Идеже хощет Бог. Жизнь и чудеса старца Порфирия

ВЫСОКО ЛИ ДОХОДЯТ МОЛИТВЫ БАТЮШКИ?

- Был у меня, чадо мое Анаргире, один очень хороший друг, иеромонах. Он должен был ехать в Америку для проповеди Слова Божия. Оба мы очень печалились из-за предстоящей разлуки. Но архиепископия была непреклонна, и ему пришлось отправляться немедленно.

В день нашего расставания мы дали перед Богом обещание молиться друг за друга до конца нашей земной жизни. Я с первого же вечера стал молиться за моего друга, и он мне писал, что делает то же самое.

Как-то в одном из писем он сообщил, что в момент отхода ко сну начал ощущать какие-то странные вибрации, как будто сквозь его тело проходит электрический ток высокого напряжения. Напряжение было столь сильным, что не давало ему заснуть. Это явление повторялось каждый вечер и очень мешало ему спать. Поначалу он полагал, что это происходит из-за разницы в климатических условиях между нашей страной и Америкой. Но так как явления не проходили, он стал беспокоиться и вынужден был рассказать мне о них по телефону.

Я сразу же успокоил его: "Это ничего, ты просто забыл обещание, которое мы дали друг другу при расставании. В котором часу это происходит?". — "Вечером, когда я ложусь спать". — "Теперь понимаю: в это время у вас ночь, а у нас утро — это то время, когда я молюсь за тебя. Да будет прославлено имя Господа, Который делает так, что молитва моя доходит до тебя в Америку! Прошу тебя, молись за меня, потому что я очень грешен". На этом наш телефонный разговор закончился…

Читатель может задать вопрос: почему же молитва Батюшки за того иеромонаха имела такой результат?

Ответ очевиден: беспокойство, которое испытывал иеромонах, живущий в Америке, возникало потому, что он забывал молиться в условленный ими час. Возможно, что, если бы иеромонах молился в одно время с Батюшкой, такого бы не случалось.

Добавлю еще более впечатляющую историю, о которой я тоже узнал от отца Порфирия. Однажды ночью упомянутый иеромонах почувствовал холод, проснулся и увидел, что дверь его комнаты открыта. Он очень удивился, потому что был уверен, что закрывал ее перед сном. Он снова закрыл дверь и лег. Когда через несколько дней он позвонил Батюшке, отец Порфирий сказал, что приходил к нему и видел его спящим и что он ложится спать, не помолившись. Иеромонах не поверил, полагая, что это совершенно невозможно. А Батюшка, как бы отвечая на его мысль, добавил:

- Да, я приходил, видел тебя и оставил дверь открытой.

Иеромонах был как громом поражен. "Велий еси, Господи, и чудна дела Твоя"![24] Кто еще мог сомневаться в словах, сказанных Батюшкой?!

От многих людей я слышал, что молитвы отца Порфирия действовали на людей умиротворяюще, успокаивающе, приносили чувство радости, тишины и блаженства; беспокойство и стрессы проходили. Его молитвы избавляли людей от чувства неуверенности и располагали их души к молитве и славословию Бога.

Одна женщина, недавно овдовевшая, рассказывала, что когда она в день смерти мужа сообщила об этом Старцу, то, вернувшись домой, вдруг почувствовала, что вся тяжесть с души ушла, а в глубине своего существа она ощутила такую радость, что, перекрестившись, воскликнула:

— Боже мой, разве возможны в таком горе подобные чувства?

Позже выяснилось, что в тот самый час старец Порфирий молился о ней.

Другая женщина попросила отца Порфирия помочь ей в решении ее домашних неурядиц. Он предложил ей молиться вместе в десять часов вечера. Когда же она сказала ему, что в это время занята семейными делами, он предложил молиться в четыре часа утра (конечно, оставаясь у себя дома). Но она ему ответила, что проснуться в такой час ей трудно, а будильником она не решается беспокоить домашних. Батюшка сказал ей, что сам ее разбудит.

И действительно: каждое утро в четыре часа женщина чувствовала легкое прикосновение и толчок в плечо. Она понимала, что это извещение Старца. Он ее будил без всякого шума и никого при этом не беспокоил.

Один из моих друзей рассказывал, что, когда вечером Старец за него молился, он чувствовал такой душевный покой и такую легкость в теле, что порывался встать с кровати.

А вот случай, рассказанный самим отцом Порфирием.

Одному нашему знакомому кто-то задолжал деньги. Батюшка молился по его просьбе, чтобы Господь просветил должника. Должник, не желая возвращать долг, просил Старца перестать молиться за него. (Вероятно, по молитвам отца Порфирия должник испытывал муки совести при мысли о том, что не отдал чужие деньги.)

Таким образом, мы видим, что иногда человек испытывал и чувство беспокойства, когда о нем молился Старец. Это случалось обычно тогда, когда человек совершал нечто такое, чего не должен был совершать.

Но вернемся снова к нашему рассказу об уехавшем в Америку иеромонахе.

Не прошло и двадцати дней после их разговора, как он опять позвонил Батюшке и попросил прекратить молитву о нем, так как он перестал спать, не может исполнять своих обязанностей и боится, что руководство местной церкви сочтет его ленивым и незаинтересованным в работе. Батюшка пообещал ему прекратить молитву, после чего, по словам иеромонаха, тот больше не чувствовал силу молитв Батюшки, радиус действия которых достигал Америки!

