Хождение по углям

Глава XX

— Что-что? Пусть князь Домаш ищет других дураков, готовых умирать за глупые идеалы и мнимого государя! — снизу послышался громкий недовольный голос князя Анатрога. Анаис, пребывавшая в унынии и безразличии ко всему последнюю неделю, неожиданно оживилась и прислушалась. — С чего он решил, что ему дозволено нами командовать?! Из-за того что он — главный лизоблюд при нынешнем архимандрите… Осло… Осло… Ословизге, как его там?

— Осмомысл, — теперь уже послышался деликатный и сдержанный голос Путши, которого Анаис никогда не жаловала.

— Неважно. Мне плевать на защиту их государства, если мои земли будут беззащитны. И моих воинов я не отдам. Мои земли и мои воины — это мои земли и мои воины. А лизоблюда Домаша я никогда не признаю.

— Позвольте уточнить, их государство — и наше государство тоже…

— Путша, ты человек вроде смышленый, но говоришь откровенную чушь. Это самое государство не помогает нам, когда на нас совершают набеги…

Дальше Анаис не могла расслышать дядюшкиного разговора, так как он успокоился и стал говорить тише. Впервые за пять-семь последних дней Анаис, ведомая собственным любопытством, встала с постели. Она, шатаясь, подошла к зеркалу и, посмотрев в него, ужаснулась: на нее смотрела не прежняя веселая, прекрасная и озорная девушка, а живой труп с растрепанными во все стороны волосами и мятым ночным платьем. Несмотря на свой кошмарный внешний вид Анаис быстренько выбежала на лестничную площадку босыми ногами.

— …они все время ищут возможность прибрать все наши земли, создать неделимую власть. Этому не бывать! Тем более кто, как не я, искоренит зло, идущее от степного наглого народца?.. Кстати, как обстановка на вражеской стороне?

— Враг восстанавливает силы. Еще, как минимум, год им необходим для возобновления своих резервов. Очень многие полегли, а еще у них проблемы с… выращиванием травы.

— Что за глупости? Как это вообще связано?

— Никак не могу знать. Для меня это тоже загадка.

— Так разгадай ее… Хм, посмотрим. Раз уж год у нас имеется, то пора переходить к решению другой нашей задачи.

— Это будет непросто. Князь Велимир решил вернуть семейную идиллию. Теперь Радмир с сыном — его частые гости. И нет, Радмир держит сына в строгости, чтобы он уж точно ничего не начудил. — На минуту воцарилось молчание, затем Путша продолжил. — Однако Велимир все равно держит около десяти шпионов при дворе каждый раз, когда его брат приезжает. Жду Вашего приказа.

— Пусти среди них слушок, что Радмир собирается убить своего братца во время очередной пирушки.

— Будет сделано в лучшем виде, — уверил своего князя Путша и, будучи человеком с великолепным слухом, повернулся в сторону входа в трапезную — там стояла Анаис, одарившая его испуганным взглядом. Анатрог тоже повернулся в сторону племянницы, оценивающе осмотрел ее с ног до головы, неодобрительно покачал головой и, снисходительно улыбнувшись, горячо поприветствовал ее:

— Утро доброе, моя любимая племянница! Наконец, ты снизошла до того, чтобы вылезти к нам из четырех стен.

— Утро доброе, дядюшка! — заспанным голосом произнесла Анаис. — Прошу прощения, если помешала…

— Ничего-ничего, мы уже закончили, — быстро забормотал Путша и, стараясь ничего не задеть своим внушительным горбом, вышел из комнаты.

— Жду от тебя только хороших вестей! Не подведи! — крикнул ему вслед Анатрог.

— А что это Вы такое обсуждали, дядюшка? — не сдержала своего любопытства Анаис.

— Ну ты же мне говорила, что я слишком дружелюбен по отношению к своим врагам, — просто ответил Анатрог. — Вот я исправляюсь. — Анаис, не ожидавшая, что ей так легко ответят на ее вопрос, оторопела. Князь, воспользовавшись ее молчанием, продолжил. — Не знаю, что с тобой приключилось, Анаис, из-за чего ты от нас спряталась… Любаша с Дулькой все это время мучили меня, требовали, чтобы я вытряс с тебя все ответы. Но я все же решил, чтобы ты рассказала мне тогда, когда ты будешь к этому расположена.

