Хозяйка немагической пекарни

Глава 52 Королевский суд

Когда Адри вошла в зал суда, он уже был полон народу. На высоких креслах за полированными столами восседал высший королевский совет. Взгляд невольно зацепился за круглый подиум, в самом центре. Место, которое по всей вероятности, предназначалось для осужденных. Там не было ни кресла, ни даже стула, ведь преступнику полагается стоять.

При ее появлении, в зале воцарилась мертвая тишина. Девушка почти физически ощущала на себе вопросительные взгляды.

Судорожно вздохнув, граф Таллес поднес руку к горлу, будто воротник внезапно стал ему мал. Сидевшие чуть поодаль мужчины, едва слышно зашептались. Кто-то просто подался вперед и теперь сидел с ошеломленным видом.

Стараясь ни на кого не смотреть, девушка прошла на свое место — около Рейнарда, чуть ниже короля. На миг, ее охватило странное чувство, будто все происходит не с ней.

Один Его Величество, Годард седьмой, казалось, был доволен произведенным эффектом. Он дождался, пока Адриана займет нужное кресло, затем стукнул ладонью по столу и заговорил:

— Уважаемые члены высшего королевского совета. Все вы знаете, зачем мы сегодня собрались.

Некоторые лица стали задумчивыми. Правда большинство присутствующих по-прежнему смотрели на Адриану. Она догадывалась, что так и будет, но от этого внимания ей было не по себе.

— … нам надлежит определить степень виновности дочери графа Гаренсона. — продолжал король. — И назначить ей справедливое наказание… Привести обвиняемую!

Высокие двери бесшумно распахнулись. Два стража ввели под руки светловолосую девушку, и тут же вышли, подчиняясь жесту Его Величества. Адри сцепила пальцы, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями. Почему-то, ей было трудно смотреть на Джей, будто это не однокурсница, а она сама в чем-то виновата. Хотя, разумеется, это было не так.

Первая красавица Магического института, казалось, утратила большую часть своего очарования и выглядела сейчас не лучшим образом. Некогда золотые волосы потускнели, под голубыми глазами залегли тени, а белоснежная кожа приобрела сероватый оттенок.

Девушка еще пыталась держать спину прямо, но складывалось впечатление, что на это уходят все остатки ее душевных сил.

— Джеймера Гаренсон!

Джей вздрогнула. Его Величество Годард седьмой смотрел на обвиняемую безо всякой симпатии. Впрочем, как и примерно половина присутствующих.

— Вы обвиняетесь в том, что преследуя довольно низкие мотивы, намеренно подвергли опасности жизнь своей соученицы и однокурсницы леди Таллес. Признаете ли вы свою вину?

— Да… — еле слышно отозвалась девушка.

— Вы вступили в сговор со служанкой, которая пообещала вам осуществить задуманное?

С каждым словом Его Величества, граф Гаренсон кривился, как от зубной боли.

— Да…

— Вы продали свои драгоценности, и на вырученные деньги были оплачены наемники?

На этот раз, признанная красавица промолчала, не находя в себе силы ответить. Но окружающие зашевелились, будто услышали невысказанное «да».

— Ваше Величество. — граф Гаренсон встал, решив, видимо, взять на себя первое слово. — Все мы знаем, что говорит закон. Покусившийся на чужую жизнь — лишится жизни. И, чем выше статус, тем тяжелее вина. Эта леди пренебрегла законами совести, своим долгом и честью. Я считаю, что единственно возможное наказание — смерть!

Джей даже не шевельнулась, будто вовсе не слышала слов отца. Взгляд ее по-прежнему был устремлен в пол.

— Поддерживаю мнение графа Гаренсона. — проскрипел пожилой, сидящий неподалеку мужчина.

— И я!

Адриана коротко выдохнула и оглянулась на Рейнарда. Тот едва заметно качнул головой, будто предупреждая, что пока не стоит вмешиваться и нужно ждать.

— Позвольте… — граф Таллес вынырнул из своего оцепенения, правда голос его немного дрожал. — Леди Гаренсон, продавая драгоценности, вы знали, на что пойдут деньги?

