И уйти в закат

Глава 17

Я пришла в себя и сразу же пожалела об этом.

Голова болела так, словно меня пнули в нее тяжелым фермерским ботинком. Половина лица была покрыта коркой из засохшей крови, кожа под которой чертовски зудела. Глаза все еще слезились, в носу хлюпало. И это, чтоб вы понимали, была только малая часть моих проблем.

Ноги были связаны строительным скотчем. Тем же скотчем они примотали мою здоровую левую руку к гипсу правой. И мне приходилось засасывать воздух хлюпающим носом, потому что третья полоска скотча залепляла мне рот.

Голову закрывал черный мешок, завязки от которого впивались мне в шею.

Кроме того, я лежала в очень тесном замкнутом пространстве, которое постоянно тряслось. Так что или меня заживо похоронили во время землетрясения, или я сейчас в багажнике машины, двигающейся по не самой ровной дороге.

По сравнению со всем вот этим реальность Пеннивайза уже не казалась мне такой пугающей.

Роберта Ни Хрена Не Помню Кэррингтон. Однако, если я осознавала, что ни хрена не помню, это все еще была я, и удар по голове не запустил цикл амнезии на новый круг. Пожалуй, это была единственная хорошая новость.

Итак, кто-то вломился в отель, перебил кучу охраны (в этом я была уверена, иначе бы этих парней в мой номер черта с два бы кто впустил), стукнул меня по голове, упаковал в багажник и сейчас куда-то везет.

Что ж, надо прояснить, кто и куда.

Тело затекло, руки практически не слушались. Извернувшись каким-то совершенно нетипичным для человеческой анатомии образом, я устроилась чуть поудобнее (если это слово вообще уместно в данной ситуации) и начала стучать гипсом правой руки по крышке багажника. Поскольку это не возымело никакого эффекта, я решила, что стучу недостаточно громко, и принялась тарабанить по ней коленями. Судя по ощущениям, металл выгибался наружу, и это должно было привлечь внимание похитителей, если просто стук на них не действовал.

Сработало.

Машина сбросила ход и остановилась. Я услышала тяжелые шаги, а потом внутри закрывающего мою голову мешка стало чуть светлее. Кто-то открыл крышку багажника. Тело омыло притоком свежего воздуха.

— Ну и чего ты хочешь?

— Мммм, — сказала я, что в примерном переводе на человеческий язык означало: «А как ты сам думаешь, чертов ублюдок?»

— Она не может ответить тебе, Дон, — сказал второй голос. — У нее же рот заклеен.

— Я знаю, что у нее рот заклеен, Кайл, — огрызнулся Дон. — Я сам его заклеивал.

— Тогда какого черта ты задаешь ей вопросы?

Они не стесняясь называли имена друг друга, а значит, чувствовали себя в полной безопасности и не думали, что я смогу сдать их полиции. Потому что для меня эта дорога в один конец.

— Мммм, — сказала я.

— Если ты не перестанешь колотить в крышку багажника, я тебе втащу, — пообещал Дон.

— Мммм, — в отчаянии заявила я. — Мммм эмммм ммм.

— По-моему, она что-то хочет, — сказал Кайл.

— А мне плевать, — сказал Дон. — Давай я просто ей втащу.

— Пророк велел доставить ее живой, а она и так уже полумертвая, — сказал Кайл.

Пророк, значит. Я так и знала, что без Джеремайи Питерса здесь не обошлось. И хотя он делал вид, что не держит на меня зла за простреленную ногу, в глубине души он, видимо, затаил.

— Ладно, — сказал Дон. — Давай ее вытащим.

Он взял меня за плечи, а Кайл — за ноги. Совместными усилиями они вытащили меня из багажника и поставили на асфальт. На довольно горячий асфальт, стоять на котором босыми ногами было очень неприятно.

Впрочем, я недолго скучала по своим оставленным в «Континентале» сапогам, потому что затекшее тело отказалось задерживаться в вертикальном положении и рухнуло на дорогу. Я ушибла левую руку, но на фоне всего остального это была мелочь.

Они снова подняли меня на ноги и на этот раз прислонили к машине. Потом чьи-то пальцы распутали завязки и стянули мешок с моей головы.

