И пришел Король

Пролог

Сегодня был особенный день. Наверное, один из самых важных дней в жизни Керо, ведь он в первый раз пошел на охоту в одиночку. Отец вместе со старшим братом, как и все другие мужчины их племени, вели совет, где будет приниматься важное решение: должны ли они сняться с насиженных мест и отправиться на юг или же остаться на земле их предков. Сложный выбор, от которого будут зависеть судьбы почти сотни людей. И так как мнения разделились практически поровну, споры могут занять несколько дней, если не того больше.

Некоторые, включая отца Керо, убеждали всех прочих, что нужно уходить. Чем дольше они медлят — тем больше рискуют. Все прочие кланы, жившие неподалеку — даже Черные Перья, по праву считающиеся бесстрашными воинами — уже давным-давно покинули насиженные угодья и теперь на многие полеты стрел в округе оставались только Бегущие за Ветром, племя Керо.

Немудрено: все разведчики как один рассказывали о том, что средь высоких гор все чаще мелькают яркие огни, говорящие о том, что легенды не врали, и Пепельный Король раздувает меха Черной Кузницы, чтобы уничтожить этот мир. Некоторые же и вовсе утверждали, что воочию видели тех самых зловещих Всадников, посланников Короля, что приходили с вьюгой и оставляли после себя только смерть. И если поначалу над такими россказнями посмеивались, то потом, когда от нескольких соседних селений остались только черные пепелища, даже самые храбрые мужи вздрагивали при виде снежной бури.

Другие же — как правило, старики — наотрез отказывались покидать обжитые земли, на которых охотились еще прадеды их прадедов. Не смущали сомневающихся ни угрозы со стороны невесть откуда взявшихся чужаков в черном, которые нападали и исчезали столь внезапно, что, казалось, и вовсе были призраками, ни то, что дичи и рыбы с каждой неделей становилось все меньше, и не сегодня-завтра им всем придется потуже затянуть пояса, живя лишь на скудных припасах.

Сам же Керо хоть и безоговорочно поддержал бы абсолютно любое решение отца, но в глубине души все же надеялся, что они останутся. Ему очень не хотелось покидать дом, где он родился, вырос и успел выучить каждое деревцо, запомнить любую кочку. С другой стороны, он до смерти боялся тех самых таинственных Всадников — пускай и не признался бы в этом даже под самой страшной пыткой — и каждый раз, всматриваясь в бушующую вьюгу, все ждал, когда из нее появятся их силуэты…

Охота, увы, не задалась. Керо покинул деревню еще до восхода солнца, но добыл лишь пару куропаток и несколько белок. Не слишком знатная добыча — но все же лучше, чем ничего. Еще Керо заприметил следы оленьих копыт, однако вели они в сторону Хрустальных Пустошей, а отец строго-настрого велел сыну не отходить далеко от деревни и отпустил его лишь после того, как тот клятвенно пообещал не нарушать наказ.

Надвинув капюшон поглубже — ветер сегодня был особенно злой и без пощады жалил щеки и лоб морозными поцелуями — Керо вернулся в деревню как раз тогда, когда в нее явился целый отряд вооруженных до зубов мужчин. Без лишних слов их препроводили в самый большой шатер, стоявший посреди селения, где, как правило, и проводились советы.

Керо уже мог посещать общие собрания, так как ему прошедшей осенью исполнилось тринадцать — почти взрослый мужчина, пускай пока еще и не имеющий права голоса — так что когда он прошел сквозь полог, никто не сказал ему ни слова.

В глаза Керо сразу же бросились незнакомцы, сидевшие обособленно от всех в дальнем углу. Он никогда их прежде не видел, и хоть внешне гости мало отличались от других айров, но вот снаряжение чужаков было не хуже, чем у южан. Если воины племени Керо вооружались самодельными луками, топорами, копьями и дубинами, а из защиты носили лишь дубленые шкуры, то чужаки могли похвастаться кольчугами, блестевшими под плотными плащами, длинными мечами и — воистину великое чудо! — настоящими пистолетами и мушкетами.

Ранее Керо слышал лишь рассказы о плюющихся огнем железных палках, способным вызвать лавину. Громыхало оно сотней боевых барабанов и могло пробить самый крепкий южный панцирь — о, Керо многое бы отдал за то, чтоб дотронуться до пистоля хотя бы пальцем!

С трудом оторвав взгляд от манящих своей смертоносной красотой пищалей, Керо обратил свое внимание на одного из чужаков — высокого широкоплечего мужа, чье лицо покрывали переплетающиеся меж собой синие узлы татуировок, делавших его похожим на о́ни. Он стоял, подбоченившись, посредь шатра с видом хозяина. Напротив него, скрестив руки на груди, сидел Аку — отец Керо — в окружении наиболее уважаемых членов Бегущих за Ветром.

