Хребет Индиго

3. УИНСЛОУ

— Я собираюсь сбегать домой и взять новую рубашку, — сказала я Дженис, нахмурившись на беспорядок, который я устроила на своей белой блузки.

Мой рукав, испачканный черным кофе, был таким же бедствием, как и мой стол. Папки, отчеты и стикеры с заметками загромождали коричневую деревянную поверхность. Или она была серой? Я не видела ее уже два дня.

Я была официально похоронена.

Когда Дженис пришла сказать мне, что пришло время еженедельного собрания сотрудников с администрацией — неофициального постоянного собрания, которого не было в моем календаре, — я так торопилась присоединиться к ним, что, когда я пошла взять свою кружку с кофе, из нее выпрыгнула капля и забрызгала мою рубашку.

— Ты позвонишь мне, если что-то случится? — спросила я.

— Конечно, — улыбнулась она и пошла к двери, остановившись на пороге. — Ты молодец, Уинслоу.

— Правда? Потому что мне кажется, что я тону. — В этом я призналась бы только Дженис. Она была моим единственным союзником на станции. Завоевание довения людей шло медленнее, чем я ожидала. Намного медленнее.

Дело было в моем возрасте. Никто открыто не признавался, что считает меня слишком молодой — не в лицо. Но в косых взглядах были невысказанные слова. Сомнения.

Я справлюсь с этой работой.

Возможно, другие сомневались во мне, но я не собиралась сомневаться в себе. По крайней мене сильно.

— Сейчас ты пьешь из пожарного шланга^[8], но потом станет легче, — пообещала Дженис. — И люди здесь придут в себя. Дай им время.

Я вздохнула.

— Спасибо.

Она уверенно кивнула мне, а затем скрылась за своим безупречным столом.

Достав из нижнего ящика сумочку, я пролистала стопки отчетов, которые нужно было просмотреть, и резюме офицеров, которые нужно было прочитать. Сегодня вечером я возьму еще одну стопку домой и прочту их, как и вчера вечером. Я находилась в режиме обучения, пытаясь ознакомиться с работниками. Я также попросила Дженис достать все дела за последние три месяца, чтобы я могла понять, какие преступления происходят в Куинси.

До сих пор это были всего лишь четыре пьяных водителя, сорванный школьный праздник, одна драка в баре и бытовая неурядица. Дженис предупредила меня, что среди этих дел есть арест за употребление метамфетамина, но я еще не добралась до этого дела.

В целом, досье на офицеров были тонкими, слишком тонкими. Отчеты были короткими, слишком короткими. И все было написано от руки на бумажных шаблонах.

Дедушка не шутил, когда говорил мне, что департамент полиции Куинси нуждается в толчке в будущее. Хотя «толчок» кажется слишком мягким словом. Нам нужен был бульдозер.

Я была тем бульдозером.

Проходя через буфет, я помахала рукой Аллену, одному из сотрудников дневной смены.

Он кивнул, его взгляд метнулся к моему рукаву. Уголок его рта приподнялся.

Я пожал плечами.

— Кофе напал на меня.

— Вот почему я неравнодушен к нашим черным рубашкам и брюкам. Скрывают пятна.

— Мой заказ на униформу должен поступить сегодня. Тогда я тоже буду придерживаться черных рубашек, — улыбнулась я и направилась к двери.

Хорошо, это было приятно. Аллен не избегал зрительного контакта. Прогресс, верно?

Я помахала офицеру Смиту, когда проходила мимо него в вестибюль, надеясь на кивок.

— Я собираюсь быстро сбегать домой. Позвоните мне, пожалуйста, если что-нибудь выяснится.

Он игнорировал меня, как и последние два дня. Даже когда мы столкнулись вчера в комнате отдыха, он вел себя так, будто меня там и не было. Когда я выходила за дверь, его взгляд обжег мне позвоночник.

Досрочный выход на пенсию. Мы определенно собирались обсудить вопрос о досрочном выходе на пенсию, если он не изменит своего отношения.

Я достала из сумочки солнцезащитные очки, чтобы защитить глаза от слепящего солнца и скрыть темные круги под глазами — на этой неделе сон давался нелегко. Мой Durango был припаркован рядом с машиной Аллена. Кожаные сиденья были теплыми, а воздух был душным. Я открыла окно, вдыхая аромат летнего солнца.