Я наконец-то увидела своих похитителей. Они были похожи не как близнецы, но как братья. Оба здоровенные, с длинными грязными волосами и нечесаными бородами. Дон носил грязный джинсовый комбинезон на голое тело, а у Кайла под таким же была футболка, вылинявшая и тоже не очень чистая.

— Мммм, — сказала я, что означало: «Мой рот все еще заклеен».

Кайл поднес руку к моему лицу, ухватился за уголок скотча и сорвал его одним резким движением.

— Воды, — сказала я.

— Щас будет, — он сходил в машину и принес мне бутылку минералки. До меня из нее уже кто-то пил, но сейчас было не время думать о гигиене.

Кайл сунул бутылку мне в левую руку и помог поднести ко рту. Я одним махом осушила половину бутылки и продолжила бы, если бы Кайл меня не остановил.

— Хватит, — сказал он. — А то через полчаса придется останавливаться и искать тебе кустики.

А с этим тут будет явная проблема, так как машина стояла на обочине проселочной дороги где-то посреди степи, и растительности, в высоту достигающей хотя бы моего колена, в поле зрения не наблюдалось.

Как и других людей и других машин, к сожалению.

— Куда мы едем? — спросила я.

— В общину, — сказал Кайл. — Пророк велел привести тебя к нему.

— Зачем ты с ней разговариваешь? — спросил Дон.

— Я проявляю учтивость, — сказал Кайл. — И потом, что плохого от этого может случиться?

— Не знаю, — Дон посмотрел на меня. — Пророк сказал, что мы будем неуязвимы, но тебе удалось уязвить двоих из нас. Как ты это сделала?

— Дай мне время, и я всех вас перебью, — пообещала я.

— Вот и поговорили, — сказал Дон и взял в руки мешок. — Теперь дальше поедем.

— Не-не-не, ребята, — сказала я. — Только не в багажник. Давайте я поеду с вами в салоне. Обещаю, что буду себя хорошо вести.

Это не слишком хорошо вязалось с моим прошлым обещанием, но я надеялась, что они не отнеслись к тем моим словам серьезно.

— Ты будешь хорошо себя вести в багажнике, — сказал Дон. — Иначе я тебе втащу.

— Пророк велел доставить меня живой, — напомнила я. — А в багажнике я непременно помру от теплового удара или обезвоживания. Или от удушья. В общем, целая масса вариантов, есть из чего выбрать.

Они переглянулись.

— Может, и правда… — сказал Кайл.

— Нет, — отрезал Дон. — Она может доставить нам неприятности. Привлечь внимание.

— Пророк сказал, что мы доставим ее без проблем.

— Пророк сказал, что мы будем неуязвимы, а Френк и Дэнни мертвы, — сказал Дон.

— Неужели я вижу сомнения?

— Она — ведьма, — толстый грязный палец Дона указал на меня обличающим жестом. — Дьявольское отродье, о котором предупреждал Пророк.

— Слово Пророка значит больше, чем сила ведьмы.

— Но слово Пророка было сказано вчера и далеко отсюда, — возразил Дон. — А сила ведьмы — вот она, совсем рядом. Вдруг она призовет себе на помощь нечистые силы? Я не хочу рисковать.

— Если бы она могла призвать на помощь нечистые силы, она сделала бы это в отеле, — резонно заметил Кайл.

— Вот именно, — сказала я.

— Молчи, ведьма.

— Я не ведьма.

— Ты убила двоих!

Вообще-то, это они вломились ко мне в номер, а не я к ним, но в глазах Дона этот факт смягчающим обстоятельством почему-то не стал.

— Я застрелила их из пистолета, — напомнила я. — Сейчас у меня нет пистолета. И я даю слово, что буду хорошо себя вести.

— Слово ведьмы ничего не стоит, — заявил Дон.

— Может быть, она и не ведьма, Дон, — сказал Кайл. — Ведьмы красивые…

Ах ты, скотина. Знаешь, как уронить женскую самооценку. Разбуди тебя посреди ночи ударом в голову, засунь в багажник и подержи там несколько часов на жаре, я посмотрю, какой ты будешь красавчик.

— Разговор закончен, — Дон наклонился, поднял с асфальта полоску скотча, которой был заклеен мой рот, и обнаружил, что она слиплась. Разровнять ее он не смог, так что полез в салон за рулоном.

