И снова к микрофону выхожу... - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Матвей Львович Фролов (ПИСЬМО В РЕДАКЦИЮ) #13

ПИСЬМО В РЕДАКЦИЮ

Мне хотелось бы, уважаемые товарищи, чтобы Вы, если это возможно, передали по радио стихи беспартийной рядовой учительницы — ленинградки Завитаевой, которой уже нет в живых. Эти стихи — дневник, написанный в дни блокады кровью сердца. Она так же, как и все ленинградцы, тяжело переживала голод, тяжело было ей потерять самых близких людей, но уверенность в победе не оставляла ее, а ей было 58 лет.

Как Вы увидите из материала, на все события нашей жизни в блокированном Ленинграде Завитаева отзывалась как страстная патриотка своей Советской Родины.

Прошу Вас, если не найдете возможным использовать ее стихи, переслать мне их обратно. Я тоже стара, переписывать от руки трудно...

Простите за бессистемность моего письма, за торопливость.

В. Чуракова.

Разумеется, мы заинтересовались письмом и пришли к Валентине Карловне Чураковой с магнитофоном, чтобы рассказать слушателям о дневнике учительницы Завитаевой.

Валентина Романовна Завитаева прожила всю жизнь в Ленинграде. Она не поэтесса, стихи ее несовершенны. Они были написаны для друзей и нигде никогда не печатались. Это просто голос рядовой жительницы блокированного города, своеобразный стихотворный дневник, документ, в котором отражены наш быт тех лет, наши думы и надежды, заботы и даже праздничные и литературные даты.

Валентина Карловна Чуракова начала перелистывать страницы. Прежде всего она прочитала стихотворение, написанное В. Р. Завитаевой в декабре 1941 года:

Осада становилась злей,

И день, и ночь нас голод мучил.

Нас леденил мороз трескучий,

Рвалися бомбы средь ночей,

Казалась гибель неминучей.

Нас окружая все тесней,

Опасный враг грозовой тучей

Залег у ближних рубежей.

Еще запись той же поры:

...Быть может, мне погибнуть суждено,

Я с Ленинградом не могу расстаться.

В единый круг мы связаны давно:

Родное наше имя — ленинградцы.

Я — общей цепи малое звено,

Больная, слабая, почти теряя зренье,

Я не оставлю пост мой боевой...

С пером в руке взываю я к отмщению

За всю страну, за город кровный мой.

Вы сильные! С надеждой и терпеньем

Мой голос обращаю к вам:

За смерть детей, за низость преступлений,

За муки голода, за ужас разрушений

Сторицею отмстите палачам!

В. К. Чуракова продолжала свой рассказ у микрофона:

— Треть населения героически боровшихся ленинградцев умерла от голода, но живые не сдавались. Мы знали, что враг остановится, если получит решительный отпор. Нам выпала судьба защищать наш город, наших детей. Мы не дрогнули. Мы много потеряли, но сохранили надежду.

Мы помогали фронту: рыли окопы, несли дежурства на крышах, очищали улицы, работали в госпиталях.

Страшно было стоять на крыше под бомбами и снарядами, но мы не позволяли себе не только оставить боевой пост, но даже спуститься на одну лестничную ступеньку — и это казалось невозможным малодушием.

Не было хлеба. Но на Новый, сорок второй год в бомбоубежищах для детей, почему-либо не эвакуированных, стояли нарядные елочки, и детям давали угощение — сверх пайков по маленькому кусочку сахара. Ведь в условиях блокады было построено восемьдесят пять детских домов, где обрели кров и пищу три тысячи сирот. Советское правительство для спасения детей делало все, что могло.

Все это переживала, во всем этом участвовала и Валентина Романовна Завитаева. В обращении «К родным бойцам» она писала:

Как проснешься в холодной постели,

Цепко душу охватит страх:

Как они там среди метелей

В неустанных опасных трудах?

