Хождение по углям

Глава XXIII

Проснувшись рано поутру, Анаис сладко потянулась и взялась за голову. В глазах кружило, летали мушки, а в области висков и затылка ощущалась неприятная похмельная боль. С трудом встав с кровати, Анаис, покачиваясь на ходу, подошла к двери в опочивальню и дернула ручку. Закрыто. Дядя — человек слова. Как и Анаис, потому что это действительно ее никогда не остановит. Дядюшка никогда не знал и не подозревал о ее акробатических способностях. Причесав свои волосы, которые после купания в речке еще больше перестали слушаться, и, одевшись в длинный красный сарафан поверх льняной рубахи, она вылезла из окна и осторожно спустилась на землю. Поправив платье и смахнув с него росу, Анаис самодовольно и бодренько зашагала в сторону поля ведь, несмотря на вчерашнее празднество, работу у подруг никто не отменял.

— Анькаа, можно задать тебе вопрос личного характера? — спросила Чернавка помогающую ей в работе Анаис, не особо аккуратно срезавшую тупым серпом ячмень.

— Спрашиваешь еще, — тяжело дыша, сказала Анаис, смахнув пот со лба. В тот день солнце палило с невероятной мощью и яростью.

— А вот как ты видишь свое будущее? Ближайшее и дальнейшее, возможно…

— Я уже и не знаю! — воскликнула Анаис и, совершенно утомившись, кинула серп наземь и прилегла рядом с ним. — Я так хотела и мечтала о том, чтобы уехать отсюда в родительское поместье. Но теперь я не знаю, чего хочу. У меня здесь подружки, любимый человек и даже иногда невыносимый, вредный дядюшка. Я будто бы и счастлива. А с другой стороны, мне кажется, что я так подвожу своих покойных родителей. Так все сложно!

— Вы с Роггвером действительно очень хорошая пара, — подтвердила Чернавка. — И он тебя всегда сможет защитить. Нет, я понимаю, что ты не менее боевая, но все же! Он сильный и храбрый. Будем надеяться только, что у него хватит смелости также и на то, чтобы просить твоей руки у князя.

— А разве это так важно — выходить замуж? — философствовала Анаис. — Разве нельзя любить человека без этих глупостей?

— Как же по-другому? — ахнула Чернавка. — Нельзя так, это неправильно! Вот Авис попросил моей руки на этой неделе…

— Да ты что!? — воскликнула Анаис. — Чернавка, я так рада за тебя!

— И мы уедем в город после того, как справим свадебку, — продолжила Чернавка. — Ависа зовут быть дьячком в церкви, но обещают, что это только на первых порах. Но все это сделал он ради меня, он сам сказал. Говорит, что у него старшие братья уже остепенились, у них жены есть, и он успел насмотреться на здешний быт. Почему-то он хочет увезти меня из-за своего отца, чтобы я не жила с ним под одной крышей.

— Да, — задумалась Анаис; в глаза ей били солнечные ослепляющие лучи и тянули ко сну, — вот это человек ради любви изменился.

— Не то слово! — мило улыбнулась Чернавка. — Будешь моей подружкой на свадебке?

— Конечно, Чернавка, — устало подтвердила Анаис. Глаза ее слипались; сквозь пелену она увидела, как по полю вдалеке бродит пухленькая белокурая девушка в льняной рубахе, бесцельно водя серпом туда-сюда и кося траву без разбора. — А что это за девушка?

— Где? — недоуменно спросила Чернавка, оглядываясь по сторонам.

На мгновение белокурая путешественница повернула голову в сторону Анаис, посмотрела на нее и жутковато улыбнулась. Аня неуверенно улыбнулась в ответ и уснула под палящим солнцем.

Проснулась Анаис тогда, когда почувствовала, как ей в бочину кто-то тыкал острым предметом. Обернувшись, она увидела ту самую белокурую девушку, которая склонилась над ней с серпом. Вблизи она была очень красивая, румяная, глаза ее большие, темно-зеленые сверкали по-особенному. Волосы ее украшал венок из ромашек. Девушка протянула Анаис руку, помогая ей встать, а затем задорно произнесла:

— А теперь потанцуем!

Прежде уставшая от палящего солнца, похмелья и работы Анаис неожиданно магическим образом взбодрилась, а ноги и туловище сами пустились в пляс. В голове зазвучала веселая, живая мелодия стыка, мандолины и жалейки. Анаис вместе с незнакомкой то хлопали, то топали, поднимая столбы пыли рядом с собой, то на месте кружились. Ноги уставали и заплетались, но все же продолжали плясать. Музыка становилась все более протяжной и неприятной. Белокурая красавица взяла Анаис за руки, и девушки закружились на месте. У Ани в голове все плыло. Она смотрела на танцевальную партнершу и все больше и больше ужасалась — то это была красивая румяная пухленькая девушка, то это был черный обугленный скелет, голову которого венчали пожухлые цветы, а из тела валил едкий дым. В воздухе запахло гарью. Анаис выбилась из сил, оторвалась от “плясочных пут” и упала на землю. Девушка еще какое-то время танцевала, а затем остановилась и превратилась в свою жуткую ипостась. Сорвав сухую ромашку с венка на голове, она грустно попыталась понюхать ее тем местом, где должен быть нос.

— Почему меня никто не замечает? — удивленно произнесла она скрипучим писклявым голосом. — Раньше наоборот — никто мимо меня просто так не проходил… Последнее, что я помню — нестерпимая, жгучая боль и страшная вонь. Жених мой обливает меня водкой и кричит мне, что делает это за то, что я отказала ему. А рядом Яся, подружка моя, смеется и злорадно приговаривает, что теперь уж мой жених точно ее будет. Боль страшная и мучительная, от которой сильно хочется вечно танцевать. А в голове моей играет бесконечная навязчивая мелодия…

Анаис испуганно смотрела на призрака, боясь вымолвить хоть одно словцо. А затем ей снова в глаза попало ослепляющее солнце и она уснула.

— Анькаа! Анькаа!!!

На этот раз Анаис тормошила уже ее подруга, Чернавка. Проснувшись, она машинально отстранилась от нее и испуганно оглянулась вокруг. Чернавка обеспокоенно посмотрела на нее и спросила:

— Что с тобой, Анькаа?! Никак полудницу увидела? — Анаис глянула на Чернавку озаренным взглядом, как будто бы о чем-то только что догадалась. — Пойдем, я отведу тебя домой.

На следующий день Анаис, взяв из своих закромов любимое зеркальце, рукоять которого обвила птица Алконост, и снова отправилась на поле. Уснув под палящим солнцем, она надеялась встретить свою новую знакомую. Так и вышло. Проснулась она от тыкания серпом ей в бок. Над ней снова склонилась белокурая девушка, но уже в своем истинном обличии.

— Я поняла, — сказала Анаис слегка дрожащим голосом. — Ты умерла давным-давно. Ты призрак.

— Глупости какие! — отмахнулась сущность и снова задымилась. — Вот опять этот противный запах…

Анаис протянула ей свое зеркальце. Призрак неуверенно взял его и, взглянув в него, взялся за голову и жутко заплакал.

— Умерла, значится, — грустно констатировала полудница. — И ничегошеньки я не успела.

Затем она оторвала пожухлую ромашку со своего венка и дала Анаис.

— Возьми, как дар. Отведаешь его — уязвимость потеряешь. Используй с умом.

И, закричав неестественным визжащим голосом, призрак сгорел дотла, оставляя на воздухе гору пепла, искр и дыма. Полудница исчезла с полей навсегда. Как и ее боль.

Анаис же прилегла на землю. И снова уснула.