Идеже хощет Бог. Жизнь и чудеса старца Порфирия

ТАИНСТВО СОБОРОВАНИЯ И "РЕНТГЕНОСКОПИЯ" ПРИСУТСТВУЮЩИХ НА НЕМ

Множество народу обращалось к отцу Порфирию с просьбами совершить Таинство Соборования или освятить дом. Но поскольку Батюшка всегда был очень занят и очень уставал, то не часто откликался на эти бесчисленные приглашения.

Так что мало, очень мало было счастливчиков, которые сподобились видеть Батюшку в своем доме. Среди этих немногих был и я! Большая честь для меня!

Двадцать пять лет назад, когда я был студентом юридического факультета Афинского Университета и еще не был женат, мои сестры, Екатерина и Елена, попросили меня, чтобы я уговорил Батюшку совершить Таинство Елеосвящения в одном из наших домов, где бы собрались все наши родственники, с тем чтобы Батюшке не ходить в каждый дом отдельно.

Я согласился, но с осторожностью, потому что знал жизнь Батюшки и понимал, какое бремя забот лежит на нем. Он много исповедовал, часто до ночи, не имея возможности даже перекусить. Когда же он приходил домой, то и здесь его ждала работа. Много работы!

Помимо того что Батюшка писал иконы, он работал также и на ткацком станке. Вместе со своей сестрой и племянницей они ткали разные красивые вещи, продавали их на базаре и жили на эти деньги. То же, что оставалось от их заработка, отец Порфирий откладывал для того, чтобы приступить к некой гигантской работе.

У Батюшки уже давно зародилась идея построить женский монастырь. Он начал воплощать ее в жизнь, основав скит в Милеси, районе, расположенном в Аттике.

Во многом ему сопутствовала удача. Когда Батюшка приехал на место строительства, там еще не было ничего, кроме маленькой комнатки с ванной и кухней. Все было построено временно из цементных плит. В дальнейшем строительные работы стали выполняться исключительно по чертежам отца Порфирия и под его неусыпным и мудрым присмотром.

Итак, Батюшка был одновременно "и попом, и пахарем", как говорит народная пословица. И в том, и в другом он преуспел. Конечно, он работал так, что никакое дело не терпело ущерба, но, наоборот, одно служило дополнением другого. Все это, несомненно, требовало большого труда, жертв, борьбы и, главное, умелого планирования и горячего желания.

Больше всего блаженный Старец ненавидел лень и проволочки. Он требовал от всех своих духовных чад, чтобы они трудились физически и духовно. Он требовал рассудительности, серьезности, решительности и, главное, ответственности! Если человек не имел этих качеств, ему было не место среди батюшкиной паствы. Это не говорилось, но подразумевалось.

Итак, по причине такой занятости Старца моя осторожность в отношении просьбы моих сестер была обоснованна и абсолютно оправданна. Однако при этом Батюшка всех нас принимал, стоило нам встать на путь исправления. Был он долготерпелив, по примеру нашего Господа. Вот и я, рассчитывая на его доброту, решился его побеспокоить и в тот же день передал ему просьбу моих родных.

Ответ, который я получил, признаться, меня озадачил.

- У вас, дитя мое, есть ваш отец Иоанн. Это святой человек! И вы просите меня вас пособоровать? Разве не стыдно?!

- Но ведь мой отец сейчас в далекой епархии. Его нет здесь, — заметил я.

- Но и оттуда, где он находится, дойдет благодать Божия. Ты только попроси его, чтобы он обо мне помолился, — добавил Батюшка, желая закончить разговор.

Однако я был настойчив, и вскоре мы с Батюшкой оказались в доме моей сестры Екатерины. Она приготовила все необходимое для совершения Таинства и собрала в доме всех наших родственников.

Отца Порфирия все встретили с неописуемым восторгом. Каждый пытался его обнять, поцеловать, пожать ему руку и встать поближе к нему. Батюшка был очень взволнован таким проявлением любви.

- Господь да благословит всех вас, — говорил он. — Все вы такие хорошие! И так похожи на отца Иоанна! Кроме того, вы унаследовали его чувствительность, и поэтому в жизни вам всем придется много страдать.

И вот началось соборование. Псаломщиком был я. Но, прежде чем приступить к Таинству, Батюшка приказал всем встать полукругом так, чтобы один не закрывал другого. Мы так и встали, как он велел, но не в один ряд, иначе бы мы не поместились.

Когда все было готово, отец Порфирий начал соборование. В абсолютной тишине слышны были только голос Батюшки и мой, псаломщика. Наблюдая за совершением Таинства, мы заметили, что Батюшка как-то странно всех осматривает с головы до пят. Впечатление было такое, что каждый из нас подвергается рентгеновскому осмотру. Тогда только мы догадались (что и подтвердилось впоследствии), зачем он нас поставил полукругом… Оказывается, для того, чтобы провести "рентгеновское обследование" с помощью благодати Божией! И вовсе не потому, что какой-то предмет мог послужить препятствием для его духовного взора (ибо у Батюшки был дар прозорливости), но чтобы кто-нибудь не подумал, что тут задействована некая человеческая сила. Батюшка подчеркивал действие Божественной благодати в такого рода явлениях. Для него, впрочем, это было делом привычным. И, думаю, совсем не случайно, что, когда я заканчивал чтение Апостола, Батюшка не спешил с чтением Евангелия. Он был занят, как я полагаю, "рентгеноскопией" присутствующих на Таинстве Соборования.

- Такой-то, — говорил он, — страдает от увеличения щитовидки, а у такого-то болит желудок; у такого-то — проблема с дыхательной системой, а у такой-то — расшатаны нервы… Я буду за всех молиться.

Таким образом, вместе с Таинством Елеосвящения совершилось и "рентгеновское обследование" всех, кто был в доме! Что ж, дай Бог, чтобы Батюшка так же помогал нам и оттуда, где он теперь находится!