Расположенный в самом сердце западной Монтаны, Куинси находился примерно в часе езды от Национального парка «Глейшер». Город был расположен в долине, окруженной заснеженными горами, склоны которых покрывал густой вечнозеленый лес. Река Кларк-Форк прорезала путь сквозь деревья и обеспечивала естественную границу городской черты с одной стороны.

Когда я была ребенком, дедушка брал нас в походы вдоль реки. Моя семья проводила несколько драгоценных летних выходных в его любимых местах, где мы ловили рыбу, ходили в походы и жарили сосиски.

За каждым поворотом Куинси хранил воспоминания.

Поездки к дедушке всегда были похожи на приключение. Мой отец вырос здесь, и для него Куинси был домом. Мама и папа были бы рады видеть меня здесь. Возможно, они бы последовали за мной из Бозмена.

Хотя, если бы они не умерли, я сомневалась, что переехала бы в Куинси.

Если бы они не умерли, многое было бы по-другому.

За каждым поворотом Куинси хранил воспоминания.

Я ещё не решила, хорошо это или плохо.

Отодвинув прошлое в сторону, я рассматривала туристов, бредущих по тротуарам Мэйн. Из-за близости к «Глейшеру» Куинси до осени будет переполнен приезжими из других городов.

Как мэру, дедушке нравился приток денег в его маленький городок. Как жителю, туристы обычно действовали ему на нервы. Именно из-за обилия приезжих он любил увозить нас в горы на летние каникулы.

Только во время осенних и зимних визитов мы останавливались в Куинси, чтобы осмотреть город. Со времен моего детства мало что изменилось. Здесь было уютно и привычно.

Как и в большинстве маленьких городов Монтаны, Мэйн-стрит была отрезком шоссе, ведущего в город и из него. Все ответвлялось от центра Куинси, как артерии от процветающего сердца. Но основная часть коммерции находилась именно здесь, в центре города.

Рестораны, бары и розничные магазины привлекали в первую очередь сезонных посетителей. Офисы и банки заполняли промежутки между ними. Любимой маминой остановкой всегда был антикварный магазин. У отца — хозяйственный магазин. Бакалейный магазин и две автозаправки служили окончанием одной стороны Мэйн. На другой стороне находилась «Ферма и корма Куинси».

Жители гордились этой улицей. Витрины были искусными и очаровательными. Летом на фонарных столбах висели корзины с цветами, зимой — праздничные гирлянды и мерцающие огоньки.

Я любила этот город.

Мой город.

До меня еще не дошло, что Куинси — мой.

Может быть, потому что я чувствовала себя скорее туристкой, чем местной жительницей.

Я притормозила на пешеходном переходе, ожидая, пока пара перейдет перекресток. Между ними стояла маленькая девочка в желтом джемпере и с очаровательной улыбкой. Родители качали ее между собой после каждого счета «раз-два-три-ооп».

Когда-то давно я была такой же маленькой девочкой.

— Что со мной сегодня не так? — Я покачала головой, выныривая из прошлого, а затем свернула на следующую боковую улицу, по которой я направлялась домой.

Последние два дня я постоянно думала о маме и папе. Возможно, потому что я была в Куинси. Возможно, потому что так много изменилось всего за неделю.

Новый дом. Новая работа.

Переезд был правильным решением, но от этого легче не стало. Я скучала по своим друзьям в Бозмене. Я скучала по своему старому отделу и коллегам.

Конечно, у меня был дедушка, и было замечательно видеть его каждый день. Со временем я бы вписалась сюда. Но в данный момент быть новенькой было очень похоже на одиночество.

Может, поэтому я переспала с Гриффином в воскресенье?

Я сморщилась в сотый раз, вспомнив его лицо в ресторане.

Дедушка и Харрисон Иден проболтали весь обед, поддерживая разговор. Гриффин не проронил ни слова. Он просто сидел, уставившись в свою тарелку, а я принужденно улыбалась и изо всех сил старалась завязать светскую беседу с его отцом.

