Хребет Индиго

16. УИНСЛОУ

— Я перееду к тебе, — сказала я дедушке, сжав его руку между своими.

Он усмехнулся.

— Нет, не переедешь.

— Мне не нравится, что ты был один.

— Я не был один. Рядом был Фрэнк.

Я покачала головой.

— Это не то же самое.

Потому что, если бы Фрэнку не понадобилось одолжить гаечный ключ, вся эта ситуация могла бы сложиться иначе.

— Я в порядке.

— У тебя был сердечный приступ.

— Легкий сердечный приступ. — Он попытался высвободить руку, но я не отпускала. Пока нет.

Я нахмурилась.

— Это не меняет сути.

Дедушка вздохнул.

— Я люблю тебя, Уинни.

— Я тоже тебя люблю. — Мой подбородок начал дрожать. Прошла долгая ночь сидения в этом кресле, и мои эмоции были беспорядочны.

— Не плачь.

Я кивнула и проглотила комок в горле. Слезы будут. Много-много слез. Но я приберегу их для того времени, когда останусь дома одна.

Дедушка был единственной семьей, которая у меня осталась. Папа был единственным ребенком. Мама тоже была единственным ребенком, а ее родители умерли много лет назад. Не было ни тетушек, ни дядюшек, ни двоюродных братьев и сестер, которые брали бы меня к себе на каникулы. Кто сказал бы, что любит меня.

Дедушка был всем, что у меня было. И этот сердечный приступ был жестоким напоминанием о том, что он не всегда будет здесь.

Я провела большую часть прошлой ночи, наблюдая, как он спит. Он выглядел таким маленьким на этой больничной койке. Серовато-голубой халат и бежевые стены выбелили цвет его лица. Люминесцентные лампы высвечивали каждую черточку, каждую морщинку.

Жизнь рано или поздно заканчивается, но я не была готова потерять дедушку. Никогда не буду готова.

Слезы, заливавшие мои глаза, не обращали внимания на то, что он хотел, чтобы я не переживала. По каждой щеке текли слезы, оставляя двойные следы.

— Уинни. Я в порядке.

Я отпустила его руку, чтобы вытереть лицо.

— Я знаю.

— Как сказал доктор, пришло время привести в порядок мою диету и уменьшить стресс.

Дедушка был в отличной форме для своего возраста. У него не было лишнего веса, и он не задыхался во время наших прогулок после ужина. Но я думаю, что это не имело значения для его закупоренных артерий. У него был слишком высокий уровень холестерина и работа с высоким уровнем стресса.

— Тебе было бы легче дома, если бы у тебя была помощь по дому.

— Пфф. — Он отмахнулся. — Дом — это не стресс. Но…

— Но, что?

Он изучал потолок, его голова глубже погрузилась в подушки за плечами.

— Может быть, мне пора на пенсию.

— Тебе нравится быть мэром.

— Конечно, нравится, дорогая. Конечно, нравится. — Он грустно улыбнулся мне. — Но я стар, а быть мэром — это стресс. Я чувствую, что, возможно, я сделал именно то, что должен был сделать. Я привел новое поколение, которое будет управлять этим городом. В том числе и тебя.

Я фыркнула, поймав очередную слезу, прежде чем она успела упасть.

— Давай начнем с твоей диеты. Я еще не готова к новому боссу.

Он усмехнулся.

— Договорились.

— Доброе утро. — В дверь постучали, и в палату вошла врач. Это была не та врач, которая была здесь вчера вечером, когда мы с Гриффином приехали, но я знала ее лицо. — Привет, я Талия Иден.

— Привет. — Я выпрямилась и встала, чтобы пожать ей руку. — Я Уинслоу Ковингтон.

— Приятно познакомиться. — Ее глаза были такого же ярко-синего цвета, как и у ее брата. Талия была так же красива, как и Гриффин. Ее густые каштановые волосы были собраны в длинный хвост, который раскачивался между лопаток, когда она подошла к кровати дедушки.