— Не ожидал увидеть тебя в добром здравии, Эру, — протянул Аку, недоверчиво оглядывая стоявшего пред ним мужчину с таким видом, словно бы тот восстал из мертвых. — Сколько зим минуло с момента нашей последней встречи? Пять или семь?

— Восемь, — усмехнулся тот. — Восемь, сука, зим. Я тогда еще был простым охотником, да и ты еще даже не задумывался о титуле вождя. Помнишь, как мы чуть не подрались из-за убитого оленя?

— Как сейчас, — усмехнулся Аку. — Я считал зверя своей добычей, так как шел по его следу почти что три дня. Ты же заявил право на дичь из-за того, что нанес решающий удар.

— А по итогу нас обоих чуть не слопал ямаваро, заслышавший свару, — хохотнул Эру, задрал куртку и обнажил живот, который слева-направо пересекал уродливый белый шрам. — Ты потерял отличный нож, оставив его в черепе той твари, а я чуть не лишился кишок, покуда ты несколько дней тащил меня до родной деревни, положив на тушу рогатого, точно на сани.

— Да, славные были времена, — покрытое морщинами лицо Аку осветила теплая улыбка, которая, впрочем, через несколько мгновений угасла. — Однако вряд ли ты явился сюда вместе с целым отрядом, чтобы поговорить о делах давно минувших дней.

— А почему бы и нет? — осклабился Эру. — Мы пришли к тебе как гости — в открытую, при свете дня. Так отчего же ты смотришь на меня точно на воришку, пойманного с поличным?

— Потому что вместо мехов с настойкой под плащами у вас проклятое оружие, — покачал головой Аку и кинул неприязненный взгляд на пистолет, болтающийся в перевязи на груди Эру. — До меня, к слову, доходили слухи, что ты вместе с лучшими воинами Наблюдающих во Тьме погиб в схватке с одним из Черных Всадников…

— Погиб? Ха! — громко фыркнул Эру, оглянувшись на своих людей, и они поддержали своего вожака дружным хохотом, сотрясшим стены шатра. — И сотни демонов не хватит, чтобы хотя бы ранить одного из нас, не то, чтобы убить. Но сплетни не врут — я действительно напал на Всадника и дал ему бой. До того славный, что чуть не прикончил ублюдка. Он упал на колени и предложил сделку: я оставляю его голову на плечах, он же взамен отводит меня к своему хозяину, — сделав паузу, Эру обвел глазами внимающих каждому ему слово людей. — В Черную Кузницу.

По шатру прошел громкий ропот. Соплеменники Керо перешептывались, в сомнении поглядывая на Эру. Некоторые сплевывали на землю, сжимая в руках костяные обереги и амулеты, словно бы само упоминание о проклятом месте могло призвать злых духов или демонов, а то и того хуже — его хозяина, Пепельного Короля.

Легенды о нем издавна ходили по всему северу. Одни называли Короля богом и искренне ждали его пришествия, веря, что он объединит разрозненные племена воедино и поведет их на юг, чтобы отомстить гнусным южанам, которые когда-то в незапамятные времена прогнали народ Керо далеко на север, а после и явились сами, неся с собой лишь смерть.

Было то давным-давно. Вессы направили целое войско в сторону Черной Кузни, намереваясь убить Пепельного Короля и предотвратить пророчество. Армия прошла мимо селения Керо, но некоторые племена, которым не посчастливилось оказаться на пути южан, были вырезаны под корень.

Оно и понятно: вессы все через одного громыхали огненными палками, точь-в-точь похожими на те, которыми были увешаны незваные гости, и носили прочные доспехи, тогда как айры шли в бой, вооружившись копьями и луками. Несмотря на это, северный люд все же показал зубы, непогода и многочисленные чудовища тоже отгрызали от южного воинства свои куски, так что Хрустальные Пустоши прошла только горстка самых отчаянных, чтобы сгинуть безвозвратно.

Особенно же кровожадные северяне, как, например, Саблезубые, даже приносили Королю человеческие жертвы. Во всяком случае так рассказывал Керо его друг Имекану, сын местного охотника. Вряд ли то было враньем. Имекану был уже совсем взрослый, встретил тринадцатую зиму и даже самостоятельно вырезал свой первый нож из кости убитого им оленя. Оружием своим Имекану был горд невероятно и хвалился им при каждом удобном случае, по поводу и без, вызывая восторг и зависть у всех прочих мальчишек, в том числе и Керо.

