Хождение по углям

Глава XVIII

Отказываться от тренировки Анаис не собиралась. Занималась же она как-то всю зиму самостоятельно. Да и ей как-то было все равно на то, что этот дурак себе в голове надумал. Или все же не все равно? Как бы то ни было сквозь обиду и боль бедная влюбленная девчонка, с некоторого времени познавшая «прелести» взрослой жизни и тяжелой женской доли, продолжила делать то, что получалось у нее больше всего. И то, что ей действительно нравилось.

Правда по меркам среднестатистической стольчанской девицы любимое и интересное занятие Анаис было для нее весьма неприемлемым. Волновало ли ее это? По-своему, да. Смотря на своих ровесниц, девиц постарше, Анаис не раз задавалась вопросом, почему же ее интересуют совсем другие вещи. И не просто интересуют, но и больше всего удаются, а точнее только они и удаются. Ведь она даже каши научилась варить с большим трудом, а вязание с шитьем для нее в принципе были каторгой. Мама пыталась обучить ее «женскому» ремеслу, но тщетно — Анаис все время колола себе пальцы иголкой, а орнаменты выходили весьма неаккуратными, так еще и с пятнами крови незадачливой рукодельницы. Белоручка, что сказать!

Влюбившись окончательно и бесповоротно в угрюмого юношу с медвежьей походкой, Анаис размечталась о семье. Да, она же ему сама говорила, что замуж никогда не выйдет и не захочет выйти. Вступив в пору девичьей зрелости, Анаис в свои двенадцать лет впервые задумалась о том, какая была бы замечательная у них с Роггвером семья… А, впрочем, это всего лишь мечты безнадежно романтичной и влюбленной девушки. Тем более она продолжала упрямо доказывать всем, сколь она принципиальна и тверда в своем «нежелании» заводить семью. Пусть все так и думают, а то решат, что она расслабилась. Анаис Рафаэль никогда не расслабляется!

Желая показать всему миру (точнее деревне, а еще точнее тому самому дураку, который нанес ей непоправимую душевную травму), что ее ничего не остановит, каждый день она вставала рано утром и гордо несла свое тело на тренировку. И продолжала избивать деревья. Да, именно это ей удавалось больше всего. Но как она это делала! Пируэты, сальто, непринужденные, легкие прыжки и перекаты… Каждый удар выносил огромные куски коры, так что березка уже больше никогда не оправится после такого вопиющего насилия над ней. Анаис все это проделывала с такой яростью, что попадись ей под руку какой-нибудь неудачник, она бы и на нем отыгралась. Наверное, все же это были скорее не тренировки, а вымещение злобы на деревьях. Они же сдачи не дадут никогда.

Так продолжалось до конца весны. Однажды на подходе к перелеску Анаис издалека увидела знакомый до глубины души образ, прислонившийся боком к дереву. Ее догадки подтвердились, как только она пришла к своему привычному месту, но, как обычно в последнее время, Анаис не удостоила и капли внимания человека, ожидавшего ее на тренировке, поэтому она просто встала в стойку и принялась заниматься боевыми искусствами с исстрадавшейся березой.

— Анаис, — мрачно нарушил молчание мужчина, — прости меня, пожалуйста! — однако девушка даже бровью не повела и занятия не остановила. — Я виноват! Чернавка мне такого выговорила… — девушка продолжала делать вид, что не замечает его вовсе. — Анаис, ну что ты делаешь?!

— Как же, не видишь, что ли, как я сдаюсь?! — яростно вспыхнув, воскликнула Анаис, со злостью выкинув палки на землю.

— Я дурак, Анаис, признаю, — вздохнул Роггвер. — Я хочу искупить вину перед тобой за пропущенное время и за мои слова.

— Ну давай, удиви меня, дурак! — Анаис крепко сложила руки на груди и облокотилась о дерево позади нее.

— Хочу научить тебя охоте. Показать тебе на своем примере, как можно применять полученные тобою знания на практике.

Анаис молчала, однако на ее лице выразился неподдельный интерес, и она отцепила руки с груди. Роггвер поманил ее за собой, и они вместе пошли дальше, проходя небольшой перелесок, а затем и поле на пути к самому лесу.

Это было прекрасным местом для охоты, так как не нужно было сильно тревожиться, что тебя услышит твоя же добыча. Лесная пружинистая подстилка смягчала шаг двух молодых охотников, однако повсюду были разбросаны сухие хворостинки, поэтому, слыша внезапный хруст под ногами, Анаис каждый раз вздрагивала от неожиданности.

— Хороший охотник, Анаис, — полушепотом наставлял Роггвер, — должен задействовать все свое чутье. Ты должна хорошо видеть следы добычи, если такие имеются. Но так как дождей не было уже больше недели, то и следов, к сожалению, ты вряд ли найдешь. В таком случае подключай нюх.

— Нюх? — недоуменно переспросила Анаис.

— Это позволит тебе почуять носом что-то постороннее. Некоторое зверье имеет характерный неприятный запах. Ну и не исключай того, что любое животное, простите, какает.

