И уйти в закат

Глава 28

Пробуждение — это, наверное, хорошо.

Если ты живешь спокойной, скучной, размеренной жизнью и всегда просыпаешься в собственной кровати. Ты просыпаешься, идешь в душ, потом на кухню, варишь себе кофе, жаришь яичницу с беконом и поедаешь ее, косясь одним глазом на экран смартфона с открытой лентой новостей. Ну, или в газету, если ты ровесница динозавров. Потом ты красишься, одеваешься и впереди тебя ждет еще один хороший день с вполне предсказуемыми событиями, и ты точно знаешь, как бы оно там все ни повернулось, вечером ты снова будешь дома, и твоя спальня будет ждать тебя, чтобы завтра все повторилось еще раз.

Совсем другое дело, если ты каждый день просыпаешься в разных местах. И не только просыпаешься, но и, допустим, приходишь в себя после ударов по голове. Или после того, как тебя в очередной раз опоили какой-нибудь гадостью. Ты можешь проснуться в подвале, в каком-нибудь подземном бункере теневой правительственной организации, в номере роскошного отеля или в багажнике автомобиля, за рулем которого сидит похитившая тебя деревенщина.

Я открыла глаза и обнаружила себя в кабинете Джеремайи Питерса, и обстановка тут была весьма странная.

Как минимум, она вызывала вопросы, требующие немедленного разъяснения.

Я лежала на диване. Сам Джеремайя Питерс, абсолютно голый, стоял метрах в трех от меня, в районе своего рабочего стола, и вид у него был довольно дикий. На скуле у него краснела свежая ссадина, а глаза беспорядочно блуждали по комнате.

А нет, не совсем беспорядочно.

Он попеременно смотрел то на меня (ну, это как раз понятно), то на внушительных размеров дыру в стене его кабинета. Несколько циферблатов упали на пол и разбились, а в проломе виднелся кусок темного безоблачного неба, на котором сверкали немногочисленные звезды. А ведь дом глава церкви себе построил основательный, бревенчатый, просто так стену не проломишь…

Мое платье было задрано выше талии, трусики белой тряпочкой валялись на ковре, а… гм… мужской инструмент Джеремайи был все еще готов к бою, хотя и медленно от этой боеготовности избавлялся. В целом, ситуация недвусмысленная.

А еще рядом с диваном стоял топор из моего сна.

Здоровенный красный пожарный топор с чуть выщербленным лезвием, которое тускло мерцало при свете звезд.

Что ж, похоже, покойный Пеннивайз был прав, и я вернулась в реальность очень вовремя.

Я села и одернула платье в более-менее приличное состояние.

— Как же так, Питерс? — спросила я. — Ты меня опоил и пытался воспользоваться моей беспомощностью? Ну вот зачем? Ты ведь уже почти начал мне нравиться.

— Что это за штука? — сдавленным голосом спросил он.

— Очевидно же, что это мой топор, — сказала я. — А что ты скажешь по поводу попытки изнасилования?

— Я беру, что хочу, — сказал он. — Я так привык.

О дивный новый мир, который может построить такой вот бог.

За дверью послышались шаги, потом дверь распахнулась, и к нам присоединился Кайл, Дон и еще несколько мордоворотов, и у всех у них были ножи и дубинки. Пока — за поясами, но я была уверена, что к концу вечеринки мы доберемся и до этой дряни.

Джеремайя несколько воодушевился.

— Я ухаживал за тобой, как умел, — сообщил он. — Как я не ухаживал ни за одной из моих женщин. Я кормил тебя ужином, я поил тебя вином, я сделал тебе массаж, а ты все равно собиралась уйти. Да что ты вообще о себе возомнила?

Ну, кто тут что о себе возомнил, это большой вопрос, подумала я. Эта скотина чуть не… а ссадина у него откуда, кстати? Я случайно двинула, пока дралась с воображаемым Пеннивайзом?

— Возьмите кто-нибудь этот топор, — распорядился Джеремайя. — А потом подержите ее. Я хочу закончить дело.

Наверное, именно эти слова «подержите ее», сказанные небрежным тоном, стали последней каплей. В этот момент я поняла, что ничего хорошего этот человек построить не сможет. Потому что сколько бы он там ни трещал о справедливости, свои желания и амбиции он всегда будет ставить выше.

Кайл и еще один мужик двинулись ко мне.