На морозе стоишь у трамвая,

Стынут руки, не чувствуешь ног...

Шепчет сердце, огнем полыхая:

«Согревает ли их огонек?»

Торопясь, до начала работы

Ищешь сведений в кипе газет,

И невольно волнует забота:

А тепло ли там каждый одет?

И нам хочется всем без изъятья

Теплой лаской своей показать,

Что у них есть и сестры, и братья,

Что им Родина — нежная мать.

В 1942 году В. Р. Завитаева обратилась к матери погибшего сына:

Мать бедная, сын пал в полях холодных,

Пал не один, легло их много там,

Красивых, сильных, благородных,

Так нужных их отцам и матерям,

Таких родных, так бесконечно милых...

Я над его безвременной могилой

С тобою вместе плачу, мать!

Но, славою победной озарен,

С тобою сын в твоей заветной думе.

Он как герой на поле чести умер,

За Родину сражаясь, умер он.

Хочу, чтоб мыслью этой ты гордилась.

Ты всем нам стала ближе и родней,

К семье единой скорбных матерей

Теперь ты сердцем приобщилась.

Ты никогда не будешь одинока,

Твой каждый вздох услышан будет нами:

В могиле мальчик под землей глубоко,

Но орошен его надгробный камень

Всех матерей горячими слезами.

— Во всех строках, написанных Завитаевой, — заметила В. К. Чуракова, — чувствуется уверенность в победе.

Борьба за свободу Родины закалила и душевно возвысила советских людей. В самые тяжелые времена ленинградцы стойко защищали свой город от врага. Вот февральские записи 1942 года:

И Ленинград в боях жестоких остался непоколебим.

Наш город не был одиноким:

Стояла Родина за ним.

И в дни тягчайших испытаний

по ладожским надежным льдам

Войска, и танки, и питанье

страна зимой послала нам.

Неслись машины ряд за рядом,

И, им переграждая путь,

Бомб и снарядов тяжким градом

Пытался враг кольцо сомкнуть.

Тянулись дни, прошли недели.

Три смертных месяца подряд,

Но Гитлер не достигнул цели,

Он не отрезал Ленинград.

От века город был свободным,

Враг наших улиц не топтал.

Примером доблести народной

Навеки он отныне стал.

Пусть снова начались морозы,

Стучит пусть Гитлер у ворот,

Нам не страшны его угрозы,

Он Ленинграда не возьмет!

В дневнике учительницы Завитаевой мы нашли строки, которые напомнили очень трогательную и характерную для блокадных лет традицию.

На набережной Мойки находится квартира-музей А. С. Пушкина. И в день смерти поэта, как и в мирное время, сюда приходили ленинградцы, чтобы отдать дань памяти великому поэту.

Мне не забыть, как в сумрачном подвале,

В бомбоубежище мы Пушкина читали.

Больной старик, собрав остатки сил,

Страницы наизусть с улыбкой говорил,

В ответ ему улыбки расцветали.

«Несчастью верная сестра»,

Жила надежда в мрачном подземелье.

И верилось, что темная нора

Не станет нам последним новосельем.

Среди сомнений и забот,

В минуты горести унылой

Мы повторяли: «Все пройдет,

И что пройдет — не будет мило»...

Наступил 1943 год.

Враг, окружив, просил сдаваться —

Мы не сдавались. В свой черед

Здесь каждый был готов сражаться...

Но миновал ужасный год...

Кто не жил с нами — не поймет,

Что испытали ленинградцы.

Мы не забудем гулкий звон

Летящих стекол, вой снарядов,

Разбитых бомбами фасадов,

Придавленных хрипящий стон

И мертвецов с живыми рядом.

Мы не забудем похорон

Без погребального обряда,

Без слез над прахом дорогим.

Мы не забудем желтый дым

Ночных убийственных пожаров.

Мы не забудем! Не простим!

Могучим гибельным ударом

Войну с фашизмом завершим.

