Хребет Индиго

20. УИНСЛОУ

— Сегодня я собираюсь немного побыть с дедушкой, — сказала я Гриффину, пока мы завтракали за кухонным островом.

— Я должен отправиться на южную сторону ранчо, где у нас пасутся лошади, и убедиться, что в ручье еще достаточно воды для них. Если там слишком сухо, а я подозреваю, что так оно и есть, учитывая, какая жара стояла всю неделю, мне придется перевести их поближе к роднику. Хочешь пойти со мной?

— Сколько времени это займет?

— Наверное, практически весь день.

Как бы замечательно ни звучала суббота, проведенная с Гриффом на ранчо, за последние две недели я провела недостаточно времени с дедушкой. Или в моем собственном доме. С того вечера, когда здесь состоялся импровизированный ужин для братьев и сестер, я не заходила в свой дом ни разу, кроме пяти минут, чтобы забрать почту.

— Я лучше пропущу это. Мне нужно пойти в дом и прибраться. Там пыльно и затхло. Может, соберу ту подставку для телевизора, которая лежит в коробке.

— Или… — Гриффин отложил вилку, повернулся на своем месте, чтобы посмотреть мне в лицо. — Ты не соберёшь подставку для телевизора.

— Мой телевизор стоит на полу.

— А этот нет. — Он указал через мое плечо на плоский экран, установленный над камином в гостиной.

— В какой-то момент я захочу посмотреть телевизор дома, тогда мне не придется сидеть на полу, чтобы он был на уровне глаз.

— Сколько минут ты смотрела телевизор у себя дома за последний месяц?

— Ноль.

— Точно.

— Но я уже купила подставку. Почему бы мне не собрать ее?

— Потому что она тебе не нужна.

— Нет, нужна.

— Уинслоу. — Мое имя, произнесенное так, что казалось, будто я не понимаю смысла.

— Гриффин.

— Ты смотришь здесь телевизор. Ты спишь здесь. Твои вещи разбросаны по всей ванной, а твоя одежда занимает дно в шкафу.

— Мне нужно постирать ее.

— Да, и когда ты будешь стирать, это будет в стиральной машине и сушилке прямо в этом коридоре. — Он кивнул в сторону прачечной.

— Ты не хочешь, чтобы я пользовалась своей стиральной машиной и сушилкой?

— Нет, — усмехнулся он, покачав головой. — Она твоя. Так же, как и ванная. Спальня. Дно в шкафу. Эта кухня. Этот телевизор. Этот дом — твой.

Я моргнула.

— А?

Он снова засмеялся, приложив свою широкую ладонь к моему затылку.

— Подумай об этом. Если ты хочешь оставить свой дом в городе на некоторое время, я не против. Если ты хочешь выставить его на продажу до того, как закончится лето и на рынке начнется сезонный спад, тогда мы свяжемся с твоим риелтором и привезем в город трейлер с лошадьми, чтобы перевезти все сюда.

Моя челюсть упала на пол, когда он соскользнул с табурета, поцеловал меня в лоб и исчез в направлении спальни, вероятно, чтобы найти носки и продолжить свой день.

Он только что попросил меня переехать? Жить здесь? Вообще-то, нет. Он не просил. Не было ни одного вопроса, который бы смешивался с его чередой заумных заявлений.

Хотела ли я переехать? Да. Мне нравился этот дом. Я любила комфорт, который возникал, когда я сворачивала с шоссе на тихую гравийную дорогу. Я любила закаты на крыльце и просыпаться в объятиях Гриффина.

Но это было слишком рано, не так ли? Я прожила со Скайлером много лет. Я только что отделила свою жизнь от жизни другого мужчины. И я действительно любила свой маленький домик в городе.

Этот милый, очаровательный домик с красной дверью, которым я пренебрегала неделями и неделями.

Гриффин, ступая ногами в носках, подкрался ко мне, все еще застывшей на табурете.

Я отмахнулась от него, когда он потянулся за нашими тарелками.

— Я приберусь.

— Хорошо. — Он поцеловал меня в макушку. — Увидимся позже. Поужинаем?

Я кивнула.