Однако были и другие, к которым относились в том числе и Бегущие за Ветром, считающие Пепельного Короля владыкой демонов. Они верили, что когда Король покинет Кузню — всему сущему конец. Не важно, весс ты или айр, охотник или рыбак, вождь или изгой — Король со своими сподручные чудовищами уничтожит все, оставив после себя только пепел.

— Врешь, — с сомнением произнес Нооко, сидящий по правую руку Аку. Нооко был храбрым и умелым воином, с мнением которого считался всяк и каждый. Шутка ли — однажды он лишь с одним копьем отбил стадо от нескольких бусиэ, обзаведясь несколькими шрамами и всеобщим уважением. — Никто и никогда еще не покидал Кузницу живым.

— Так пошли с нами и убедишься в правдивости моих слов самолично, — сказал Эру и похлопал ладонью по пистолету. — Или ты думаешь, мы откопали эти игрушки под снегом? Пепельный Король существует и одаривает каждого, кто встанет под его знамена, доспехами и оружием. Когда он соберет достойное войско, мы отправимся на юг и сокрушим вессов! Их города будут пылать, их воины — умолять о пощаде, а их женщины — ублажать нас ночами напролет. Король подчинит себе весь континент и щедро вознаградит своих вассалов. А те, кто откажутся… Думаю, вы слышали, что стало с Детьми Гор?

Аку поджал губы. Дети Гор были большим и могучим племенем, с которым старались лишний раз не связываться даже Саблезубые или Кроводавы. Однако совсем недавно разведчики сообщили, что от селения Детей остались только обуглившиеся остовы. Исчезли даже тела и лишь алый от крови снег мог рассказать о минувшей бойне.

— Ты хочешь, чтобы мы подчинились демону? — прошамкал Кеничи, врачеватель и старейший член Бегущих за Ветром, который когда-то выходил Керо, слегшего с лихорадкой. — Что скажут об этом наши предки?

— Думаю, гниющие в земле кости плевать хотели на то, чем занимаются их потомки, — хмыкнул Эру, чем заслужил неодобрительный гул, который он, впрочем, оставил без внимания. — Да, в войске Короля будут сражаться демоны. О́ни, нуэ, ямаваро, а также…

— Бабы о четырех сиськах, не иначе, — прозвучал чей-то насмешливый голос.

Все вокруг задались в дружном гоготе. Даже Керо прыснул в кулак, хоть мгновением до того холодел от ужаса, представляя армады чудищ под предводительством Короля… Шея Эру же покраснела от злобы. Один из его людей потянулся было к пистолету. Завидев это, средь Бегущих за Ветром замелькали топоры и кинжалы. Казалось, еще чуть-чуть — и вечер омоется кровью, но Аку сумел поуспокоить своих людей, да и пыл Эру быстро приутих. Видимо, он понял, что мушкеты с пистолетами вряд ли сильно помогут в тесном пространстве, и начни они драку — живыми шатер не покинут.

— Смешно, — выдавил кислую улыбку Эру. — Но вряд ли бы вы шутили, завидев это все своими собственными глазами. Пепельный Король соберет армаду, способную стереть с лица земли любую армию, посмевшую бросить ему вызов. Аку, я всегда был о тебе хорошего мнения, как о мужчине, и как о вожде. Ты никогда не был глупцом — так прими верное решение. Либо ты и твои люди присоединитесь к Пепельному Королю и присягнете ему на верность, либо ваши кости еще до середины зимы обглодают дикие звери.

Какое-то время в шатре стояла тишина. Наконец, Аку начал говорить, глядя прямо в глаза Эру:

— Тот Эру, которого я знал, не преклонил бы колено ни перед кем, кроме собственного дитя, чтобы взять его на руки. Мы никогда не будем биться бок о бок рядом с демонами против простых людей, даже вессов, пускай когда-то наши с ними предки рвали друг другу глотки. В знак старой памяти я прощаю тебе угрозу, которую ты кинул мне в лицо прямо перед моими людьми. Но только один раз. Прощай, Эру. Пусть твой костер никогда не погаснет.

— Прощай, Аку, — кажется, в голосе Эру сквозило не то досада, не то сожаление. — Ты был хорошим человеком.

Произнеся это, он вместе со своими людьми вышел прочь. Бегущие за Ветром же принялись перешептываться, кидая на Аку косые взгляды. Кажется, не все поддержали его решение отвергнуть предложение Эру.

— А что если он прав? — заявил длинношеий собиратель Дол. — У него оружие и доспехи как у южан — если Король решит поработить нас, чем нам отбиваться? луками и ножами?