На какой-то миг мы остались с Кайлом один на один, и я подумала, что это хорошая возможность на него прыгнуть. Правда, он был в два раза тяжелее меня, на голову выше, у него работали обе руки (а кулаки у него были размером с мою голову), и он не был связан. Так что шансы мои были невелики, а репутация, и так невысокая, скатилась бы на самое дно.

Поэтому я решила попробовать как-нибудь в другой раз, позволила заклеить мне рот, нацепить на голову мешок и уложить в багажник.

— Дорога долгая, но мы будем останавливаться каждые два часа и проверять, все ли у тебя в порядке, — пообещал мне Кайл.

— А если будешь рыпаться, я тебе втащу, — сказал Дон.

— Ммм, — ответила я им обоим.

Еще сочтемся.

Лежать в багажнике было скучно, поэтому я стала изобретать планы спасения.

Вот железная скоба, об нее можно перетереть скотч и освободить левую руку. Потом можно сломать спинку заднего сиденья, ворваться к ним в салон и спровоцировать автокатастрофу, в которой они получат страшные увечья, а я уцелею и смогу уйти. Правда, в этот момент они, скорее всего, будут пристегнуты, а я — нет, и кто из нас получит страшные увечья, это большой вопрос.

Я была относительно спокойна. Ну, насколько вообще можно быть спокойной в такой ситуации. Пророк, скорее всего, это Питерс, требовал, чтобы меня привезли к нему живой, это значит, что убивать меня прямо сейчас никто не будет. И даже если это только для того, чтобы меня лишил жизни сам Питерс, до этого момента у меня остается какое-то пространство для маневра.

Главное — не пропустить свой шанс. Возможно ведь, что этот шанс станет единственным.

Драться с этими парнями у меня не было никакой возможности. Даже если бы против меня стоял только один из них, а у меня были бы обе руки, и я пребывала бы на пике своей физической формы, наши антропометрические параметры все равно были слишком разными. Для таких случаев люди и придумали пистолеты…

Если бы я еще точно знала, сколько нам ехать…

Видимо, незаметно для себя я все-таки заснула, потому что в какой-то момент снова обнаружила себя парящей в сливном коллекторе, а напротив меня висело зловещее лицо Пеннивайза.

— Добро пожаловать домой, девочка Бобби, — сказал он. — Какого цвета шарик ты хочешь, красный или синий? У меня есть красный, у меня есть…

— Это теперь что, каждый раз так будет? — спросила я.

— Именно так, — подтвердил он. — Каждый раз закрывая глаза ты будешь оказываться тут, с нами. Летать тут, с нами. И это будет происходить до тех пор, пока ты не останешься здесь навсегда.

— Ну, если вспомнить, что ждет меня там, наверху, это не такой уж и плохой вариант, — сказала я.

— Навсегда — это вечность, — сказал Пеннивайз, явно не услышав моих слов. — И эту вечность ты проведешь со мной. Будешь парить тут, внизу.

— Я же сказала, меня устраивает.

— Да? — он выглядел не удивленным, а, скорее, озадаченным. — Это ведь мой мир, и здесь я могу делать с тобой все, что захочу.

— А вот и нет, — сказала я. — Ты нереален. Ты — всего лишь голос в моей голове.

— А кто сказал, что голоса в твоей голове нереальны, девочка Бобби? — спросил он. — Ты вольна думать, что я не существую, но боль, которую я могу тебе причинить, вполне реальна.

Его пальцы стали удлиняться и превратились щупальца, обвившие мои руки и ноги. На щупальцах были присоски, как у осьминога, и я чувствовала, как они прилипают к моей коже.

— Я могу выпить всю твою кровь, девочка Бобби, — сообщил Пеннивайз. — А потом выплюнуть ее обратно. И сделать так десять тысяч раз.

— Похоже, что тебе здесь довольно одиноко, — сказал я. — И времени свободного просто уйма.

— Похоже, что ты больше не боишься меня, девочка Бобби, — ответил он, подражая моему тону. — Это огромная ошибка.

— Подожди минутку, — попросила я. — У меня вторая линия.

Процедура мне была уже знакома: крышка багажника, чьи-то руки, мешок, сдираемый с губ скотч, горячий асфальт под ногами. На этот раз я даже умудрилась не упасть.

— Как ты? — спросил Кайл.

— Чудесно, — сказала я. — Лучший сервис в моей жизни.