— Хорошего дня, малышка.

— И тебе, — пробормотала я, слова пришли на автопилоте.

Только когда он вышел за дверь и грохот его пикапа исчез, я вынырнула из своих мыслей и загрузила посудомоечную машину. Затем я пошла в спальню и загрузила белье.

Я работала по дому в течение нескольких часов, ожидая, пока моя одежда перейдет в сушилку. Я вытерла пыль в гостиной. Я пропылесосила в спальнях. Я помыла полы.

Стоит ли мне переезжать? Возможно, этот вопрос был излишним.

Каждая пара трусиков, которыми я владела, находилась под этой крышей. Большинство находилось в корзине для белья или рядом с ней. Но остальные были спрятаны в ящике в шкафу. Он отдал мне три ящика, половину комода. То же самое было и в ванной.

Я убиралась. После работы я привозила сюда продукты. Durango был припаркован у входа, когда я была на службе и ездила в участок на Explorer. Не хватало только моей почты в почтовом ящике.

Кроме того, я знала, что если все рухнет, мне будет куда пойти.

В глубине души, возможно, в этом и была проблема. Может быть, именно поэтому я не могла заставить себя сразу же сказать «да».

Потому что он все еще не произнес те важные три слова. И я тоже.

Каждый раз, когда он целовал меня, каждый раз, когда он занимался со мной любовью, я чувствовала их.

Так почему же я не могла их озвучить?

К тому времени, когда сушилка зазвенела и моя чистая одежда оказалась в ящике или на вешалке шкафа, я все еще не знала, что делать. Поэтому я отправилась в город, чтобы навестить человека, чьи медвежьи объятия всегда ставили меня на ноги.

Дедушка открыл переднюю дверь своего дома еще до того, как я успела заглушить свой Durango. Когда я вышла, он поднял руку, останавливая мои шаги на тротуаре.

— Сначала я тебя предупрежу, Уинни. Я ел бекон на завтрак. Дом и моя одежда пропахли им. Я знаю, что это не входит в план диеты, но, черт возьми, я буду есть его раз в неделю. Может быть, два раза.

— Хорошо, — засмеялась я и шагнула в его объятья. Как и ожидалось, одно объятие, и я почувствовала себя увереннее… — Как ты себя чувствуешь сегодня?

— Продуктивно. Утром подстриг газон. Прибрался по дому. Теперь я могу расслабиться с моей лучшей девочкой.

— Лучше бы ты говорил обо мне.

Он усмехнулся, обнял меня за плечи, чтобы завести в дом.

— Ты же знаешь, что это так.

Мы расположились на задней террасе, наблюдая за течением реки. Ленивое течение, рябь на берегах, успокаивали так же, как закат на крыльце Гриффа.

Мое крыльцо. Это могло бы быть мое крыльцо.

— Ты сегодня хорошо выглядишь, — сказал дедушка.

— Правда? — Я была в простой белой майке, джинсовых шортах и теннисных туфлях.

— Дело не в одежде, милая. — Его глаза смягчились. — Ты счастлива здесь? В Куинси?

— Да. Куинси согласен со мной.

— А может, это Гриффин.

— Может быть. — Улыбка растянула мой рот. — Он попросил меня переехать к нему.

— Да? И что ты ответила?

— Ничего. Пока ничего. Я не знаю, что делать. Это скоро.

— Пфф. Скоро — это относительно.

— Я жила со Скайлером много лет. Разве ты не думаешь, что мне нужно побыть одной какое-то время?

— Уинни, ты могла жить со Скайлером, но поверь мне, ты была самостоятельной.

Я открыла рот, чтобы возразить, но слова замерли у меня на языке. Дедушка был прав. Я жила со Скайлером, мы были помолвлены, и я определенно была сама по себе.

— Вы сосуществовали, — сказал дедушка. — Это не то же самое, что быть вместе.

— Не думаю, что осознавала, насколько одинокой я была в Бозмене, — призналась я. — После мамы и папы.

А потом я приехала сюда, и с самой первой ночи у меня был Гриффин. Он прогнал одиночество настолько быстро, что я даже не поняла, как сильно мне нужен был кто-то, кто ворвался бы в мою жизнь и встряхнул ее.