Бегущие за Ветром загудели. Кажется, мнения разделились. Половина присутствующих были согласны с Долом, оставшиеся же безоговорочно приняли сторону своего вождя. Подождав, пока разговоры поутихнут, Аку взял голос:

— И это еще один весомый довод сняться с насиженных мест и уйти на юг. Чем дольше мы ждем, тем больше рискуем. Дети Гор жили всего в трех днях пути от нас. И сейчас они все мертвы, а если кто и выжил, тот завидует мертвым. Мы можем быть следующими.

— Южане загонят нас, как диких зверей, — проворчал кто-то.

— Да, если мы будем вести себя как звери, — кивнул Аку, не став спорить. — Дом Волка издавна существует со многими из нас бок о бок, помогая в трудные зимы. Кто прислал Трехглазым вяленого мяса, спас тем самым их от голода, когда почти всех их оленей забрала хворь? Кто пришел на помощь и очистил земли Поющих со Льдом, когда их угодья разоряли сошедшие с гор ямаваро, воруя скот и убивая людей? Разве посмеете вы после всего этого называть всех южан врагами и желать предать огню их дома?

Недовольные пристыженно поникли и даже самым крикливым нечего было сказать против. Керо же как никогда был горд за своего отца, который как всегда смог найти нужные слова. Керо мечтал когда-нибудь также стать вождем племени, мудрым и заботящимся о каждом сородиче, точно о родном брате.

— Я согласен с Аку, — сказал Кеничи и обозрел собравшихся вокруг покрытыми бельмами глазами. — Как бы горько было не признавать это, но оставаться для нас равно что добровольно пустить смерть в свой дом.

— Разве не ты говорил, что покинуть могилы предков — что плюнуть на их могилы? — спросил кто-то.

— Я не отказываюсь от своих слов. Мы будем молиться днями и ночами об их прощении, — не стал спорить Кеничи. — Думаю, они поймут и простят нас. Мы, старики, свое уже отжили и каждую ночь, закрывая глаза, я готов к тому, что утром уже их не открою. Но разве можем мы из-за упрямства или гордости рисковать жизнями наших детей?

Кажется, поддержка старого лекаря, который не так давно громче всех выступал против переселения, окончательно склонило чашу весов на сторону Аку. Уходить они порешили через несколько дней, когда в деревню вернутся все охотники и собиратели.

Керо долго ворочался на шкурах, не в силах заснуть. Стоило ему только прикрыть глаза, как он точно бы воочию видел Черную Кузницу — в его воображении она была высоченной башней из железа, упирающейся в небо и плюющейся огнем и серой — бесчисленные орды демонов, идущие сквозь Хрустальные Пустоши и самого Пепельного Короля, что представлял собой огроменную бесформенную тень с пылающими глазами и зубастой пастью. Поняв, что со сном ему сегодня вряд ли доведется свидеться, Керо быстро оделся и принялся осторожно пробираться к выходу, чтобы случайно не разбудить родных.

Похоже, отец тоже не смог забыться. Сидя на бревне рядом с домом, он строгал небольшим ножом какую-то палочку. Аку делал так каждый раз, когда выдавалась свободная минута. Иной раз у него получались воистину удивительные творения: свистки и фигурки людей или животных, что выглядели точно живые, флейты и меленькое оружие, на которое страшно было даже дышать, до того оно казалось хрупким. Иногда же Аку просто убивал время, но и в этом случае покрытое различными дивными узорами дерево не могло не вызвать восхищение.

Услышав поскрипывающий под ногами Керо снег, Аку на миг прервался, но когда он увидел, младшего сына, лицо вождя посетила слабая улыбка. Аку жестом пригласил Керо занять место рядом с собой, чуть подвинувшись, а после вернулся к своему занятию. Он присел рядом с отцом и какое-то время просто наблюдал, как одна за другой падают вниз тонкие кружевные полосы мезги, собираюсь в кучку, пока, наконец, не набрался храбрости задать столь волнующий его вопрос:

— Тот человек… Эру… Ты давно его знаешь?

Аку бросил на Керо быстрый взгляд и усмехнулся в бороду:

— Куда дольше, чем живет на свете твой старший брат Шан. Судьба свела нас с Эру, когда я был чуть старше тебя. Тогда я без сомнения мог назвать его своим другом. Надеюсь, как и он меня.

— А сейчас?

