И пришел Король

Глава 14

С тех пор, как Кенджи со спутниками покинули заброшенную деревню и продолжили путешествие по Хрустальным Пустошам, дни тянулись один за другим и мало чем отличались друг от друга. С утра и до самого вечера они упрямо шли вперед, делая редкие привалы лишь для того, чтобы перекусить, дать отдохнуть ногам и забыться тревожным сном. Благодаря обонянию и слуху Бурана их компания легко избегала лишних встреч, предпочитая лучше сделать лишний крюк, чем столкнуться со стаей ледяных пауков или же охотящимся нуэ.

Редкое и от того еще более ценное свободное время Кенджи посвящал освоению нового приема, тренируясь до тех пор, пока не начинал валиться с ног от усталости. Конечно, перемещался он далеко не так быстро и ловко как Призрак — во всяком случае, пока — однако уже мог делать это более-менее осознанно и при том не особо концентрируясь; вряд ли кто-то в бою станет терпеливо ждать, пока Кенджи сумеет создать порталы. Мальчик же тем временем неустанно совершенствовался в стрельбе из Песни — Кенджи не мог не отметить, что расстрелявший полный колчан Мальчик, который иной раз едва-едва стоял на ногах, никогда не отлынивал от других обязанностей, даже когда Аз предлагал немного отдохнуть, а не идти за хворостом. Похвальная выдержка для столь юного возраста — думается, мальца бы похвалил даже такой строгий учитель как Рю.

Сам же Аз после битвы с юки-онной стал невероятно молчалив и задумчив, хотя ранее он неустанно травил байки или мурлыкал под нос какую-то песенку даже когда все прочие, включая Бурана, от усталости не могли произнести и звука. Пару раз Кенджи пытался расспросить Аза в чем дело, но получив в ответ лишь невразумительное мычание, бросил это дело, решив, что если он захочет чем-то поделиться, сделает это сам. И не прогадал.

— А что ты видел во сне, что послала юки-онна? — вдруг как-то спросил Аз в глубокий вечер.

Им повезло наткнуться на берлогу какого-то зверя, так что последующую ночь они проведут в сухости и тепле. И если не обращать внимания на резкое зловоние, здесь было даже уютно.

— Девушку, — нехотя ответил Кенджи и, немного погодя, добавил: — Ее зовут Рэй.

— У вас с ней все серьезно?

— Сложно сказать, — дернул плечом Кенджи. — Думаю, да.

Аз хотел было сказать что-то еще — но потом закрыл рот и какое-то время молчал, перебирая ожерелье из костяных бус, нанизанных на толстую нить, что висело у него на шее.

— Я тоже видел девушку, — задумчиво произнес он. — Мы встретились случайно, когда она охотилась вместе с другими членами своего племени — некоторые айры разрешают женщинам заниматься подобными вещами, особенно если большая часть мужчин перебил другой клан. Признаюсь, я специально задержался в тех краях, чтобы хоть глазком увидеть ее еще раз. Грациозную словно лань, быструю, как птичка, тонкую, как веточка. Просто представь себе самую прекрасную девушку на свете и уродливого демона, что наблюдает за ней издалека… Совсем как в той идиотской сказке, что я тебе рассказывал. Смешно, правда?

В голосе Аза звучал такая горечь, что последнее, чего хотел Кенджи — смеяться.

— Имени ее, я, разумеется, не знал, так как мы ни разу не разговаривали, — продолжил Аз. — Пару раз я думал было попытаться окликнуть ее — а вдруг случилось бы чудо и она решила дать мне шанс хотя бы на разговор? — но никогда не решался. А как-то поутру я увидал в небе столб дыма — то горела ее деревня, на которую напало враждебное племя. Они вырезали всех жителей, а потом спалили селение дотла. До последнего я думал, что хоть кому-то — кого я обманываю? беспокоился я о конкретном человеке — удалось спастись. Надежды мои рухнули, когда я увидел ее, лежащую на снегу в луже крови, с ножом в руках. Я похоронил ее неподалеку от деревни — как и всех ее соплеменников. А потом выследил налетчиков и убил. Всех до одного. Однако ничья смерть не может воскресить мертвых.

Аз смотрел куда-то сквозь Кенджи, не переставая перебирать костяные шарики. Он же, услышав последние слова, задумался о том, верный ли сделал выбор. С тех самых пор, как Кенджи вернул память, его вела только месть. Именно она определяла его путь. Однако Жнецом тоже двигала жажда возмездия — и привело это все лишь к дороге из слез и пепла.

— Конечно, я понимаю, что при виде меня она бы просто-напросто закричала от страха и бросилась прочь, — произнес Аз, когда молчание уже изрядно затянулось. — Но ведь был один шанс на миллион… Ведь был?