— Ты прошла через ужасное испытание, — сказал он.

— И ты тоже.

Он протянул руку и положил свою на мою.

— Это не то же самое.

Впервые за несколько недель я подумала о катастрофе. Это было… как давно это было? Последний кошмар, который я могла вспомнить, был после Четвертого. Недели спокойного сна и Гриффин был тому причиной.

— Я принял решение вчера. — Дедушка коснулся к костяшкам моих пальцев. — Хочу, чтобы ты узнала об этом первой.

— Ты уходишь на пенсию.

Он кивнул.

— Пришло время. Этот небольшой всплеск здоровья расставил все по своим местам.

— Небольшой всплеск? — Я закатила глаза. — У тебя был сердечный приступ.

— Незначительный.

— Сердечный приступ, незначительный или серьезный, это не всплеск.

— Называй это как хочешь, но это заставило меня понять, что лучше я проведу остаток времени без изжоги. Я вижу, как другие старожилы каждое утро сидят в лавке Лайлы, обсуждают погоду и городские сплетни. Думаю, мне это вполне подойдет.

— Тебе будет скучно.

— Определенно. Я, наверное, сведу тебя с ума. Заходить без предупреждения. Оставаться у тебя без приглашения.

Я засмеялась.

— В таком случае, я полностью поддерживаю твою отставку.

— Хорошо.

— Я горжусь тобой, дедушка. Всем, что ты сделал для Куинси.

— Знаешь, Уинни? — Он сел немного прямее. — Я тоже горжусь собой. Это была хорошая работа в качестве мэра. Долгий, хороший срок. Но ты должна пообещать мне одну вещь.

— Какую?

Он наклонился ближе.

— В тот день, когда ты уволишь Тома Смита, ты скажешь мне об этом первым.

— Договорились. Ну, я скажу Тому Смиту первым. Но ты будешь вторым.

— До Гриффа.

— До Гриффа. — Я подмигнула. — Я надеюсь, что тот, кто станет моим новым боссом, будет таким же замечательным, как ты.

— Ты предвзята.

— Нет, не предвзята.

За то короткое время, что я здесь работаю, дедушка дал мне свободу в выполнении моей работы. Он всегда был рядом как помощник, но не руководил работой участка и не требовал знать, что происходит с теми или иными делами.

Я была уверена, что Фрэнк не раз говорил дедушке о Бриггсе Идене, но дедушка не вмешивался. Он доверял мне делать свою работу и принимать правильные решения.

— Могу я поговорить с тобой о чем-то конфиденциальном? Пока ты все еще мой босс?

— Я весь во внимании.

— Это касается Лили Грин. И Хармони Хардт.

Я рассказала ему о бумажнике и сумочке. О том, как я нашла их в хижине Бриггса Идена, и обо всем, что он рассказал мне, когда я привела его в участок в прошлом месяце.

Это была информация, которой я не хотела его обременять после сердечного приступа. Это и ничего больше не дало мое расследование. Больше не было ни зацепок, ни вопросов, которые можно было бы задать. Сплетни о Бриггсе тоже в основном утихли.

— Не было никаких отпечатков пальцев, кроме тех, что принадлежали Бриггсу, — сказала я ему. — Даже отпечатков девочек не было. Это наводит меня на мысль, что кто-то положил их туда, чтобы Бриггс нашел их.

— Зачем?

— Я не уверена. — Эта мысль беспокоила меня уже месяц, но, сколько бы я ни крутила ее в голове, ничего не прояснялось. Я даже позвонила Коулу в Бозмен, чтобы узнать мнение моего бывшего партнера по работе.

Коул был в таком же тупике, как и я.

И без доказательств я застряла.

— Возможно, кто-то пытается подставить Бриггса, — сказала я. — Чтобы связать его и с Лили, и с Хармони. Эта сумочка может быть просто копией сумочки Хармони. А может, это была сумочка Лили.