Аку ответил не сразу. Глядя на отца, Керо вдруг понял, сколь сильно тот постарел. Лоб Аку разрезали глубокие морщины, в бороде и усах же прочно засела седина. Да, он все еще мог поднять на плечи цельную оленью тушу и донести ее до деревни. Вот только весь следующий день Аку лежал пластом в постели, не в силах пошевелиться от дикой боли, пронзившей его спину, покуда жена мазала супруга топленым жиром.

Еще пара зим, в лучшем случае — три, и Бегущим за Ветром придется выбирать себе нового вождя, тогда как сам Аку займет почетное место среди старейшин. До Аку племя подчинялось его отцу, ушедшему на вечную охоту позапрошлой весной, а до него — прадеду Керо, что погиб от внезапно сошедшей лавины еще до его рождения. Многие пророчили, что Шан продолжит славную семейную традицию. Он по праву пользовался уважением среди соплеменников и уже водил на охоту мужчин много старше себя, которые беспрекословно выполняли все его приказы, зная, что домой без добычи никто не вернется.

Однако полноправным лидером Шан все равно не был, прекрасно то понимал и злился сам на себя за то, что не может прыгнуть выше головы. А вместе с ним злился и Керо, только не на брата, а на других Бегущих. Впрочем, их трудно было винить. Вождь — не столько привилегия, сколько большая ответственность. Мужчина отвечает за себя и за свою семью, вождь же — за сотни жизней, что вверили ему в руки поверившие в него сородичи.

Что с того, что Шан может выследить дичь, руководствуясь лишь каким-то ему одному понятным чувством, даже когда последние следы лап или копыт слизал ветер? Оку, например, мог подстрелить белку со ста шагов, притом попав ей ровнехонько в глаз, чтобы не повредить шкуру, а Рит в свои семнадцать весен легко ломал о колено целое бревно. Ну и как тут сделать выбор?

В случайно подслушанном разговоре Керо услышал, что, скорее всего, дело решит случай, который позволит одному из наиболее ярких будущих претендентов каким-либо образом проявить себя и затмить соперников. И Керо неустанно взывал к предкам, чтобы судьба улыбнулась именно Шану.

— Боюсь, для многих старые договоренности и былые клятвы уже мало что значат, — наконец покачал головой Аку. — Независимо от того, кому их принесли и при каких обстоятельствах. Ты же слышал, что произошло между Дубокожими и Сынами Вьюги на прошлом Тающем Солнце?

Керо только кивнул. Первые пригласили своих соседей, с которыми многие десятки лет поддерживали теплые и дружеские отношения, вместе провести праздник, после которого день начинал идти на спад, а с севера приходили первые серьезные заморозки. Встретить зиму и заодно почтить богов, духов и предков предполагалось славной пирушкой, а также состязаниями, состоящими из драк на кулаках, стрельбе из лука, бросанию копья и другими потехами, на которых любой желающий мог показать свои мастерство и удаль.

Вот только стоило Сынам Вьюги напиться и уснуть, как радушные хозяева перебили всех прямо во сне, а после разорили их родное селение. Весть о столь вопиющем гнусном предательстве быстро разлетелась по всему северу и многие другие кланы, даже некогда поддерживающие с Дубокожими хорошие отношения, задумывались о том, чтобы объединиться и покарать негодяев, нарушивших священные незыблемые законы гостеприимства. Вот только посланные разведчики обнаружили, что все до единого Дубокожие ушли куда-то в сторону Хрустальных Пустошей, где следы их и затерялись, прихватив с собой весь свой скарб, скот и пленных Сынов.

— Как ты считаешь, Эру говорил правду? — спросил Керо, когда отец, закончив, отложил нож и теперь придирчиво рассматривал то, что у него получилось.

— Ты про несметные орды демонов? — усмехнулся он, вертя в руках получившуюся поделку. — Скажу честно: Эру никогда не был лжецом, но всегда любил приукрасить. Взять хотя бы ту историю с ямаваро: задело Эру не то, чтобы так уж сильно, да и тащить его домой пришлось едва ли полдня, не больше. Однако сейчас… — лицо Аку посерьезнело. — Пистолеты Эру и его панцирь говорят сами за себя. Наблюдающие во Тьме слишком малое племя, чтобы совершить налет на один из патрулей Волков и попробовать забрать себе их оружие и доспехи. Так что какая-то доля правды в словах Эру есть, как бы мне не хотелось то признавать.

Произнес это, Аку протянул сыну фигурку волка.

— Но в этом случае он может не врать и в другом, — сказал Керо, разглядывая безделушку, и невольно вздрогнул, припомнив рассказ Эру. — Если Пепельный Король действительно существует и собирает армию, чтобы захватить весь мир… Разве сможем мы дать отпор ему и его полчищам? Даже объединившись с другими кланами? Или уйти достаточно далеко на юг, чтобы спастись?