Кенджи ничего не ответил, хотя Аз задал свой вопрос скорее самому себе. Он был чужим везде и для всех сразу — демоны не принимали его, люди тоже — и единственных друзей он нашел в лицах дикого зверя, осиротившего мальчишки и потерявшего дом воина, который пустился в самоубийственный поход ради того, чтобы попытаться залить дыру внутри себя кровью врага. Все четверо что-то потеряли — возможно даже Буран, сумей он поведать спутникам свою историю, поделился бы болью — чтобы потом обрести нечто другое.

Однако равноценна ли сделка?..

Покажет лишь время.

Кенджи перестал сбривать бороду, которая хоть как-то защищала лицо от пронизывающего до мозга костей ветра, а отросшие волосы начал стягивать в косу. Как-то смазывая лезвие катаны жиром, он вгляделся и поначалу даже не узнал собственное отражение — на него смотрел уже не юноша, но муж, хотя казалось бы прошло не так много времени с тех пор, как он очнулся на берегу реки, не помню ничего, кроме собственного имени. Интересно, узнали бы сейчас его отец и брат? А узнает ли Рэй, сумей Кенджи вернуться живым?.. И дело ведь не только во внешности…

Поначалу Кенджи пытался вести счет дням, но потом бросил эту неблагодарную затею. Они шли, шли и шли, то по колено в снегах, то по едва припорошенной белой крошкой редкой траве. Они то молчали несколько дней кряду, перебрасываясь лишь редкими словечками, то напротив — болтали без умолку. И даже Мальчик смеялся в кулак, когда Кенджи на разные голоса пытался изобразить перепалку Рю и Макото — пускай и не так красочно как те двое делали это в реальной жизни — а Буран громко урчал и щурил глаза, когда Аз рассказывал, как матушка учила его различать корешки и толочь минералы.

Со временем Кенджи вообще начало казаться, что вся его прошлая жизнь была лишь сном. Ему представлялось, что он бредет по заснеженным пустошам, сколько себя помнит. Даже встреча с Оракулом напоминала сновидение — что уж говорить о том, что происходило до нее. Кенджи уже и забыл, где в Каноку продавали лучшие рисовые лепешки, причем практически задарма, или как фыркал Рю, услышав очередную глупость — то есть практически всегда — но зато знал, когда Буран рычит в полушутку, а когда предупреждает об опасности, или же как можно быстро разжечь отсыревший хворост. Однако стоило Кенджи только подумать про Рэй, как он тут же вспоминал все до мельчайших подробностей — наверное, это и только это не давало ему полностью забыть, кто он и куда идет.

Поздней ночью, уже готовясь отойти ко сну, Кенджи вдруг почудилось, что где-то далеко-далеко мигнул алый огонек. Поначалу он подумал, что ему просто показалось, однако не успел он прикрыть глаза, как огонек вспыхнул вновь — и не один. На какой-то краткий миг, будто бы кто-то стянул с лампы тряпку, чтобы тут же вновь вернуть ее обратно.

— Уже завтра мы увидим Мертвые Горы, — слова Аза доказали Кенджи, что то было не видение.

— Не кажется ли тебе, что все идет… как-то чересчур легко? — протянул он.

Последние несколько дней его не покидали тревожные ощущения. Будто бы кто-то незримый наблюдает за каждым их шагом, за каждым движением, и каждый раз, резко оборачиваясь, Кенджи не то опасался, не то надеялся увидеть очередную фигуру, закованную в черную броню или же знакомую маску, оскаленную в широкой ухмылке.

— Что ты имеешь в виду? — нахмурился Аз.

— За все время мы не повстречали ни айров, ни демонов. Тогда как почти все твердят, что войти в Пустоши куда легче, чем выбраться обратно. Мы же будто вышли на прогулку. Как-то это все подозрительно, не находишь?

— Слухи всегда преувеличивают, — немного подумав, ответил Аз, пускай уже и не столь уверенным тоном. — Но все же стоит смотреть в оба.

Он оказался прав и на следующий день вдалеке действительно показалась протянувшаяся с запада на восток обширная горная гряда, небо над которой закрывали свинцовые тучи, средь которых изредка мелькали молнии. Вершины пиков терялись где-то среди клубящегося щита из морока и из-за таинственных огней, чей свет иногда пробивался сквозь смог, казалось, что хребет подмигивает чужакам, приглашая их подойти поближе.

Вскоре все четверо спустились в бескрайнюю долину — снега здесь практически не было и теперь они ступали по буро-серой земле, которая тут и там была изрезана канавами и расщелинами, от совсем небольших, через которые легко перепрыгивал даже Мальчик, до весьма обширных и глубоких, что заставляли искать обходной путь.

