деревья. Я выбрал самую глубокую с отвесными краями. Рядом, за метров десять, постелили покрывало. Расставили все припасы. Женщины пошли по окрестностям, собирая сухие ветки для костра и проверяя наличие отдыхающих. Я полез в яму. На дне, ближе к отвесному краю начал делать подкоп длиной метра два. Копать легко, песок чуть влажный. Через час образовалась ниша с углублением в сторону стенки. Я дождался женщин. Мы втроем сбросили трупы вниз, закатили в нишу. Сверху я положил ковер. Предварительно вытащил у них все, что могло бы навести на любой след. Полил бензином тела, положил сверху ковер, на который вылил остатки бензина. Бак в машине полон. Сверху мы забросали это сухими ветками, которых собрали достаточно много. Костер в нише горел около часа. Нам всем пришлось поорудовать лопатой, чтобы обрушить вниз стенку, вместе с дерном. Часа через четыре мы уехали. По дороге я закопал их вещи, которые не горят, в том числе и пистолет с кастетом. Я отошел от машины так, чтобы Ксения с Верой не смогли найти эти вещи. Переехав на новое место, мы опять разложили покрывало, нарезали колбасу, сыр, овощи. Я налил им по полстакана коньяка, заставил выпить. Они есть отказались наотрез, но это не повлияло на мой аппетит. Я Ксении рассказал, как героически вела себя Вера под дулом пистолета.

— Ей угрожали убийством. Она нашла мужество прийти ко мне. Потом отвлекала их внимание. Ведь мне пришлось все делать одной рукой. Запомните. Вы ничего не знаете. Если их видели или знали, что эти двое заходили к Вере, то задав пару вопросов тебе Вера, сразу же ушли. Они явно торопилась на какую-то встречу. С кем, вы понятия не имеете. Обо всем сразу информируйте меня. Проболтаетесь, за вашу жизнь я не ручаюсь. На деньги, которые я взял, найму проверенного человека, он будет отслеживать ситуацию. Его имени вам знать не обязательно. Завтра обе на день, а лучше на сутки, исчезните сразу с утра. В понедельник на работе, как всегда. Завтра я провожаю Ирину. В понедельник встретимся. В случае чего звоните, приглашайте попить кофе или пиво. Сегодня дома сделайте тщательную уборку. Вы ничего не слышали и ничего не знаете.

По дороге я вылез. Вера села за руль.