— К сожалению, ответов на все эти вопросы у меня нет, — покачал головой Аку и положил ладонь на плечо сына. — Думаю, как и ни у кого из ныне живущих. Однако одно я могу сказать точно: что бы не произошло, знай — я всегда буду… Нооко, что случилось?..

Подлетевший к ним охотник выглядел так, словно за ним разом гнались тысяча демонов: всклоченный, весь взмокший от пота, еле-еле переводящий дыхание, с раскрасневшимися щеками и распахнутой курткой.

— Черный Всадник! — выдохнул он. — Движется прямо сюда во главе целого отряда! Я отправился проверить силки, и…

В этот самый момент предутренний воздух разорвали выстрелы. Раздались встревоженные крики, залаяли псы, где-то громко заплакал разбуженный ребенок. Сонные жители деревни высыпали наружу, одетые кто как, чтобы узнать, что происходит.

А вот вылетевший из дома Шан успел накинуть кожаную броню и держал в руках по копью. Аку поймал оружие на лету — и в тот же миг из заботливого отца, разговаривающего с сыном, превратился в вождя и воина. Глаза его заметали молнии, движения стали резкими, быстрыми, в голосе зазвучало железо.

— Нооко, собери всех женщин, детей, стариков и уведи их в лес. До земель Дома Волка два дня пути — идите так быстро, как только сможете. Останавливайтесь лишь в крайнем случае. Нас не ждите — мы догоним вас, как только разберемся с чужаками. Шан — ты идешь со мной. Я знаю, что ты готов показать себя, но не лезь вперед и лови каждое мое слово. Дважды повторять я не буду. Ты понял?

— Да, отец, — кивнул Шан и покрепче перехватил древко. — Я не подведу!

— Я с вами! — пылко выпалил Керо, вскочив на ноги и спрятав игрушку за пазуху. — Отец, дай мне шанс…

— Нет, — жестко пресек младшего сына Аку. — Ты должен будешь позаботиться о матери, если со мной и Шаном что-то случится. Ступай с Нооко и помоги ему спасти людей.

Керо почувствовал, как глаза его щиплют едкие слезы обиды, но ослушаться он не смел, поэтому коротко кивнул и опустил голову. Вышедшая из дома Теруко, мать Керо и Шана, не стала тратить время на долгие прощания. Крепко-накрепко обняв старшего сына и мужа, она расцеловала их, а после, схватив Керо за руку, чуть ли не силком потащила его вслед за Нооко, что несся по деревне, поторапливая тех, кто долго возится.

Совсем скоро деревня осталась далеко позади. Помимо Керо с матерью да Нооко вместе с ними было человек сорок. В основном женщины и дети, как совсем груднички, так и ровесники Керо. Почти все старики, включая Кеничи, отказались спасаться бегством, решив помочь мужчинам дать отпор налетчикам. Нооко не тратил время на уговоры, лишь желая каждому удачи. Уже у самой опушки Керо оглянулся. Над селением не смолкали вопли, выстрелы, стоны умирающих и лязг стали. Чей-то шатер задымился, чертя в сером небе черную полосу, будто углем по снегу, и Керо мог лишь надеяться, что то был не их родной дом.

Вдруг меж стволов впереди замелькали вооруженные фигуры, которые, яростно вопя, бросились прямо на Бегущих за Ветром. Некоторые из них бросились врассыпную, кто-то упал на колени, взывая к богам, другие и вовсе от неожиданности замерли словно статуи, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой от испуга, и лишь Нооко сохранил ледяное спокойствие.

Одним движением он снял с плеча лук, натянул тетиву и отправил стрелу, что до того держал в руке, в полет. Один из головорезов упал замертво, пораженный в незащищенную шею. Негодяи тут же открыли ответный огонь, загрохотали мушкеты и пистолеты, но Нооко, казалось, не брали даже пули.

Три стрелы одна за другой засвистели в воздухе. Три мерзавца упали лицами в снег, пораженные меткими выстрелами храброго охотника. Четвертый снаряд уже летел прямо меж глаз Эру, когда он отшатнулся в сторону — и зазубренный наконечник лишь чиркнул по его щеке, оставив алую царапину. Не мешкая, он вскинул пистолет — и Нооко медленно осел на землю с дырой в груди.

Узнав одного из негодяев, Керо невольно сжал кулаки от злости. Так он и думал — то были Эру и его люди! А ведь отец когда-то считал его другом!.. Вынув из ножен на поясе костяной нож, Керо стиснул зубы и решил во что бы то ни стало пронзить мерзавцу его черное сердце. Или умереть как настоящий воин, попытавшись то сделать.