Казалось, теперь они шли по плоти падшего великана, что уже успела омертветь. Ощущению тому сопутствовал еле уловимый, но от того не менее мерзкий запах, напоминающий сладковатый дурман отлежавшего на солнце куска мяса. Самого светила более не было видно — тучи не давали пробиться и малейшему лучику, так что складывалось впечатление, что мир с головой окунулся в густые сумерки; и довольно скоро они перестали отличать утро от ночи, засыпая во мраке и в нем же просыпаясь. Со смрадом они свыклись еще раньше — все, кроме Бурана, с которым острый нюх сыграл злую шутку, заставляя его мотать башкой, недовольно топорщить усы и тихо ворчать.

Не было здесь ни птиц, ни животных. Иногда из-под камней выскакивали небольшие бледные ящерки, что тут же скрывались в ближайшей расщелине, да над головами их иной раз пролетали довольно странные создания с перепончатыми крыльями. Иногда твари долго кружили над Кенджи и его спутников, точно пытаясь разглядеть пришлецов. Поначалу Мальчик пытался сбить чудных созданий из лука, но они легко уворачивались от стрел и улетали прочь, так что вскоре он перестал обращать на зверьков внимание, благо что вреда от них не было.

Зелени здесь тоже практически не встречалась. Средь паутинок мелких трещин иногда росла жухлая трава, напоминающая торчащее из земли сено, некоторые каменюки покрывал угрюмый темно-зеленый мох, излучавший слабый свет, да то тут, то там раскинулись настоящие заросли жесткого кустарника, сквозь который с топором наперевес с трудом мог продраться даже Аз. Воду они пили из встречающихся по пути озерец. Мутная, теплая и просто отвратная на вкус, отдающая какой-то кислинкой — но со временем они привыкли и к ней.

Минул десятый привал с тех пор, как их четверка вошла в зловещую долину, когда взобравшись на очередной холм, они немедленно припали к земле, завидев вдалеке целую процессию, что также направлялась к Горам под предводительством одного из Всадников. То был настоящий гигант, ростом, наверное, выше Шу почти на голову и не уступающий ему в объеме. Тело Всадника защищал пузатый панцирь, на голове сидел круглый шлем, на плече же покоился огромный оно, которым легко можно было перерубить пополам не то, что человека — быка.

Позади Всадника на почтительном расстоянии держались о́ни и ямаваро — первые вдобавок сопровождали несколько нуэ — за ними же следовали айры, что вели за собой не менее трех дюжин пленников, скованных меж собой цепями. Мужчины с серыми лицами, что не отрывали глаза от земли, заплаканные женщины, хныкающие дети — все они выглядели так, словно провели в пути не один десяток дней, иссохшие, одетые в изорванные лохмотья, покрытые грязью и кровью, еле-еле передвигающие ногами от усталости.

— Интересно, зачем ублюдки ведут людей на север? — прошептал Аз.

— Понятия не имею, — столь же тихо ответил Кенджи. — Могу сказать лишь одно — ничего хорошего этих несчастных не ждет.

И будто бы в подтверждение его слов один из невольников споткнулся и упал. Мужчина попытался было встать, но тут же рухнул обратно и замер. Колонна встала. Всадник что-то прогудел — с такого расстояния Кенджи не мог расслышать слова, однако голос Всадника напоминал рев боевой трубы, протяжный, низкий — и к упавшему поспешил один из айров. Он пнул мужчину по ребрам и затряс за плечо — однако тот так и лежал, не шевелясь и не издавая ни звука. Айр повесил ружье на плечо и завозился над кандалами упавшего — и стоило только цепям упасть на землю, как он вдруг вскочил на ноги, оттолкнул явно оторопевшего стража и что есть мочи помчался прочь, словно вспугнутый заяц. Правда, наслаждался свободой он не долго — грохнул выстрел и мужчина упал лицом в грязь, пару раз дернулся, силясь подняться, содрогнулся в последней агонии и отправился к праотцам уже по настоящему. Процессия же продолжила путь, Кенджи же подумал, что, быть может, несчастному еще повезло обрести быструю смерть.

Кенджи со спутниками выдвинулись в дорогу только когда Всадник со своей свитой и пленниками скрылись из виду, для надежности выждав еще какое-то время. Теперь их четверка продвигалась вперед с еще большей осторожностью. Костры они больше не жгли, чтобы не привлекать внимания. К счастью, чем ближе они приближались к Мертвым Горам, тем теплее становился воздух вокруг, так что хотя бы угроза замерзнуть насмерть их миновала. Вот только приемы пищи пришлось сократить; Кенджи, Аз и Мальчик довольствовались оставшимися корешками и ягодами, отдавая почти все вяленое мясо и рыбу Бурану, который пускай и не отказывался жевать коренья, но делал это с настолько несчастным видом, что решение разделить пищу было принято единогласно. Как-то раз их компания издалека видела пасущееся оленье стадо, однако пришлось пройти мимо мимо, так как рогатых сторожили с полудюжину варваров.