Напряжение, излучаемое плечами Гриффина, росло в геометрической прогрессии во время еды. Сожаление было так ясно написано на его красивом лице, что я едва не симулировала боль в животе, чтобы сбежать.

К счастью, он сбежал первым. Как только он доел свой сэндвич, то сразу же вышел из-за стола.

Я все еще злилась на себя за то, что разглядывала его задницу, когда он уходил.

Если повезет, пройдет несколько месяцев, прежде чем мы снова столкнемся друг с другом. Может быть, к тому времени я перестану думать о его обнаженном теле на заднем сиденье его пикапа.

Гриффин Иден был одноразовой ошибкой, и, если повезет, ни одна душа в Куинси не узнает, что я переспала с ними в первую же ночь в городе.

Мой дом был одноэтажным, выкрашенным в голубино-серый цвет с белыми ставнями. Я припарковалась на подъездной дорожке и поднялась по кирпичным ступенькам крыльца к красной входной двери.

Дверь была причиной, по которой я купила этот дом — и еще потому, что на рынке было всего три места.

Этот дом с двумя спальнями и одной ванной комнатой был идеальным для моей простой жизни. Мне не нужен был большой двор. Дополнительная спальня станет моим кабинетом, потому что мне не нужна была спальня для гостей — я редко принимала гостей.

Я поспешила внутрь и не обратила внимания на бедствие, которое представляла собой гостиная. Коробки теснились на диване в центре комнаты. Они оставались нетронутыми с воскресенья, потому что каждый вечер я проводила за просмотром дел.

Моя спальня была в таком же состоянии — может быть, даже хуже.

На одной стороне комнаты три чемодана были открыты, их содержимое высыпалось на деревянный пол. Где-то под этой крышей были вешалки, просто мне еще предстояло их найти. Я покопалась в ближайшей куче одежды, нашла новую рубашку, затем сняла свою испачканную блузку и бросила ее в растущую кучу белья.

Мои новые стиральная машина и сушилка должны были прибыть в пятницу. Остальная мебель, которую я заказала, задерживалась, поэтому пока что мой матрас лежал на полу рядом с моим гардеробом.

Может быть, сегодня вечером я поищу вешалки. А может, и нет.

Одевшись и перестав пахнуть несвежим кофе, я поспешила на улицу и села в Durango, выехав задним ходом на улицу. Затем я двинулась в сторону Мэйн.

Я притормозила на перекрестке, когда мимо пронеслась вспышка красного и синего цвета, а воздух разорвал вой сирены.

Это был «крузер» Аллена.

Я взяла свой телефон с консоли, но ничего не увидела на экране. Сегодня он занимался бумажной работой, а не патрулированием, так куда же он направился? Что-то случилось. Почему мне никто не позвонил?

Вместо того чтобы повернуть налево, что привело бы меня к станции, я повернула направо, следуя за Алленом по Мэйн. Когда он выехал на окраину города, то нажал на газ и помчался по дороге.

Мое сердце колотилось, когда я торопилась, чтобы не отстать, ведя машину одной рукой, а другой — набирая номер станции.

— Департамент полиции Куинси, — ответил офицер Смит.

— Привет, это Уинслоу.

Он что-то проворчал.

— Я следую за Алленом из города. Вы можете сказать мне, куда он направляется?

— Поступил звонок из другого города. Чрезвычайная ситуация в горах.

— Хорошо. — Я ждала более подробного объяснения. Он не дал мне ни одного. — Что за чрезвычайная ситуация?

— Кто-то нашел тело у основания хребта Индиго.

Я вздрогнула.

— Ч-что? Почему вы мне не позвонили?

— Вылетело из головы.

Мудак.

— Офицер Смит, у нас с вами будет разговор, когда я вернусь в участок.

На этом я закончила разговор, отбросив телефон в сторону, чтобы сосредоточиться на поимке Аллена.

Его тормозные огни светились, когда он притормаживал перед поворотом. Дорожного знака или указателя не было, но я следовала за ним по гравийной дороге, горы становились ближе с каждой минутой. Один утес выделялся среди других, его вертикальная поверхность устрашающе возвышалась над деревьями и лугами внизу.

Впереди в траве стояли три пикапа, припаркованные по другую сторону забора. Аллен притормозил, приближаясь, и направил «крузер» к канаве.