Однако не успел Керо сделать и шага, как кто-то резко дернул его за плечо, чуть не сбив с ног, и развернул к себе. Как это не удивительно, бледное лицо его матери было совершенно спокойным, и только чуть дрожавший голос выдавал ее истинные чувства:

— Беги. Беги и не оглядывайся. Ты меня понял?

— Но мама, как же ты и…

— Беги!

Мать с силой оттолкнула от себя Керо и он побежал.

Он бежал, слыша за спиной крики налетчиков, пустившихся за ним в погоню.

Он бежал, когда откуда-то издали донесся чей-то вопль, столь пронзительный, что сердце его невольно сжалось.

Он бежал, когда вокруг наступила звенящая тишина, нарушаемая только скрипом снега под его сапогами, да собственным тяжелым дыханием.

Он бежал, когда солнце перевалило за полдень и начало крениться к горизонту, а потом и вовсе скрылось за верхушками деревьев, погрузив мир вокруг во мрак.

Он бежал, пока под ноги ему не попался какой-то камень, заставивший его рухнуть коленями в снег, прикусить язык и почувствовать во рту привкус собственной крови.

И лишь тогда Керо понял, что больше не может бежать.

Икры его сводило судорогой, одежда вымокла потом насквозь, бежавшие же из глаз слезы застыли на лице прозрачными ручьями.

Все еще стоя на четвереньках, Керо пытался отдышаться, старясь не думать о том, что те подонки сделали с его отцом, матерью, братом и другими соплеменниками, когда услышал тихий рык.

Керо медленно поднял голову и увидел перед собой два пылающих зеленых глаза.

***

— Один сопляк удрал! — крикнул Асо, тыча пальцем в сторону мелкой фигурки, что стремительно неслась вглубь леса.

— Так чего ты глаза лупишь?! Догони и вертай его к остальным! — рявкнул Эру.

Асо, молчав кивнув, бросился в погоню за пареньком вместе с двумя приятелями. Эру же оглядел сгрудившись в одну кучу испуганных баб, старух и детей. Вот только одна бабенка глядела на него совсем по-другому — с холодной ненавистью во взгляде и презрением на тонком худом лице. Норовистая кобылка, сразу видно — с характером. Эру такие нравились и он бы возможно уделил сучке чуть больше времени, если б оно у него было. Однако совсем скоро явится тот закованный во все черное ублюдок и чем он точно не славится, так это терпением.

Эру отдал короткий приказ и Наблюдающие во Тьме повели Бегущих за Ветром обратно в деревню, бой в которой закончился, так толком и не начавшись. Все же пробить панцирь или кольчугу куда сложнее, чем кожу, особенно простым копьем или ножом, да и пистолеты с ружьями бьют куда эффективнее простых стрел. Поэтому в схватке Наблюдающие потеряли буквально пару человек, да еще несколько отделались легкими ранами. Из воинов же Бегущих перебиты оказались две трети, оставшихся же обезоружили и поставили на колени. В том числе и старого знакомого Эру.

— Поганый трусливый пес! — чуть ли не прорычал Аку, чье лицо распухло и расцвело синяками. — Это твоя благодарность за то, что я однажды спас твою жалкую шкуру?!

— С тех пор стаяло столько снегов, что и думать страшно, — усмехнулся Эру. — Времена меняются, и нужно уметь меняться вместе с ними. Или же уйти в прошлое. Ты самолично обрек себя и своих людей на смерть, старый друг, ответив мне отказом.

— Не смей называть меня другом, Эру-Сероко, — Аку выплюнул на снег перед собой сгусток крови вместе с осколком зуба. — На твоем месте я бы постеснялся ставить рядом со своим именем имя отца, так как знай он, какая мразь из тебя вырастет — придушил бы тебе еще младенцем в колыбели.

— Может мне подрезать его поганый язык? — протянул один из Наблюдающих, поигрывая кинжалом. — Он будет неплохо смотреться на моем седле.

— Нет, — спустя несколько мгновений раздумий покачал головой Эру, хотя предложение было весьма заманчивым. — Хозяин не любит, когда просто так портят хороших рабов.

— Хозяин? — усмехнулся Аку. — Так Наблюдающие во Тьме действительно стали ручными шавками повелителя демонов? Что ж, поздравляю. Надеюсь, он бросает вам вкусные кости и позволяет лизать себе ноги.

