Игрушечный мир. Отдохнем по-взрослому

Глава 17. Опять двадцать пять

Несмотря на пыль, все «закроватные» устройства оказались в неплохом состоянии. Таком, что сразу и не подумаешь, будто что-то не в порядке. Концевики выключателей открывались легко, простым нажатием, а контактные группы прямо-таки светились от еще не стершегося масляного налета. Складывалось ощущение, что схему собирали совсем недавно. Или просто обслуживали хорошо. Качественно и с умом. Н-да. Впрочем, оно и к лучшему – меньше возиться придется.

Быстро перекинув провода светильников нужным образом, я занялся крайними клавишами, теми, что как бы совсем не работали. А отчего не работали, было неясно. Пока неясно.

Однако уже через пару секунд и эта задачка оказалась решена. Выяснилось, что сдвоенный кабель подходил к концевикам с обеих сторон, замыкаясь на себя, отрубая любые контакты. Как в базовом блоке, так и в лампе над головизором – именно она, как я понял, должна была включаться при правильном соединении. Так что оставалось одно – удалить лишние провода и скоммутировать потом всё в соответствии со сложившейся в голове схемой. Ерунда, одним словом. Но именно в этот момент я и расслабился. Решил, что дело в шляпе, и, значит, видение свое «волшебное» можно отключить. Ошибся, однако. И получил. Нехилый заряд в башку. Через ручки шаловливые, что за оголенные концы ухватились.

В общем, шандарахнуло меня не по-детски. Ощущение такое, что на миг трансформатором стал, от целой электростанции запитанным. Короче, звон, дым, жена под нос нашатырь сует, а я лишь языком слабо ворочаю, поясняя:

– Поздно, милая. Меня теперь только искусственное дыхание может спасти. Рот в рот.

После этого она сама меня чуть не прибила за шутку дурацкую. Правда, потом отчего-то расплакалась, села рядом, обхватила за шею и давай слезы лить, мол, идиот я, гад конченый, что чуть вдовой ее не оставил. Вот так и просидели мы с ней за кроватью минут пять, обнявшись, жизнь свою прошлую вспоминая. Меня аж самого на слезу прошибло, настолько в итоге расчувствовался.

Но всё равно, я – молодец. Решил проблему электрическую. Кровать обратно задвинул, как и положено, а жену в ванную отправил, в порядок себя приводить, носик там пудрить, глазки утирать, еще чего-нибудь делать мне неизвестное, но ей чрезвычайно необходимое. Короче, вернулась она оттуда во всеоружии. То есть ослепительная и беспощадная. И сразу же наказала меня. Или наградила, что ближе к истине. Поцелуем. Таким долгим и таким горячим, что…

Человек в черных очках поднялся с кресла и с задумчивым видом прошелся по комнате. Экран монитора уже ничего не показывал. Совсем ничего. Даже помехи перестали рябить, и все сигнальные огни на панели погасли, оповещая наблюдателя о том, что всё, аллес, сдохли приборы. Без шансов на восстановление.

Человек подошел к столу, поднял трубку резервного коммуникатора, почти антикварного аппарата проводной связи, и негромко произнес в микрофон:

– Рак – Камбале. Работаем вариант четыре… Что?.. Да, форсированный… Раскрыться? Хм, пожалуй. Только ненавязчиво, ненавязчиво. И очень аккуратно. Клиент у нас, кажется, не простой. Совсем не простой… Думаю, профессионал. Слишком уж грамотно работает… мазефакер…

«Ну что ж ты будешь делать?! Опять, блин!»

Опять нас прервали. Банальным стуком в дверь. И опять на самом интересном месте.

Вам, друзья, наверное, очень любопытно, кто бы это мог быть? Кто это к нам в дверь стучится? «С толстой сумкой на ремне» (три раза ха-ха). Кто нам спокойно отдохнуть не дает?

Думаете, почтальон? А вот и не угадали. Это отельный электрик. Тот самый, давно ожидаемый. Только теперь уже нафиг никому не нужный.