Адри с благодарностью взглянула на отца. Даже в этой ситуации он пытался дойти до правды, не поддаваясь своим чувствам.

Однако и эти слова Джей оставила без ответа.

— Леди Гаренсон! — вмешался Годард седьмой. — Вам был задан вопрос!

Чуть пошатнувшись, Джеймера подняла голову.

— Я не знаю…

Эти три слова утонули в поднявшейся волне возмущения. Бросив на дочь брезгливый взгляд, граф Гаренсон отвернулся.

— Что же толкнуло вас на этот проступок, леди? — перебивая соседей, поинтересовался мужчина, сидевший по правую руку от короля.

— Я должна была сделать все, чтобы оправдать ожидания своей семьи. — в голосе Джей было не больше жизни, чем в камне.

— Они ожидали от вас преступления? — скривился кто-то. — Согласен с графом Гаренсоном, девице полагается смерть.

Адриана немного подалась вперед. Неужели Джей не попытается сказать хоть что-то в свою защиту? Но признанная красавица стояла застыв, как изваяние, и кажется не видела никого.

— Хочу напомнить, — голос Рейнарда перекрыл царивший вокруг шум, — Все читали документы допроса, и должны помнить, что виконтесса Гаренсон стала орудием в чужих руках. Это конечно не отменяет ее вину, но позволяет рассчитывать на снисхождение.

Его слова погрузили зал в звенящую тишину. Наконец, один из соседей графа Таллеса встрепенулся.

— Пожалуй, я соглашусь с его милостью. Учитывая обстоятельства, леди вполне можно приговорить к тюрьме.

Граф Гаренсон возмущенно выдохнул.

— Глупость не может служить оправданием. Я выступаю за казнь!

— Как вы можете? — искренне возмутился кто-то, — Это же ваша дочь!

— У меня нет дочери!

Джей, стоявшая до этого момента с безучастным видом, дернулась, как от пощечины. Адриана почти физически ощутила ее боль, и сердце ее сжалось.

Сейчас перед ней стояла не предавшая одногруппница, а улыбчивая белокурая девочка тринадцати лет.

— Ты опять рассыпала книжки? Давай помогу. — Джей смотрит дружелюбно, без капли превосходства.

— Это не по правилам, я должна справляться сама.

— У тебя обязательно получится, но сейчас надо спешить, иначе опоздаем на урок. Просто смотри на них, а я могу даже отойти в сторону.

Джеймера отбегает, но книги, подчиняясь ее взгляду, возвращаются в сумку.

Черноволосая девочка с облегчением выдыхает, ей еще далеко до такого мастерства.

Адри моргнула, выныривая из воспоминаний. Вокруг снова был зал суда. На младших курсах Джей действительно была самой доброй и самой внимательной из учениц, а учеба давалась ей очень легко. Она первая спешила на помощь, когда кто-то терпел неудачу.

Однако к старшим курсам характер признанной красавицы внезапно испортился. Вместо слов поддержки, от нее все чаще стали звучать едкие замечания. А чужие успехи она воспринимала как личное оскорбление. Не из-за того ли, что у остальных окреп дар, а чета Гаренсон требовала от дочери полного превосходства?

Но ведь что-то же должно было остаться, от той прежней Джей?

— … так значит, граф Гаренсон, граф Верес, герцог Амильтон за смертную казнь? — выдернул ее из мыслей голос короля.

В зале суда по-прежнему шло бурное обсуждение. Кто-то настаивал на своем, кто-то колебался. Поддавшись внезапному порыву, Адриана встала.

— Ваше Величество! — два слова… и в зале воцарилась гробовая тишина. Джеймера, будто только сейчас заметив однокурсницу, тихо охнула и зажала ладонью рот. — Могу я просить о милости?

Годард седьмой смерил ее долгим взглядом.

— Говорите, леди Таллес.

— Я… — голос предательски прервался. На миг вернулся почти забытый страх — страх публичных выступлений. Но сейчас ему никак нельзя поддаваться. Она должна говорить. — Я лето и осень проработала в пекарне. Пекла и продавала хлеб. Но сейчас мои помощницы остались одни, им не хватает рабочих рук.

— … так пусть ваш отец отправит прислугу. — буркнул кто-то и умолк, придавленный королевским взглядом.