И беспощадной будет кара

Тем, кто огонь зажег кровавый,

Кто наши к счастью заградил пути,

Тем, кто без повода, нарушив дружбы право,

На нашу землю мирную вступил,

Кто мучит голодом, кто женщин распинает,

Кто в ямы на глазах у матерей

Детей отравленных бросает,

Кто гонит в рабство тысячи людей, —

Таким пощады нет! Нет нашего прощенья,

Таких злодейств нельзя забыть.

Виновников мы требуем судить.

Возмездья мы хотим, мы жаждем мщенья.

Октябрьским праздникам 1943 года В. Р. Завитаева посвятила такие строки:

Октябрь Великий перед нами,

Но завтра стройными рядами

Наш праздник славить не пойдем,

Его мы чествуем иначе:

Мы — город-фронт, а это значит,

Что свой рубеж мы стережем.

На предприятьях Ленинграда,

В цехах заводских, у станков,

Все знают без излишних слов,

Что мы тогда пойдем парадом,

Когда прогоним прочь врагов,

Когда фашизма дух тлетворный

Ударом сильным сокрушим,

Когда с противником упорным

Борьбу победно завершим.

Войска Советской Армии перешли в наступление. Вражеская блокада города была прорвана. В ту пору, кажется, все заговорили стихами.

Восемнадцатое января

Нам нельзя забыть этот вечер,

Он навеки в сердцах у нас,

Как великая дата отмечен.

В эту ночь мы не знали сна,

Не от горя мы ночь не спали,

Не от горя рыдали навзрыд —

Мы победным речам внимали,

Мы услышали слово «прорыв».

Мы узнали, что сбита блокада,

Враг понес жестокий урон...

Вам, защитники Ленинграда,

Низкий шлём, до земли, поклон.

Вам спасибо, бойцы родные!

Беззаветной отвагой горя,

Вы «окно прорубили» в Россию

Восемнадцатого января.

В. К. Чуракова показала нам четверостишия, написанные ее подругой после великой Победы:

В названье города звучит такое имя,

Что за него мы шли на смертный бой,

И город устоял неустрашимый,

Не поколебленный войной.

Бессмертный Ленин перед нами,

К победе партия ведет,

И, вознесенный над веками,

В бессмертье город наш войдет.

* * *

...Теперь несколько слов о самой Валентине Карловне Чураковой.

В год Великой социалистической революции Валя Чуракова была работницей ниточной фабрики. В последний день 1917 года вместе с другими выборжцами она пришла в зал Михайловского артиллерийского училища, чтобы встретить первый советский Новый год.

В гости к выборжцам приехали Владимир Ильич Ленин и Надежда Константиновна Крупская. Восторженно встретили рабочие своего любимого вождя. Владимир Ильич поздравил выборжцев с Новым годом, сказал несколько слов о великой победе, завоеванной в Октябре семнадцатого года, выразил твердую уверенность в том, что рабочий класс добьется окончательной победы над буржуазией.

Весело и празднично было на первом советском новогоднем балу. Когда начались танцы, Валя Чуракова пригласила танцевать Владимира Ильича Ленина... На всю жизнь сохранился в памяти Валентины Карловны этот неповторимо прекрасный вечер.

Работница ниточной фабрики получила высшее образование, стала учительницей. В годы Великой Отечественной войны работала в госпитале.

Я встретился с В. К. Чураковой, когда ей было уже за шестьдесят. Сколько сил у нее и бодрости! Валентина Карловна активно участвует в работе общественного совета Музея истории Ленинграда, часто выступает перед молодежью, переписывается со школьниками многих городов, помогает им создавать Ленинские уголки.

У Валентины Карловны два сына, оба воевали, оба сейчас заняты мирным трудом: Лев — старший механик ледокола «Капитан Белоусов», работает в Арктике, Сергей — маркшейдер на шахте в Челябинской области.

1948