— Как ты себя чувствуешь сегодня, Кови?

— Хорошо.

Она сняла с шеи стетоскоп и приложила к его коже под воротником халата.

— Глубокий вдох.

Он выполнял ее приказы, пока она не закончила осмотр.

— Сколько мне осталось, док? Три месяца? Шесть?

— Это не смешно, — выругалась я.

Дедушка усмехнулся.

— Я буду в порядке.

— Все показатели в норме, — сказала Талия. — У тебя больше не было боли в груди?

— Нет, — ответил дедушка.

— Я оставлю тебя здесь на день, — сказала она ему. — Просто чтобы проследить за всем. Но если к завтрашнему утру все будет в порядке, мы отправим тебя домой.

Он кивнул.

— Хорошо.

— У кого-нибудь из вас есть ко мне вопросы? — спросила она.

Дедушка покачал головой.

Я подняла руку.

— О Господи, — пробормотал дедушка, закатив глаза.

— Вопросы — это моя специализация.

И я задавала их без стыда.

Первые четыре были у меня в голове с момента прибытия в больницу вчера вечером. Они вырвались из моего рта словесным потоком. Как нам предотвратить повторение этого? Есть ли лекарства, которые он может принимать? Вчера вечером врач упомянул об изменении диеты. У вас есть список продуктов, которых следует избегать?

Талия даже не моргнула. Она выслушала их все и тут же ответила на каждый.

— Я попрошу медсестру принести несколько брошюр. Они довольно общие, но там есть несколько хороших веб-сайтов, которые предоставляют гораздо больше подробной информации.

— Спасибо.

— Не за что. — Она улыбнулась. — Было приятно наконец-то познакомиться с тобой.

— Мне тоже.

Талия подошла к двери, и как только она открыла ее, из коридора донеслись два сердитых мужских голоса. Она прочистила горло, и голоса прекратились.

Мы с дедушкой переглянулись. Мы знали оба этих голоса.

Я последовала за Талией в коридор и увидела Гриффина, который стоял прямо за дверью.

Его руки были скрещены, а глаза сужены. Его широкая грудь излучала ярость, когда он смотрел в коридор на уходящего Фрэнка.

— Что происходит? Почему Фрэнк уходит?

Фрэнк исчез за дверью на лестничную клетку, не оглянувшись назад.

— Оставь это, Грифф, — сказала Талия.

— Это не нормально. — Грифф покачал головой. — Он подставил тебя. Он пошел к твоему боссу.

— Что? — Я смотрела между ними двумя, ожидая объяснений, которые никто не давал. Зачем Фрэнку идти к боссу Талии?

— Пожалуйста, брось это. — она подошла и положила руку ему на плечо. — Я ценю, что ты волнуешся из-за меня, но в этом нет необходимости.

Челюсть Гриффа сжалась.

Талия рассмеялась и ударила его по бицепсу.

— Увидимся позже.

— Хорошо, — пробормотал он.

— Пока, Уинслоу.

— Спасибо за все, — сказала я и помахала рукой, пока она шла по коридору в сторону сестринской. Когда она скрылась из виду, я подошла ближе к Гриффину. — Что случилось?

— Фрэнк узнал, что Талия будет сегодня врачом Кови, поэтому он пошел к ее начальнику и попросил кого-то другого.

— Что? — Талия казалась вполне компетентной. Молодая, но сколько людей думали то же самое обо мне в моей должности шефа? — Почему он это сделал?

— Потому что он мудак? Я не знаю. Когда она была там, он начал ко мне лезть. Сказал мне, что она не может быть его врачом.

— Я не понимаю. Почему он так думает?

— Первый год ординатуры Талии. Она закончила медицинскую школу, и старшие врачи согласились взять ее сюда. Чтобы она приобрела необходимый опыт. Потому что, в отличие от Фрэнка, они понимают, что если они не привлекут новых врачей, то некому будет занять их место, когда они уйдут на пенсию. Талия знает и любит жителей. Она умна. Она хороший врач.