— Не прикасайтесь к моему топору, — сказала я и дотронулась до его рукоятки правой рукой.

Чуда, на которое я втайне надеялась, не произошло. Рука не исцелилась, пальцы не сжали рукоять, как они сжимали ее во сне, я даже не почувствовала их прикосновения к деревяшке.

А в следующий миг у меня перед глазами что-то ослепительно вспыхнуло. Но не так, когда тебя бьют по голове, а по-другому.

Я словно оказалась в центре фейерверка, и каждая искорка этого фейерверка была фрагментом моих воспоминаний, и они складывались в единую картинку, и фейерверк все длился и длился, и длился.

Реджи, Дерек, Джон.

Аманда.

Мистер Браун, больной ублюдок.

Агент Смит и агент Доу, и специальный агент, сука, Джонсон.

Мигель, чокнутый испанский псих.

Рабочие будни убойного отдела городской полиции. Перестрелка при ограблении банка, и мой снайперский выстрел, с которого все началось.

Первая встреча с агентами ТАКС, меч в камне.

Цензор, человек, способный разрушать чужие сюжеты и пробивать любую сюжетную броню.

Дженовезе, перестрелка с мафией в ресторане, смерть агента Смита, схватка с маньяком на пустыре.

Правда о моем отце.

Правда о моей матери.

Здоровенная шестирукая крылатая бабища с пятым размером и кучей оружия в руках.

Топор.

И снова Реджи, который не врал про нашу первую встречу, он действительно явился ради экспертизы кучки праха, в которую превратился Эдгар, мой знакомый вампир.

Брат Тайлер и его сектанты.

Фил и его блокноты.

Хэм и его тюремщики.

И снова агент Доу.

И снова топор.

И вся чертова цепочка событий, которая привела меня сюда, выстроилась у меня перед глазами.

Я вспомнила не все, но я вспомнила достаточно. Я вернулась и собрала себя из осколков.

Я знала, кто я.

Я — сержант городской полиции.

Я — рожденная в мирах бесконечных сражений Роберта Кэррингтон, Дщерь Мести и Войны, Мать Хаоса и Нового Порядка, Провозвестница Ночи Черепов, Хлада Бледного и Града Огненного.

Джеремайя Питерс ошибочно считал себя таким же, как я.

Он мне и в подметки не годится.

Пока я все это вспоминала, диспозиция поменялась не в лучшую для меня сторону.

Кайл завладел моим топором и теперь рассеянно крутил его в руках, явно не зная, что с ним делать. Двое мордоворотов навалились мне на плечи и держали прижатой к дивану, а Питерс приближался ко мне с хищной улыбкой.

Все еще абсолютно голый.

Вдобавок, они заткнули мне рот, так что я едва могла дышать, и мне даже не хотелось думать, чем именно.

И главное, его приспешники не задавали ему никаких вопросов, не выказывали и тени сомнений. Он сказал им, они делали, так велика была его власть над этими людьми.

Или они изначально были так себе людишками, но я все же была склонна винить его.

Так было проще для психики.

Когда он подобрался совсем уж близко, я попыталась пнуть его коленом в пах, но промазала. Точнее, он увернулся.

Не знаю, о чем он вообще думал в этот момент. Либо похоть полностью овладела его сознанием, либо он настолько не был готов получить отказ, и отказ настолько его раззадорил, что он решил получить свое любой ценой.

Он склонился надо мной.

Они заткнули мне рот, но моя сила не в словах.

Я призвала свой атрибут, и он вонзился в спину тому мордовороту, что держал меня справа. Мордоворот захрипел, задергал ногами и сполз с дивана, а топор вывернулся у него из спины и лег мне в правую руку.

Тот мордоворот, что был слева, сначала ослабил хватку, а потом и вовсе отскочил в сторону, и даже Джеремайя бог Питерс сделал пару шагов назад.

— Воистину, ты — дочь дьявола, — сказал он.

Это ему еще повезло, что моего папы здесь нет.

Впрочем, не особо и повезло.

Поскольку моя левая рука получила свободу, я вытащила грязную тряпку изо рта и сплюнула в сторону.

— Я же просила вас не трогать мой топор, — сказала я.

— Ведьма, как есть ведьма, — пробормотал Кайл, глядя на мою правую руку.

Я тоже посмотрела.

Исцеления так и не произошло, топор в этом плане оказался так же бесполезен, как и пророк.