За дверью стоял одетый в ярко-оранжевую спецовку мужичок и глупо пялился на меня, имея «вид лихой и придурковатый…» (в полном соответствии со всем известным каноном). С дежурной улыбкой, настолько же идиотской, насколько у клиента фантазии хватит считать ее таковой. На форменной куртке у него красовалась надпись «hotel maintenance», причем сразу в пяти местах (это я его еще сзади и сбоку не рассматривал), а на плече и впрямь висела толстая сумка с логотипом отеля.

– Хал-лё, – радостно продекламировал абориген в спецовке, а потом потряс сумкой и пробубнил что-то, мне совершенно непонятное. Наверно, внутрь просился, проводку там починить, али еще что по дому нужное. Скажем, гардины повесить или гвоздь в стену по самую шляпку заколотить. (Я, правда, признаюсь честно, никогда понять не мог, на хрена в стену гвозди вбивать, когда в любом магазине шурупы и дюбели продаются. И, главное, как вбивать? Стена-то бетонная, а из всех инструментов лишь молоток и имеется. Вот не пойму и всё тут).

– Ну, халё, халё, коль не шутишь, – ответствовал я, раздумывая, то ли сразу ему в торец двинуть, то ли просто отослать обратно, туда, откуда пришел, то ли… «Впрочем, ладно. Пущай заходит. Грешно издеваться над больными людьми».

– Давай уж, заходи, болезный… раз приперся, – вздохнул я, пропуская отельного работника в номер, слегка досадуя на себя за излишнюю доброту и терпимость к разного рода убогим. Что поделаешь, жалко мне иногда бывает щенков, лапку протягивающих, или котят, под дождем мокнущих. Пусть уж хоть молочка попьют. На крыльце или там в прихожей на коврике.

Электрик бодренько прошагал в комнату и, остановившись возле комода, принялся крутить башкой в поисках указанных в заявке неисправностей. Найдя искомое, он аж засветился от счастья и тут же бросился туда, к прикроватным выключателям, а затем, рухнув перед ними на колени, принялся внимательно оглядывать, обнюхивать и ощупывать участок предполагаемого ремонта. Секунд через двадцать электрик оторвался, наконец, от тумбочки и повернулся ко мне, вновь растягивая рот до ушей. (Ей-богу, если он себе пасть когда-нибудь разорвет, моей вины в том не будет. Поклянусь чем угодно). А еще через пять секунд он несколько раз щелкнул выключателями, демонстрируя, как всё отлично работает. В общем, пришел добрый дядя из службы техподдержки и объяснил дремучим русслийцам, как нужно правильно пользоваться электроприборами. Ну да, действительно, мы и не знали совсем, что это за чудо такое. У нас ведь по улицам сплошь медведи с балалайками бродят, водку на опохмел выпрашивая. Ту самую, что наливают исключительно из самоваров. А что есть электричество, нам пока что не разъяснили. Не дошли до нас еще миссионеры-цивилизаторы. Некогда, видать – дела.

Покивав ремонтнику – спасибо, что просветил, век твоей доброты не забуду – я поинтересовался (с помощью жестов, разумеется), что там еще от меня требуется. В смысле, подписать, может, чего надо или просто в плечико чмокнуть. Электрик, к чести его, язык жестов понял прекрасно и потому, довольно осклабившись, тут же подсунул мне какую-то бумаженцию. Ну да, всё понятно, без бюрократии никуда – это святое.

Расписавшись на бланке и проставив время прибытия «господина из ЖКХ», я ненадолго задумался, стоит ли проставлять время окончания «ремонта», или не стоит-таки. Мои сомнения разрешил сам «виновник торжества». Заговорщически прищурившись и едва заметно помотав головой. «Ох, и хитрец ты, братец. Хитрец, однако. Ну да ладно, подмогну тебе – я сегодня, хм, добрый».

Получив документ «с открытой датой», электрик просиял («Блин, когда же у тебя морда-то треснет?») и бочком-бочком протиснулся мимо меня к двери, прижимая к груди заветный листок, радостно улыбаясь, торопясь, по всей видимости, насладиться «заслуженным» перекуром после «тяжелой» работы. «Что ж, понятно, будешь потом своим боссам рассказывать, как два часа поломку устранял, а сам в это время…» Впрочем, какая мне разница, чем он собирается заниматься, у меня ведь своих дел до хрена и больше.