— Спасибо, — смущенно произнесла Анаис, посмотрев себе под ноги.

— Раз уж ты вылезла, то спешу напомнить, что близится день твоего тринадцатилетия…

— Самаин, — задумчиво произнесла племянница в ответ.

— …и хотелось бы преподнести тебе хороший подарок. Как ты смотришь на то, чтобы съездить со мной до Ландышевой слободки? Развеешься, развеселеешь, увидишь новые места, потренируешь свою кобылку, в конце концов, пусть привыкает.

— Почему бы и нет? — пожала плечами Анаис. — Я совершенно не против размять косточки.

Осенний поход через бескрайние поля оказался не таким уж и простым. Гуляя по открытому пустырю с сухой пожелтевшей травой, путники столкнулись с сильными ветрами, дувшими прямо им в лицо. Хорошо лишь то, что Анаис и Анатрог предусмотрительно оделись в тулупы, а иначе бы их совсем сдуло. По бокам от них совершенно безмолвно ехали двое лучших дружинников Анатрога, облаченных в легкие кольчужки, имена которых Анаис запомнила лишь на время поездки. Одного, у которого волосы напоминали огромный стог сена, звали Ждан. У второго, Невзора, на лице застыла недовольная мина. Анатрог сказал, что у него это выражение лица появилось с его самого первого похода — увидев отрубленную голову своего любимого коня, Вацлава, он настолько сильно расстроился, что огорчение осталось на его лице навсегда.

Это был первый длительный выгул Химиры. Ей было непривычно, отчего путникам приходилось периодически идти пешком, давая своим коням передохнуть от наездничества. Это еще больше затрудняло передвижение. Им лишь повезло, что дождей во время их поездки не было и не намечалось. Хотя небо все это время нависало свинцовыми тучами.

— Дядюшка, а почему ты так не хочешь объединиться с князем Домашем? Ведь это же безопаснее — в случае чего твои земли будет защищать все государство, — неожиданно спросила Анаис. На фоне фыркала Химира, недовольная тем, что ее “жестоко” эксплуатируют.

— Я жуткий собственник, Анютка, — иронизировал Анатрог в ответ. — Ну а если серьезно, то я не считаю, что князю Домашу можно хоть что-то доверить.

— А кому можно? — задала резонный вопрос Анаис.

— Не знаю, — пожал плечами князь и уставился в небо. — Свои земли я бы доверил только себе.

— Ты хочешь избавиться от князей Радмира и Велимира?

— Анаис, что я тебе говорил о наших с князьями отношениях?

— Что они тебе не друзья, — констатировала Анаис.

— И я для них не друг, — подтвердил князь. — Не я их, так они меня когда-нибудь. К тому же я знаю их с детства, мы вместе играли с младых лет. Это совершенно несерьезные люди, движимые похотью, блудом и развлечениями. Постоянно пируют и никогда не думают. Чуть что не поделят — воюют меж собой. Такое поведение недопустимо для тех, кто руководит огромной дружиной и княжеством. Это нужно искоренить.

Проезжая земли Анатрога, путники вынуждены были останавливаться в селах и деревнях, чтобы князь смог решить некоторые свои дела. Обычно, он заезжал, собирал с людей оброк и путь их продолжался дальше. Но, заехав в деревню Любятцы, путники вынуждены были стать свидетелями странной оказии.

У обыкновенного крестьянского домишки с соломенной крышей столпилось шестеро людей. В их числе была взрослая недовольная женщина с младенцем на руках, который изрядно истерил. В дверь же ломился растрепанный, красный от злости мужик и кричал:

— Гнида, верни деньги!

Князь вместе со своими двумя бравыми дружинниками слез с лошади и подошел к толпе. Люди расступились, признав своего хозяина и пуще прежнего раскраснелись; женщина тщетно пыталась успокоить своего вопящего детеныша. Анаис продолжала сидеть на Химире, когда ей во весь рот улыбнулась пухленькая розовощекая девица с веснушками и русыми густыми косичками. Аня сдержанно улыбнулась в ответ и посмотрела на дядюшку.