Без отпечатков пальцев я не была уверена. Я пыталась найти недавние покупки в выписках по кредитной карте Лили, но ничего не указывало на то, что она покупала кожаную сумочку. Я даже заходила в несколько магазинов в центре города, чтобы узнать, не продают ли они такую сумку, но никто не узнал ее.

— Если сумочка принадлежала Лили, это объясняет, почему она была в таком хорошем состоянии, — сказала я. — Может быть, она купила ее и никогда не показывала матери. — И это объясняет, почему она была вместе с кошельком, — она могла выбросить и то, и другое, прежде чем…

— Бедный ребенок. — Дедушка покачал головой.

— Есть еще один вариант. Бриггс мог быть там в ночь их смерти, и он забрал сумочку Хармони и бумажник Лили.

— А потом оставил свои трофеи на книжной полке, чтобы ты увидела? — Дедушка издал протяжный вздох. — Это неправдоподобно.

— Может, он не помнит, где их нашел. Может быть, он не был в здравом уме.

— Для Лили это вполне вероятно. Из всего, что ты мне рассказала, следует, что у него провалы в памяти. Но Хармони Хардт умерла много лет назад. Я не думаю, что Бриггс долго испытывал тяжелые симптомы. Позволь мне сыграть в адвоката дьявола. Что если он был там? Что, если он имеет к этому какое-то отношение?

— У меня нет доказательств. — А вот домыслов у меня было в избытке. — Кто-то мог его подставить. Кто-то, кто хочет, чтобы я подумала, что он причастен к их смерти.

— Кто?

Я пожала плечами.

— Единственный человек, от которого я слышала, что он плохо о нем отзывается, это Фрэнк.

— И это все старая драма. — Дедушка отмахнулся от этого. — Фрэнк — хороший друг, но, между нами говоря, у него всегда были разногласия с Иденами. Это ревность. Простая и понятная. Так что воспринимай все, что он тебе сказал, с долей сомнения.

— Я так и делаю, — вздохнула я. — Я просто… Я чувствую, что подвела этих девочек.

— Тебе нужны ответы.

— Очень. — Для их семей. — Мне не хватает частички. Если бы Лили оставила предсмертную записку или был бы признак того, что ей тяжело, я бы не чувствовала себя так. Но сейчас я не могу это оставить.

— Ты должна. — Дедушка положил руку на мое предплечье. — Я говорю это как твой босс. Ты сделала все возможное, чтобы придать смысл их смерти. Но, Уинни, люди проходят через темные времена. Ты это знаешь.

— Знаю.

— Это не всегда имеет смысл.

— Ты прав. — Мои плечи опустились. — Я была готова отбросить это. Отпустить. Потом появились кошелек и бумажник, и я просто… а-ах. Ненавижу тупики.

— Они существуют в этом мире, чтобы мучить людей вроде тебя.

— Ты не ошибаешься.

— Что Гриффин говорит обо всем этом?

С момента нашей ссоры месяц назад Грифф не вспоминал о Бриггсе, только сообщал мне о том, что нашли врачи.

Харрисон регулярно возил его на встречу со специалистом. Они мало что могли сделать, но записали его на курс лекарств, и все надеялись, что это замедлит прогрессирование деменции. Но это было только начало, и путь был долгим.

— Грифф знает, что у меня есть работа, и он уважает мою позицию, — сказала я.

— Потому что он хороший человек.

— Да.

— Намного лучше, чем Скайлер. — Дедушка произнес это имя, скривив губы.

— Я думала, тебе нравится Скайлер.

Он приподнял белую бровь.

— Нет. Он никогда не был достаточно хорош для тебя. Твои родители думали так же.

— Что? — Мой рот открылся. Мама и папа всегда были так добры к Скайлеру. Они приглашали нас на регулярные ужины. Они помогли нам съехаться. — Почему ты так говоришь?

— Он засранец, — хихикнул дедушка, его грудь затряслась. — Мы говорили о нем за твоей спиной.

— Говорили? — Я ударила его по плечу. — Почему никто не сказал мне?

— Мы все знали, что, в конце концов, ты догадаешься. Хотя я думаю, что твой отец терял терпение. Когда ты обручилась, он просто вышел из себя. Эта дрянь даже не потрудилась спросить его разрешения.