— Продолжайте.

— Джей всегда была очень талантливой ученицей. Будет жаль если ее способности пропадут зря. Да, она оступилась… запуталась… Но, мне кажется, было бы справедливым, раз я здесь, чтобы она заменила в пекарне меня. Поверьте, жизнь в рабочем квартале не лучше заточения. Однако там тоже живут люди, и им нужен хлеб.

— Вы предлагаете, чтобы моя дочь кормила простолюдинов⁈ — вскинулся граф Гаренсон. — Этому не бывать! Проступок Джеймеры предполагает лишь одно наказание…

— Кажется… — с легкой насмешкой вмешался Рейнард, — Мы уже выяснили, что осужденная леди вам не дочь.

Граф побагровел, глотая воздух, но почему-то не осмелился возразить.

— Считаю наказание справедливым. — прокашлявшись, граф Таллес встал со своего места. — И хочу напомнить, что случившееся, в первую очередь коснулось моей семьи. А раз так, я вправе настаивать, чтобы виновная прошла тот же путь, на который обрекла мою дочь.

Адриана быстро моргнула, смахивая выступившие на глазах слезы. Она была благодарна отцу за поддержку, хоть и не собиралась продавать пекарню, чтобы Джеймера прошла тот же путь.

Ей просто хотелось, чтобы вдали от своего семейства, под влиянием Таи, Джей смогла бы воскресить те лучшие качества, которыми когда-то обладала.

Спустя еще несколько минут, Годард седьмой стукнул ладонью по столу, призывая к молчанию.

— Выслушав мнение всех сторон, я принял решение. Леди Джеймера Гаренсон виновна в том, что подвергла жизнь своей соученицы опасности. Ввиду того, что умысел ее не простирался так далеко, и принимая во внимание мнение леди Таллес, считаю правильным назначить следующее наказание…

Адри невольно задержала дыхание. Представители знатных семейств зашевелились. Одна Джей осталась безучастной, будто ей не было дела до того, каким образом решится ее судьба.

— Джеймера Гаренсон лишается титула и принадлежности к своей фамилии, и в дальнейшем должна сама зарабатывать себе на жизнь. В ближайшие пятнадцать лет ей запрещено покидать город… Половину этого срока она обязана отработать в пекарне. В случае самовольного отъезда, наказание будет заменено на смертную казнь. Мое слово.

Все присутствующие склонили головы, принимая волю короля. Хотя, по мнению Адри, приговор вышел довольно жестоким. Но она и так сделала все, что смогла.

— Ваша милость…

Рейнард с готовностью повернулся к ней.

— Я знаю, что меня ждет отец, но могу ли обратиться к вам с просьбой? — Адриана волновалась, но какое-то внутреннее чувство настаивало, что она не может вот так просто уйти.

— Вы же знаете, что я сделаю все, что в моих силах, леди Таллес.

— Могу ли я поговорить с Джей?

Мужчина даже не удивился. Более того, в болотного цвета глазах, мелькнуло понимание.

— Разумеется. Позвольте вас проводить.

В камере, где была заперта осужденная, только стены из крупного камня напоминали о городских подвалах. Однако было гораздо чище, воздух не пах плесенью, а вместо гнилой соломы стояла грубо сколоченная кровать.

Бывшая однокурсница сидела на узкой лавке, обхватив колени руками. Взгляд ее по-прежнему ничего не отражал.

— Джей… — позвала Адриана, когда Рейнард закрыл за ней дверь.

Джеймера вздрогнула и подняла голову. Вблизи, ее лицо казалось еще более изможденным. Но даже черное платье и окружающая обстановка, не смогли уничтожить совершенную красоту.

И только сейчас, глядя на нее, Адри окончательно осознала, что совершенно не чувствует злорадства или зависти. Единственное, что переполняло сердце до краев — сострадание. Чужое отчаяние было таким же мучительным, как когда-то свое.

— Адри… — на голубые глаза навернулись слезы. — Адри, мне так жаль…

— Знаю. — подойдя ближе, девушка опустилась на лавку. — И я не держу на тебя зла.