— Это еще что за дела такие? — строго спросил Анатрог, обращаясь больше к ломящемуся в дом мужику. Тот резко обернулся, занеся руку в кулак, но мигом спрятал ее, когда увидел, кто к нему подошел.

— Здравствуй, княже! — растерянно проговорил крестьянин, почесав затылок той самой рукой, которой изначально собирался ударить князя. — А я вот пришел, значится, долг свой забрать, а эта… эта… плохой мужик заперся в доме и ничего отдавать не хочет. Вонна сколько свидетелей Вам подтвердят, — крестьянин обвел взглядом толпу. — Даже жену свою с детенком не пускаеть, а на улице-то стыло.

Анатрог посмотрел на людей, стоящих вокруг дома; те лишь утвердительно кивали головой, мать же, пытаясь все это время сладить с ребенком, бросила на него умоляющий взгляд. Князь одобрительно кивнул и, подойдя к двери, обратился к должнику:

— Выходи и заплати доброму мужику… сколько он тебе должен?

— 10 кожиков он мне должен, — ответил лохматый мужик и Анатрог продолжил:

— Заплати доброму мужику 10 кожиков и еще 5 кожиков в счет долга.

Ответа не последовало. Тогда Анатрог вздохнул, повернулся к дружинникам и громко им приказал:

— Ломайте дверь, ребята! Будем насильно долг выбивать!

Только-только дружинники подошли к двери, из нее выскочил бородатый мужик в одном лишь съеденном молью тулупе, разящий сильным перегаром. Он бросился князю под ноги и стал кричать, заливаясь слезами:

— Умоляю, княже, пощадите! Все отдам, но у самого ни пенни в кармане неть. Дайте еще время!

— А чего ж ты жену с ребенком в свой дом не пускаешь? — строго уточнил Анатрог. Мужик испуганно посмотрел на жену с орущим ребенком — та одной свободной рукой пригрозила ему кулаком. — Не работаешь, водку одну хлебаешь…

— Никак нет, княже! — уверял мужик, Анатрог лишь недоверчиво покачал головой. — Работаю, не покладая рук…

— Врешь, зараза, от тебя разит спиртом! — строго произнес князь и пнул его ногой в живот. Мужик схватился за бок и покатился по земле. — Даю неделю. Если за неделю не отдашь мужику 10 кожиков и 5 кожиков в счет долга, то расплатишься ему своей головой!

Деревенщина смотрела им вслед с восхищением. А на алкоголика все плюнули и пошли дальше по своим делам.

Анаис ехала и думала о своем. О теплых объятиях Роггвера, запахе его вечно немытой шевелюры, о том, как он поймал ее, когда она прыгнула с дерева. В своих мыслях она все время возвращалась к нему, гладила его, пускала в его густые волосы пальцы…

— Аня, следи за дорогой! — нарочито строго крикнул Анатрог, отчего Анаис вылезла из своих дум и мигом погрустнела.

— Дядюшка, а ты никогда не был в браке? — неожиданно обратилась она к князю.

— Нет, Анютка, не сложилось у меня как-то.

— А любил ли ты когда-то в своей жизни?

— Любил, — Анатрог радушно улыбнулся, посмотрев вдаль. — Даже свадебку должны были сыграть. Мы вместе проводили детство, Воймир тоже знал ее. Мы с ним ее называли Машкой Трясогузкой. Она любила трясти своей… ммм… — Анаис хихикнула. — Да… А еще она дивно пела. Как птичка. Здоровенькая такая, веселая, пухленькая. Чудесная девчонка.

— Что же случилось?

— Мы так долго мечтали о свадебке, — вздохнул князь. — И в этот знаменательный день она неожиданно скончалась.

— Как это? — ахнула Анаис.

— Вот так, — пожал плечами Анатрог. — Просто умерла. Растревожилась, говорят. Я так долго горевал.

— Ох, дядюшка, — сочувственно произнесла Анаис. — И как же ты справился с этим?

— Занялся тем, что у меня хорошо получалось, — ответил Анатрог и улыбнулся Анаис. — Вел дела в своих землях, заботился о матушке, воевал. Все лучше, чем слезы лить попусту.