— Тебе не нужно защищать ее передо мной. — Я подошла ближе и положила руку на его предплечье. — Фрэнк поступил неправильно.

Он разжал руки, обхватил меня за талию и притянул к себе.

— Я просто не хочу, чтобы ты думала, что если она будет врачом Кови, то подвергнет его риску. Она знает, что ей есть чему поучиться. Она позовет на помощь, если что-то будет не в ее силах.

— Я не волнуюсь.

— Прости. — Он выдохнул и обхватил меня другой рукой. — Как ты держишься?

— Устала, — зевнула я.

Когда я прислонилась к его груди, перенося свой вес на него, усталость пробралась сквозь мои кости, как будто она ждала на полу, готовая проложить свой путь вверх по моим ногам, как лиана по стволу дерева. Я вдыхала его, черпая утешение в этом запахе.

— Ты хорошо пахнешь.

Он принял душ сегодня утром, и запах мыла еще оставался на его коже.

От меня, вероятно, пахло антибактериальным средством для рук и больничным воздухом.

— Они собираются оставить дедушку здесь до завтра.

— Почему бы тебе не отправиться домой? Отдохнуть?

— Это и был мой план. Я хотела сначала подождать и услышать всё от доктора — Талии.

Он обнял меня на несколько долгих мгновений, и я закрыла глаза, позволяя ему быть моей силой. Под стук колесиков капельницы я отстранилась. Из соседней палаты вышел мужчина в больничной одежде и тапочках.

— Хочешь поздороваться с дедушкой? — спросила я.

— Конечно.

Он сжал мою руку в своей, держа ее крепко, как прошлой ночью. Как будто он знал, что мне это нужно.

Когда мы приехали, дедушка был в отделении неотложной помощи. После того, как врачи убедились, что сердечный приступ прошел, они увезли его на ряд анализов. Это заняло несколько часов, и Гриффин оставался рядом со мной в комнате ожидания, держа меня за руку каждую минуту.

Фрэнк тоже остался, и всю враждебность, которую они испытывали друг к другу, они убрали на ночь. Очевидно, перемирие закончилось где-то после того, как дедушку разместили в палате на ночь, а я настояла на том, чтобы Гриффин отправился домой.

— Привет, Кови. — Гриффин не отпустил мою руку, когда мы вошли в комнату. Он просто пожал руку дедушки свободной рукой. — Как ты себя чувствуешь сегодня?

— Лучше. Я в хороших руках с твоей сестрой в качестве моего врача.

— Не могу не согласиться, — сказал Грифф.

Я присела на край кровати у ног дедушки, но как только мой зад коснулся белого одеяла, дедушка указал на дверь.

— Выходи. Давай. Сейчас же, — щелкнул он пальцами.

— После того, как позавтракаешь.

Он нахмурился, и когда я не сдвинулась с места, он понял, что меня не переубедить. Я хотела остаться, чтобы помочь ему с едой и надеялась, что Фрэнк вернется. Я хотела выяснить, почему он был так против Талии. Это не имело смысла, и я не хотела, чтобы он посеял ненужные сомнения и в голове дедушки.

— Ребята, вам что-нибудь принести? — спросил Гриффин.

— Нет. — Я снова зевнула.

— Иди домой, Уинни, — умолял дедушка. — Я в порядке.

— Скоро пойду, — пообещала я.

— Я тоже пойду, чтобы ты мог немного отдохнуть, Кови. — Гриффин хлопнул рукой по плечу моего дедушки. — Рад, что у тебя все хорошо.

— Я тоже, — сказал дедушка.

— Я провожу тебя. — Я встала с кровати на тяжелые ноги и пошла с Гриффином в коридор.

— Не задерживайся. — Он потрогал веснушки на моем носу.

— Не буду. Я собираюсь отправиться домой, принять душ и вздремнуть.

— Чтобы потом поработать, прежде чем вернуться сюда.

Я наклонила голову.