Я припарковалась позади него, взяла свой телефон и засунула его в карман. Затем я порылась в сумочке в поисках маленького блокнота и ручки, прежде чем вылезти из машины.

— Шеф. — Аллен стоял на обочине дороги, ожидая, пока я присоединюсь к нему.

— Что происходит? — Короткое объяснение офицера Смита было в лучшем случае скудным.

— Один из работников ранчо Иденов наткнулся на тело сегодня утром.

— Это ранчо Иденов?

Это был глупый вопрос. Когда я проследила за взглядом Аллена до мужчин, стоявших возле пикапов, я сразу же заметила Гриффина.

Его ноги были широко расставлены, когда он стоял возле знакомого черного пикапа. Его руки были сцеплены на бедрах. Слово «Уходи» могло бы быть выгравировано на ободке его выцветшей черной шляпы.

Я выпрямила спину.

— Веди, Аллен.

— Да, мэм. — Он направился через высокую траву к четырехрядной изгороди из колючей проволоки перед канавой. Подтянув одной рукой вторую проволоку, а другой ногой, обутой в сапог, надавив на третью, он сделал проход, чтобы я могла наклониться и проскользнуть через нее.

Я заняла его место, держа проволоку для него, после чего настала моя очередь вести его за собой, направляясь к Гриффину.

— Уинслоу. — Его голос был ровным. Неразборчивым.

— Гриффин. — Мой голос звучал точно так же. У меня была работа. — Ты можешь показать нам тело?

Он кивнул нам, чтобы мы следовали за ним мимо вереницы пикапов.

Молодой мужчина сидел, прислонившись к шине последнего пикапа в ряду. Рядом с ним скрючился другой мужчина, постарше, с закручеными усами и в коричневой ковбойской шляпе.

Парень на земле выглядел бледным. На его щеках виднелись следы от слез. Должно быть, это он нашел тело. Я видела достаточно таких лиц, как у него, чтобы знать, кто первым прибыл на место происшествия.

— Конор нашел девушку, — сказал Гриффин, сохраняя низкий голос, пока мы шли к углу забора. За ним, у основания скалы, громоздились камни.

— Мне придется допросить его позже.

— Конечно, — кивнул он. — Он работает на нас. Я послал его сюда, чтобы починить забор.

— В котором часу это было?

— Около десяти. Мы работали в сарае пару часов сегодня утром.

— Он прикасался к телу?

— Возможно, — вздохнул он, а затем повел за ограду.

Столбы здесь были деревянными, а тросы слишком тугими, чтобы их можно было натянуть, поэтому я поставила ботинок на нижнюю скобу и перекинула ноги. Затем я направилась к обрыву, идя медленно, чтобы охватить вглядом все вокруг.

Была видна дорожка из примятой травы, вероятно сделанная Конором и Гриффином. В остальном местность казалась нетронутой.

Гриффин и Аллен держались рядом, пока я задавала темп движения к скалам, поднимаясь по их крутому склону так же медленно, как и по ровному лугу. Мы поднимались, пока я не достигла места падения.

И сломанного тела.

Я выключила переключатель в своем сознании, который панически боялся крови. Я отключила эмоции, которые возникают при жуткой смерти. Я тяжело сглотнула — я сделала свою работу — и осмотрела место происшествия.

Тело молодой женщины лежало лицом вниз. Несколько выбившихся прядей светлых волос развевались на ветру. Под ее разодранной кожей и сломанными костями чернела смерть.

Большая часть крови засохла и застыла в липких лужах и струйках, вытекавших из ран. На ней было белое платье, юбка которого почти не пострадала в том месте, где она касалась лодыжек. Лиф уже никогда не будет чистым.

Ее руки были раскинуты в стороны. Одна нога была согнута под неестественным углом. На икрах оставалось лишь несколько участков гладкой, сереющей кожи. В остальном на поверхности конечностей выступали очертания костей.

— Ещё одна, — прошептал Аллен.

Я оглянулась через плечо.

— Ещё что?

Он указал на хребет над нами.

Примерно на полпути между нами и вершиной утеса в скале была прорублена тропа. По дороге я ее не заметила. Тропа исчезала за поворотом, вероятно, там, где она спускалась вниз по склону, но ее конец находился прямо над нами.