В селе Веретяница им снова пришлось остановиться. На этот раз двое страшных мужиков держали за капюшон худющего паренька и собирались учинить расправу, высунув нож из кармана. Лоб побледневшего парня покрылся испариной, он трясся от страха и мычал, выставив руки перед собой. Анатрог слез с лошади и вновь потребовал объяснений.

— Ворюгу поймали! — грозно проговорили мужики, отчего парень еще больше сжался, будто ежик. — Козу своровать пытался.

— Раз так, тогда не мешаю, — сказал Анатрог.

— Справедливо, княже, — прохрипел один из мужиков и занес ножик над воришкой.

— Стойте! — Анаис бойко спрыгнула с лошади и подбежала. — Зачем Вы его убиваете?! Из-за глупого воровства!? Ну поймали, ну погрозитесь, убивать-то зачем?

— Что же ты предлагаешь? — удивленно спросил Анатрог.

— Поступить более гуманно, — резонно ответила племянница.

— Ну они и поступают гуманно. Раньше ворам руки отрубали, а сейчас просто убивают. Чего человека-то мучить?

— Можно посадить в темницу…

— Во-первых, Анюта, у нас нет темниц, — сдержанно произнес Анатрог. — Во-вторых, ну посадишь ты его в темницу, он выйдет на волю и снова пойдет воровать…

— Почему сразу пойдет воровать?..

— Ты не можешь быть уверена в обратном, Анаис, — пожал плечами Анатрог, девушка не нашла что ответить. Она лишь с жалостью посмотрела на парня, который уставился на нее с надеждой. — Ну вот и решили.

Въезжая в Ландышеву слободу, Анаис приметила, сколь оживленное и людное это было место. Пока они пытались доехать до купеческого дома, им несколько раз успели прорекламировать и предложить металлическую кухонную утварь и серебряные украшения. Выбора столько, что глаза разбегались.

У дома купца Ландышева двое мальчишек играли в салочки, хохотали и шутили. Дом был поистине аляповато выделан. На причелине не очень искусно вырезаны ландыши, а конек на крыше больше был похож на лысого кота; на мастера по резьбе денег изрядно пожалели. У сих хором стоял настолько же аляписто выряженный в позолоченное платье, растолстевший купец с мерзкой миной на лице; он был похож на жабу. Рядом с ним стояла, как истукан, худая купчиха в огромном оранжевом кокошнике; было видно, что эта некогда привлекательная женщина утратила свою красоту и живость в браке. Увидев Анатрога с дружиной, купец дружелюбно расправил руки, призывая к объятиям, и не искренне поприветствовал:

— Анатрог, друг мой, сколько лет, сколько зим!

— Видимо столько, сколько хватило на то, чтобы ты порядком раздобрел! — князь более радушно и искренне улыбнулся ему и обнял в ответ. — Я привез племянницу, гостинцев ей накупить разных.

— Большой привет твоей племяннице, — прохрипел купец и указал на двух мальчишек, бегающих рядом с домом. — Развлекайся, можешь побегать вместе с моими сорванцами, если они не против, конечно.

— Здрасте, — буркнула Анаис, украдкой посмотрев на купчиху — та не выразила ни одной эмоции за все время беседы.

— Анютка, этот интересный человек, Маломир Ландышев, владеет огромной вольной слободой, доставшейся по наследству от его отца, Казимира Ландышева, — представил купца князь. — Его торговый пункт специализируется на продаже железных, медных и серебряных изделий. Поэтому ты тут погуляй, поищи, что тебе понравится, а я пока что пригублю с Маломиром пару чарок хорошего меда, договорились?

На торговых лавках был представлен широкий ассортимент на любой вкус и цвет. Тут тебе и посуда, и ожерелье из мельхиора, и серебряные браслеты, и мечи из стали, и даже железная одежда. У лавки с небольшими безделушками в форме животных стояла глубоко пожилая женщина, сгорбившаяся над своим товаром. Анаис заинтересованно подошла к ней. На столе были выложены серебряные корова, лебедь, кошка…

— Тебе бы дочка подошел вот этот оберег, — проскрипела женщина и трясущейся рукой, обезображенной старческими пятнами, указала на серебряную жар-птицу.