Моя правая рука как бы раздвоилась, как будто она завела себе призрачного двойника. Старая правая рука, если можно так сказать, по-прежнему безвольно висела вдоль тела. Но рядом с ней, а частично поверх нее выросла еще одна рука. Призрачная, полупрозрачная. И ее пальцы крепко сжимали топор.

Ощущалась она… ну, как нормальная правая рука и ощущалась. Как единственная правая рука.

Собственно говоря, она и была единственной правой рукой, старую уже можно было списывать со счетов. Пользы от нее никакой, только детишек пугать.

Мордоворот, что получил топором в спину, бросил хрипеть и сучить ножками и затих.

Возможно, что и навсегда.

Не жалко ни разу.

Питерс судорожно натягивал на себя штаны и рубашку. Видимо, желание у него уже пропало.

— А вот теперь, сука, потанцуем, — сказала я. — Включите музыку погромче.

Грег остановил «эскалейд» посреди бескрайних кукурузных полей, не доезжая до общины Питерса несколько километров. Выключил фары, заглушил мотор.

Они вышли из машины, открыли багажник, Грег раздал всем бронежилеты. Они надевали и застегивали их, напряженно вслушиваясь в ночь.

— Что-то подозрительно тихо, — высказал общее, как он думал, мнение Стивен. — А где все обещанные ранее спецэффекты?

— Чем меньше спецэффектов, тем лучше, — сказал специальный агент Джонсон. — Хорошо бы вообще без них обошлось. Спецназ любит работать в тишине.

Грег помог Стивену застегнуть бронежилет, а потом снова подозвал к багажнику и вручил цензору хищного вида короткоствольный автомат.

— С пистолетом ты там много не навоюешь, — сказал он.

— Это же Алабама, а не Бейрут.

— Ты бывал когда-нибудь в таких переделках?

— Да каких таких-то? — вопросил Стивен, который до последнего считал, что в мотеле ему травили байки, какими принято запугивать новичков. По большей степени. — Чего вы все к этому готовитесь, как к армагеддону?

— Да, ты прав, — сказал Грег. — Лучше посиди в машине.

На какой-то миг черная алабамская ночь превратилась в светлый алабамский день, а потом до ушей Стивена донесся оглушительный алабамский гром, и основательная алабамская земля сотряслась под его ногами.

А потом темное алабамское небо озарилось заревом гигантского алабамского пожара.

— Вот тебе и спецэффекты, — сказал Грег.

— Убейте ее, мои бесстрашные воины, — изрек Джеремайя Питерс, специалист по стремительному переобуванию. А ведь еще минут пять назад он совсем другое от меня хотел.

Кайл вытащил из ножен свой тесак, Дон взялся за дубинку, еще двое неизвестных мне мордоворотов тоже вооружились. Их было четверо против меня одной.

Ужасный для них расклад.

Топор оказался куда легче, чем я ожидала. Он был даже легче, чем во сне, и я спокойно управлялась с ним одной рукой. Или, что более вероятно, моя новая призрачная рука оказалась куда сильнее старой.

Кайл получил свое первым. Сам виноват, он ближе всех подошел.

Топор врубился ему в плечо, практически отрубив руку. Кайл рухнул на пол, не издав ни звука, а я выдернула топор из раны и махнула им перед собой круговым движением. Двое мордоворотов успели отпрыгнуть, а третий не успел, и мой атрибут на излете вонзился ему в грудь.

Минус два.

Но бесстрашных воинов судьба их собратьев не остановила. Я думаю, что они вообще не были способны остановиться. Их бог отдал им приказ, и ослушаться они не могли.

И они бесстрашно шагнули под мой топор. Одного я рубанула снизу вверх по диагонали, и атрибут оставил длинную красную полосу на его груди. Второй попытался парировать мой удар своей дубинкой, но лезвие топора разрубило ее пополам и вгрызлось в его плоть.

Пожарные топоры обычно тупые и так делать не могут, но мой атрибут был исключением.

Но ребята смогли выиграть для своего босса время. Пока я с ними разбиралась, Питерс успел добежать до двери и скрыться в проеме. А за стеной уже бухали по деревянному полу тяжелые фермерские ботинки, новая партия мордоворотов шла меня убивать.

И эти уже наверняка будут использовать огнестрел.