Судя по положению солнца, прошло куда больше двух часов, и дело близилось к вечеру, но пейзаж вокруг поменялся не сильно. Степь от горизонта до горизонта, пыль, скудная растительность, никаких следов присутствия человека, если этих двоих не считать.

— Тебе что-нибудь нужно?

— Да, — сказал я. — В кустики.

— Так иди.

Я потрясла руками.

— Со всем этим будет затруднительно, — сказала я.

— Справишься, — сказал Дон.

— Да как? Хотя бы ноги освободите.

— Ладно, — Дон достал нож и разрезал скотч на моих джинсах.

— Руки тоже было бы неплохо, — сказала я.

— Обойдешься, — сказал он. — Иди, пока я не передумал.

— Ну, это ж не моя машина, — сказала я. — И химчистку я тоже оплачивать не буду, если что.

Я побрела куда-то в прерии, загребая теплый песок босыми ногами. С укрытиями тут было неважно, густая растительность отсутствовала, а ландшафту не хватало изгибов.

— Хватит! — крикнул Дон, когда я отошла метров на пятьдесят. — Делай свои дела и возвращайся!

— Хотя бы отвернитесь, — потребовала я. — Да ладно, ребят, куда я здесь денусь-то?

Они отвернулись, и мне кое-как удалось стянуть джинсы и сделать свои дела.

Итак, у меня есть свободные ноги и пятьдесят метров форы. А у них есть машина.

На местности никаких укрытий, никакого человеческого жилья, до которого были бы шансы добежать в надежде получить помощь. И если я попробую, и у меня не получится, они, скорее всего, еще и изобьют меня после того, как поймают.

Нет, это еще не тот шанс.

Я побрела обратно.

В нескольких шагах от меня в пыли что-то тускло сверкнуло, и это заставило меня приглядеться. Обломанное лезвие ножа, длиной около десяти сантиметров. Ржавое, пыльное, но…

Я сделала вид, что споткнулась, упала на живот, схватила лезвие, и, неуклюже поднимаясь, спрятала его в карман джинсов. Прикрыла его руками, чтобы содержимое кармана не особенно бросалось в глаза.

Тщетно.

Едва я вернулась к этим двоим, как Дон поинтересовался, что это у меня там.

— Где?

— В кармане, — одной ладонью он отвел мои руки в сторону, второй залез в карман. — Железка, надо же. Хотела пырнуть меня этой железкой?

Вот такая я неблагодарная скотина. Хотела пырнуть их обоих после всего того, что они для меня сделали.

Я внутренне собралась, ожидая удара, но вместо этого он достал нож и разрезал скотч на моих руках. И швырнул злополучной обломок мне под ноги.

— Давай, — предложил он. — Один на один. Если ты сможешь меня хотя бы поцарапать, клянусь, я тебя отпущу.

Врет, равнодушно отметила я. Судя по тому, что я видела, он не пойдет против слова Пророка. К тому же, мои шансы с ним драться… Ну, он большой, сильный, и нож у него не сломан. Здоровый такой, охотничий, со зловещими зазубринами.

Даже если бы они не заметили мою находку, я все равно не решилась бы на лобовую атаку. Я могла рассчитывать исключительно на эффект внезапности, а так-то что?

Но часть моей натуры, о существовании которой я раньше даже не подозревала, требовала, чтобы я ринулась в битву, пусть даже у меня нет никаких шансов на успех. Ярость исходила откуда-то глубоко изнутри, из той части моей личности, о которой я ни черта не помнила. Скорее всего, ты умрешь, говорила она. Крича, визжа от злости и захлебываясь собственной кровью, но разве не так положено умирать кому-то вроде тебя?

Прыгни на него, царапай, кусай, разорви его плоть, сожри его сердце…

Во мне всколыхнулись воспоминания. Нечёткие, на уровне ощущений. Мимолетных касаний тумана… И другая моя часть, та, что еще сохраняла контроль над телом, решила, что ей нужно тщательнее во всем разобраться.

Глупо и героически помереть я успею всегда.

— Ну! — сказал Дон. — Сдюжишь?

Я опустила голову.

— Хорошая девочка, — сказал он. — Теперь полезай обратно в багажник.

На этот раз они даже не стали меня связывать. Может быть, решили, что в этом больше нет необходимости. А может быть, им просто было лень.