— Кто это? — недоуменно спросила Анаис, взяв в руки оберег и рассмотрев его поближе.

— Птица огня. По некоторым поверьям птица огня создала мир, когда своровала яблоко из райского сада.

— Оу, — удивленно пробормотала в ответ Анаис и прислушалась — рядом мальчишки о чем-то увлеченно болтали меж собой:

— Я слышал, это чудище истребило коров этой ночью…

— Да, Орион, рвал и метал сегодня утром. Говорил, что самолично зарубит его.

— Ничего себе! И как он не боится?

— Орион ничего не боится.

— А еще эта тварь высосала кровь у Васьки Дровосека.

— При чем это произошло у него дома!

— То есть этот кровопивец теперича в дома залезает без спросу!?

Бабушка, продающая обереги, ввязалась в разговор, проскрипев:

— Упырь это!

— Опять она за свое! — закатил глаза один из мальчиков.

— Упырь? — непонимающе переспросила Анаис.

— Слушай ее меньше, девица, — ухмыльнулся другой мальчишка, покрутив пальцем у виска. — Она ж умалишенная.

— И все же, — настояла на объяснении Анаис. — Кто такой упырь?

— Упырь — это мертвец, чья душа не упокоилась, — настоятельно произнесла старуха. — Потому он рыщет, встает каждую ночь из своей могилы в поисках жертвы, чтобы высосать всю его кровь.

— И как победить упыря? — полюбопытствовала Анаис.

— Для этого, дочка, необходимо немножечко смекалки. А еще осиновый кол, петух или серебро. Они делают его уязвимым к смерти. Но потом нужно обязательно отрубить ему голову.

Мальчишки переглянулись между собой и самый главный из них произнес:

— Пошли, ребята, отседова! Иначе я сам в упыря превращусь.

У одного торговца Анаис долго рассматривала и восхищалась луком с деревянной рукояткой с вырезанными на ней птицами. В отличие от лука, который ей давал Роггвер на время обучения, этот был гораздо легче по весу. Она так долго стояла у лавки, что к ней сзади успел подойти Анатрог и схватить за плечи. Анаис слегка испугалась, а потом решила сразу же объявить о своем намерении:

— Я, дядюшка, решила, какой мне нужен подарочек!

В портовом районе слободки Анаис нашла тех самых мальчишек, которые недавно обсуждали бушующего монстра. Они окружили самого старшего из них высокого паренька, не по годам мускулистого, с наглым выражением лица и вздернутым носом. В руках он искусно поигрывал топориком, предназначенным для рубки мяса, а во рту жевал соломинку. Мальчишки смотрели на него с нескрываемым восхищением.

Анаис, державшая в руках свой новый лук, а на спине — кожаный колчан со стрелами, уверенно подошла к ним и спросила:

— Ребята, я слышала, Вы говорили о каком-то Орионе. Можете привести меня к нему?

Парень с топором выплюнул соломину и растянуто проговорил:

— Чего тебе?

— Я же сказала, мне нужно к Ориону, — вызывающе произнесла Анаис.

— Орион — это я, — надменно ответил парень. — Так чего тебе надо?

— Я слышала, что ты собираешься убить здешнее чудище.

— Собираюсь. Тебе-то что? Хочешь себе платье из его шкуры выделать? — ухмыльнулся парень, и мальчишки засмеялись.

— Хочу помочь, — смело произнесла Аня.

— Стать приманкой?

— Нет, — сдержанно ответила девушка. — Я могу выстрелить в него серебряную стрелу и его можно будет…

— Ты что, поверила этой старухе? — нахально спросил один из мальчишек. — Бабы всегда найдут, в какую дурь поверить.

— Если это правда, Орион, — спокойно продолжила Анаис, — то ты наделаешь глупостей. И не поможешь никому, и сам погибнешь мучительной смертью. Я так думаю, ты единственный в доме кормилец. Ты же взрослый парень и сам все понимаешь.

Выражение лица Ориона сменилось на более серьезное, ухмылка с лица исчезла и он так же спокойно сказал:

— Будто бы ты стрелять умеешь.