Здесь мы должны сделать еще одно отступление, чтобы разъяснить читателю смысл описанного события во избежание недоразумений.

Тут кроется великая тайна, и ее понимание зависит от духовного опыта человека. Эта тайна заключается в том, что духовный подвиг способствует достижению особого чувства покоя и удовлетворенности. Характерны в этом смысле и слова святых отцов. "Прихожу туда, где труд, и там обретаю покой", — читаем у аввы Пимена в Добротолюбии. Авва Исаак пишет: "Никто с удобствами не взошел на небо".

Подвижник подобен атлету, который хочет выиграть состязание. Ему нравится тренироваться, потому что он стремится одержать победу.

Старец знал об этом из опыта и по любви желал и друга своего, иеромонаха, привести к небесному покою, путь к которому лежит через подвиг. И поэтому он напоминал ему о времени молитвы и этим докучал ему. Он словно говорил: "Бедный, перестань спать, давай помолимся вместе, как мы и договорились, и ты войдешь в тайны Божии и ощутишь особое чувство покоя".

Конечно же, тот иеромонах руководствовался общечеловеческими правилами, полагая, что, для того чтобы иметь возможность работать весь день, он должен хорошо отдохнуть. Тайна же Старца заключалась в том, что когда человека посещает благодать, тогда он не знает усталости.

Вероятно, когда аскетический подвиг совершается по Божественной любви, по любви к Владыке Христу, он привлекает благодать Божию, и тогда человек, который провел ночь в молитве, несмотря на физическую усталость, на следующий день может трудиться с полной отдачей.

В нашем же случае иеромонах не пожелал "ухватиться" за напоминание Батюшки, а предпочел следовать чисто человеческой логике. Он стал похож на атлета, предпочитающего сон тренировкам и полагающего, что, отдохнув, он восстановит свои физические силы.

Между тем Бог силой не принуждает к совершению подвигов помимо нашей воли, ибо Он даровал нам свободу. Поэтому и Старец, увидев, что дар его не был принят, отступил. Таким образом, иеромонах остался в одиночестве, отказавшись молиться вместе со Старцем. Он просто работал как человек, а не служил Господу как подвижник.

Нам неизвестна его дальнейшая судьба, но мы надеемся, что со временем он понял причину того беспокойства, которое происходило от молитв Батюшки, и, быть может, извлек пользу из всего случившегося.

Обо всех этих событиях отец Порфирий вынужден был мне рассказать, потому что я как-то раз (лет двадцать пять назад) испытал такие же муки от молитв моего любимого Батюшки.

Помню, был август, когда мы с одной очень близкой нам семьей решили провести вместе отпуск. Прежде чем уехать, я, по обычаю, пошел попрощаться с Батюшкой и попросить его молитв. Я его спросил, хорошо ли я проведу отпуск. Он ответил, что хорошо, и добавил:

- Я буду молиться за тебя постоянно.

В тот же вечер мы отправились в курортное местечко Эдипсос[25]. Остановились в очень хорошей гостинице и, конечно, позабыли и о молитве, и о наших христианских обязанностях.

Вечером спать мы отправились поздно. Лишь только я заснул, как вдруг почувствовал, что кровать моя сильно зашаталась. Я решил, что началось землетрясение, и от страха громко закричал: "Землетрясение, землетрясение!", — держась при этом обеими руками за кровать, чтобы не упасть.

Опомнившись, я заметил, что никто из находившихся со мной в комнате не проснулся. На других этажах гостиницы все так же спокойно продолжали спать. Это привело меня в еще большее волнение. Долго я лежал без сна, а когда наконец заснул, вновь почувствовал то же самое и, более того, ощутил, что через мое тело словно проходит электрический ток! Это повторялось много раз.

Утром я спросил своего друга-врача и жену, почувствовали ли они землетрясение. Они рассмеялись. То же повторилось и на следующую ночь. В результате мой отдых стал для меня просто мучением.

Как-то раз мне приснился сон, будто я нахожусь в церкви Святителя Николая в районе Калитея и что от его образа исходит Божественный свет. Свет был так ярок, что я испытал неописуемую духовную радость. После этого видения я решился поговорить с Батюшкой[26].

- Не волнуйся, — сказал он мне, — это я тебя беспокою своими молитвами. В котором часу ты видел святителя Николая во сне?

Я ему назвал время.

- Именно в этот час я молился о тебе святому. Продолжай отдыхать, но не забывай и молиться.

Тогда я сказал ему в шутку:

- Прошу вас, Батюшка, если вы хотите, чтобы я продолжал свой отпуск, то вам лучше прекратить ваши молитвы, иначе мой отдых грозит превратиться в мучение.

Батюшка, должно быть, улыбнулся своей простодушной и бесконечно доброй улыбкой. Он желал таким путем обратить меня к духовной жизни. Но я… разве мог я тогда это понять?!

Об этом случае он мне напомнил за два часа до своей последней поездки на Святую Гору, и мы тогда оба громко смеялись. Вот если бы и теперь он так же усердно молился обо мне там, где он теперь находится! Я снова мог бы испытать это прекрасное страдание!