Когда Мертвые Горы уже наполовину закрывали собою небо, Кенджи вдруг услышал все нарастающий гул, что с каждой пройденной сотней шагов становился все громче и громче; вскоре начало казаться, что от него дрожала сама земля. Повертев головой, Кенджи потрепал Аза по плечу и указал на ближайшую скалу — достаточно пологую, чтобы на нее можно было без проблем взобраться, и достаточно высокую, чтобы увидеть, что происходит. Стоило только Кенджи взобраться наверх, как он подумал, что внезапно выглянуло солнце — и лишь проморгавшись понял, сколь сильно ошибался.

У подножия самой ближайшей горы раскинулись сотни — если не тысячи — шатров и костров всех возможных размеров, превращая темень вокруг в светлый день; от мелких навесов до больших и ладно построенных хижин, от небольших огоньков, вокруг которых могли уместиться лишь несколько человек, до огромных кострищ, возле которых кучковались десятки людей и демонов. Кто-то из них спал, завернувшись в плащ, кто-то жарил нанизанный на палку кусок мяса, кто-то возился возле котелка или чистил оружие, некоторые же просто разговаривали, спорили, смеялись, пели и орали; все это и создавало тот самый шум, гремящий на всю округу.

Несмотря на хаос, Кенджи, какое-то время наблюдающий за происходящим, отметил, что на самом деле в огромном лагере все же есть какой-никакой порядок. Самые лучшие шатры и выстроенные из дерева дома — в Каноку их бы занимали лишь бедняки, здесь же, скорее всего, даже подобные жилища считались настоящей роскошью — находились ближе всего к горе; располагались они разматывающейся спиралью и, похоже, были предназначены в основном для демонов либо же вождей айров. Так, например, возле одного костра сидел всего один дикарь в окружении десятка о́ни, но не похоже было, чтобы они испытывали к человеку хоть каплю презрения, деля с ним один бурдюк.

Дальше от горы стояли навесы куда скромнее и было их больше всех. Видимо, в эту часть лагеря занимали простые воины, не слишком привилегированные, чтобы делить место вместе с сильными мира сего, но и далеко не парии. А вот еще дальше теснились как раз таки самые отщепенцы среди айров, а также ямаваро, нуэ, инугами, хэби и прочие существа, которых Кенджи никогда до этого момента и не видел.

Причем то тут, то там стояли вооруженные часовые — как люди, так и демоны — которые зорко следили за порядком, не давая членам более низкого «круга» беспокоить своим появлением более высокопоставленных соратников и прикрикивая на особо распалившихся драчунов, иной раз сопровождая вопль выстрелом в воздух. Впрочем, большинство потасовок затихали сами и практически сразу, да и вспыхивали они, как правило, на окраине лагеря, тогда как в центре его и «верхушке» было на удивление мирно.

— Армия Пепельного Короля… — свистящим шепотом произнес Аз, лежавший подле Кенджи. — Ты когда-нибудь видел такое количество народу в одном месте?

— Нет, — покачал головой он и не врал; даже в самый разгоряченный день Турнира трибуны видели куда меньше людей; и что уж говорить о том, что у них не было при себе оружия, да и демонов средь зевак тоже не водилось.

— И как мы вообще проникнем в Кузницу? — продолжил Аз. — Тут светло, будто днем. Тихо нам не пройти…

Признаться, у Кенджи не было ни единой идеи, как им пробраться сквозь копошащееся словно муравейник войско. Прокрасться незамеченными казалось просто невыполнимой задачей, попытаться прорваться с боем — тем более. И тут взгляд Кенджи зацепился за десяток айров — похоже, новоявленных пленных — которых гнали сквозь лагерь несколько о́ни. Несчастные, сбившиеся в кучку, походили на испуганных цыплят, жмущихся к матери-наседке; они кидали на гомонящих вокруг воинов и демонов испуганные взгляды и шарахались в сторону от каждого громкого вопля, однако ни один из воинов Короля не обращал ни малейшего внимания на невольников — похоже, здесь это была частая картина. Пройдя сквозь лагерь насквозь, они вместе с сопровождающими скрылись в темной пещере — а у Кенджи в тот же миг родился план. Самоубийственный и безумный — но другой здесь и не сработает.