— Представь себе, умею, — уверила Анаис. — Заключим пари? Если у меня получится выстрелить, то мальчишки извинятся передо мной и перед бабушкой за сказанное.

— Что ж, — Орион протянул свою грязную, окровавленную руку. — Если выигрываю я, то ты выйдешь за меня замуж.

— Договорились! — Анаис быстро пожала руку в ответ. — Я так полагаю, ты мясник?

— Еще какой, — самовлюбленно ответил Орион.

— Притащи в качестве приманки старое больное животное, которое не жалко, к купеческому дому. Я буду стрелять оттуда.

Отойдя на несколько метров от мальчишек, Анаис услышала, как к ней кто-то бежит. Это был Орион. Он схватил ее за руку и спросил:

— Почему ты так быстро согласилась на мою сделку? Неужто я тебе так понравился?

— Нет, просто, если у меня не получится выстрелить, то ты скорее всего больше не жилец, — ответила Анаис.

И хитро улыбнулась.

Услышав о том, сколь долгая и непростая была у путников поездка, Маломир Ландышев настоял на ночевке в своем доме и потребовал от служанки приготовить самые лучшие гостевые комнаты. Возможно, он также боялся, что его гости столкнутся с упырем, но об этом Маломир умолчал. Это был совершенно не тот человек, который славится своим гостеприимством.

Чуть темно-зеленый закат накрыл с головою слободу, жители побросали все свои дела и спрятались по домам. Существовал здесь негласный комендантский час. Ставни запирались наглухо, а двери припирали лавками. Анаис выглянула в окно и, увидев на улочке старую козу, блеющую на последнем издыхании, приподняла подол платья и сделала из него узел. Затем она ловко вылезла из окна, перекинула лук с колчаном, схватилась за конька и подтянулась на крышу. Закинув на спину колчан и взяв лук, она села, выставив вперед одну ногу и стала высматривать.

Долго ждать не пришлось. Откуда ни возьмись со скоростью ветра выбежал ни то зверь, ни то человек, издающий хлюпающие и рычащие звуки. Приметив козу, чудище кинулось на добычу и стало жадно сосать кровь, пока несчастное животное издавало жалобное блеяние. Анаис быстро достала железную стрелу, вложила в тетиву и выстрелила. Мимо. Она взяла новую железную стрелу, прицелилась получше и, выстрелив, попала упырю прямо в спину. Анаис испугалась, округлив глаза, однако чудище даже не заметило ничего подозрительного и всего лишь почесало спину. Тогда девушка снова прицелилась на этот раз единственной серебряной стрелой в ее колчане и выстрелила снова в спину. Чудовище заорало неестественно высоким голосом, тело заискрилось и задымилось. Упырь забегал на одном месте, пытаясь достать стрелу со спины, когда из-за угла выскочил Орион и ловкими руками мясника отрубил ему голову.

Анаис спрыгнула вниз и осторожно подошла. В слободе становилось неспокойно, люди повыглядывали из домов и вышли наружу, ведомые нездоровым любопытством. Вокруг мертвого чудовища собиралась толпа людей. Они охали, вздыхали и перешептывались. Голова упыря была красной, чудовище изрядно напилось крови. Лицо его было некогда симпатичным, но изуродованным гримасой мучения. Так оно и застыло посмертно. Из огромного рта его был высунут длинный язык и выпирали окровавленные клыки.

— Дак это ж Борька, — сказала женщина в толпе.

— Ах, Борька Ландышев который?

— Он жеж спился, вот и в упыря превратился.

К Анаис подошел не на шутку испугавшийся Орион и пробормотал:

— А неплохо мы его так.

— Да, — устало проговорила Анаис, всматриваясь в лицо упыря. — Я кстати выиграла пари.

— Да, — почесал затылок Орион. — Прости за то, что мы тебе наговорили.

Анаис лишь кивнула головой и посмотрела вверх — из окна купеческого дома выглядывала худенькая купчиха. Впервые за все это время она сменила выражение лица на жалостливое и опечаленное. Поймав взгляд Анаис, та испуганно спряталась и больше из окна не выглядывала.