Толкнули ли эту девушку? Прыгнула ли она?

— На что я смотрю, Аллен?

— На самоубийство, — объяснил он.

Чёрт.

— Почему ты так говоришь?

Аллен и Гриффин переглянулись.

— Что? Что я пропустила?

— Ты здесь новенькая. — Гриффин произнес слово «новенькая» с таким презрением, как будто взял эти несколько букв и бросил мне в лицо. — Это не первое тело, найденное у основания хребта Индиго.

— Сколько еще было до этого?

— Двое.

Двое. Значит уже трое. Твою. Мать. Что, черт возьми, происходит? Во что я только что вляпалась?

— За последние десять лет у нас произошла череда самоубийств.

Я моргнула.

— Череда самоубийств.

— Всего семь.

— Семь? — У меня чуть челюсть не отпала. — Это почти по одному в год.

Плечи Аллена опустились.

— Это было похоже на эффект домино. Один ребенок делает это. Другой решает сделать это тоже.

Я указала на хребет.

— И они приходят именно сюда?

— Не всегда, — сказал Гриффин.

Я рассмотрела босые ноги девушки. Сарафан с вышивкой. Если бы она была в шортах или джинсах, я могла бы подумать, что это был несчастный случай на прогулке.

— Мы знаем, кто это? — спросила я.

— Лили Грин, — ответил Гриффин. — По крайней мере, Конор так думает. Они примерно одного возраста. Думаю, они были друзьями.

От лица девушки ничего не осталось. Как же Конор узнал её? Возможно, по татуировке в виде голубой бабочки на запястье.

— Аллен, ты не против сфотографировать место происшествия?

— Да. Я был… Я был здесь в прошлый раз.

Прошлый раз. У меня свело живот.

— Хорошо. Я позвоню в участок и вызову сюда судмедэксперта, чтобы мы могли перевезти тело. Чем быстрее мы сможем опознать ее, тем быстрее мы сможем уведомить ближайших родственников.

— У вас получится, Шеф.

— Сейчас мне нужно поговорить с твоим сотрудником, — сказала я Гриффину.

В ответ он отступил вниз по скалам.

У меня голова шла кругом, пока я шла за ним.

Семь самоубийств за десять лет. Это было безумием. Это было слишком много. Уровень самоубийств в сельской местности выше, чем в городах, но семь самоубийств за десять лет… это было слишком много.

Я знала, что такое случается с маленькими детьми. И Аллен был прав, иногда это может стать эффектом домино. То же самое происходило в средней школе в Бозмене в течение нескольких лет. Трое детей пытались покончить с собой, двое умерли.

После второго случая смерти директор и учителя сразу же взялись за дело, начав внимательнее следить за детьми и предоставлять другим ученикам возможность сообщать о друзьях, которые могут быть в зоне риска.

Семь самоубийств.

В этой крошечной общине.

Почему я не знала об этом? Почему дедушка не рассказал мне? Почему об этом не говорили на собеседованиях? Я задавала много вопросов о прошлых уголовных делах. Хотя, возможно, они не рассматривали эти преступления. Были ли они хотя бы задокументированы?

Вопросы вертелись у меня в голове, пока я шла за Гриффином к забору и перелезала через него. Потом я отбросила их, когда мы присоединились к двум другим мужчинам у пикапов.

— Конор, это Уинслоу Ковингтон. — Гриффин присел рядом с молодым человеком. — Она новый начальник полиции и собирается задать тебе несколько вопросов.

Парень поднял голову со своего места на земле, на его лице были написаны искренняя боль и ужас.

Я нагнулась, чтобы ему не пришлось вставать.

— Привет, Конор.

— Мэм. — Он шмыгнул и провел предплечьем по носу.

— Не возражаешь, если я задам тебе несколько вопросов?

Он покачал головой.

Мужчина с усами похлопал Конора по плечу, затем встал и подошел к задней двери автомобиля, давая нам немного пространства.

Гриффин стоял, но его ноги не двигались. Он возвышался над нами, пока я задавала свои вопросы и делала записи.