Я не могла поверить, что слышу это. Я, не мигая, смотрела на профиль дедушки, наблюдавшего за течением реки, как будто он только что не сбросил бомбу мне на колени.

Мои родители недолюбливали Скайлера. Если бы кто-нибудь, кроме дедушки, сказал мне об этом, я бы не поверила.

Но в каком-то смысле мне стало легче. Они пришли к тому же выводу, что и я, хотя и гораздо раньше.

— Ого. — Я покачала головой. — А Гриффин? Есть ли что-нибудь, что ты хочешь сказать мне сейчас?

Дедушка повернулся и грустно улыбнулся мне.

— Им бы понравился Гриффин.

Я прижала руку к сердцу, когда мои глаза затопило. Папа бросил бы все дела, чтобы помочь мне перевезти вещи в дом Гриффина. Мама любила бы сидеть на крыльце и смотреть, как солнце садится за горы.

— Как бы я хотела, чтобы они встретили его, — прошептала я.

— Они встретили его.

— Что? Когда?

— О, это должно быть было быть много лет назад. Они приехали в гости. Ты была занята работой, так что на выходные были только они. Мы все пошли в «У Вилли», чтобы выпить. Харрисон и Гриффин были там.

— Грифф мне не рассказывал.

— Бар был переполнен, а он не то чтобы непопулярен. Но я помню, что твоя мама сказала, что хотела бы, чтобы ты нашла такого мужчину. Сексуального ковбоя. Твой отец безжалостно дразнил ее за это. Сказал, что собирается поехать домой и купить пару сапог, чтобы ходить по дому голым.

— О Боже. — Я уткнулась лицом в свои руки, разрываясь между смехом и слезами. Потому что это было так похоже на них. И тот факт, что они встретили Гриффа, то, что они видели его лицо… Я не знаю, почему это было важно для меня, но это было так.

Слезы победили смех, и когда несколько из них потекли по моему лицу, дедушка положил руку мне на плечо.

— Я скучаю по ним.

— Я тоже, — сказал он.

— Спасибо, что рассказал мне.

— Мы мало говорим о них, милая.

— Это моя вина. — Было тяжело слишком долго.

— Я бы хотел. Если ты не против.

Я кивнула.

— Я бы тоже этого хотела, дедушка.

Он сжал мое плечо, а затем встал.

— Как насчет перекусить? Я голоден.

— Я могу принести.

— Ты остаешься.

Журчание реки было моим саундтреком, пока я прокручивала свой разговор с дедушкой. Слишком долго я держала маму и папу рядом. Я хранила их воспоминания. Но нам нужно было вернуть их в нашу жизнь.

Гриффин мог не знать их так, как Скайлер, но это не значит, что он не мог вовсе. Через мои воспоминания он узнает их. Благодаря моей любви к ним они станут частью нашего будущего.

Дедушка вернулся с тарелкой, переполненной красным виноградом, цельнозерновыми крекерами и морковью. Все то, что я принесла ему в начале недели.

— Ты торопишься домой? — спросил он, когда тарелка опустела.

— Нет. А что?

— Как насчет игры в нарды?

— Это было бы весело. — Я не играла уже целую вечность. С тех пор, как умер отец. Нарды были его любимой игрой, в которую он играл с дедушкой. Потом он научил меня.

Мы с дедушкой играли часами, пока жара послеполуденного солнца не загнала нас в дом к столу в столовой, где мы сыграли последнюю партию.

— Это было весело, — усмехнулся он, убирая доску.

— Конечно, было. Но я лучше пойду домой.

— В чей дом?

— Гриффина, — ответила я, обхватывая его за талию. — Спасибо, дедушка.

— Люблю тебя, милая. — Он обнял меня крепче, а потом отпустил. — Спокойной ночи.

— Я тоже тебя люблю. Пока.

Мы играли дольше, чем я ожидала, и к тому времени, когда я вышла на улицу, время было уже ближе к обеду. Я достала из кармана свой личный телефон — телефон станции был в другом, и хотя носить с собой два телефона было большой занозой в заднице, после сердечного приступа дедушки я никуда не выходила без обоих, полностью заряженных.