— Я действительно настолько предсказуема?

— Да. — Он наклонился, чтобы поцеловать меня в лоб. — Позвони мне позже.

— Позвоню.

Я ждала, пока он шел по коридору, исчезая через ту же дверь, где ранее скрылся Фрэнк. Когда она закрылась за ним, я дала себе мгновение, чтобы почувствовать себя измотанной.

Три удара сердца. Четыре. Затем звук шагов заставил меня обернуться.

— Привет, Фрэнк.

Я не стала добавлять в голос веселья, потому что… он меня раздражал. Я была благодарна, что он нашел дедушку на диване. Когда дедушка сказал ему, что у него боли в груди, он не стал медлить или ждать, пока они пройдут. Он просто погрузил моего дедушку в машину и отвез его в больницу.

Но нужно ли ему было устраивать драму? Сегодня?

Он прочел раздражение на моем лице — я слишком устала, чтобы хорошо его скрыть.

— Гриффин сказал тебе, что я попросил другого врача на место Талии, не так ли?

— Да, сказал. Что не так? Мы встречались с ней, и она кажется вполне способной.

— Она не настоящий врач.

— Она ординатор.

— Что, по сути, является интерном. Разве ты не хочешь, чтобы у него было все лучшее?

— Конечно, хочу. — Но я также доверяла больнице в том, что она знает, как правильно распорядиться кадрами. Это было то же самое уважение, которое я ценила в отношении своей собственной должности.

— Тогда не позволяй Иденам обмануть себя. Я не знаю, что у вас там с Гриффином. — Фрэнк выплюнул его имя. — Просто… будь осторожна. Будь начеку.

Я моргнула.

— Начеку. От чего?

Фрэнк оглянулся через плечо, чтобы убедиться, что мы одни. Затем он придвинулся ближе и понизил голос.

— Гриффин прошел через множество женщин в этом городе. И за его пределами.

Я нахмурилась. Это было не то, о чем мне нужно было думать сегодня. Или когда-либо. Но прежде, чем я успела сказать Фрэнку, что это моя проблема, а не его, он продолжил говорить.

— Бриггс бил свою жену. Вот почему она ушла от него.

Колеса моего разума с визгом остановились.

— Что?

— Она была лучшей подругой Рейн. Ей потребовалось много времени, чтобы признаться, что он жестоко обращался с ней. Однажды ночью она пришла вся в слезах. Рассказала Рейн все. На следующий день она исчезла.

— Исчезла? Куда?

— Я не знаю, Уинни. Она ушла. Это было давно, но именно поэтому я говорю тебе быть осторожной. Может быть, она ушла от него, и ей нужно было порвать все связи с Куинси. Но Рейн была опустошена. Она потеряла свою лучшую подругу. И она ничего не могла сделать с Бриггсом.

Я ущипнула себя за переносицу.

— Что-нибудь еще?

— Кроме того, что он сходит с ума, и никого не волнует, что он ездит по городу с винтовкой в окне своего пикапа? Нет.

Значит, Гриффин и его семья были не единственными, кто заметил деменцию Бриггса. Я промолчала, потому что это было не мое дело.

Фрэнк положил руку мне на плечо.

— Как ты, держишься?

— Я в порядке. Устала.

— Как насчет того, чтобы отправиться домой? Я пока побуду с Кови.

— Ты уверен?

— Конечно. Но, возможно, заряди свой телефон, чтобы я мог связаться с тобой, если что-то случится.

Я кивнула. С прошлой ночи я поклялась никогда больше не позволять телефону разряжаться.

Мы вдвоем зашли в палату дедушки, и после долгих прощальных объятий я оставила его с Фрэнком и направилась к парковке.

Но как только я села за руль, мой мозг решил перейти на гипердвигатель. Ни о какой дремоте не могло быть и речи, не после того, что только что сказал мне Фрэнк.