Тело Кайла валялось ближе всего. Я наклонилась, вытащила у него из-за пояса пистолет. Шарить по карманам в поисках запасных магазинов не хотелось, да и времени на это не было. С десяток выстрелов у меня будет, а дальше посмотрим.

Кайл застонал.

Мерзавец был еще жив. Да и в принципе, рана не смертельная, если ему оперативно окажут первую помощь, у него есть все шансы. Руку сохранить он, конечно, не сможет, но от меня по этому поводу ему сочувствия не дождаться.

У меня появилось желание сказать ему что-нибудь пафосное. Вроде, если ты собрался танцевать с дочерью дьявола, будь готов, что она тебе копытами все ноги оттопчет, но я воздержалась. К чему нам дешевые театральные эффекты?

Шаги затихли, но я не сомневалась, что рядом с дверью кто-то стоит. И это не один человек.

Стрелять через стену смысла не было — слишком толстая — поэтому я использовала свой атрибут, работающий по принципу «вижу цель, не вижу препятствий».

Топор проломил стену, за ней что-то охнуло, хэкнуло и упало. Я призвала атрибут обратно, и он вернулся в комнату одновременно с очередной гранатой.

Прямо как в отеле.

По счастью, окна тут были открыты, да и куска внешней стены недоставало, и я бросилась к пролому, но забыла про чертовы «вериги» и рухнула на пол.

Граната взорвалась, а вместе с ней взорвалось что-то еще. Большое и снаружи.

Судя по тому, что в доме тут же погас свет, это были генераторы.

Я закрыла глаза и доползла до стены, стараясь не дышать. Наощупь нашла окно, перевалилась через подоконник, рухнула на траву, сразу же неуклюже откатилась в сторону. Двое мордоворотов с ружьями стояли на углу здания, но они не смотрели в мою сторону, их внимание было приковано к огромным клубам пламени, поднимающимся от зарытых в землю цистерн с газом для генераторов. Я могла бы застрелить их обоих, но решила, что буду экономить патроны, пока не доберусь до Джеремайи.

Ведь чертов божок наверняка где-то здесь.

Рядом с главным зданием был амбар, и я забралась внутрь, надеясь, что там никого не будет. И на этот раз мне повезло. Должно же мне было начать везти хоть когда-нибудь.

Надо было что-то делать с чертовой цепью, которая стесняла мои движения. Я села на пол, вытянула ноги, примерилась и занесла топор. Обычным пожарным топором мне бы, наверное, пришлось рубить до утра, но мой атрибут справился с первого раза, и я получила возможность шагать широко и лупить кого-нибудь ногой с разворота. Обрывки цепи все равно остались на ногах, и они наверняка будут лязгать при ходьбе, будто я древнее привидение из зловещего замка с мутной историей, но в этой ситуации было глупо делать ставку на стелс.

Да и снаружи становилось все более и более шумно. Люди бегали, люди орали друг на друга или кричали от ужаса, люди пытались организовать тушение пожара, потому что, как я поняла из отдельных воплей, огонь вот-вот мог перекинуться на строения.

Но все же, этот взрыв мне здорово помог, переключив часть внимания культистов на себя.

Спасибо, Реджи. Похоже, мой долг перед тобой только что стал еще больше.

Я выглянула наружу. Пожар потух. Это казалось невероятным, ведь для того, чтобы ликвидировать пожар на такой площади возгорания, даже десятку пожарных расчетов потребовалось бы несколько часов, но взметавшиеся в небо языки пламени исчезли без следа, а ведь еще и пяти минут не прошло. А тут даже дыма уже не было…

А, ну да, сообразила я. Ведь тут есть Питерс, и он просто приказал огню погаснуть.

И тут я увидела Джеремайю. Он был слишком далеко для прицельного выстрела из пистолета, да еще и линию огня постоянно загораживал кто-то из его приспешников или просто случайных сектантов.

Пророк собрал вокруг себя небольшую толпу вооруженных мордоворотов и что-то им втолковывал, указывая рукой в сторону, противоположную от недавнего пожара.

— … враг… — доносились до меня обрывки слов. — Сокрушите его… неуязвимые…

Накачивает своих бойцов для очередной драки. Только с кем он собрался воевать? Реджи вряд ли дал бы себя так легко обнаружить, а больше тут и взяться некому…

А, ну да.

Спецназ ТАКС наверняка уже пошел на штурм, и похоже, что его ожидает очень неприятный сюрприз.