Проводив хитрована на выход и захлопнув за ним дверь, я развернулся, ища глазами жену. Всё то время, пока я общался с представителем ремонтных служб, она сидела в кресле, наводя маникюр, а теперь стояла, обратившись к окну, приподняв растопыренные пальцы, видимо, дожидаясь, пока лак подсохнет. Дожидаться окончания этого ну очень важного процесса мне не хотелось. Совсем не хотелось. И так, блин, черт знает, сколько времени потеряли на всякую ерунду.

Подкравшись на цыпочках к любимой, я подхватил ее на руки и… она даже пискнуть не успела, как оказалась в кровати. Ну и я, соответственно, тоже. Нет, женушка моя, конечно, сопротивлялась, возмущалась даже. Недолго, секунд пять или шесть, а затем…

Н-да, я сейчас, кажется, точно с ума сойду. От этих подлянок нежданных, незнамо кем и для чего придуманных. «Блин, убил бы гадов!»

«Дзинь-дзанг-блямс» – звякнуло где-то в районе головизора.

Мы с женой синхронно вздрогнули и так же синхронно подняли головы, с досадой уставившись на источник нежданного звука. Из неприметной щели закрепленного на стене прибора неясного назначения выползла какая-то бумажка. Выползла, свернулась рулончиком и шмякнулась на комод. Правда, удержаться на его гладкой поверхности она так и не смогла, прокатившись по инерции до самого края и свалившись затем вниз. То бишь на пол.

«Аэродинамика ни к черту, – машинально отметил я. – У товарища подполковника изделия гораздо лучше летали». Жанна же, недовольно поморщившись, встала с кровати, запахнула со вздохом халат и подошла к упавшему листку. Подняв и развернув его, она удивленно изогнула брови, затем хмыкнула и бросила бумагу мне, поясняя:

– Тут нас на какой-то коктейль приглашают. Может, пойдем?

– Чего еще за коктейль? – пробурчал я, беря в руки листок.

– Халявный, – усмехнулась жена, складывая на груди руки.

– Халявный? Хм, интересно, – я поднес бумагу к глазам и приступил к чтению. – Господин и госпожа Рыбальчик… Так это ж не нам.

– Что значит не нам? – удивилась Жанна. – Номер комнаты наш?

– Пятьсот три. Наш.

– Значит, нам.

«Н-да, логика железная. Точнее, женская, поскольку опровержению не поддается». Не найдя достойных, чтоб возразить жене, аргументов, я продолжил читать текст, набранный вычурным псевдорукописным «штилем» с красивыми завитушками:

– Администрация отеля приглашает Вас в холл-бар «Папарисос» на коктейль-презентацию с бесплатными напитками и заку… С чем, блин? Не понял.

– С закусонью, – прыснула Жанна. – Не знаю, что это, но, видимо, тоже бесплатное.

– Ага, они бы еще «с закусальцами» написали. То-то бы пан Костенко порадовался… Ладно, чего там дальше?.. Презентация состоится в день вашего заезда в отель в семнадцать тридцать по локальному времени… Хм, это что, через полчаса, выходит?

– Ну да, – подтвердила супруга. – Пойдем?

– Подожди. Тут еще приписка какая-то… Каждый день, кроме воскресения. Знаешь, а сегодня-то как раз воскресенье и есть.

– Эх ты, дурачок, – проговорила Жанна, смерив меня снисходительным взглядом. – Там написано «кроме воскресения», а не воскресенья. Сегодня у нас вроде никто еще не воскрес? Так?

– Так.

– Значит, идем.

И опять я не нашел, что возразить. Что ж, придется идти лопать эту самую «закусонь»… халявную.

– А куда деваться? – вздохнул я, поднимаясь с кровати, нашаривая валяющуюся на полу рубашку. – Пойдем, конечно. В этот их, как его… «Папакисос»?

– «Папарисос», – поправила меня жена, уже раскрывая двери шкафа с одеждой.

Примерно минуту еще она стояла с задумчивым видом, разглядывая забитый нарядами шкаф, а затем горестно констатировала:

– Надеть нечего.