— Фу!

— Не для благопристойной барышни знание, не правда ли? — заметно ухмыльнулся Роггвер. — Помимо носа и глаз, у нас есть уши. И вот они — одни из самых главных наших помощников.

— Чтобы услышать, как кто-то поет, воет, топает или еще чего-нибудь? — догадалась Анаис.

— Именно так, — кивнул Роггвер. — Прислушайся.

На минуту они остановились в полной тишине. Издалека какая-то птица заливисто свиристела, а дятел выдалбливал в осине огромную дыру. Однако средь этих звуков также послышался тяжелый топот какой-то большой несущейся по лесу зверушки. И периодические повизгивания.

— Вепрь, — тихо заключил Роггвер и встревоженно посмотрел на Анаис. — Молодой. Они опасны, поэтому держись меня, поняла?

— Угу, — испуганно кивнула Анаис в ответ и крепко прижалась к спине наставника.

Они шли тихо, смотря себе под ноги, чтобы не наступить на какую-нибудь звонкую сухую веточку. Роггвер периодически останавливался, держа Анаис у себя под боком, прислушивался и менял направление в сторону источника звука. Пройдя по бревнышку через ручеек, они застопорились на поляне. Прямо перед ними невдалеке за деревьями пронесся небольшой, но судя по топоту нелегкий кабанчик. Роггвер выставил назад свою большущую мужицкую руку, закрывая собой девушку; та из больного любопытства пыталась подглядеть из-за его плеча, что происходит. Добыча остановилась неподалеку, устав носить свое бренное тело, и сунула пятачок внутрь загнившего бревна в поисках съестного. Роггвер с Анаис осторожно подошли к нему с задней стороны, оставаясь на приличном расстоянии от кабана. Затем Рогги встал в привычную для него стойку и, раскачав топор, резко и с по-настоящему богатырской силой выпустил его из руки. Мгновение — в вепреву спину со свистом влетел топор; добыча взвизгнула и побежала, как дурная, по поляне. Сил ей хватило ненадолго, и вепрь с протяжным и жалостливым визгом упал наземь. Еще одним ударом уже другого, большого топора Роггвер закончил его страдания.

— Думается мне, твой дядюшка будет рад такому дару, — смахнув пот со лба, произнес он.

— Ого! — только и могла произнести Анаис, осматривая с головы до ног добычу.

— Надо только как-то донести его до деревни. Не поможешь? — неловко спросил Роггвер, и они вдвоем, с трудом приподняв тяжелую тушу, поволокли ее на кухню к хозяину Ольха.

Анаис уклонилась от Рогги, легко и непринужденно отскочив назад, затем встала в стойку, выставив палку впереди себя в защиту. Роггвер пытался обойти ее с уязвимой стороны, но Анаис осторожно поворачивалась в такт его движениям. Он сделал рискованный удар в ее сторону, но она резко и неожиданно его контратаковала, а затем быстрым и легким сальто выбила ногой палку из его правой руки. Все произошло настолько внезапно, что Роггвер на мгновенье не понимал, что произошло, и стоял с одной палкой, судорожно думая о том, как выйти из проигрышной ситуации. Он произвел неудачный выпад в сторону Анаис; она же сделала изящный пируэт и, оказавшись сзади него, кокетливо ударила его палкой по заднице и хохотнула от самодовольства. Роггвер отпрянул от неожиданности назад, но Анаис сделала ему подножку; тот упал навзничь на спину, и девушка с вырвавшимся у нее из груди победным кличем села на него, прижав его голень своей ногой. Она шаловливо посмотрела на поверженного Роггвера, который все еще не понимая, что происходит, часто дышал и кашлял.

— Поздравляю, Анаис! — сиплым голосом проговорил он.

Девушка играючи приставила к его кадыку палку и воинственно воскликнула:

— Моли о пощаде!

Роггвер не мог произвести и слова — он обомлел. Ее кудрявые огненные длинные волосы свисали в его сторону, прекрасное мраморное личико смотрело на него счастливым, ошалевшим и победным взглядом. От прилива крови ее щечки налились румянцем, а пухлые, манящие к поцелую губы естественно покраснели. А глаза чистые, синие, как лазурь… Неудивительно, что Роггвер не мог выговорить ни слова. А, быть может, дело в том, что Анаис уселась ему прямиком на причинное место, так что было как-то не до разговоров.

— Говорят, победивший может делать с проигравшим все, что захочет, — гордо произнесла Анаис и коварно улыбнулась.

— Анаис… — недоуменно прохрипел Роггвер и посмотрел на нее странным испуганным взглядом.

Девушка резко встала с него и протянула ему руку. Тот, недоверчиво посмотрев в ее сторону, осторожно подал ей руку и поднялся с земли, стряхнув с одежды листву с травой.

— Ну чего ты так на меня смотришь, дурачок? — кокетливо проворковала Анаис и поскакала по полю легко и непринужденно, как воробушек. И по-детски хихикала всю дорогу.