— Довольно болтовни, — отрезал Эру. — Закуйте их в цепи и…

— Я еще не закончил, Эру-Сероко, старый «друг», — Аку повысил голос, в котором зазвучали стальные нотки. — Я использую свое право вызвать тебя на поединок чести, здесь и сейчас. Если я проиграю — ты волен делать с Бегущими за Ветром то, что велит тебе твой «хозяин». Однако если я одержу вверх — Наблюдающие во Тьме дадут нам уйти с миром.

Вокруг прошелся взволнованный гул. Поединок чести был одной из старейших традиций севера. Если вождь какого-то клана не хотел понапрасну рисковать жизнями сородичей, он мог вызвать предводителя другого племени на бой один на один. Как правило, то происходило, когда превосходство врага было очевидно и предстоящая схватка скорее превратилась бы в бойню. Уклоняться от вызова не возбранялось, но среди практически всех северян отказаться от поединка чести было сродни признать себя трусом.

Эру коротко ухмыльнулся. Он не был глупцом и прекрасно понимал, что Аку, пускай и будучи старше «старого приятеля» почти на полтора десятка лет, с легкостью одержал бы победу. Однако сейчас вождь Бегущих за Ветром вряд ли представлял собой угрозу. Однако не успел Эру вымолвить и слово, как послышались тяжелые шаги — и Наблюдающие во Тьме с почтением расступились перед огромной фигурой Громостопа, при виде которой даже у Эру по спине пробежали мурашки. Что уж говорить о Бегущих за Ветром, которые, завидев оживший кошмар севера, просто замерли, боясь пошевелиться. Что уж говорить — даже Аку испустил изумленный вздох, явно не веря своим глазам.

Громостоп внимательно оглядел Аку, а после подобрал с земли лежавший неподалеку меч, бросил его стоявшему на коленях вождю Бегущих, сделал несколько шагов назад и положил ладонь на рукоять огромного оно[1], висевшего на поясе; подобным оружием легко можно было перерубить пополам молодое дерево, что уж говорить про человека.

Эру предпочел бы наказать наглеца своими собственными руками, но спорить с Громостопом он не посмел, и вряд ли кто из Наблюдающих посмел бы обвинить своего вожака в трусости. Всадник в одиночку мог перебить всех собравшихся здесь легко, словно те были юнцами, что только-только научились держать оружие. Думается, понимал это и сам Аку, так как он не сразу поднялся на ноги и поднял клинок. Эру не мог не отдать бывшему другу должное — держался он достойно, и пускай руки его чуть дрожали, но вот на изувеченном лице читалась решимость драться до последней капли крови. Подобное рвение можно было назвать как угодно — глупая храбрость или храбрая глупость, но Аку никогда не был трусом.

Наконец, он молча рванул вперед. В самый последний момент, когда кончик меча Аку должен был поразить Громостопа, он в мгновении ока снял с пояса топор и отбил сталь. Аку ударил еще раз и еще — бился он отчаянно, словно дикий зверь, загнанный в западню, но с самого начала этой дуэли было понятно, что он обречен.

В очередной раз уйдя в сторону, Громостоп со всей своей невообразимой силой вонзил топор в бок Аку. Кто-то из Бегущих за Ветром в ужасе вскрикнул, рыдающие матери закрывали детям глаза, некоторые умоляли о пощаде. Глупцы. Будто бы Громостопу или кому-то из его собратьев знакомо это слово. Сам же Аку охнул, упал на одно колено и выронил меч. Напоследок он взглянул на Эру и беззвучно зашевелил губами — но заместо брани или проклятий на снег хлынул поток крови.

С хрустом вытащив топор, Всадник занес его над головой — и через миг голова Аку упала с плеч. Раздался громкий вопль, столь пронзительный, что даже Эру стало не по себе. То кричала та самая бабенка, что не так давно смотрела на него, словно на прилипшее к сапогу дерьмо. Все понятно — сучка Аку была под стать муженьку. Вот только для него ничем хорошим это не кончилось. Как бы и сама она не окочурилась — когда вопль ее перешел в протяжный хрип, она закатила глаза и рухнула в руки стоявших близь нее сородичей, что бережно положили ее на снег.

Положив топор на плечо, Всадник прошел мимо Эру, наградив того коротким кивком. Сам же он вдруг только сейчас понял, что в последнем взгляде Аку не было ни ненависти, ни злобы, только лишь…

Разочарование?..

— Ладно, потеха кончилась! — крикнул Эру и отправил на землю длинный плевок. — Вяжем пленных, дожигаем дома и уходим. И кто-нибудь — приведите ее в чувства. Нам предстоит долгий путь.

[1] Двуручная тяжелая секира.