— Еще в тот день, когда ты ушла в сад. — голос Джей задрожал, — Я поняла, что натворила. Но было поздно… А потом… Потом начался настоящий кошмар… — захлебнувшись в рыданиях, она уткнулась в колени.

Помедлив, Адриана протянула руку и погладила ее по плечу.

— Это прошло…

— Ты… ты каждую ночь являлась мне во сне. Я постоянно чувствовала запах дыма, представляла как горела карета… Иногда мне казалось, что еще немного… и я… я увижу тебя наяву. — слова прерывались судорожными всхлипываниями. — Каждый день, я мечтала вернуть все назад… Чтобы ничего не было… А сегодня… сегодня я увидела тебя в зале суда…

— И не поверила, что я настоящая?

Джей подняла на нее покрасневшие от слез глаза.

— Я поняла это, только когда ты заговорила… Почему ты попросила отменить казнь? Пусть бы уже все скорее закончилось…

Адриана закусила губу, чувствуя, как внутри все сжимается. Но свои слезы она выплакала еще несколько дней назад, прощаясь с пекарней.

— Потому что ты должна жить. А все, что произошло, пусть останется в прошлом.

Светловолосая девушка чуть дернулась, а потом отрывисто заговорила, будто у нее больше не осталось сил сдерживать слова.

— Они… они всегда говорили… что существует только гордость и превосходство… я как-то спросила матушку, что будет… если вдруг я не стану лучшей. — Джеймера коротко вздохнула, будто ей не хватило воздуха. — А она ответила… что в ее глазах это ужасный позор… после которого только и останется — выдать меня за конюха, и выслать подальше от столицы.

— С их самолюбием, они бы никогда так не поступили.

— Наверное… но если бы я не поддержала семейную традицию, они в отместку выдали бы меня за старика… Одна из моих сестер все время была второй. Я помню, как отец сказал, что если она вернется с экзамена без золотой ленты… то объявит о помолвке с графом Шарсом… ему тогда было где-то семьдесят лет.

— Насколько помню, у всех твоих сестер ленты?

— Ее выручила подруга, которая нарочно рассыпала свой букет… И только из-за этого не стала первой.

Адриана ощутила, как внутри все всколыхнулось от возмущения.

— Мы столько лет учились бок о бок. Почему ты об этом не рассказала?

— Я презирала сестру за слабость, и верила, что справлюсь сама. — девушка опустила голову. — Да и разве, ты бы мне уступила?

— Если бы знала, почему это так важно… Конечно да!

По щекам Джей вновь потекли слезы.

— Теперь это не имеет значения… все кончено. Адри, ты всегда была великодушной… если сможешь, прости меня…

Девушки проговорили до самого вечера. В какой-то момент у Джеймеры окончательно иссяк запас слез, и теперь она просто слушала, через что Адриане пришлось пройти, чтобы заполучить пекарню.

— … я договорилась с местными мальчишками, и они приносили из леса ягоды, в обмен на пироги.

Адри на миг замолчала, вспомнив круглые чумазые лица. И хоть времени, с момента расставания, прошло совсем немного, где-то в глубине души шевельнулась грусть.

— А эта девочка, которая там работает?

— Тая. Она поможет освоиться, и встретит тебя со всей душой. Но вот с ее братом, будь осторожна. Хотя в целом, Ром тоже хороший парень.

Джей кивнула. Но как бы она ни храбрилась, будущее пока вызывало у нее безотчетный страх. И даже не предстоящая тяжелая работа, а жизнь в окружении простолюдинов. Сможет ли она терпеть постоянную вонь и грязь? Еще и магию придется от всех скрывать…

— Ты справишься. — подавшись вперед, Адри сжала ледяные руки. — Ты же лучшая в нашем выпуске.

Голубые глаза затуманились.

— Эта лента была твоя.

— Неважно. Просто пойми, что в рабочем квартале ценят не происхождение, а человека, и его труд. — откуда-то сами пришли нужные слова. — Сделай так, чтобы местные тебя полюбили, пусть пекарня станет лучшей в городе. Быть может, гордость твоего отца пошатнется, когда он поймет, что тебе не нужен его титул. И что своей жизнью ты способна распоряжаться сама.