Все было довольно просто. Конор вышел, чтобы починить забор по приказу Гриффина. Он увидел платье Лили на камнях и бросился к телу. Он не пытался сдвинуть ее с места, но взял ее руку, чтобы проверить пульс. Татуировка, как я и предполагала, выдала ее личность. Затем он спустился вниз и позвонил Гриффину.

— Спасибо, Конор. — Я грустно улыбнулась ему. — У меня, вероятно, будет несколько других вопросов к тебе.

— Хорошо. — Слеза потекла по его щеке. — Мы учились в средней школе вместе. Лили и я. Мы встречались в младших классах. Расстались, но она всегда была…

Слезы полились быстрее.

Найти мертвое тело всегда было непросто. Найти кого-то, кого ты любил… Это будет преследовать его.

— Мне так жаль.

— Мне тоже. — Его подбородок дрожал. — Жаль, что она не поговорила со мной. Жаль, что я не поговорил с ней.

— Это не твоя вина. — Высокое тело Гриффина опустилось рядом с моим. — Ты отправишься с Джимом, хорошо?

— А как же пикап с ограждением?

— Я позабочусь об этом.

Конор вскочил на ноги, ноги все еще его не держали.

Гриффин встал и обхватил руку Конора, ведя его к месту, где ждал Джим.

Я следовала в отдалении, наблюдая, как Гриффин обнимает ребенка и помогает ему сесть на пассажирское сиденье белого пикапа. На дверце была буква «Е» и под ней U-образная полоса — эмблема ранчо Иденов.

Гриффин на мгновение заговорил с Джимом, прежде чем старший мужчина кивнул, а затем пошел к стороне водителя.

— Он останется с Конором? — спросила я Гриффина, когда Джим и Конор отъехали в сторону, катясь по двухполосной трассе.

— Да.

— Мне нужно держать это в тайне некоторое время, чтобы я могла убедиться, что мы установили личность, а затем уведомить ближайших родственников.

— Мама Лили работает медсестрой в доме престарелых. Аллен может дать тебе ее информацию.

— А что, если это не Лили?

— Это она, Уинслоу. Мы знаем своих людей.

То есть, я не была одной из них. Ауч.

Новый шлейф пыли следовал за автомобилем по основной гравийной дороге. Надеюсь, это был судмедэксперт.

— Это твоя собственность, верно? — спросила я.

— Да.

— Эта дорога когда-нибудь закрывается? Ворота на ночь или что-то еще?

— Нет. — Он покачал головой. — Участок на другой стороне дороги раньше принадлежал другому ранчо, но я купил его два года назад. Теперь это полностью собственность Иденов. Нет никаких причин отгораживать его, кроме как отделять пастбища для скота.

— У тебя здесь когда-нибудь ездят люди?

— Не совсем. Это частная собственность. — Он сжал руки в кулаки на бедрах. — А что?

— Видел ли ты на этой неделе странные машины, которые подъезжали и уезжали?

— Это огромное ранчо. Невозможно уследить за движением машин. — Его челюсть сжалась. — Почему ты спрашиваешь?

Я посмотрела вверх и вниз по гравийной дороге. В поле зрения не было ни одной машины, которая могла бы принадлежать девушке. Она была босиком. Где была ее обувь?

— Я просто задаю вопросы. — Вот почему я была здесь.

— Эта девушка сама сбросилась. Ее мать, вероятно, сильно переживает за нее. Как насчет того, чтобы перестать задавать вопросы и начать давать ответы?

— Как насчет того, чтобы я оставила ранчо тебе? А ты оставил расследования мне? Я просто делаю свою работу.

Он усмехнулся.

— Если хочешь делать свою работу, иди и расскажи матери Лили. Все остальное — пустая трата гребаного времени.

Не сказав больше ни слова, он ушел, направившись к своему пикапу. Он оставил меня стоять на поляне и смотреть, как исчезают его задние фонари.

— Отличненько всё прошло, — пробормотала я. — Черт.

Я подняла голову к небу.

Может быть, предыдущий шеф поступил бы иначе. Может быть, он бы взглянул на бедную девушку и понял, что это самоубийство. Но…

— Теперь я шеф.

И мы будем делать всё по-моему.

Нравится это Гриффину Идену или нет.