— Надеюсь, Орион, что ты найдешь себе девицу, которая не умеет стрелять из лука, — задумчиво проговорила Анаис и вернулась в купеческий дом. И заснула крепким сном.

Чуть рассвело, а Анаис уже была в деннике, где готовила свою серенькую кобылку к долгому и изнуряющему возвращению домой. Пока Химира напивалась воды, Анаис нежно расчесывала ее черную гриву. В конюшню в этот момент зашли слободские мальчишки. Анаис обернулась в их сторону и устало улыбнулась, прислонившись к лошади. Самый главный замялся на месте и произнес:

— Прости нас, девица, за то, что мы сказали.

— Ребята, чего Вы смущаетесь, — хихикнула Анаис. — Вы же и не сказали ничего такого. Это всего лишь условие пари.

— Ну мы тебе не поверили…

— Я тоже до конца не верила, — пожала плечами Анаис.

— А все-таки круто вы отделали монстрягу! — восхищенно крикнул один из мальчишек.

— Да! Точно!

Анаис смущенно улыбнулась лишь на мгновенье. Потому что через секунду из дома послышался истерический визг служанки. На ее крик сбежалась вся прислуга и сам Маломир Ландышев.

— Что случилось? — послышался хриплый недовольный голос купца.

— Ой-ой-ой! — продолжала истерить служанка.

Анаис побежала в дом, когда ей навстречу вышел недоумевающий князь Анатрог. Стоя на крыльце, девушка попыталась разузнать, что же произошло.

— Жена у Маломира скончалась, — произнес князь.

— Как это скончалась? — удивилась Анаис.

— Да вот, — стоявший на крыльце дружинник Ждан, провел пальцем себе по горлу. — Чик-чик, и нет больше купчихи.

На улице возле дома все так же бегали и играли в салочки двое мальчишек, которые даже не подозревали о том, что их мамы больше нет.

Возвращаясь домой в деревню Ольх через степи и луга, Анаис пыталась в голове решить загадку. Кто такой этот Борька Ландышев? Почему его фамилия Ландышев? Почему он стал упырем? Почему он спился? Почему умерла купчиха? И почему Маломир Ландышев такой неприятный человек?

— Думаешь о том, почему жена Маломира такое с собой сделала? — будто прочитал мысли Анаис Анатрог.

— Я думаю о том, как ее смерть может быть связана с неким Борькой Ландышевым, — осторожно ответила девушка.

— Откуда ты… Долго ты видимо без меня по слободе гуляла, — вздохнул князь.

— Расскажешь мне? — умоляюще попросила Анаис.

— Что ж, — ухмыльнулся Анатрог. — Ты ж от меня не отстанешь. Маломир и Борис были родными братьями. Борька был старшим и должен был первым унаследовать слободу. У него также сыскалась самая красивая невеста. Они любили друг друга; Борька был еще тем романтиком. Писал ей письма, встречались они под покровом ночи. Маломир завидовал ему, конечно же. Наследства ему не видать, да и внешность совершенно не притягательная… А дальше история идет только в соответствии с местными слухами. Маломир как-то сыграл злую шутку над своим братом и передал ему ненастоящее похоронное письмо, где говорилось, что его невеста умерла. Борька ушел в самый настоящий запой. Но на наследство он все еще претендовал. Поэтому поговаривают, что Маломир отравил своего брата, отчего тот помер, а затем взял его невесту в жены.

— Какой мерзкий человек! — возмутилась Анаис.

— Это всего лишь слухи, Анюта.

Анаис ехала, отказываясь верить в услышанное. Неужели родные люди могут так подло друг друга предавать?

— Дядюшка, — нарушила недолгое молчание Анаис. — А ты вот как-то говорил про свою матушку. Ты же не злишься на моего отца за то, что он тогда не приехал?

— Анаис, ну неужели ты думаешь, что я способен на такую подлость? — Князь догадался, к чему клонит его племянница. — Разумеется, я давно простил Воймира. И принял его жизненный путь. Так что не бери в голову.

Анаис вздохнула. Главное, что на своего любимого дядюшку она может положиться. Однако на душе у нее все равно было неспокойно. Не было у нее внутри ощущения, что она поступила правильно…