Неужели Фрэнк просто хотел создать драму? Или Бриггс надругался над своей женой? Грифф был так откровенен о деменции Бриггса. Почему он ничего не сказал о бывшей жене Бриггса? Разве что Грифф не знал. В зависимости от того, когда Бриггс был женат, это могло быть, когда Гриффин был маленьким ребенком.

Но Бриггс был единственным человеком, который жил поблизости от хребта Индиго. Его психическое здоровье ухудшалось, и если у него была история насилия, что ж… это все меняло.

Я выехала с парковки и поехала в участок. Слухи по Куинси распространялись быстро, и когда я вошла в дверь, меня засыпали вопросами о дедушке. Дженис была практически в панике.

Заверив всех, что с ним все в порядке, я удалилась в свой кабинет, где закрыла дверь и включила компьютер.

Начать проверку биографии Бриггса Идена было равносильно предательству. При загрузке у меня по коже поползли мурашки, и я заерзала на своем месте. Но как только отчет появился на экране, я начала просматривать информацию.

Дата рождения. Адреса. Номера телефонов. Знакомые родственники. А потом судимость.

Она была пуста. Никакого домашнего насилия. Никаких штрафов за превышение скорости. Даже штрафов за неправильную парковку за последние десять лет не было.

Я закрыла досье и расфокусированным взглядом уставилась на свой стол.

— Хм…

Возможно, Фрэнк ошибся.

Я взяла ручку без всякой причины, просто чтобы пощелкать ею. Ровный щелчок, похожий на звук метронома моего учителя по фортепиано в пятом классе, заземлял мои мысли. Это позволяло мне отгородиться от шума и просто… думать.

Если бы имела место лишь незначительная потасовка, без фактического насилия, то вряд ли полиция получила бы уведомление о его аресте. Или, возможно, если бы жена Бриггса рассказала только Рейн. Может быть, она держала это в тайне, опасаясь за свою безопасность.

Я взяла телефон из сумочки и набрала имя Гриффина, мой палец завис над экраном. Но я отложила его в сторону.

Это была его семья. Его жизнь.

Если он не знал о Бриггсе, я не хотела, чтобы он узнал об этом таким образом. Не из сплетен Фрэнка. Если он знал, значит, была причина, по которой он не рассказал мне об этом.

Сегодня вечером. Мы могли бы поговорить об этом сегодня вечером.

После того, как я нанесу визит.

Чувство вины терзало меня, пока я ехала из города. В моем животе образовался узел, чем ближе и ближе я подъезжала к ранчо. Когда я свернула на гравийную дорогу, ведущую к хижине Бриггса, я вспотела даже при работающем кондиционере.

Гриффин уже давно знал, что я планировала поговорить с его дядей. Я сказала ему об этом еще в тот день, когда он принес мне сапоги Лили Грин. Так почему же мне казалось, что я подрываю его доверие? Он не мог пойти с нами. Это был официальный визит.

Я выполняла свою работу.

Я проглотила свои сомнения, припарковавшись рядом с пикапом Бриггса. На месте, где в воскресенье был пожар, теперь был круг черной травы. В его центре оставалась куча серого пепла. Обугленные сучья были вывезены. Даже спустя несколько дней я могла поклясться, что чувствую запах горящей сосны.

Я подошла к хижине и шагнула под навес. Не успела я постучать, как дверь распахнулась, и на пороге возник широкоплечий Бриггс Иден. Будет ли Гриффин похож на него через тридцать лет? У них были одинаковые носы. Губы одинаковой формы. Но у Бриггса были более грубые черты лица, возможно, из-за того, что он столько лет жил один.

— Привет. — Я протянула руку. — Я Уинслоу Ковингтон. Мы познакомились на днях. Я приезжала сюда с Гриффином.

Взгляд Бриггса упал на мою протянутую руку, затем вернулся к моему лицу.

— Кто?

— Уинслоу Ковингтон. Я новый начальник полиции Куинси.

Не было ни малейшего понимания.

— Я была здесь в день пожара.

