Хождение по углям

Глава XXI

Время идет — горе затихает. Поездка в Ландышеву слободу далась Анаис непросто, но она взбодрила безнадежно влюбленную романтичную девчонку, оставив у нее в душе неизгладимое впечатление и много новых эмоций и размышлений. Думала Анаис о том, кто же все-таки действительно является в этом мире самым настоящим монстром, чудовищем. А убитого упыря ей было жалко — лучше бы гулял дальше, да братца своего живого кошмарил. Авось бы и добрался до него когда-нибудь. Вот уж его Анаис жалко не было нисколечки.

Отвлечься от тягостных мыслей ей помогли деревенские девушки. Сами они всегда собирались кучкой в одном месте и о чем-то своем беседовали, пока работой не были заняты. И все время хихикали. Анаис, проходя мимо них, думала о том, насколько с ними, наверное, скучно о чем-либо разговаривать. Сидят там себе, сплетничают, болтают о мальчиках, замужестве и детях. А вот с юношами-то интереснее разговаривать уж точно…

Но, оказалось, что права она была лишь наполовину. Да, девушкам ее возраста было больше не о чем разговаривать, кроме как о местных новостях, щипающих их за задницы мальчишках и о работе. Но они также с удовольствием слушали Анькины истории, искренне удивлялись и активно их обсуждали. С умом и житейской мудростью.

Кроме того Анаис полагала, что ее ровесницы очень завистливые и ревнивые особы и, если она расскажет о том, что она умеет, то ее засмеют и обидят за весьма специфичный род деятельности. Да и ей было, по-своему, неловко перед ними. Они ведь такие мастерицы и по кашеварству, и по вышиванию, и по уходу за младшими братьями и сестрами. Анаис же всего этого не умеет.

Тут она ошиблась полностью. Как только Анаис пришла в их компанию, Чернавка сразу же представила ее:

— А вот и самая храбрая и сильная девчонка в нашей деревне, Анька! Она столько всего умеет, Вы даже представить себе не можете. Она мне зимой очень сильно помогала с дровами. Покажи им чего-нибудь из своих фокусов, Анькаа!

Анаис, смущаясь и краснея, сделала сальто, а затем довольно резво выстрелила из лука в конька на крыше княжеского дома. Девушки заахали, бодро похлопали в ладоши и с огромным восхищением в глазах попросили ее еще что-нибудь показать. И Анаис показывала и показывала, а девушки диву давались, щедро раздавая ей комплименты один за другим.

Однажды Чернавка даже уговорила Анаис поучить ее драться на палках. Взяв “оружие” в руки Чернавка с весьма боевым настроем, не рассчитав силы, неуклюже ударила палкой подругу по голове так, что она упала без сознания и ходила неделю с огромной шишкой. Позже Чернавка долго пыталась извиниться перед Анаис и снова уговаривала ее вернуться к занятиям. Девушка была непреклонна и сказала Чернавке, что уж кому-кому, а ей никаких занятий не нужно. Ей только дай что-то тяжеловесное в руки, и Чернавка кого угодно прикончит.

Так и влилась свободно Анаис в новую для себя компанию. Обрела новых друзей.

Рассказав своим новым подружкам про неприятности в личной жизни, Анаис мигом получила от них свои сожаления. Дуляшка, служанка Анатрога, несмотря на то, что была немного старше девушек, периодически приходила в их компанию и делилась сплетнями прямиком с княжеского дома; услышав Анькины любовные стенания, она заохала и возмутилась:

— Отказаться от княжеской племянницы! И как нестыдно?! Такая завидная девица!

— Дуляшка, ты всегда так смущаешь, — грустно произнесла Анаис, покраснев. — Спасибо Вам, девчонки, за поддержку!

— А у тебя, Чернавка, как на любовном фронте? — нетерпеливо полюбопытствовала худосочная Мила, дергавшая себя за тоненькую длинную косичку.

— Авис уже несколько месяцев ходит в приходскую школу, — улыбнулась Чернавка. — Очень нравится диаконам, говорят, он очень сообразительный и толковый.

— Приходская школа? — переспросила Дулька. — Это которая в Жизнеграде находится?

— Именно там, — подтвердила Чернавка. — Он избавился от всяких предрассудков. Раньше он смеялся и обижал меня из-за того, что у меня папаша — не стольчанец. А недавно он так учтиво передо мной извинился. И вообще такой стал вежливый. Совсем изменился.

— Авис изменился?! — Анаис с нескрываемым скепсисом усмехнулась, скрестив руки на груди. — Вот уж не поверю!

— Да, изменился, Анькаа, — гордо и уверенно ответила Чернавка. — Возразишь?

— Возражу, — так же уверенно ответила Анаис. — Он как-то ляпнул, что все беды в мире от баб. Так я ему врезала так, что он долго скулил, как пес.

Девочки, как обычно, захихикали, а Чернавка смутилась еще больше, затем все же сдержанно улыбнулась и ответила оппонентке:

— Ну вот видишь, какой у тебя, Анькаа, лечебный кулак. Любого исправит.