Я уже собиралась позвонить Гриффину и спросить, не хочет ли он, чтобы я заехала в центр города и взяла что-нибудь на ужин, но, прежде чем я успела разблокировать экран, из соседнего дома донесся лязг металла о металл.

— Эй, милашка, — позвал Фрэнк из гаража. На нем были испачканные маслом джинсы. Из переднего кармана свисала красная тряпка.

— Привет. — Я убрала телефон и улыбнулась, приглушив вздох, когда он помахал мне рукой.

Его отношение к Гриффину в больнице все еще раздражало меня, но это был Фрэнк. Это был лучший друг моего дедушки и человек, который был тут, когда меня не было, чтобы отвезти дедушку в больницу.

— Как ты? — спросила я, заходя в гараж. Запах металла и масла был настолько сильным, что я сморщила нос.

— О, отлично. — Он протянул руку к джипу. — Эта машина может стать моей смертью. Особенно если Рейн продолжит терять детали.

Я засмеялась.

— Как она потеряла запчасти?

— Господи, если бы у меня были ответы, чтобы разгадать загадку, которой является моя любимая жена. — Он засмеялся и пнул шину своим ботинком.

— Фрэнк… о, Уинни! — Рейн высунула голову из двери, соединявшей дом с гаражом, и, увидев меня, бросилась к входу, чтобы обнять меня. На ней был завязанный фартук, а в руках она держала приспособление для разделки мяса.

— Привет, Рейн.

Я видела ее несколько раз с тех пор, как переехала в Куинси, каждый раз во время моих поездок к дедушке. Она была одной из тех счастливых женщин, которые, казалось, не стареют. Ее волосы были такими же светло-каштановыми, как я всегда помнила, ее кожа была гладкой, за исключением нескольких мелких морщинок вокруг глаз и рта. Ее объятия были такими же крепкими, как те, что я помнила с детства.

Мама всегда шутила, что для стройной женщины Рейн была сильной, как бык.

— Ты готовишь? — кивнула я на отбивной молоточек.

— Да. — Она встряхнула его и засмеялась. — Жареный стейк из курятины. Любимое блюдо Фрэнка. Как ты, птичка?

— Хорошо. — Я улыбнулась прозвищу, которым она называла меня с детства. — Фрэнк как раз рассказывал мне о нескольких недостающих запчастях для джипа. Ты что, наводила порядок в гараже?

— Никогда, — засмеялась она. — Это его беспорядок.

— Тогда как ты потеряла деталь? — спросила я.

— За рулем, — ответил Фрэнк. — Как-то этим летом она потеряла колпак.

Колпак. На шине, которую он пнул, не было колпака. Мой взгляд метнулся к переднему колесу. Оно было закрыто колпаком, который я видела в кузове пикапа Гриффина несколько недель назад во время поездки в продуктовый магазин. Тот самый, который, как он сказал мне, Матео нашел по дороге к хребту Индиго.

— Я видела такой колпак… — Я перевела взгляд на Рейн. — Я не знала, что ты водишь Jeep.

Ее улыбка дрогнула.

— Ну, конечно. Это моя единственная машина.

Зачем ей ехать по дороге к хребту? Это была частная собственность.

Что-то кольнуло меня в затылке. Тревожное чувство. Мне не нужно было зеркало, чтобы увидеть, как цвет исчезает с моего лица.

Рейн, должно быть, тоже это заметила.

— Фрэнк, закрой дверь.

Мне понадобилось три секунды, чтобы осознать это предложение. Мне понадобилось три секунды, чтобы посмотреть между моими друзьями, которых я знаю всю жизнь, и осознать, что я вижу. Потому что за эти три секунды Фрэнк ударил кулаком по открывателю двери гаража, прикрепленному к козырьку со стороны водителя Jeep.

А Рейн подняла молоток.

Мне понадобилось три секунды, чтобы избавиться от своих личных предубеждений и понять, что эти люди — соседи, друзья — не такие, какими кажутся.

Три секунды слишком много.

До того, как погас свет.