— О, э… извини. — Он покачал головой, затем вложил свою большую руку в мою. — Я только что проснулся и немного не в себе. Ты знаешь, как это бывает.

— Конечно.

— Заходи. — Он отступил назад, чтобы помахать мне рукой. — Уинслоу, да?

— Точно.

— Могу я принести тебе воды?

— Это было бы замечательно. Спасибо.

Он прошел на кухню и достал из шкафа два непохожих друг на друга стакана.

В домике пахло жиром от бекона и жареными яйцами. Мой желудок сжался — я не ела со вчерашнего обеда.

На плите стояла чугунная сковорода. На кухонном столе стояла банка, наполненная собранными полевыми цветами. Главная комната представляла собой широкое открытое пространство с кухней и обеденным столом по одну сторону. Напротив была гостиная с двумя диванами и телевизором, стоящим на подставке в углу.

На журнальном столике лежали две книги, аккуратно сложенные стопкой. DVD-диски под телевизором были выстроены в идеальную линию. У стены стояла книжная полка, но, в отличие от остального дома, на ее полках царил хаос.

Эта книжная полка выглядела так, будто ей место в моем доме или офисе, а не в этом аккуратном домике. Там лежала пачка свернутых газет. Разбросанные книги в мягких обложках. Молоток, который выглядел новым. Головоломка. Банка с ручками.

Беспорядок был бессмысленным. Если у других людей был ящик для хлама, то у Бриггса были полки для хлама. Там была куча нераспечатанных счетов. Перочинный ножик, который пережил лучшие времена. И сумочка.

Зачем ему сумочка? И почему она выглядела такой знакомым? Я сделала шаг ближе, осматривая гладкую верблюжью кожу с шоколадной строчкой на швах.

— Это прекрасно. — Я подняла ее с полки и повернулась, чтобы показать ее Бриггсу. — У вашей жены или подруги изысканный вкус.

— Я не женат, — усмехнулся он, поднося мне стакан воды. — Уже нет. Моя жена ушла от меня много лет назад. У нас… у нас были проблемы. Оказалось, что холостяцкая жизнь меня вполне устраивает.

Я улыбнулась и отпила воды. Я не могла спросить его, не бил ли он ее и не было ли это причиной их проблем. Сегодняшний визит был не для того, чтобы подтвердить или опровергнуть сплетни Фрэнка. Бриггс был в здравом уме. Сегодняшний визит был направлен на то, чтобы прощупать его. И, возможно, выяснить, почему у него эта сумочка.

— Это вы ее сделали? Вы умеете работать с кожей?

— Господи, нет. Я слишком нетерпелив, чтобы овладеть ремеслом. Я создан для ручного труда. — Его лицо изменилось, когда он захихикал. Грубые черты смягчились. Морщинки у его глаз углубились. — Я нашел ее во время похода вокруг хребта Индиго. Подумал, что она слишком милая, чтобы оставить на тропе.

На сумочке не было ни капли грязи. Либо он почистил ее после того, как нашел.

Либр…

Я не хотела думать об альтернативе. Я не хотела думать, что эту сумочку не нашли, а оставили себе в качестве сувенира.

— Вы не возражаете, если я посмотрю на подкладку и внутреннюю часть? — спросила я.

— Прошу. — Из задней части хижины донесся телефонный звонок. — Схожу пока, отвечу.

— Конечно.

Я подождала, пока он уйдет, а затем быстро сняла сумочку на видео с помощью телефона, поворачивая его, чтобы сделать снимки под разными углами.

Подкладка из фиолетового шелка была такой же чистой и безупречной, как и внешняя часть изделия, и пахла новой кожей. На передней крышке была монограмма в виде буквы Х.

Внутри было пусто, если не считать бумажника, засунутого в самый низ. Квадратный бумажник цвета морской пены с золотой молнией. Бумажник, такой же женственный, как этот домик, был мужским.

Я вытащила его из сумочки. Молния была открыта. Внутри лежала сложенная двадцатидолларовая купюра и водительские права.

Водительские права Лили Грин.