— Гостила я как-то будучи совсем мелкой девицей у своего дядюшки Матеуша… — начала свой рассказ Анаис, обращаясь к новым слушательницам.

— Да сколько у тебя этих дядюшек? — перебила Олеся, русоволосая невзрачная девушка.

— …графа дарихского. Тех, которых я знаю — двое, — ответила Анаис, пожав плечами.

— Не перебивай, Олеська, — грозно пропищала Мила, подергав себя за косу еще сильнее. — Анька нам опять что-то интересное рассказать хочет.

— Так вот, — продолжила Анаис, повысив голос. — Гостила я как-то у своего дядюшки Матеуша, графа дарихского. Граф этот статный, высокий, бледный мужчина с длинными волосами цвета вороньего крыла и длинным породистым носом. И он всегда был очень спокойный и непоколебимый. Сидели мы как-то за столом в трапезной, граф велел потчевать нас вкусной жареной свиньей в яблоках. Во время ужина вбегает его слуга и объявляет о том, что враг, князь карифский, стремительно приближается к его землям в надежде отвоевать их. Дядюшка Матеуш спокойно и весьма неспешно встал и, вытирая уголки рта от жира, взял свой длинный двуручный эспадон и вышел из-за стола, сказав нам: “Обождите, господа, не продолжайте без меня трапезу”. Сидели мы в страхе и ожидании так один или два часа, слушая стоны и жуткие крики снаружи. Когда они стихли, в трапезную зашел граф Матеуш, водрузил на кол голову князя карифского напротив обеденного стола, а затем сел за стол и, как ни в чем ни бывало, продолжил трапезу. Возвращаясь к себе домой, я вынуждена была лицезреть головы поверженных воинов на колах по всей Дарихе.

— Интересный у тебя дядюшка, Анька, — кокетливо улыбнулась Мила, погладив себя за косу. — Быть может, познакомишь нас?

— Вряд ли это возможно, — усмехнулась Анаис, не ожидавшая такой реакции на ее историю. — Он живет в Рабаа ис Та’андте. Довольно далековато от Вас.

— Раба… Что? — переспросила Чернавка.

— Рабаа…ис…Та…андт, — четче произнесла Аня.

— Рабаа… — задумалась Мила, а затем ее осенило, наконец. — А! Рабастан!

— Рабастан? — недоуменно переспросила Анаис. — Почему?

— Ну, — Мила нервно стала дергать свою несчастную косу, — Тынгрыстан, Сарматыстан, Рабастан — все наши враги.

— Рабаа ис Та’андт — Ваш враг?! — не на шутку удивилась Анаис и ухмыльнулась.

— А чего, они на нас постоянно покушаются и завидуют нашим лесам! — гордо произнесла Олеся.

— Не знаю, я была в Рабаа ис Та’андте, — пожала плечами Анаис.

— И что, как там? — нетерпеливо спросила Мила. — Наверное, там такие омерзительные все и злые!

— Да нет, — спокойно ответила Анаис. — Самые обыкновенные люди. Такие же как Вы, как я. Только среди них много темноволосых.

— Да? — неожиданно заинтересовалась Чернавка. — Там много тенгри?

— Там много цыган, — усмехнулась Анаис.

— И кто такие эти цыгане?

— О, мне еще многое предстоит Вам рассказать, — ответила Анаис и улыбнулась.

Начало лета выдалось не на редкость солнечным и жарким. Работы на полях шли полным ходом, и новые подружки Анаис были по уши в заботах и делах. Аня со скуки приходила к подругам на работу, чтобы им помочь, но выходило у нее это из рук вон плохо, а потому она скорее под ногами мешалась, чем делала что-то полезное.

Посиделок девушки не отменили, но перенесли на вечер, во время заката, когда на поля опускалась мгла, и вовсю летали страшные и ужасные ночницы в поисках жертв. На одном из таких вечеров девушки пригласили Анаис на Литу.

— Что это за Лита? — спросила Аня.

— Это праздник солнца и любви, — мечтательно произнесла Чернавка. — Мы будем сидеть у костра, разговаривать, петь, устраивать конкурсы, бегать по углям на спор… А еще, девчонки, с Любятцев собиралась приехать Веселина, правда же?

— Да-да, — кивнула Мила, дернув себя за косу.

— Вот, познакомим тебя с ней, — продолжила Чернавка. — Будем купаться в озере и искать цветущие папоротники…

— Но ведь папоротники не цветут! — воскликнула Анаис.

— В ночь на Литу все начинает дышать магией, — мечтательно ответила Чернавка.

— Ой, так интересно! Я в деле! — резво согласилась Анаис.

— Только надо пару с собой привести, — как бы невзначай произнесла Мила.

— Тогда я не в деле, мне и привести-то некого, — разочарованно буркнула Анаис.

— Есть кого, — заговорчески произнесла Чернавка.

— И кого же? — скептично спросила Анаис.

— Роггвера Медведуха.

— Перестань, — огрызнулась Анаис.

— Анькаа, он дурак, — улыбнулась Чернавка. — И ведет себя по-дурацки. Он просто боится, что недостоин тебя, вот и все!

— И так же мне откажет! — вспылила Анаис, покраснев, как солнце на закате.

— Не откажет, если мы будем рядом стоять, — настаивала Чернавка.

— Да-да, — подтвердили Мила и Олеся.

— Я не хочу, чтобы он был вынужден соглашаться! — отчаянно возразила Анаис. — Хочу, чтоб это было от сердца!

— Анькаа, он дурак, и сам не знает, чего хочет! — воскликнула Чернавка, подталкивая Анаис силой к вечно угрюмому Рогги, идущему к своему дому с добычей. — На самом деле он очень хочет с тобой пойти хоть куда, просто он боится.

— Тебе-то откуда знать об этом? — чуть ли не плача произнесла Анаис, идущая на ватных ногах и подталкиваемая подругой к объекту воздыхания.

— Ну я же вижу.

Подойдя к Роггверу, Анаис впала в ступор. Девчонки сзади захихикали. Роггвер тоже впал в ступор, посмотрев угрюмо сначала на Аню, затем на ее подружек. Те требовательно посмотрели на него в ответ, и он совсем смутился. Анаис сглотнула приставший к горлу ком и пропищала неестественным голосом:

— Рогги, ты… ты…

— Пойдешь, — подсказали девушки.

— Ты пойдешь на Литу? — неуверенно спросила Анаис.

— С тобой, — подсказали девушки.

— С тобой… ой, с собой-то ты точно пойдешь, — неуклюже хихикнула Анаис. — Со мной пойдешь на Литу?

— Да, хорошо, — быстро буркнул Роггвер и спрятался у себя дома.

Вспотевшая от страха и стыда Анаис выдохнула и, прослезившись, засмеялась, радостно обняв подружек.

— Вот видишь, Анькаа, — сказала Чернавка. — Все он хочет.

Перед Литой было обязательно сходить в баньку и, как следует, попариться и освежиться. Это было важно, так как необходимо быть в этот день чистыми и открытыми магии. И вот совсем голенькие девушки сидели в баньке и хихикали, тряся своими девчачьими прелестями. Теперь и Анаис обрела их, а потому сидела в компании уверенно, будто бы гордясь тем, что у нее за это время выросло. Однако и телосложение ее стало также крепче и мускулистее. На животе ее слегка виднелись небольшие кубики пресса. Единственная, кто не была так уверена в своем теле, была Мила. Худосочная девица, прикрывалась, как могла, дергая себя за косу.

— Милка, хватит закрываться, чего мы не видели! — восклицали девушки.

— Тебе бы кушать побольше, — настоятельно произнесла Олеся.

— Милаа и так ест за две щеки! — весело произнесла Чернавка. — Она как-то чуть ли не собралась всю мою кладовку съесть. Да и не надо ей этого всего. Милкаа — красивая девчонка. Нечего тебе прятаться!

Но Мила продолжала прятать свое худенькое, как веточка деревца, тело за своей косичкой.

Перед Литой на банные процедуры приехала также Веселина, девица, с которой хотели познакомить Анаис. Это была та самая пухленькая девица с веснушками и русыми волосами с Любятцев, которая улыбнулась Анаис во время дядюшкиных разборок с должником. Они сразу же друг дружку вспомнили.

— Ты же княжеская племянница! — признала Веселина. — Та самая, которая к нам приезжала, когда хозяин наш, княже, пьяницу Петьку на место поставил.

— Да, и я тебя помню, — подтвердила Анаис и улыбнулась. — И как там этот пьяница? Заплатил свой долг?

— Заплатил, да не все! — ответила Веселина. — Но Гаврюшка пощадил подлеца, все же у него жена с дитем младым.

— Какой щедрый, — усмехнулась Анаис.

— Я, девки, — объявила Веселина. — Собираюсь привести на Литу скомороха Ваську. Памфлеты свои читать будет.

— Как же долго время-то плетется! — застонала Олеся. — Хочу на Литу!

— Терпение, Олесяя, — протянула Чернавка. — Завтра много работы на поле, время пролетит незаметно.

— А почему я банного дедушку не наблюдаю сегодня? — удивилась Анаис.

— Он под шапкой-невидимкой, значится, — заговорчески ответила Олеся.

— Шапкой-невидимкой? — переспросила Анаис.

— Да. Говорят, что если эту шапку-невидимку украсть, то банник тебя прикончит. Но если ты вовремя и быстро сбежишь от него и спрячешься, то ты станешь счастливым обладателем сего артефакта.

— Вот бы мне такую шапку, — тихо произнесла Мила.

Выбежав совершенно голенькими из бани девочки стали окатывать друг друга с ног до головы холодной водой из бадей. Как только на голову Анаис вылили ведро стылой водицы, та истошно заверещала, затанцевала на месте, а затем радостно рассмеялась во весь голос. Она уже и забыла такие моменты бодрости, безудержного счастья и веселья.